Ж е н щ и н а. Ну, с-сука, все!
Тянется, чтобы ударить Ирину Викторовну, пошатывается и едва не падает со стула.
Т е л о. О, уже набухалась!
И р и н а В и к т о р о в н а. Второе (мужчине ): ты будешь приходить ко мне… ну, как обычно, по вторникам, только без нее. Как раньше приходил. Сколько мы уже с тобой? Лет пятнадцать есть? С твоей защиты…
Ж е н щ и н а. Бля-я…
И р и н а В и к т о р о в н а. Не материться в моем доме, ты, подстилка! Третье и самое главное: этот гаденыш должен быть наказан. За то, что я его девок терпела, за то, что он свои комплексы на мне вымещал, за то, что ему двадцать, а мне…
Т е л о. А вот это не видела (делает непристойный жест ), мама Ира? Ты уже один раз обломалась, я тебя развел, как пацанку, неужели ты теперь меня сделаешь? «Передоза…» Ширнула меня моей же водичкой и думала, что готово? А я ж все-таки на втором курсе в театральном. Хорошо я вас всех развел на покойника? И эта даже не просекла, что я теплый и мягкий, (Женщине ) или тебе все одинаковые, что жмур, что живой мэн? Даже не заметила, что в машине я на нее повелся, привстал…
Ж е н щ и н а (начиная дремать на стуле ). Да пошли вы все…
М у ж ч и н а. Компания… Монстры. Как будто Тарантино смотришь.
Т е л о. Отстой твой Тарантино. Замотал со своими уродами. А тут просто живые люди, как есть. Сейчас вмазаться бы…
И р и н а В и к т о р о в н а. Молчать всем! Ты меня «развел», недоносок?! Посмотрим. Документы у тебя есть? В Истре твои документы, на дне. Деньги у тебя есть? И отравы у тебя твоей нет, максимум через пару часов начнешь корчиться, на коленях будешь стоять – мама Ира, дай…
Т е л о. Вы чего, и баян мой выкинули, уроды?!
И р и н а В и к т о р о в н а. Вот так. А у меня все есть, только ты не найдешь, хоть убей меня сейчас. И в любом случае тебе скоро конец, потому что ты уже подсел… правильно, подсел?.. и скоро сдохнешь, ублюдок, но мне надо скорее, и ты (Мужчине ) это сделаешь, иначе тебе конец. Выбирай – или доведешь его до конца, либо тебе конец.
М у ж ч и н а. Ира, ты кто?
Хватается за сердце, лезет в карман, сует в рот таблетку.
Т е л о. Так… То есть он меня сейчас снова в лес повезет? Это вряд ли, вон ему самому подкрался незаметно…
В коридоре звонит телефон. Ирина Викторовна встает и выходит.
М у ж ч и н а (сквозь одышку ). Слушай… Слушай, парень… У меня к тебе нет никаких… никакой ненависти…
Т е л о. Nothing personal, just a business. Ну, давай дальше, папик.
М у ж ч и н а. …Ну, ты представь – приходишь, а тут труп лежит. Что бы ты сделал?
Т е л о. Дальше давай.
М у ж ч и н а. А что дальше? Дальше ничего не было. Ты хотел с нас бабок снять, так и сказал бы сразу. Ты хотел старуху развести, напугать и заставить квартиру на тебя переписать – так это вполне еще можно. Ты ее не слушай, она только говорит, что ничего не боится, я ее давно знаю, ей тоже в такую историю попадать не хочется, у нее репутация. Она запросто поведется, если ты обещаешь девок не водить, да еще я… Ей знаешь, сколько лет на самом деле?
Т е л о. Не понял – ты чего, мужик, затрахать ее предлагаешь общими силами? Предварительно разведя, чтобы флэт на меня записала? Ты прикалываешься, а?
М у ж ч и н а. У нас другого выхода нет.
Т е л о. Ну, я встрял!.. Тарантино правда отдыхает. Встреча Чужого с Хищником.
Женщина встает со стула, пошатываясь, в полусне, бредет к кровати и валится на нее, поворачивается лицом к стене.
М у ж ч и н а. Смотри, сейчас Ира… старуха вернется, и ты ей даешь честное пионерское, просишь на коленях прощения и дозу, вообще… Ты ж актер. Ее (указывает на Женщину ) будим и отправляем домой. Там у нее все обойдется, ее муж умный, он лишних разборок не хочет. Я с ней все равно хотел… в общем, пора разбегаться. Всему конец бывает. А потом мы с тобой все устаканим. Общими силами, а? (Смеется. )
Входит Ирина Викторовна.
М у ж ч и н а. Кто звонил?
И р и н а В и к т о р о в н а. Сосед. Спрашивал, не случилось ли чего, не плохо ли мне, не вызвать ли скорую. Возвращался поздно, видит у меня свет везде… Порядочный человек. Заодно спросил, не знаю ли, чьи машины подъезд загородили. Последний здесь остался из наших. А был когда-то профессорский дом… Ну, что делать будем, господа негодяи? Эта уже готова? Давайте решать, утро скоро.
Т е л о. Герыч неси, мама Ира, и всю кухню. А то меня ломать будет, я вас всех урою, ты меня такого знаешь.
И р и н а В и к т о р о в н а (Мужчине ). Ну, ты чего ждешь? Или ты его действительно боишься?
М у ж ч и н а. Ира, нам всем надо успокоиться. Ты же понимаешь, что все это безумие. Жили раньше – и дальше будем. Я предлагаю…
Т е л о. Ну, все, вы достали меня. Теперь слушайте.
И р и н а В и к т о р о в н а. Последнее слово.
Т е л о. Правильно, старая, последнее. Мне надо вам объяснить расклад. Расклад такой: здесь все мрази. Так? Только вы все хотите выглядеть людьми, а я не хочу (вскакивает с пола, в продолжение всего монолога ходит по комнате ). Даже ты, мама Ира, подбздеваешь, что народ узнает. А мне все равно. Вы всю жизнь врали, а я с двенадцати лет живу, как хочу. Хочу торчать – торчу. Хочу старуху трахать – трахаю. Хочу малолетку на тот же станок положить – веду и кладу. В институт ваш гребаный поступил, а нужен мне он? Срать я на него хотел, и на театр ваш срать хотел, и на всю вашу хорошую жизнь срать! Вы за бабки всю жизнь корячитесь, а мне и на бабки срать! Скажу – вы мне их принесете, все, что у вас есть, лишь бы все тихо было. А я все равно вам жить не дам. Потому что мне на вашу поганую жизнь срать. Если б вы действительно как люди жили… Может, я тоже таким хотел бы стать. Ну, типа приличным человеком, как вы. Но я знаю, какую жизнь вы устроили на самом деле. И вы знаете. Я знаю, как ты, мама Ира, со мной здесь прыгала, и как с ним, и как он потом с нею, и как она с этим своим, новым начальником, и как вы все всего боитесь, а таких, как я. – больше всего. Потому что мы честные, потому что если бы жизнь была честная, то и мы бы… А вам честная жизнь не нужна, вам такая нужна. Чтобы самим оттягиваться, а таких, как мы, считать подонками. Чтобы бабки получать ни за что, а считаться работниками. Ну, вы же профи. Ну, а я подонок, о’кей. Подонок. Так я и живу, как подонок! У меня бабок нет, у меня хавиры профессорской нет, у меня ни хера нет! А у вас – все есть. А вас самих надо ширнуть до упора – и под снег! Я подонок? Я честный. Мне людей жалко, мне нормальных людей жалко, не таких, как я, а нормальных. А вам кого жалко? Бомжу стоху можете дать. А мне все отдать и самим на помойку свалить? А? Или не мне, а тому же бомжу? Вам совок мешал? А мне бы при совке и жить. Потому что таким, как вы, не было свободы, потому что вас на цепи держали, а таких, как я, вообще мочили. И правильно мочили. И мы были героями и ловили кайф до самого упора, пока нас давили. У нас враг был настоящий, честный, а теперь вы… Вы те же гопники, хуже гопников. Книжку читали, помните? Как этот чувак старуху чпокнул? Вам старуху жалко или вы за следака того болеете? А мне того пацана жалко. Он настоящий был пацан, правильный…
И р и н а В и к т о р о в н а. Лексика, естественно, чудовищная, но монолог неплохой. Будущий актер драмы все-таки…
Т е л о. Я актер? Это вы все притворяетесь, а я только трупака исполнил один раз. Я играю по-честному, а вы за бабки. Тебе, мама Ира, лексика моя не нравится? А ты слышишь, как вокруг тебя говорят? Ты на них плюешь, ты же элита, ты же старая интеллигенция, а вокруг быдло и подонки, вроде меня. Ты же с такими, как этот (тыкает в сторону Мужчины ), а меня так, как швейную машинку… А ты знаешь, что он мне предлагал, когда ты к телефону ходила? Он…
Мужчина встает со стула и неловко, но очень сильно, как молотком, бьет тело кулаком в лоб. Тело падает и лежит точно так же, как в начале пьесы.
И р и н а В и к т о р о в н а. Ну, вот и договорился.
М у ж ч и н а. Мерзость.
И р и н а В и к т о р о в н а. И до тебя дошло. Понял? Либо они нас, либо мы их.
М у ж ч и н а. Все. Надо спешить. Ты была права. Мы все одинаковые, но он опасней.
И р и н а В и к т о р о в н а. Спешить не надо. А то я один раз уже поспешила…
И р и н а В и к т о р о в н а выходит из комнаты.
М у ж ч и н а (стоя над телом ). Знаки… Ну, допустим, все это знаки. А что я могу сделать? Жизнь менять поздно. Дурак этот мент, начитался… Не убий? А если он меня все равно убийцей считает? Даже хуже убийцы… Все равно. Или они нас, или мы их, Ирка права. Или видимость приличной жизни, или никакой жизни. По-честному, говоришь? При совке, говоришь, лучше было? Нет, пацан, по-честному – это вот так. Кто кому раньше в лоб закатает и в лес отвезет.
Ж е н щ и н а (во сне переворачивается на спину и бормочет ). Ложись… Ложись уже… А то домой скоро…
М у ж ч и н а. В сущности… Она когда-нибудь станет такой же старухой… А я когда-то был таким же несчастным мальчишкой… Одна компания.
Ж е н щ и н а (во сне переворачивается на спину и бормочет ). Ложись… Ложись уже… А то домой скоро…
М у ж ч и н а. В сущности… Она когда-нибудь станет такой же старухой… А я когда-то был таким же несчастным мальчишкой… Одна компания.
Входит И р и н а В и к т о р о в н а, присаживается возле тела, вынимает из принесенной коробки шприц, пакетик, ложку, пузырек с жидкостью, возится, разводя порошок из пакетика и набирая шприц.
М у ж ч и н а. Ира… Может, не стоит?.. Все-таки…
И р и н а В и к т о р о в н а (засучивает рукав на теле, всаживает шприц ). Поздно, милый. Все поздно. Мы уже все… Все убийцы. Я его, ты меня, а она тебя прикончит… Поздно.
Вытаскивает шприц. Пытается встать с пола, но теряет равновесие и падает вниз лицом рядом с телом.
М у ж ч и н а. Ира!!
Склоняется над старухой, с трудом переворачивает ее на спину, ищет пульс.
Ж е н щ и н а (внезапно садясь в кровати ). Ты что, их обоих?
М у ж ч и н а (отпускает руку Ирины Викторовны, рука падает со стуком ). Да. Обоих.
Ж е н щ и н а. Так. Совсем хорошо. И что теперь? Может, меня пристукнешь?
М у ж ч и н а. Может… И себя. Вон (показывает на валяющийся шприц ) все инструменты есть…
Ж е н щ и н а. Ну и ладно. А можно так все оставить и уехать. Найдут – найдут, будем отвечать как есть. Ты же их не убивал на самом деле? Или?..
М у ж ч и н а. Не знаю. Может, и убивал.
Ж е н щ и н а. Не знаешь… Тем более. Пусть менты сами разбираются. Признают сумасшедшим…
М у ж ч и н а. Да ничего они не признают. Они и не найдут нас. Все, надо успокоиться и уходить отсюда. Он – ее студент, связь понятна, тут еще наркотики, все очевидно… А мы при чем? Только убрать надо снова, чтобы все чисто…
Ж е н щ и н а. Какой ты спокойный стал…
М у ж ч и н а. Пока ты спала… Одно плохо: сосед машины видел. Ну, мало ли, может, с ним договориться можно. Старик, пенсионер, ему много не надо…
Ж е н щ и н а. Денег много не надо? Или?.. Ты во вкус вошел?
М у ж ч и н а. Просто привык за ночь.
Ж е н щ и н а. А времени сколько?
М у ж ч и н а (смотрит на часы ). Не пойму… Стоят, что ли? Только десять вечера, число еще вчерашнее… Нет, идут. А ведь уже четвертый час был. Ничего не понимаю.
Ж е н щ и н а. Десять? Еще время есть… Ляжешь?
Мужчина, не отвечая, ложится в постель к женщине. Они с головой накрываются одеялом, из-под одеяла падают на пол предметы мужской и женской одежды.
Ж е н щ и н а (из-под одеяла ). Ну… Подожди… Ну, вот, вот…
М у ж ч и н а (из-под одеяла ). Да… Да… Вот. Вот и все…
Постепенно возня под одеялом стихает. Видны очертания двух тел под одеялом, два тела лежат рядом на полу. Открывается дверь, входят бомж и мент.
Б о м ж. Ну-с, ваше благородие, кого первым?
М е н т. Давай, братец, первой даму.
Б о м ж. Ladies, как говорится, first. Извольте, господин офицер. Тем более, замечу я вам, что во всяком предприятии вообще следует начинать с более тяжелого дела. И тела, простите за каламбурец. Не так ли?
М е н т. Истинная правда. А характер-то у покойной Ирины Викторовны был – что правда, то правда – нелегкий. Что ж… Благословясь, приступим.
Поднимают Ирину Викторовну за руки и за ноги, несут к двери.
Б о м ж. Слышь, начальник, держи вышей, а то ихней жопой об пол тормозим.
М е н т. Ты вообще оборзел, мужчина, мента учишь. Да я жмуров больше оттащил, чем ты мандавошек поймал!
Б о м ж (протискиваясь спиной в дверь ). Простите, поручик.
М е н т (пропихивая в дверь Ирину Викторовну ). Пустяки, сударь, не стоит извинения.
Исчезают и через минуту возвращаются с пустыми руками.
Б о м ж. Тэк-с… Студиозус легко пойдет, несущественная фигура.
М е н т. Тут осмелюсь возразить. По моему скромному разумению, студентик этот во всем происшествии выступил персоною наиважнейшею. В нем все сосредоточено, добро и зло, простите высокий штиль, небеса и преисподняя сошлись…
Б о м ж. Гонишь, начальник. Обычный обсос, ну, на зависть его пробило, и все дела.
М е н т. Таких обсосов сразу гасить надо. От них весь бардак идет.
Б о м ж. Что ж, возможно, вы и правы, господин городовой. Прошу-с, выбирайте конец.
М е н т. Мой черед, pardonnez-moi, ракообразно… Эх, дубинушка, ухнем…
Поднимают тело, несут к дверям.
Б о м ж. А этих… звездострадателей? Так оставим?
М е н т. Не наша территория. С ними пусть там (показывает вверх ) разбираются. Там есть кому их вопрос порешать. Конкретно.
Бомж и мент исчезают за дверями вместе с телом. В комнате пусто и тихо. Через минуту мужчина садится в кровати, смотрит на часы.
М у ж ч и н а. Одиннадцатый час! Ни фига себе… (Женщине. ) Проснись! Давай, давай, проспали, поздно уже!
Вскакивает, начинает спешно одеваться. Женщина просыпается, садится в кровати, трет лицо, смотрит на мужчину.
Ж е н щ и н а. Спали-то минут десять, а мне сон успел присниться… Ну, не дергайся так, успеем. Скажешь, что в пробке застрял…
М у ж ч и н а. Про пробки уже врать надоело.
Ж е н щ и н а (вылезая из постели и одеваясь ). А что врать, когда действительно пробки?
М у ж ч и н а. У тебя все легко получается. А я уже не могу больше так… Одно вранье.
Ж е н щ и н а. Не мог бы, так уж давно прекратил бы.
М у ж ч и н а. Опять?!
Ж е н щ и н а. Да надоело потому что, сил уже нет.
М у ж ч и н а. Надоело, так сама и прекрати.
Ж е н щ и н а. Ты просто так сказал или всерьез?!
М у ж ч и н а. Ну, ладно, хватит. Пошли, в следующий раз здесь уберем все, пошли быстрей.
Ж е н щ и н а. И в следующий раз не уберем. Здесь чисто никогда не будет.
М у ж ч и н а. Только не надо трагедию устраивать…
Ж е н щ и н а. Сон был такой… Противный. Бабка снилась, Ирина Викторовна.
М у ж ч и н а. Мне тоже что-то приснилось, представляешь? Какой-то мальчишка, как будто он меня убить хочет, а я прячусь…
Ж е н щ и н а. Ты и прячешься всегда… Во сне за мной прятался?
М у ж ч и н а. Не помню…
Ж е н щ и н а. Я тоже не помню, что приснилось, только бабку помню… Как будто мы с ней по лесу гуляем…
М у ж ч и н а. Ладно. Идем. Ты что, в сны веришь?
Ж е н щ и н а. Идем. Поздно уже. Не верю.
Выходят. Пустая комната. Спустя минуту входит Ирина Викторовна, садится на постель, закуривает. Входит тело, садится на пол, привалившись к стене. Входит бомж, берет со стола бутылку, садится на стул у двери, пьет из горла. Входит мент, становится посреди комнаты, направляя луч фонарика поочередно на лица сидящих.
И р и н а В и к т о р о в н а. Они останутся в убеждении, что это был сон.
Т е л о. Не въезжаю – а что, в реале мы разве не сон? Типа – я существую? Тогда ваще!
Б о м ж. Сон или не сон – в том ли вопрос, господа? Все мы только чей-то сон, однако ж мучаемся, словно живые… Я извиняюсь, конечно.
М е н т. Насчет сна не могу сказать, пока же, граждане, проходим как свидетели по факту события. И судимы были… забыл, как дальше… судимы были… по написанному в книгах, сообразно с делами своими. Откровение Иоанна Богослова, глава двадцатая, стих двенадцатый, граждане.
Свет гаснет. Возникает картина ночной городской дороги: на зрителя ползет белая огненная змея фар, от зрителя – красная огненная змея задних фонарей. Раздается звонок мобильного телефона, второй, третий… Наконец отвечает механический голос.
М е х а н и ч е с к и й г о л о с. The subscriber’s cell switched off or out of the coverage…
Снова раздается звонок мобильного телефона, второй, третий…
М е х а н и ч е с к и й г о л о с. Аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети…
Из белой змеи вверх возносятся два белых глаза фар, повисают в небе. Из красной змеи возносятся два красных глаза задних фонарей. Белые и красные звезды сближаются, сливаются, вспыхивают и рассыпаются искрами.
КОНЕЦ
2006–2007
Павловская Слобода
Интенсивная терапия (Клиническая комедия с песнями и танцами)
Действующие лица:
Больные 1-й, 2-й и 3-й.
Ангелы в белых одеждах с надписями «рай» и с крыльями – 1-й, 2-й и 3-й.
Человек в красной одежде с надписью «реанимация».
Человек в зеленой одежде с надписью «трансплантология».
Люди в синих одеждах с надписями «пятый корпус».
Радиоголос.
1
Больничная палата на троих. На трех реанимационных койко-местах лежат совершенно голые, как положено в реанимации, мужчины, подключенные к капельницам и прочим кардиографам. Над каждой кроватью свет, остальное пространство в полумраке.