На следующий день Жером отнес это объявление в редакцию газеты «Франс Суар» и заплатил в кассу шестнадцать франков. На протяжении следующих двух дней он почти не покидал своей комнаты, лежал на кровати и перечитывал «Опасные связи» Лакло.
На третий день, выйдя за хлебом в булочную напротив, Жером купил вечернюю газету. На последней странице, в разделе объявлений, он прочел следующее:
«Молодая женщина с прекрасными манерами, приехавшая с острова Маврикий, ищет работу гувернантки в семье со старинными аристократическими традициями. Писать на адрес Жюльетт Сорель, до востребования».
С помощью романа «Красное и черное» (издательство Лафон, 1927 г.) это невинное объявление читалось следующим образом: «Центр – Мушкетеру. Отъезд из Парижа не разрешаю. Удвойте бдительность и ждите дальнейших распоряжений».
Глава седьмая Взгляд Орла Ставка Адольфа Гитлера Wehrwolf под Винницей. Июнь 1942 года
Фюрер протянул орла Раттенхуберу.
– Возьмите, мой добрый Иоганн.
Полковник шагнул к столу, и в этот момент Эльза Герман произнесла напряженным голосом:
– Мой фюрер, это слишком опасно. Вы не должны…
– Я лучше вас знаю, милая Эльза, что и кому я должен. Иоганн, возьмите.
Орел упал в ладонь Раттенхубера.
– Что это за вещица? – спросил полковник. Он предпочел не реагировать на странную фразу «ледяной красавицы», ограничившись тем, что сделал пометку в своем воображаемом блокноте. Орел был тяжелым – металл, показавшийся Раттенхуберу в первый момент серебром, походил, скорее, на платину, но блестел гораздо ярче.
– Это не вещица, – недовольно поморщился Гитлер. – Это ключ к человеческим душам.
Начальник охраны удивленно поднял брови, ожидая объяснений.
– С помощью этого орла можно заставить человека сделать все, что вам в голову придет. Любого человека, понимаете, Иоганн?
Раттенхубер увидел, как блеснули в полумраке глаза Марии фон Белов.
– Нет, мой фюрер, не понимаю.
– Крепко сожмите орла в руке, – приказал Гитлер. – Теперь сосредоточьтесь и отдайте какое-нибудь распоряжение.
– Кому, мой фюрер?
– Например, мне!
– Я не имею права отдавать вам распоряжения, мой фюрер.
– Полковник совершенно прав, – заметила Мария фон Белов. – Пусть отдаст распоряжение кому-нибудь из нас, например, фройляйн Юнге.
– Тогда опыту не будет хватать чистоты, – возразил Гитлер. – Фройляйн Юнге слишком молода и неопытна, она и без орла может выполнить приказ полковника. А вы можете ему подыграть. Я хочу, чтобы Иоганн убедился в том, что игра ведется по-честному.
Он нетерпеливо похлопал ладонью по столешнице.
– Ну же, Иоганн, не будьте таким тугодумом! Я позволяю вам нарушить субординацию и отдать мне любое распоряжение – вы же и без того любите тиранить меня своими мелочными придирками!
Происходящее не слишком нравилось Раттенхуберу, но ему хотелось понять, что кроется за странным поведением секретарш фюрера. Он сжал орла в ладони и посмотрел прямо в глаза Гитлеру.
Глаза Гитлера были разного цвета.
За восемь лет, проведенных рядом с фюрером, Раттенхубер не раз замечал, что его глаза удивительным образом меняют цвет. Обычно они были ярко-голубыми, как воды весеннего озера. Но порой – особенно поздно вечером или ночью – один глаз становился изумрудно-зеленым. Сейчас он отливал темно-малахитовым.
– Мой фюрер, – сказал полковник и вдруг закашлялся, – мой фюрер, я бы хотел… чтобы вы не отменяли впредь моих распоряжений, касающихся организации вашей безопасности. Вы приказали майору Шмитту снять посты охраны вокруг вашей резиденции. Это безответственно, мой фюрер, и не должно больше повториться.
Краем глаза полковник заметил, как расслабились внимательно следившие за ним секретарши-валькирии. Неужели они ожидали, что я прикажу фюреру совершить что-нибудь плохое? Какими же ограниченными курицами нужно быть, чтобы предполагать подобное…
– Вы правы, полковник, – медленно проговорил Гитлер. – Я действительно пренебрегаю вопросами безопасности. Можете не сомневаться – я не стану больше подводить вас.
Раттенхубер опешил. Он не привык к тому, что фюрер соглашался с его замечаниями, и заподозрил подвох. Но сейчас Гитлер говорил вроде бы искренне.
«В любом случае, это очень скоро можно будет проверить», – подумал Иоганн. Мелкие стычки между ним и фюрером возникали постоянно, причем очень часто полковнику приходилось расплачиваться за чужие ошибки. «Ваше чрезмерное усердие только играет на руку террористам! – кричал Гитлер. – Как только объявляется, что я должен прибыть в какой-нибудь городок, туда тут же приходит одетый в парадный мундир шуцман, и с важным видом начинает «очищать улицы»! А что в результате? Собирается столько народу, что я лишь с огромным трудом могу проехать через толпу на машине, боясь, что кто-нибудь попадет под колеса! А кроме того, из-за этих толп я постоянно опаздываю на митинги, и в народе идут разговоры, что фюрер тоже несобран и расхлябан»!
Раттенхубер пытался объяснить шефу, что его команда не имеет отношения к действиям местной полиции, и что глупые шуцманы таким образом пытаются поднять свой престиж в глазах обывателей, но Гитлер не желал слушать. Больше всего фюрера раздражало то, что неусыпный контроль службы Раттенхубера не давал ему возможности вести частную жизнь. «Навестить даму в Мюнхене или вообще где-нибудь с частным визитом совершенно невозможно! – кипятился он. – Уже за час у двери дома торчит дюжина ваших полицейских, а затем постепенно собирается толпа! И все это из-за вашего рвения, Иоганн!»
– Я очень рад, мой фюрер, – сказал он, недоверчиво глядя на Гитлера. Тот откинулся в кресле, прикрыв свои разноцветные глаза, и массировал пальцами витки. – Но что с вами? Вы плохо себя чувствуете?
– Голова немного кружится, – слабым голосом отозвался фюрер. – Это побочный эффект, о котором я уже успел забыть…
– Полковник, немедленно отдайте орла фюреру!
Раттенхубер медленно перевел взгляд на Марию фон Белов. Рука адъютанта Гитлера лежала на расстегнутой кобуре.
– Мария, – спокойно произнес Иоганн, – вы не имеете права командовать мной. Я начальник охраны фюрера, и подчиняюсь только ему.
Позже, восстанавливая в памяти делали этой странной ночи, Раттенхубер пришел к выводу, что произнес эти слова автоматически, желая поставить зарвавшуюся женщину на место. Он допускал, что Марию может возмутить его спокойный тон, и был готов продолжать спор. Но чего он совершенно не ожидал, так это того, что гордая Мария фон Белов покорно склонит голову и признает свою неправоту.
– Да, полковник, – пробормотала валькирия, – вы подчиняетесь только фюреру… Простите мою несдержанность, прошу вас.
– Платок, – резким голосом произнесла Эльза Герман.
Стоявшая ближе всех к Раттенхуберу фройляйн Юнге встала на цыпочки и приложила к его губам свой тоненький пальчик.
– Больше ни слова, полковник, – скомандовала «ледяная красавица». – Иначе нам придется применить силу.
Раттенхубер улыбнулся, но ничего не сказал. Чувствовать прохладный пальчик Трудль Юнге у своих губ было приятно.
– Девочки, – проговорил Гитлер, – прекратите этот балаган… Полковник предан мне до мозга костей, от него не стоит ждать неожиданностей… Бедняжка Мария подставилась сама.
Юнге убрала руку. Раттенхубер протянул орла фюреру.
– Нет, нет, Иоганн, подождите… Юнге, вы все равно почти обнимаете доброго Иоганна, посмотрите, пожалуйста, какого цвета у него глаза!
На этот раз Раттенхубер подыграл секретарше, наклонившись к ее милому личику. Пушистые ресницы фройляйн Юнге испуганно затрепетали.
– Они… они разные, мой фюрер! Серый и зеленый!
«Не может быть, – подумал полковник. – У меня всегда были серо-стальные глаза, с чего бы это один вдруг позеленел?»
– Можно мне посмотреть в зеркало? – спросил он.
– Дайте ему зеркальце, – Гитлер почему-то выглядел очень довольным, – пусть мой недоверчивый Иоганн убедится во всем сам.
Грета Вольф протянула Раттенхуберу маленькое квадратное зеркало. Полковник повернул его к свету и долго рассматривал свое лицо.
Один глаз действительно был ярко-зеленым.
– Это какой-то фокус?
– Нет, полковник, только демонстрация возможностей Орла. Теперь можете отдать его мне.
Раттенхубер с облегчением положил металлическую фигурку на стол перед Гитлером. Рука фюрера дернулась, будто он хотел поскорее схватить Орла, но застыла в нескольких сантиметрах от фигурки.
– Орел – это магический предмет, дающий своему хозяину непреодолимую силу убеждения. Владея Орлом, вы легко могли бы уговорить меня, например, заключить мир со Сталиным. Или, того хуже, заставить есть мясную пищу!
Лицо Гитлера исказила брезгливая гримаса.
– Правда, тут многое зависит от того, как быстро Орел к вам привыкнет. Он может вовсе не принять вас как хозяина, и в этом случае скоро вас покинет. Поэтому я без колебаний позволил вам воспользоваться его магической силой, зная, что Орел будет верен мне – господину, которого он избрал сам, человеку, которому суждено изменить ход истории!
– Орел – это магический предмет, дающий своему хозяину непреодолимую силу убеждения. Владея Орлом, вы легко могли бы уговорить меня, например, заключить мир со Сталиным. Или, того хуже, заставить есть мясную пищу!
Лицо Гитлера исказила брезгливая гримаса.
– Правда, тут многое зависит от того, как быстро Орел к вам привыкнет. Он может вовсе не принять вас как хозяина, и в этом случае скоро вас покинет. Поэтому я без колебаний позволил вам воспользоваться его магической силой, зная, что Орел будет верен мне – господину, которого он избрал сам, человеку, которому суждено изменить ход истории!
– Однако фрау Белов меня, кажется, послушалась, – осторожно сказал Раттенхубер.
– Да, и глаза у вас стали разноцветными! – оживленно подхватил Гитлер. – Это говорит о том, что Орел благосклонно отнесся к вам, мой верный Иоганн. И это прекрасно, потому что вам предстоит важная и чрезвычайно ответственная миссия, которая была бы не по плечу человеку, отвергнутому Орлом.
– Позвольте задать вам один вопрос, мой фюрер, – полковник обвел взглядом настороженно наблюдавших за их беседой секретарш. – Кто еще знает о существовании этого предмета?
Гитлер задумался и начал загибать пальцы.
– Фрау Белов, фрау Вольф, фройляйн Герман и фройляйн Юнге… Доктор Зиверс. Генерал Хаусхоффер. Шесть человек, не считая меня, разумеется. Вы, Иоганн, седьмой.
– Мой фюрер, – подала голос притихшая Мария, – вы забыли упомянуть Эрвина Гегеля.
При упоминании главы Службы безопасности «Вервольфа» Раттенхубер почувствовал себя борзой, сделавшей охотничью стойку.
– Отнюдь, – мотнул головой Гитлер. – Гегель знает о предметах, но не посвящен в тайну Орла. И это совсем не случайно. Возможно, я буду излишне откровенен сейчас, но я не доверяю доктору Гегелю так, как моему доброму Иоганну.
В других обстоятельствах Раттенхубер, несомненно, обрадовался бы такому признанию, но в этот момент его волновали совсем другие вопросы.
– Вы сказали «о предметах», мой фюрер? – спросил он. – Существуют и другие предметы, обладающие магическими свойствами?
– Да, Иоганн, – фюрер поднялся с кресла и нервной, слегка подпрыгивающей походкой, прошелся по комнате. От его недавней расслабленности не осталось и следа. – Вы поняли совершенно правильно. Предметов на самом деле довольно много. Никто не знает в точности, сколько. Моя милая Мария уже несколько лет разыскивает их по всему свету, но даже ей неизвестно ни их общее число, ни их происхождение.
Фон Белов молча кивнула.
– Среди предметов, в существовании которых мы уверены, есть один, представляющий серьезную угрозу для моей безопасности, – продолжал, между тем, Гитлер. – Это змейка, сделанная из того же металла, что и Орел. Не спрашивайте меня, что это за металл – наши химики не в состоянии определить его состав. Змейка еще более удивительна, чем Орел. Она позволяет своему хозяину перемещаться в пространстве – практически по всей территории земного шара.
– Существуют некоторые ограничения, – негромко заметила Мария.
– Да, но они, в общем, несущественны. Важно то, что в настоящий момент змейка находится не у нас.
– У кого же? – спросил Раттенхубер. – Надеюсь, не у русских?
Гитлер невесело рассмеялся.
– К счастью, нет. Насколько мы знаем, змейка у японцев. Несколько дней назад гестапо пыталось задержать садовника японского посольства, который, по данным наших агентов, пользовался змейкой для перемещения между Берлином и Токио. К сожалению, все кончилось провалом. Японец скрылся, и теперь наверняка утроит бдительность.
– Если все это правда, – проговорил Раттенхубер, – то ваша безопасность, мой фюрер, находится под угрозой. Следует незамедлительно принять меры для ее укрепления…
– Вот, дамы, – Гитлер победоносно взглянул на своих секретарш, – именно поэтому я и настаивал на том, чтобы посвятить Иоганна в тайну! Он не стал задавать лишних вопросов, как делал этот ваш любимчик Гегель! Откуда, что и почему! Кто сделал эти предметы – атланты или гиперборейцы. Как будто сейчас это имеет значение! Иоганн сразу перешел к сути дела – безопасность! Вот что действительно важно!
Лицо фюрера раскраснелось, он постоянно жестикулировал. В таком экзальтированном состоянии он обычно выступал на митингах, заряжая массы своей энергией.
– Потому-то, полковник, я и посвятил вас в величайшую тайну Рейха! Если бы я просто сказал вам: знаете, Иоганн, рядом со мной в любой момент может появиться убийца, который незамеченным пройдет через все ваши кольца охраны и всадит мне нож в спину, вы бы подумали, что я сошел с ума. Ведь ваша служба сопровождения так хорошо натренирована, так прекрасно вооружена, что никакие террористы не смогут просочиться сквозь ее заслоны! Но вы своими глазами видели, как действует Орел, и сами, своим умом, пришли к выводу, что другие предметы могут угрожать безопасности фюрера германской нации!
Раттенхубер невольно обвел глазами комнату. «Теперь мне будет казаться, что убийца прячется за шкафом или за шторами», – мысленно усмехнулся он.
– Если Орел так усиливает ваш дар убеждения, мой фюрер, почему вы просто не заставили меня поверить вам на слово?
По тому, как переглянулись между собой секретарши, полковник понял, что такой вариант наверняка обсуждался.
– Потому что я собираюсь поручить вам ответственное задание, Иоганн, – Гитлер подошел к висевшей на стене большой карте Евразии и ткнул в нее указкой. – Открою вам еще один секрет – наше наступление на Кавказ вызвано не только стремлением захватить бакинские нефтяные месторождения. Безусловно, каспийская нефть очень нужна нашей армии, но мы могли бы еще год спокойно продержаться и на румынской. Хотя, разумеется, важно отрезать от бакинских вышек русских. Однако есть и еще один важный момент. В глубоких пещерах Кавказа спрятаны магические предметы, подобные Орлу или Змее! Русские, к счастью, об этом не знают. Иначе они уже давно использовали бы их в своей звериной борьбе за выживание.
«Где, интересно, Орел?» – неожиданно подумал Раттенхубер. В одной руке фюрера была зажата указка, второй он то и дело отбрасывал со лба волосы. Фигурку, вероятнее всего, он убрал в карман кителя.
– Мария фон Белов, которая, как вам, вероятно, известно, является не только моим адъютантом, но и заместителем доктора Зиверса в «Аненербе», потратила немало времени, разыскивая предметы на Кавказе. Ей удалось точно установить местонахождение тайника, но извлечь из него предметы она не успела. Между тем, среди них находился один, способный нейтрализовать действие Змеи.
– Мангуст? – наудачу спросил Раттенхубер.
Гитлер захлопал в ладоши.
– Браво, Иоганн! Вы опять попали в точку! Да, это Мангуст. Тот, кто владеет им, может не опасаться хозяина Змеи – Мангуст не подпустит его близко.
– В чем же будет заключаться мое задание?
– Вы должны добыть мне Мангуста, – Гитлер повернулся к Раттенхуберу, его разноцветные глаза лихорадочно блестели. – Знаю, что вы мне возразите: мол, ваше место рядом со мной, поскольку вы отвечаете за мою безопасность. Это так, Иоганн, и я не намерен брать назад свои слова о том, что впредь не стану вас подводить. Но прошу вас подумать вот о чем: для моей безопасности нет сейчас ничего более важного, чем отыскать нейтрализующего Змею Мангуста. Вы можете оставить вместо себя кого-нибудь из своих заместителей, и я обещаю, что не стану относиться к его рекомендациям пренебрежительно. К тому же это вряд ли займет много времени…
– Но я ничего не смыслю в археологии, – возразил полковник. – Толку от меня в подобном деле немного.
Фюрер подошел к Раттенхуберу вплотную. Гигант почувствовал себя неуютно – Гитлер был ниже его на две головы.
– Вы ошибаетесь, Иоганн! Я и не собираюсь делать из вас археолога. Этой стороной вопроса займется Мария фон Белов. Ваша задача – охранять ее так же, как вы охраняете меня, и даже лучше – все-таки вам предстоит работать в зоне боевых действий. Вторая ваша задача – что бы ни случилось, доставить предметы мне. Вы идеальный охранник, Иоганн, я не сомневаюсь в том, что вы сумеете сохранить то, что найдет в кавказских дебрях фрау Белов.
– Возможно, – Раттенхуберу было неловко возражать Гитлеру, когда он с такой надеждой смотрел на него снизу вверх, – но я решительно не понимаю, кого я могу оставить вместо себя во главе службы сопровождения.
– Оставьте хотя бы майора Шмитта, – досадливо отмахнулся фюрер. Полковник покачал головой.
– После того, как майор выполнил ваш сегодняшний приказ и оставил свой пост, я считал бы такой выбор крайне неразумным.
– В любом случае, у меня есть команда Штемпке! Я знаю, что вы недолюбливаете друг друга, но будем беспристрастны – Штемпке отличный профессионал в своем деле!
– Он не полицейский, – возразил Раттенхубер.
– И что с того? Все его люди прошли отличную подготовку, умеют стрелять из всех видов оружия и могут голыми руками убить медведя! Впрочем, если хотите, я распоряжусь, чтобы офицер, которого вы оставите вместо себя, действовал бы независимо от Штемпке.