– Дин…
И голова будто взрывается. Ощущение такое, будто кто-то невидимый заложил в нее бомбу. Дэн схватился за виски, словно это могло помочь. Ноги подогнулись, и он бухнулся на колени. Наверняка это тоже вызвало боль, вполне возможно, он рассадил их в кровь, но Денис ничего, кроме биения крови, пытающейся вытечь через уши, и огня под черепной коробкой, не ощущал.
А потом его повалили полностью. Схватили за волосы – вот настаивала же Лола, чтобы он стригся вовремя! – потянули, вынуждая запрокинуть голову. Дэн почувствовал укол в шею и тотчас ощутил облегчение.
– Лежи, – сквозь звон в ушах послышался приказ Ворона. Возможно, он и кричал, но хоть как-то слышать было счастьем.
Наверное, он даже отрубился на несколько секунд, потому что, когда пришел в себя, лежал уже на спине. Ворон сидел на нем верхом, не позволяя шевелиться, рядом на асфальте валялся опорожненный шприц.
– Тебя, насколько понимаю, уже можно отпустить.
Денис прикрыл веки и распахнул вновь.
– Получше?
На этот раз он даже кивнул. И никаких неприятных ощущений это движение не вызвало.
– Вот и хорошо. – Сталкер встал и протянул ему руку, которую Денис немедленно принял.
– Что вы вкололи? – Голос казался слабым и дрожащим, но хотя бы был. Дэну почему-то казалось, что говорить после перенесенного он не сможет. Кто-то когда-то утверждал, будто у двадцатилетних не может быть инсульта. Может. И еще как!
– Седатин восемь, достаточно неплохая химия, надо признать. – Сталкер развернулся и пошел к группе. – Кстати, можешь не беспокоиться, привыкания он не вызывает.
– А… – начал было Дэн.
– В твоей аптечке тоже несколько ампул.
Денис нахмурился. О чудодейственном средстве он хотел бы знать подробнее, но Ворон, похоже, не собирался вводить помощника в курс фармацевтических тайн.
– Хорошая вещь. С десяток сталкеров, погоревших еще в старой Зоне, на ноги поставил. – Хазаров подошел не бесшумно, двигаться, как Ворон, он не умел, но Дэн все равно вздрогнул. – Тебе, я смотрю, тоже полегчало… А ты полон сюрпризов, мальчик.
Наверное, последняя фраза должна была польстить, но Денис насторожился и воспринял ее едва ли не как угрозу.
– Тогда поднялся, и вперед, – не оборачиваясь, бросил Ворон. – Зона слабаков не терпит.
– Вот сволочи! – раздалось откуда-то слева.
Гришко тщетно пытался оттереть лопату об асфальт. Вся она по ручку была заляпана черной маслянистой жидкостью, напоминающей мазут.
– Брось, – посоветовала Тамара.
– Положи в контейнер, – посоветовал Ворон. – Химики разберутся. Вдруг что полезное отрыл.
– А алмаза нет… – простонал Гришко. – Все врут…
Глава 11
По Россошанской прошли без приключений, обогнули опасный тоннель и вернулись по дублеру на Варшавку. В построении практически ничего не изменилось. Первым шел Денис. За ним держались Гришко и Хазаров. Тамара переместилась ближе к Ворону.
– Мне казалось, вы неплохо стреляете, – внезапно раздраженно заметила Тамара. Обращалась она к Ворону так, словно сталкер обязан был отчитываться перед ней. Тот, впрочем, только фыркнул.
– Я сбился на втором десятке, – заступился за честь сталкера Хазаров. Он улыбнулся и попытался сгладить ситуацию. – И все выстрелы легли ровно в цель.
Ворон пожал плечами, он явно не собирался поддерживать этот разговор. Сосредоточенно шел вперед, буравя взглядом лопатки Дениса. Тот ощущал в спине его взгляд словно жжение.
– Вы его просто изрешетили! – поддержал психиатра Гришко. – Странно, что не издох раньше.
– В матрицу тоже можно хоть рожок патронов всадить, смысл нулевой, – обычно Дэн помалкивал, но сейчас ему было слишком не по себе.
Мало того что в родном клане его не считали человеком, а после случившегося здесь и вовсе в мутанты запишут. И что он станет делать? Он уверен, остальные не оставят его в покое. Они ученые, в конце концов, и наверняка уже рассчитывали поставить несколько экспериментов на недоэмионике, возомнившем себя человеком… Он почти не почувствовал, как в его мысли вторгся кто-то посторонний. Размышления о необходимости избавиться от группы возникли совершенно незаметно, но очень убедительно завладели его вниманием.
Ведь это стало бы неплохим выходом. Вокруг Зона, никто не хватится пятерых человек. Их даже искать не станут. Конечно, с Вороном могут возникнуть определенные проблемы, но ведь сталкеры, даже легендарные, не неуязвимы и не бессмертны. Завести группу в аномалию, да хотя бы в «тень Морфея», и дело с концом. А потом выйти… хотя зачем ему выходить?
Всплеск способностей вызвал эйфорию, адреналин бежал по венам вместо крови, а тело казалось необычайно легким. Дэн чувствовал себя едва ли не всесильным. А мог бы стать еще сильнее – если бы остался… Перед мысленным взором встало воспоминание о недавнем сне. Огромный шар, полный молний и белого света. Он больше не вызывал ужаса, но Дэн остановился, словно боялся налететь на него в реальности.
Группа встала.
– Ворон, – позвал Денис тихо, но сталкер услышал и подошел.
– Аномалия?
Дэн покачал головой. До него медленно начало доходить, что кружащие в его голове мысли не его собственные. Оставалось выяснить насколько.
– То, что ты вколол, может вызывать галлюцинации или неуместную браваду? – шепнул он, стараясь, чтобы никто из научников не услышал и не понял, в чем дело.
Сталкер качнул головой:
– Это полностью исключено.
«А желание убить всех и остаться в Зоне к побочным эффектам не относится, случайно?» – конечно же, Денис решил не спрашивать об этом.
Он расстегнул ворот и запрокинул голову:
– Тогда вколи еще.
Спорить сталкер не стал. Вынул из рюкзака аптечку, достал ампулу и одноразовый шприц. Действовал он так, словно всаживать кому-то иглу для него являлось столь же рутинным занятием, как бриться по утрам.
– Закатай рукав, локтя вполне достаточно.
Очередная порция препарата выбросила наконец посторонние мысли. И Дэн даже не стал раздумывать, были ли те отголоском его детской сущности, дремавшей где-то в подсознании, или наведенным внушением неизвестного наблюдателя. И ужасаться им Дэн тоже не стал.
Как бы ни было и что бы ни случилось, а оставаться в Зоне он не хотел. Пусть в «Доверии» его держат за полумутанта – такое отношение возникло изначально, стоило переступить порог кабинета Стафа. И даже несмотря на это, у Дэна имелся друг.
Что еще? Ворон считал ходячим сканером, а не человеком, так он и относился к нему всегда именно так. И не его вина в том, что наивный мальчишка возомнил о своей значимости слишком много.
А научники… По большому счету, Дэну не плевать только на Тамару, но тут уж решать не ему, а девушке.
– Перестроиться, – скомандовал сталкер. – Дин – вперед. За ним Ранова, – девушка поморщилась, видимо, она предпочитала обращение по имени, – психиатр и Гришко. Я – замыкающим.
Они продолжили движение, а Гришко – прерванный разговор. По идее, вот так идти по Зоне, словно по парку аттракционов, было нарушением всех писаных и неписаных правил. Поначалу Денис все ждал, когда Ворон велит заткнуться не в меру разошедшимся научникам, но тот делать этого не спешил. Возможно, сталкеру даже было проще присматриваться к Зоне с таким постоянным звуковым фоном. Денису тоже стало легче. Лучше слушать людей, чем бесящегося в голове черта.
– Зато, по сути, та же курица, – поддержал разговор Хазаров. – Вы никогда в деревне не были?
– Обидеть хотите? Да я в детстве… – начал Гришко.
– Что, и головы куриные отсекали? – Психиатр улыбнулся. – Тогда я не понимаю, чему удивляетесь.
Гришко остановился. Идущий позади Ворон дал ему пенделя и рявкнул:
– Ходу!
Тамара укоризненно вздохнула.
– Видать, до сих пор уверены, что цыплята так и появляются на свет в виде тушек, а свинина никогда не была непосредственно свиньей, – пожурил психиатр, впрочем, совершенно необидно. – Когда курице голову отрубаешь, ее держать надобно. Я по малолетству однажды выпустил, так она почти полдвора кровью залила. От деда потом по первое число досталось.
– Как, так безголовая и бегала?
– Так и бегала, – кивнул Хазаров. – И, полагаю, с голубями этими такая же история.
– Фу, какие гадости вы говорите! – Девушка поморщилась, очевидно, представив себе эту картину.
– Это жизнь, – философски изрек Хазаров.
– Я вот мяса вообще не ем, – заметила Тамара.
– А это, милая девушка, зря. Вегетарианцы долго не живут, что бы там ни говорили лжеученые или диетологи.
– А уж характер у веганов вообще паскудный, – вставил Гришко и заржал. – Гитлер был вегетарианцем, например.
– Вы говорите чушь, – фыркнула Тамара.
– Вовсе нет, – улыбнулся Хазаров. – Человек по природе своей хоть и всеяден, но больше хищник. В природе таких тварей много, и заметьте, всеядность и интеллект стоят весьма близко. Те же вороны… – Он выдержал долгую паузу, но сталкер никак не отреагировал на словесный пассаж. – Так вот, вороны по праву считаются умнейшими птицами. Коэффициент отношения массы тела к массе мозга у них сравним с человеческим. Да и ведут они себя соответственно. Скажу хотя бы, что эти птицы любят поразвлечься, например, скатываясь с куполов церквей. Умеют решать простейшие аналитические задачи. У меня приятель в НИИ общей биологии работал, так он научил ворона считать до десятка и выполнять простейшие задачи сложения и вычитания. Или, например, медведи. Тоже всеядные животные – ягоды, рыба, мясо… да много что еще. А отношение к ним как к забавным зверюшкам на велосипеде только у городских. Я вот на Алтае был… в общем, не просто так бурых называют хозяевами леса. Местные жители так вообще едва ли не людьми в звериных шкурах считают.
Ворон цыкнул, на него почти не обратили внимания.
– Я вот что скажу… – начал Гришко.
– Тишина, я сказал, – прошипел сталкер. – Дэн, аномалии?..
– По курсу все чисто.
Группа подходила к повороту на Третий Дорожный. «Ведьмины огни» исчезли, и дорога казалась действительно чистой.
– У меня тоже, – отозвался Хазаров, наконец-то вспомнивший о своем сканере.
– Хорошо, – согласился Ворон. – Только почему тогда меня будто солнышко припекает откуда-то справа?
Денис вздрогнул. Он смотрел только перед собой и совершенно упустил из виду остальное.
– А там аномалия как раз есть, – убедившись, что ничего не грозит людям, он облегченно перевел дух, – но она мирная. В нее только ходить не надо.
– А в какую надо? – тотчас вылез Гришко.
– Ни в какую, – ответил за Дэна сталкер.
– На сканере по-прежнему чисто, – доложил Хазаров.
– Умники, – буркнул Ворон, потом помолчал и добавил: – Оба.
Некоторое время шли молча, пока справа не вырос на удивление чистенький двор. Бетонные дома будто светились. Между ними поблескивала синяя гладь искусственного водоема.
– А вот сюда, государи мои, приглашал меня один мой долгий знакомый. Дома сто тридцать первый и сто тридцать третий, помню как сейчас.
Таблички на зданиях сохранились, но цифры рассмотреть не получалось, хотя они и складывались в нечто похожее на сказанное психиатром.
– Еще один? – хмыкнул Гришко.
– Долгим? – уточнила Тамара.
– Угу, их у меня много. И треть из них, если не половина, – бывшие пациенты, – улыбнулся Хазаров. Кажется, воспоминание было действительно приятным.
– Шизофреники-то? – не поверил Гришко. – Скажи мне, кто твой друг…
– Если найдется абсолютно нормальный хомо сапиенс, его наверняка сочтут психом все остальные, включая и нашу науку. Симптомы психической болезни я могу найти даже у вас.
– Естественно, – буркнул Ворон. – Нормальных людей в Зону не заманишь.
– А вы, значит, возвращали шизофреников в общество? – перевела тему Тамара.
– А я просто возвращал, – согласился профессор. – Неужели вы никогда не беседовали сама с собой, коллега?
– Нет.
– Разыгрываете?..
– Я себя тестировала, – заявила Тамара, – и с полной ответственностью заявляю, что мое психическое состояние соответствует принятой норме.
– Кем принятой? – рассмеялся психиатр. – Боюсь, милая барышня, нормы у нас с вами все же разные.
– По крайней мере голосов я не слышу.
– Вряд ли. Потому что вы действительно производите впечатление нормального человека, пусть и в состоянии стресса. А вот отсутствие внутреннего голоса – это как раз ненормальность. Если ребенок не фантазирует, не придумывает историй или вымышленных приятелей – это отклонение. Если у взрослого отсутствует так называемый внутренний голос – это патология гораздо страшнее, чем голоса в голове.
Голос был мягкий, но сильный. Было в нем нечто такое, что ощущал недавно Дэн. Наверняка Хазаров тоже умел убеждать кого угодно в чем угодно, но словами и интонациями, а не непосредственно забираясь в мысли.
– Да я… – начала Тамара.
– Очень раздражены, что вполне объяснимо. Во-первых, окружающая обстановка душевному комфорту не способствует. Во-вторых, приближающийся цикл.
Девушка ойкнула.
– Так что знакомый? – переспросил Денис. Ему показалось, что это не та тема, которую хотелось бы развивать Тамаре. Ведь, в конце концов, он принял решение защищать ее.
– Он после выхода из клиники пристрастился к рыбалке, – психиатр с удовольствием вернулся к рассказу. – Жил он на юге Москвы и на эти самые пруды пешком ходил. Знатных, я вам скажу, карасей мы с ним таскали…
– Боюсь даже вообразить, в кого эти караси могли мутировать, – заметил Ворон.
– В пираний? – предположил Гришко.
– Или намного хуже.
Группа подошла к тоннелю, и Дэн резко остановился, всматриваясь. Ворон, обогнув научников, встал рядом с ним.
Очередной тоннель на Варшавском шоссе случился благодаря смене мэра и провозглашенной им борьбе с извечными московскими пробками. В результате около двух лет шоссе простаивало – особенно в летние месяцы. Да и после постройки видимого улучшения не достигли.
С пробками справилась Зона. А тоннель теперь существенно осложнял сталкерам жизнь.
– «Радужная борода».
Сталкер кивнул. В полутьме, давно не разгоняемой электрическим освещением, переливались тоненькие нити. Казалось, будто кто-то прикрепил радугу под сводом. Дальше нити истончались, становились блеклыми и белесыми. Над асфальтом колыхались уже и вовсе не заметными – не толще лески, до пола не доставали прилично. При желании перебраться через тоннель можно попросту проползя под ними. Дэну это удалось бы без труда. Впрочем, он почти уже верил в то, что аномалия его не тронет.
«Радужная борода» не убивает и не охотится на живых специально, но не терпит вблизи. Как только к ней приближается что-нибудь живое или даже матрица, она выпускает облачко газа – кислотного и очень едкого. Выдра как-то рассказывал, что «борода» сильно напоминает некоторые виды кораллов – растет себе спокойно, но от врагов защищается. Правда, она еще и питается при этом, потому что сразу за кислотой выстреливают нити и опутывают жертву, впрыскивая яд в уже раздраженную кислотой плоть.
– Рисковать не будем, обойдем, – решает Ворон.
Глава 12
Маршрут обхода известен – по дублеру с возвращением на Варшавку, однако Зона, как известно, непредсказуема и не терпит одинаковых решений своих загадок.
– Ложись!
Дэн бухнулся на асфальт, не раздумывая. В клане этому учили в первую очередь – слушаться главного сразу. Если сказали – опасность, не крути головой, чтобы убедиться в ее наличии. Иначе вполне возможно, что падать придется уже не тебе, а бездыханному телу.
Со стороны Подольских Курсантов виделось какое-то движение. Денис прищурился. Черное мускулистое существо, вернее – три. Явно живые. Пока неагрессивные, но опять же пока они и не заметили людей. Черные быкуны отличались тупостью, агрессивностью и силой.
– Эти откуда? – прошептал Ворон с досадой и потянулся за обрезом. – Ведь под землей же обычно пасутся… в метро то есть.
– Тут «Пражская» недалеко, – так же шепотом ответил Хазаров. – Повылазили.
Сталкер вздохнул. Вряд ли его действительно волновал вопрос, откуда взялась на пути эта помеха.
Гришко пристроился за спиной сталкера, с готовностью и даже с энтузиазмом сжимая автомат.
– Ты это… скажи, когда стрелять. У меня руки дрожат чего-то. Хотя когда очередью… там, наверное, плевать на точность. В капусту покошу.
– Покрошу, – поправил Ворон машинально и обернулся к Хазарову: – «Пражка» – это аргумент, конечно. – Ворон попытался прицелиться, но опустил руку и смахнул пот со лба. – Вот только эти не со стороны метро, а как раз с противоположной.
Руки у биокорректора действительно дрожали. И от подобной стрельбы толку не будет точно.
Повадками черные быкуны напоминали своих побратимов с корриды – так же перли вперед, пока не издохнут. А издыхали они долго и муторно. И силой таранного удара легко переворачивали автомобиль. Человек не выживет – гарантированно. А тут их не один, а целых три. Сейчас как это стадо поднимется после первого же выстрела, как побежит в их сторону…
– Ну, так кто ж их… может, прошли просто… до нас… – Речь Гришко стала какой-то странной, как у пьяного.
– Положи автомат! – шепотом приказал ему Ворон. Свое оружие он тоже опустил. Резко провел рукой по глазам от переносицы к виску. – Черт-те что творится.
Денису тоже что-то мешало смотреть, но у него хотя бы физических странностей не возникало. Пока…
Гришко послушался. Автомат перехватил Ворон, навел на ближайшего быкуна и опустил. Достал из рюкзака аптечку:
– У меня проблемы со зрением, и руки трястись начинают при одной попытке прицелиться. Кто чувствует себя так же?
– Я, – подтвердил Гришко.
– Со мной все нормально, – отозвался Хазаров. – С милой барышней тоже. Но мы ведь и не думаем в них стрелять.
– Я вам не… – начала было Тамара, но под многозначительным взглядом Ворона замолчала.
Однако научники и находились на несколько метров дальше. Ворона и Гришко могла зацепить аномалия. Дениса, стоящего к быкунам еще ближе, – тем более…
Дэн вздрогнул. То, что расползалось от его ног до быкунов, ею и было – аномалия непонятной ему природы, которой пять лет назад в Москве еще не было и которую недоэмионик не смог почувствовать сразу. Частичный иммунитет у него все-таки сохранился, но надолго ли его хватит?..
– Дин?
Больше всего сейчас хотелось закричать что-нибудь по-детски глупое. Например: «Помогите!» или: «Не подходите, здесь опасно!». Но кричать было нельзя – у быкунов был на редкость чуткий слух, как и у большинства тварей, обитающих преимущественно в метро.
– Между вами аномалия, возможно, в ней дело? – Когда он заговорил, голос звучал спокойно и буднично, и это хорошо. Денис не собирался никого пугать. В подобных ситуациях это лишь ухудшило бы положение. И, естественно, не собирался признаваться в том, что почувствовал аномалию только сейчас, незачем людям знать об этом.