– Дан, стой там, через дверь поглядывай, – проворчал он, делая легкие для вида движения, будто бы протирая комбинезон. – Весь вечер тебя вызвать стараюсь, а ты тупишь, как валенок!
Данил, ухмыльнувшись, промолчал – уж больно забавно выглядел Сашка, со злобной физиономией глядящий на него снизу вверх.
– Секи за народом и меня слушай, – продолжал меж тем в полголоса товарищ. – Ты не помнишь, случайно, из курса географии, что нам Натальпетровна рассказывала про Печорский бассейн?
Данил нахмурился, припоминая.
– Не больно много. Помню только, что расположен на западном склоне Полярного Урала и с северной стороны упирается в Баренцево море. Все.
– Я это тоже помню да еще кучу информации сверх того, – пробормотал Сашка, – но хоть убей – не припоминаю, что в тех областях соль добывали. Уголь – это да, уголь там есть, потому так и называется – Печорский угольный бассейн. А вот соль…
– Не пойму я что-то, куда ты клонишь… – нахмурился Данил. – Соль, уголь… Какая хрен разница?
– А ты припомни, что майор на собрании говорил. Шахта, по его словам, находится в соляных копях! А в Печере этих копей отродясь не бывало – соли-то там нет!
– Ты что же, со школы все так подробно помнишь? – не поверил Данил.
– Представь себе. А знаешь, почему? Потому что Петровна меня по этой Печоре три урока гоняла после того, как я ей с первого раза не рассказал. Мы тогда как раз у Родионыча тренироваться начали, и я пару недель вообще уроки учить не успевал, – спал все время. Вот она меня и подловила.
– Что-то не припомню того случая, – покачал головой Данил. – И что там дальше было?
– А это все. Про Печору я ей тогда все же ответил – пришлось весь параграф в учебнике вызубрить, как стихотворение. Рассказал – и из головы выкинул. Думал, что выкинул. А видишь, где пригодилось… Вот это мне покоя и не дает.
– Получается, раз соли там нет, то и пещер солевых быть не может. А Хасан обратное утверждает, – пробормотал Данил, косясь сквозь стекло на внутренности кунга. – Ну и зачем, скажи ты мне, майору нам лажу гнать?
Сашка развел руками:
– Причин много можно придумать…
– Или напутал он? Может, не в соляных пещерах шахту делали, а в угольных?
– Нет, не напутал. Припомни-ка – он специально тогда отметил, подробно расписал, что это именно соляные копи, да еще и добавил, что в них воздух очень хороший и такие шахты раньше оборудовались для лечения астматиков. Помнишь, еще вопрос кто-то задал, как там с воздухом…
– Да, было… то ли Бармаглот, то ли Лютый…
– Лютый, точно. И Хасан прямо тогда про копи и ответил. Зачем говорить, если это не так?
Данил задумался. И впрямь, зачем говорить то, чего нет? Казалось бы – мелочь, но мелочь непонятная и неприятная, настораживающая. Нестыковка. А где нестыковка – там и обман недалеко. Подстава…
– Ладно, – принял решение он. – Поглядим, что дальше будет. Наблюдай, подмечай. Что заметишь – сразу мне. И не устраивай ты больше клоунаду с ОЗК Проще надо быть…
– Будешь тут проще, когда целыми днями в одном кунге сидим, – проворчал Сашка. – Тут не только «проще» – пантомиму целую разыграешь! Эх, чую я – неспроста…
– Ладно, прикрыли тему, – быстро пробормотал Данил, наклоняясь и помогая перевернуть костюм. – Проф идет…
Семеныч, открыв дверь, с минуту глядел, как напарники самозабвенно драят ОЗК. Потом не вытерпел и посоветовал то же, что чуть ранее хотел посоветовать Данил – выкинуть костюм к чертовой матери.
– Тебе эта тряпка теперь зачем? На память о босяцких временах оставишь? – ехидно поинтересовался он.
Санька отмахнулся, и Семеныч, ухмыльнувшись и пожав плечами, закрыл дверь.
Уже и на привал встали, улеглись да огни погасили – а Данил, лежа на полке, все думал над словами товарища и не находил объяснения. Может, все-таки Санька ошибается, путает что-то? Вполне возможно, хотя раньше за ним такого вроде бы не замечалось. Напротив – друг, имея мозг, склонный к анализу, всегда был чуток к различным нестыковкам. Да и шестое чувство у него развито будь здоров, не единожды он это доказывал. Какой смысл Хасану врать? Обман рано или поздно откроется, и тогда майору просто-напросто предъявят счет, который придется оплатить. Тем более что людей у него сейчас меньше раза в полтора, а по качеству экипировки теперь все бойцы равны. Начнись внутренние разборки – еще неизвестно, кто кого. Особенно если подключатся те, кого подберет бронепоезд – их ведь тоже, получается, за нос водят. Так что никакого смысла в обмане Данил не видел.
Так ничего и не решив, он не заметил, как погрузился в сон. И снилось ему, что нашли они шахту, отбили, открыли многотонные двери и попали на склады, битком набитые ящиками, мешками и коробками самого различного веса, формы и содержания. Да только рано радовались – не давались те коробки в руки, уплывали, словно кто магнитом их оттягивал. Бегали за ними, бегали – все впустую. Так, в бесплодных гонках по коридорам и переходам комбината и прошла ночь.
* * *Следующий день начался адским пеклом. С самого утра караван двигался по открытой местности под немилосердно палящим солнцем, среди полей, заросших чахлым кустарником, перемежавшимся с островками высокой травы, в которой изредка попадались одиноко стоящие о дуваны и стелящиеся по земле вьюны. Бойцы, раздевшись до трусов, сидели мокрые, злые, хлестали воду, которая тут же выступала на коже крупными каплями пота. В полдень, когда стало совсем невмоготу и духота в кунге достигла предела, включили вентиляционную установку. Температура упала на пару градусов, и только. Санька с Кубовичем, пытаясь отвлечься, пробовали было играть в карты – чуть до драки не дошло. Один сжулил, другой заметил – и понеслось, насилу разняли. Полдня потом, до самого вечера по углам сидели, зверями друг на дружку зыркали, клыки скалили да отфыркивались.
Полегчало только к девяти. Из раструба под потолком подул прохладный ветерок, и одуряющая дневная духота начала постепенно сдавать позиции.
– Слышь, Семеныч! Ты вроде как уник на днях обещал показать… – первым к жизни вернулся Ван. – Так, может, хоть теперь продемонстрируешь?
Семеныч в позе ленивца Сида, валяющийся на полке, заворочался. Проворчал:
– А чего ж не показать. Покажу…
Поднялся, почесывая намечающееся волосатое пузцо, дернул цепь, утягивая стол под потолок и освобождая проход. Подошел к торцевой полке, под которой, как уже знал Данил, в ларе хранилось его хозяйство, открыл и, закряхтев, вытащил наружу черный костюм, выполненный в виде комбинезона. Напарник с интересом уставился на него. На своей полке приподнялся на локтях Шрек и тоже принялся рассматривать уник.
Костюм впечатлял.
Первое, что бросалось в глаза, – фактура ткани. Да и ткани ли… В первый момент Данилу показалось, что Семеныч держит перекачанное до невозможности, ободранное от кожных покровов тело тяжелоатлета с оттяпанной головой. Только вот оголенные мышечные волокна у него были не красные, а черные. На торчащем из ларя торсе, четко очерченные, выпирали мощные группы грудных и дельтовидных мышц, виднелись кубики пресса. Семеныч еще раз дернул, пытаясь вытянуть костюм полностью – и наружу свесился толстенный окорок ручищи со здоровенной банкой бицепса.
– Вы, случаем, не близнеца ли Шрека нашего освежевали, изверги? – с иронией осведомился Сашка. – Уж больно похож… Слышь, Леха, у тебя брат не пропадал?
– У меня сестры, – ответил Шрек, хмуро глядя на комбинезон.
Данил пододвинулся к Семенычу, пощупал ткань, надавил. Под пальцами приятно заструилась бархатистая поверхность. Будто твердая резина, обросшая мякеньким пушком. Сверху податливо, но только до определенного предела и глубже уже ни в какую. И мизерная ямка на «мышечном пучке», образующаяся от давления, тотчас же исчезла, стоило только ослабить хватку.
Он озадаченно поскреб подбородок, глянул на Профессора.
– ТТХ расскажешь?
Семеныч пожал плечами:
– Почему нет? Особого секрета мы не делаем. Универсальный комбинезон «Шагающий танк», в составе имеет экзоскелет из квазиживых материалов грузоподъемностью до ста процентов, наноброню восьмого класса защиты, систему постановки дымовых завес, тепловизор, ПНВ[7], трехслойная демроновая ткань. Ну и разную прочую мелочь типа автоматического медицинского комплекса, радиостанции в шлеме, снегоступов…
Данил потер макушку, недоверчиво глянул на Профессора.
– Восьмой класс? Да максимальный класс защиты броника – 6а! Это тот, что СВД держит. А тут восьмой. Уж не от пулемета ли крупнокалиберного?
– От него, родимого. Наноброня неплохо держит четырнадцатый калибр, скажу я тебе. Мы как-то для пробы расстреливали один такой на полигоне. Правда, унесет тебя после такого попадания метров на шесть, но это уже мелочи. Главное, жив останешься.
– А как же запреградный импульс? – недоверчиво спросил Данил. – Ведь ребра же переломает! Полковник как-то рассказывал, что в бытность его армейскую был такой случай – два прапорщика бестолковых броники надели и дуэль устроили на пистолетах. Один промахнулся – а другой попал. Легкое размозжил человеку и ребра поломал. Тот скончался прямо на операционном столе. И это – девятимиллиметровый патрон к ПМ. А тут – четырнадцать с половиной! У них энергии несоизмеримы!
– А как же запреградный импульс? – недоверчиво спросил Данил. – Ведь ребра же переломает! Полковник как-то рассказывал, что в бытность его армейскую был такой случай – два прапорщика бестолковых броники надели и дуэль устроили на пистолетах. Один промахнулся – а другой попал. Легкое размозжил человеку и ребра поломал. Тот скончался прямо на операционном столе. И это – девятимиллиметровый патрон к ПМ. А тут – четырнадцать с половиной! У них энергии несоизмеримы!
Профессор расхохотался:
– Ну ты загнул!.. Это ж когда было-то, сколько лет назад? Внутрь не лазил, подробно не расскажу. Знаю только, что здесь применена технология «жидкой брони»[8]. Под основной броней есть несколько слоев ткани, между которыми располагаются тончайшие емкости, заполненные специальным составом, смесью растворителя и мельчайших твердых частичек определенной конфигурации. При попадании пули частички реагируют на проходящий импульс – мгновенно сцепляются, уплотняются, и участок в области попадания становится твердым. Это и позволяет распределять приходящую энергию по большим площадям. Остаточный импульс принимается внешним титановым скелетом, который идет вдоль всего позвоночника и подпирает шлем, не давая свернуть себе шею при попадании пули в голову. Ну и, кроме всего прочего, там внутри еще и амортизационная прокладка стоит. Так что… справляется.
– А тридцать миллиметров?
Семеныч усмехнулся:
– Ну ты загнул… И у наноброни свои пределы есть.
Данил уважительно кивнул, поглаживая ткань:
– Хорош, сказать нечего…
– Конечно, надев его, ты не становишься абсолютно неуязвим. Как бы того ни хотелось, – усмехнулся Профессор, увидев, как загорелись его глаза. – Уязвимое место было даже у Ахиллеса… Здесь это – складки в паху и под мышками, шея, локти, колени – словом все подвижные места и сочленения. Боец должен двигаться, причем без стеснений и ограничений. Подвижные части защищены, конечно – но вряд ли удержат тот же пять-сорок пять. И еще. Такая стойкость возможна, только если присоединены топливные элементы. Без батарей уже двенадцатый калибр бьет его в обе стенки, но семерку он держит уверенно.
– Он еще и без батарей работает?
– Уник имеет два режима функционирования. Первый – ограниченный, без энергоподпитки. В таком режиме он работает как обычный компенсационный костюм, выдавая за счет структуры и строения самого материала прирост в мускульной силе и грузоподъемности носителя до двадцати процентов. И второй – когда уник работает в режиме энергопотребления. Вот тогда это действительно шедевр! Восьмой класс защиты, грузоподъемность до ста процентов – предельный вес, который ты сможешь поднять и еще столько же сверху – увеличенная сила удара и толчка, тепловизор, ПНВ, система дыхания с замкнутым циклом… Ну и прочие мелочи, о которых я уже, кажется, говорил.
– И противогаз встроен?
– Встроен, – кивнул Семеныч. Повернул комбинезон и постучал по небольшому плоскому ранцу, закрепленному на спине. – А здесь, в ранце жизнеобеспечения, в специальном отсеке – запасные фильтры. В достаточном количестве, так как много места они не занимают.
– Короче, надел – и Терминатор, – подытожил Данил. – Джаггернаут какой-то… Только мне вот что непонятно – почему же вы против нас в этой броне не вышли? Если все так здорово – блокпост вы взяли бы без проблем…
– С собой у нас их только два – у меня и у Хасана. Да только после того как вы шустренько угнали танк и подорвали насыпь – мы с майором бронепоезд пасли. Оказалось, что вы ребята не простые, а бронепоезд у нас один.
Данил ухмыльнулся, принимая комплемент.
– А не боишься – вдруг украдут? – захихикал Сашка. – Сунешься вот так под лавку – а он убежал. Или в бою как трофей снимут да против твоих же используют.
– Только если вместе с головой.
– Ага, понял. Только через твой труп?
– Можно и так сказать, – улыбнулся Профессор. – Этой броней нельзя пользоваться, если у тебя нет ключа, – костюм не опознает тебя как пользователя. Конечно, никто не мешает использовать уник в ограниченном режиме, как обычный компенсационный противорадиационный костюм и броник, да вот только по сравнению с остальными его возможностями это так себе… тряпка.
– Ничего себе тряпочка! Тройной демрон, броня шестого класса и прирост силы в двадцать процентов… Да если вон тот же Дан его напялит – не говоря уж о Шреке – ему с его силищей и такого прироста хватит, чтоб дел наворотить!
– И все равно по сравнению с остальными его возможностями это почти ноль, – повторил Семеныч. – Без ключа его полным функционалом не воспользуешься. А ключ – он вот где, – и он постучал себя пальцем по затылку.
– Вот оно что… Система безопасности? Хитро!
– А ты чего хотел? Это тебе не автомобиль – сел, завел и поехал – его просто так не угонишь. Ключ – это страховка именно на такой случай.
– А батареи где заряжаете? – продолжал допрашивать Сашка.
– Только на базе. Для этого есть специальная установка. Батарей, кстати, две, и находятся они в затылочной части шлема.
– Получается, если шлем не надет, то и функционал ограничен?
– Точно. После того, как пользователь надевает шлем и соединяет его шейными фиксаторами с уником, – от центрального процессора идет запрос к ключу для опознания «свой-чужой». Если приходит ответ – все нормально, подключаются остальные функции. Если же ответа на запрос нет, то включается блокировка. Из электроники заработает разве что ПНВ да радиостанция, и только. Ну противогаз еще – ему энергоподпитка без надобности.
– И какова же емкость батарей? Надолго хватит?
– В режиме полной загрузки – пару дней. А в половинной и неделю протянет.
– А собственный вес?
– Шестнадцать килограммов.
Сашка присвистнул:
– Да ведь охренеешь таскать!
– Вовсе нет. Вес распределен по всему телу и поэтому почти не чувствуется. Как разгрузочный жилет – распихал снарягу по карманам – и все, будто и нет ее… Да и про грузоподъемные качества ты совсем забыл. Это мне сейчас его тяжело держать. А наденешь – легкий станет, как перышко… Даже без энергопитания свои двадцать процентов он с лихвой отрабатывает.
– Ну а как на счет стирки и чистки? – не сдавался Сашка, будто пытаясь найти у чудо-комбинезона хоть какой-то изъян. – Он ведь электроникой напичкан! Как его в воду-то?..
– Что-то ты сегодня туго соображаешь, Попович, – ответил за Профессора Кубович. – Вся электроника сосредоточена в шлеме и ранце. Сними ранец и шлем – хотя зачем их снимать, они и так водонепроницаемы? – чисть и стирай, сколько душе угодно. Подключи ранец и шлем с батареями – получаешь высокотехнологичное изделие по уничтожению живой силы противника. Все.
Сашка, наконец, умолк, переваривая сказанное.
– Времена рыцарей возвращаются, – глядя, как Семеныч заталкивает комбинезон под лавку, сказал Данил. – Знаете, почему в средневековье рыцарство вымерло? Просто исчезло как класс – и все? Да потому что в военных действиях начали применять сначала арбалет, а потом и огнестрельное оружие, которые пробивали рыцарский доспех. Какой смысл носить полный, закрывающий тебя с ног до головы, тяжеленный панцирь, если против стрелка с арбалетом или пищалью тебе все равно не выстоять? Рыцарь – это самодостаточная единица, боевая машина сама в себе. Даже без поддержки всяких там лучников и пехотинцев народу он мог нашинковать, будь здоров! Ну а теперь, раз снова возвращается неуязвимость от огнестрела – времена таких вот одиночек-универсалов не за горами.
– А я-то думал, что эти костюмы только в фантастических книгах встречаются… Экзоскелет – это ж охренеть можно… – пробормотал Ли.
– Раньше – возможно, – пожал плечами Профессор. – В моем детстве это и было фантастикой. Но в детстве моего деда фантастикой был компьютер, а в детстве моего прадеда – полеты в космос. Так что, как видишь, прогресс на месте не стоит…
– Да кому ж сейчас прогресс-то вперед толкать? – усмехнулся Санька. – Весь мир в руинах!
Семеныч нахмурился:
– Вот чего не люблю – так это когда голословно что-то утверждают, не имея никаких представлений о предмете! Ты его видел, весь мир, чтоб с таким авторитетом заявлять? Сидел ты в своем Убежище, выползал понемногу на поверхность, по окрестностям бродил и далеко от него не удалялся. Откуда ты можешь знать, как обстоят дела? А между тем выживших в одной только европейской части страны полно! Вот к примеру… – он запнулся, соображая, – вот к примеру – Ярославль. Там хищная община обитает, называют себя «Орденом нефтяников». Укурки те еще! Отлично вооружены, техника неплохая… Всех соседей порезали, соляру грабят! И ведь много накопили уже – раскулачивать пора! И раскулачим, дай срок! А на Урале, в районе Белорецка – «Степные псы» живут, людей в рабство угоняют. Прямо как степняки-кочевники, право слово… А еще по слухам под горой Ямантау военный бункер сохранился – вояки те со «Степными псами» на ножах. И это я тебе только некоторых назвал…