– От нас, я так понимаю, требуется его убить? – уточнил тот.
Дедок кивнул:
– Правильно соображаешь, мил человек. Оченно вам будем благодарны, ежели вы нас от него избавите. Через реку тут же перевезем, да еще и сами приплатим!
– Чтобы мутанта этого убить, мы должны на вашем берегу находиться, – резонно заметил Профессор. – Он ведь там безобразит?
Дед горько усмехнулся:
– И там и тут! Переплывает, зараза, реку – и жрет! Берлога-то у него здесь, на этом берегу, километрах в пяти пониже. Там река изгиб делает, берег пологий, песчаный, и в одном месте у самой воды куча камней лежит и мусора течением нанесло. Бревна, палки, тина – увидите. Вот в тех камнях он и обитает. А километрах в трех еще одна селушка стоит, Семуково. Всего-то с десяток дворов – дак он там как у себя хозяйничает. Местные даже по нужде из избы выходить опасаются – прямо среди бела дня жрет, посредь деревни. Ничего не боится!
– Ты говоришь, двоих сразу сожрал? – подал голос Данил. – Он что же – большой?
Дед махнул рукой:
– Да какой там… Сами удивляемся куда только влезает! Сам-то он с теленка величиной – это коль не жрамши. А как проглотит кого – так раздувается сразу, вширь раздается, словно безразмерный. Но самый страх не в том, что он жрет, а в том, что люди в нутре него живые еще! Он хватает, наваливается, пасть сразу разевает, да сверху накрывает целиком! Ваньку, Андреича племянника двоюродного, заглотил – так тот в брюхе у него еще шевелился, орал да руками-ногами толкался! Брюхо аж ходуном ходило – сам лично видел!
– Только людей ест? А скотину?
– Разве что мелкую. Корову-то, аль быка ему, видать, не сглотнуть, большие они слишком, в пасть не помещаются. А козу иль, там, свинку – энто в самый раз.
– У него все поместится, – пробормотал Хасан задумчиво. – Все рассказал?
Дед кивнул.
Майор криво улыбнулся, внимательно глядя на него, и медленно проговорил:
– Ой, не все, дед, не все… Добавь еще, что на заглота этого вы первые охоту открыли… Так?
Дедок из-под кустистых бровей хмуро посмотрел на собеседника и проворчал:
– А даже если и так – что с того? Что ж нам, чудище такое по суседству терпеть? Да, устроили мы на него засаду, подранили даже – вот тогда он озоровать-то и начал…
– А то, что знаком я с этим созданием. Заглот ваш зверюга всеядная и не агрессивная до поры до времени. Рядом с ним сто лет живи – первый не нападет. Да к тому же других мутантов не выносит, давит их тут же – золото, а не сосед. Но уж если разозлил – берегись… Но это так, к слову. А вот то, что ты не всю правду мне рассказал – вот это нехорошо. Я ж своих людей на охоту пошлю, и они из-за твоих недоговорок в брюхе у заглота рискуют оказаться. Понятно излагаю?
Дед стоял, понуря голову, мялся.
– Еще что-то есть, что мы знать должны? – сверля его взглядом, спросил Хасан.
– Нету больше! Христом Богом клянусь – все сказал!
– Ладно, – принял решение майор, – беремся. Да только смотри – мы-то свою часть договора выполним, но и вы потом на попятный не вздумайте идти! А то ведь мы и сотню километров вдогон пройдем, не поленимся… Или с бэтэра через реку саданем – не пожалеем боезапаса.
Дедок аж руками на него замахал:
– Что ты, что ты! Мы-то всей душой к вам, если от него ослобоните! Неделю назад тож вот так троих пришлых просили – никто и не вернулся с тех пор! У одного автомат какой-то был, ненашенский – так мы его по утру у околицы нашли. Ствол погнут и дрянью какой-то бурой изъеден. Будто ржой покрылся…
– Мешок все переварит, – ответил Хасан. – Хорошо, по рукам. От вас только одно требуется – на своем берегу в течение часа разложите цепочкой вдоль реки большие дымные костры. Километра на три в обе стороны, дальше не надо. Его не бойтесь – он огня и дыма не переносит, и на тот берег не пойдет, здесь будет промышлять. А уж мы тут сами с ним разберемся.
– От спасибо! От уж спасибо – так спасибо! – зачастил дед и, ухватив Хасана за руку, начал мелко ее потряхивать. – Не знаем, как и благодарить…
– Благодарить потом будешь, – майор выдернул руку из его сухоньких лапок и принялся подталкивать к лодке. – Теперь все, иди.
Дедок, кивая и беспрестанно благодаря, забрался в лодку.
– И про костры не забудь – для вашей же безопасности! – крикнул Хасан ему в след. – Как только заполыхают – мы начнем!
Дед помахал в ответ рукой, и лодка, отчалив, быстро двинулась к противоположному берегу. Майор повернулся и оглядел столпившихся вокруг него бойцов.
– Значит так, ребята. Противник серьезный, – он озабоченно потер лоб. – Мешок – или заглот, как его метко окрестили местные – зверюга страшный. Редкий мутант, очень редкий. Уязвимых мест мало – верхний огрызок туловища, там, где у него глаз и основание лап, где нервные окончания сходятся. Если удачно попасть – можно одной пулей завалить. Тело броней не прикрыто, но пуля вязнет в мышцах и хрящах, как в мешке с песком. Передвигается очень быстро, со скоростью хорошей лошади, и при всем при том – бесшумно, скрытно и очень хорошо путает след. Отличный слух, молниеносная реакция, очень высокая скорость регенерации. Если подранили и не убили – через час-полтора все зарастет. Максимум – часа три-четыре, это если рана совсем уж серьезная. В одном только нам повезло – этот молодой совсем, раз корову заглотнуть не может. А которые постарше, тем и носорога не проблема сожрать.
– А ты говорил – не агрессивный, – послышался из толпы чей-то голос.
– И сейчас говорю. Агрессия его направлена только на мутантов, но никогда – на человека. Если его не трогать, то и он не тронет. Питается всякой дрянью, на живущих рядом людей не нападает – заглот достаточно разумен, чтоб понимать, что с соседями лучше жить в мире. Профессор наш даже считает, что это какая-то боковая ветвь эволюции… Так что ли, Семеныч?
– Вполне допускаю, – отозвался тот откуда-то сзади. – Возможно, что со временем мы даже научимся вполне мирно сосуществовать…
– Ага… сосуществовать… – пробормотал стоящий рядом Кубович. – Пулю в брюхо – и весь разговор.
– На что похож? – спросил Дума.
– Похож… – Хасан задумался на мгновение, подбирая слова. – Огромная серая шестилапая гусеница. Тело такое же продолговатое, впереди изгибается вверх под прямым углом, сверху пасть. Встретите – не ошибетесь.
– Он что, и впрямь живьем заглатывает? – брезгливо морщась, спросил Порох.
Хасан кивнул:
– Зубов у него нет, и пища переваривается непосредственно в желудке. И самое хреновое, что жертва даже в брюхе некоторое время еще жива. Ее уже переваривают, а она ничего не чувствует – в пищеварительном ферменте у заглота присутствует вещество, которое сразу же действует на мозг, отключая все болевые центры. Я видел раз человека, которого из брюха достали – от рук и ног одни огрызки, вся кожа до мяса слезла, кое-где и кости белеют, а ему хоть бы что. Хихикает… И главное – заглот бьет на расстоянии, плюется ядовитой паутиной метров на семьдесят. В полете паутина разворачивается и оплетает жертву с головы до ног. Ну а дальше… Яд поражает речевые, зрительные и слуховые центры, лобную и теменные доли головного мозга. И человек становится – овощ овощем.
– Может, и впрямь стоит крюка дать? – спросил Порох. – Уж больно серьезен…
Хасан покачал головой:
– Нет. Давно я этого мутанта ищу, ох давно… Знающие люди за его желудочный сок золотые горы сулят, но тут даже не в деньгах дело – в малых концентрациях это очень мощный стимулятор и обезболивающее. Настолько мощное, что если вколоть его человеку, потерявшему, скажем, обе ноги – он встанет и на своих культяпках пойдет, побежит даже. И еще сутки бегать будет – боль полностью выключается, совсем ничего не чувствуешь. А с обезболивающим в наше время, как вы знаете, проблема.
– Полудурку обезболивающее без надобности, – проворчал кто-то.
Хасан кивнул:
– Согласен. Колхоз – дело добровольное. Желающие через двадцать минут ко мне. Если завалим заглота, каждый, кто участвует в охоте, получит по литру желудочного сока – там на всех хватит. А остальные на всякий случай под руководством Профа займутся плотами. Все, разойтись.
* * *Охотников нашлось не так уж много. Кроме Данила с Санькой, Шреком и Ли, из сталкеров на охоту решился пойти только Дума со своей группой. Из бойцов Братства вызвались лишь двое – Шейдер, командир группы разведчиков и, как это ни странно, – Бинтыч. Умений Бинтыча Данилу видеть пока – и слава Богу! – не приходилось, но вот Шейдер, невысокий крепкий парень, тезка Сашки, на удивление точно соответствовал своему погонялу – как убедился Данил, по лесу он мог передвигаться совершенно беззвучно. Хасан, по зрелым размышлениям и после продолжительной беседы с Семенычем, от охоты отказался, и в этом решении Добрынин его поддерживал – начальник бригады не должен рисковать собой. Майор, под давлением убедительных доводов, излитых на него Профессором, впервые за все то время, что знал его Данил, психанул, но потом все же смирился, признавая свою неправоту – подвергать риску провала основную цель экспедиции он не имел права.
Экипировался Данил основательно и также основательно собирал Саньку. Хитрость, задуманная им, была элементарной – чтобы яд не попал на кожу, тело нужно просто-напросто прикрыть. А чем же можно прикрыться, как не защитным комбинезоном? Хотя и поотвык он за это время таскать защиту, и жара стояла на улице – а все же пренебрегать ей не стоило. Он помнил обещание, данное при прощании Иринке с Ольгой, и обязан был его выполнить. Глядя на него, демроны надели и Шрек со Счетчиком – стать полным идиотом на всю оставшуюся жизнь никому не улыбалось.
Комбинезон накинули поверх всего снаряжения – ведь если яд попадет на разгруз или пистолет, их можно смело выбрасывать. Кроме противорадиационного костюма Добрынин надел сверху и «Лешего» – раз уж дичь маскируется, то охотнику это и подавно не помешает. Демрон, не прижатый к телу разгрузом, транспортным поясом и ремнями набедренных подсумков, сидел отвратительно, надуваясь пузырем и затрудняя движения, но это все ж было лучше, чем ничего. Чтобы хоть как-то подогнать его по фигуре, Добрынин тщательно затянул собственные ремни комбинезона на щиколотках и под коленями, и лишь тогда успокоился. Зато Санька этими мерами пренебрег, за что и был тут же нещадно «выпорот» старшим товарищем:
– А ну быстро ремни затянул! Трехдневный рейд забыл? Слишком дорого нам в прошлый раз слетевший бахил обошелся! Повторить захотел?
– Дан… Неудобно же… – запротестовал было Сашка, но, наткнувшись на мрачный взгляд, понял, что протестовать бесполезно, и с протяжным вздохом подчинился.
Хасан, едва на противоположном берегу появились первые дымы, вызвал охотников на инструктаж, и теперь кислая его физиономия нагоняла на Данила смех. Как успел шепнуть ему Семеныч, майор сам был страстным охотником, и для него невыносимо было упустить возможность поохотиться на такую дичь, как заглот.
– Раз уж такое дело, что я с вами не иду, – слушайте внимательно, – глядя в сторону, проворчал он. – Мешок – существо умное и к жертве своей частенько подбирается со спины. Учитывайте это. Охотится в любое время дня и ночи, предпочитает лес, потому как заросли дают ему преимущество в маскировке и передвижении. Кроме того помните про паутину, – майор поглядел на группу Данила, которая, все как один, стояла в комбинезонах, и ухмыльнулся. – Хитрецы… Дем-рон, конечно, может защитить, но ненадолго. После попадания у вас есть примерно полминуты, чтобы его снять. Яд очень активен, проникает даже сквозь ткань – ну а что дальше, вы уж сами знаете…
– Откуда такие познания, командир? – поинтересовался Шейдер. – Давно с тобой хожу, думал, большинство фактов из твоей биографии мне известны…
– Было дело… – проворчал Хасан и отмахнулся. – Время будет – расскажу.
Он еще раз оглядел собравшийся отряд и помрачнел:
– И еще… мужики… Если кого заденет – как с вами быть? Домой доставить или… как с Арийцем?
– Противоядие есть? – спросил Дума.
Хасан покачал головой:
– Насколько мне известно, его не существует. Да и кому его сейчас искать? Ни грамотных медиков, ни биологов не осталось…
Он замолчал, и в воздухе повисла тягостная пауза.
– Меня – пристрелите, – первым, в полнейшей тишине, подал голос Данил. – Овощ на всю оставшуюся жизнь – нет уж, увольте…
Остальные согласно замычали – никому не хотелось остаток жизни прожить полубезумным созданием, ходить под себя и обременять своим растительным существованием близких.
– Все так решили?
– Да чего там – понятно это, – согласился Шейдер. – Я подписываюсь, безоговорочно…
– Чай понимаем, на что идем, не малые дети… – подытожил Бинтыч.
Хасан вздохнул:
– Что ж… Больше ничего посоветовать не могу, тактику выбирайте сами. Жду вас к вечеру – ночью с мешком лучше дел не иметь. Ни пуха ни пера, мужики!
Посоветовавшись, разделились. Данил с Сашкой решили искать логово и поджидать мутанта там, а остальные – засесть в Выхино по чердакам и караулить, когда же чудовище изволит пожаловать на трапезу. Иначе подстеречь мутанта не представлялось возможным – не по лесу же за ним бегать.
Вдоль реки по тропинке до деревушки дошли за каких-то двадцать минут. Она оказалась еще ближе, чем рассказывал старик, буквально за вторым поворотом. Деревушка была небольшая, домишки стояли в ряд по одну сторону улицы, противоположная полого спускалась к реке, а сразу же за околицей и на задах, вплотную к огородам, подступал светлый осинник.
В первом же домике, на окраине, открыли им не сразу, пришлось долго стучаться. Местные были сильно напуганы – бабка, выглянувшая в приоткрытую на ладонь дверь, мелко тряслась, пугливо озираясь по сторонам, часто-часто крестилась и на стоящую перед ней толпу здоровенных мужиков уставилась испуганно округлившимися глазами.
– А чавой-то… А ктой-то… А у нас ничего такого нету… Мы бедно живем, еле концы с концами сводим… Последнюю коровенку – и то заглот проклятущий на днях сожрал… – слезливо забормотала она, вероятно, приняв сталкеров за бандитов.
– Ты, бабусь, не волнуйся, – заверил ее Шейдер. – Мы не тронем. Нам как раз заглот и нужен. Есть к нему разговор…
Бабка аж лицом просветлела:
– Охти… Милки, да неужельти от ирода избавите? Ведь все под чистую жрет, окаянный! До ветру уж не сходить, в ведро нужду справляем!
– Постараемся. Ты б по соседям прошла, предупредила, чтоб нам по полчаса к каждому не стучаться. Чердаки нам нужны, оттуда наблюдать будем.
– Сделаю, сделаю! – замахала на него руками бабка. – Все сделаю, только избавьте! Вона лестничка на чердак, забирайтесь, а я щас…
Она нырнула за дверь и спустя минуту, выбравшись на улицу и, натягивая серую истрепанную кофту, шустро заковыляла к соседнему дому.
– Все, процесс пошел, – Шейдер снял с плеча автомат и щелкнул предохранителем. – Я тут остаюсь, остальные расходитесь по одному. А вы, – он кивнул Данилу с Санькой, – к берлоге, как и договаривались.
– Если что-то не получится – гоните на нас, – предупредил Данил. – Старик говорил, берлога его у реки, вот вдоль реки и гоните.
Шейдер усмехнулся:
– Все получится, не сомневайтесь. Я вообще думаю, что зря вы туда намылились. С нами оставайтесь, еще два ствола лишними не будут.
Данил пожал плечами:
– Как знать. А вдруг он весь день тут не появится? А к берлоге своей он всяко вернется, так что мы уж лучше туда.
Сказано – сделано. Оставив основную группу в деревушке, напарники берегом двинулись на поиски берлоги.
За околицей река сразу же круто забирала влево, делала большой изгиб, вновь соединяясь с лесом километрах в трех ниже по течению. Данил огляделся – все песчаное пространство излучины лежало, как на ладони. Здесь не росло ни единого деревца, ни единого, даже самого захудалого кустика – только песок. Мелкий, сыпучий, он раздавался под ногой, не давая надежной опоры для толчка, и потому скорость движения сразу же замедлилась. Сталкеры внимательно поглядывали вокруг, стараясь примечать любое движение, однако местность была пуста.
– И чего мы краем леса не пошли? – пыхтел недовольно Сашка. – Топай теперь под солнцем в этой защите, потей…
– Отвык, дружок? – усмехался Данил. – А зря. Недолго такие вольности…
– Я вот думаю – а почему бы нам всем Убежищем в эти места не податься?
– Великое переселение народов? Податься-то можно, да только на чем?
– Раз уж мы знаем теперь точно, где чистые места, – ради такого дела и технику можно найти, – проворчал в ответ товарищ. – Вон ее у войсковых сколько…
– А ты думаешь, войсковые сами этого не понимают? Да только дадут ли они технику свою? Самим для той же цели понадобится! Или снова воевать?..
– Зачем же воевать? Соляры-то у них нет… И потом: чем больше народа на новом месте – тем лучше.
– Что ж, может, ты и прав, Сань, – пробормотал Данил. – Вернемся – обязательно Родионычу доложим. А там уж пусть они с Прапором договариваются…
Замечание было верное – войсковые и вокзальные могли быть полезны друг другу. У одних техника, у других топливо. И хотя технике той уже сто лет в обед – но неужели ж не получится из всего того металлолома, что стоял на складах части, собрать несколько приличных грузовозов, которые пусть и в несколько рейсов смогут перевезти людей в чистую местность? И не обязательно так далеко! Ведь, как оказалось, до пригодных для жилья мест рукой подать, всего-то километров пятьсот! А переселение решит множество проблем, постоянно возникающих в Убежище, – исчезнет необходимость тратить средства на систему жизнеобеспечения, на все эти трубопроводы и фильтр-вентиляционные установки, можно забыть про радиацию, про дизеля, про ветряки, на оборону которых уходит столько сил, средств и жизней… Конечно, возникнет множество других проблем, но столь острые, жизненно необходимые – исчезнут!
Размышления его прервал Сашка – он вдруг присел и потянул за руку товарища. Данил тоже нырнул вниз и вгляделся туда, куда указывала рука напарника, – краем леса, километрах полутора, двигалась какая-то серая точка…