Правда, ни прибытие молодого композитора в лифляндскую столицу, ни тем более его отъезд не были торжественными: 24‑летний Вагнер перебрался сюда из Кёнигсберга, запутавшись там в долгах. Четыре года спустя кредиторы добрались до него и в Риге, где будущего автора «Кольца Нибелунга» уже успели уволить из театра. На него подали в суд, замаячила перспектива долговой тюрьмы – но знакомый купец помог Вагнеру с женой сбежать из города в трюме торгового корабля. Театр, где дирижировал сумрачный германский гений, теперь зовется Залом Вагнера (Vāgnera zāle) и располагается на улице его же имени (Riharda Vāgnera iela, 4), в двух шагах от площади Ливу.
Никакой площади здесь не было до Второй мировой. Когда снесли не подлежащие восстановлению руины, образовавшийся пустырь назвали «Сквером у филармонии» – она, Рижская филармония, и сейчас располагается в выходящем на площадь здании Большой Гильдии (Amatu, 6). Нынешнее неоготическое здание относительно новое, середины XIX века (фрагменты прежнего, куда более старого, сохранились кое-где во внутренних помещениях – например, парадный Мюнстерский зал), но сама гильдия существовала со Средневековья, с XIV-го столетия. Большая Гильдия объединяла купцов, тогда как Малая – ремесленников.
Вторая и впрямь меньше – в смысле здание. Сравнивать легко, потому что Малая Гильдия (Amatu, 3/5) стоит рядом. Это тоже стилизация под готику, причем почти тех же лет – 60‑х годов позапрошлого столетия: правда, совсем в ином духе – наподобие маленького сказочного замка. Зато прежнее здание гильдии, полностью в XIX веке снесенное, представляло собой, по-видимому, копию старого здания Большой Гильдии – только впрямь уменьшенную. Сейчас в Малой Гильдии музей.
Наводка:
* Сайт Малой Гильдии (только на английском): www.gilde.lv
Dom, который построил Альберт
Пройдя мимо обеих Гильдий, оказываешься перед зданием Минфина, он же Музей природоведения в «Семнадцати мгновениях весны», – аккурат там, где Штирлиц ждал Бормана. Справа – Кошкин дом: о нем уже шла и еще зайдет речь. Повернув тут на улицу Зиргу (Zirgu), вся правая сторона которой занята огромным Минфином, через пару минут выходишь на площадь – и видишь «картинку», по известности (хрестоматийности, банальности, открыточности) почти не имеющую в Риге соперниц.
Правда, открыточный этот вид – на Домский собор с Домской площади («Домки», как зовут ее русские рижане; Doma laukums), – появился не так уж давно. В Cредние века собор выглядел иначе (вместо пузатого барочного купола был острый шпиль, как у церкви Екаба), а никакой площади не было вообще. Зажатый оборонительными стенами, тесный средневековый город не мог позволить себе роскоши незанятого пространства.
Идея снести дома, мешающие любоваться Домским собором, посетила рижан только во второй половине XIX века, когда городских стен не осталось в помине. К средневековой застройке Старушки в то самонадеянное время вообще относились без особого почтения, легко ломая древнее и возводя новое – или просто освобождая место.
Второй этап очистки пространства от старого и ненужного, как тогда полагали, градостроительного хлама пришелся на короткую эпоху диктаторства Карлиса Улманиса (конец 1930‑х) – об этом в главе «Большой стиль маленькой страны. Рига между мировыми войнами».
Если вы впервые окажетесь на «Домке» в компании рижанина, то он непременно объяснит вам, что устоявшееся русское название титульной городской достопримечательности, Домского собора (Rīgas Doms, Herdera laukums, 6) – чистая тавтология, «масло масляное»: der Dom по-немецки это и есть «собор». Вообще-то заложенный епископом Альбертом, основателем Риги, храм именовался церковью Святой Марии, но об этом сейчас мало кто помнит. Закладка изначально была актом соперничества – епископский кафедрал должен был превзойти в размерах более старую, почитаемую горожанами церковь Петра. И хотя запланированной грандиозности добиться не удалось (из-за нехватки денег вместо двух парных башен построили лишь одну, по центру фасада), Домский собор по сей день – крупнейший по площади храм Прибалтики.
А вот орган его на момент создания (1880‑е) был и вовсе крупнейшим в мире. Этот – нынешний – инструмент немецкой сборки не первый в соборе: от прежнего, конца XVI века, оставили декор органного фасада. Рекорд величины давно побит, но слава домского органа, для которого специально писал произведения, среди прочих, Франц Лист, не меркла никогда.
Наводки:
* Сайт Домского собора: www.doms.lv
* О Домском соборе и монастыре при нем – на портале «Средневековые замки Латвии»: www.castle.lv
Философ для коммуниста
Рядом с «Домкой» есть неплохое место, чтобы отдохнуть от обилия историко-культурных впечатлений и получить вкусовые – «Single Malt Bar» слева от площади, если стоять лицом к собору, в самом начале улочки Тиргоню («Craft Beer and Single Malt Bar S. Breving», Tirgoņu, 4). В полном соответствии с названием здесь солидный выбор односолодового скотча и разноплеменного пива, включая, разумеется, латвийское. После краткого алкогольного визита в Шотландию вернемся обратно: не в Латвию, а в Лифляндию – часть «немецкого мира» под властью Российской империи.
До второй половины XIX века в Риге говорили почти исключительно по-немецки, а музыканты, литераторы, ученые из Германии работали здесь, не чувствуя себя эмигрантами (вспомним Вагнера). Когда Иоганну Фридриху Гердеру, будущему известному немецкому философу-просветителю, в родной Пруссии стала грозить опасность быть забритым в рекруты, он уехал в Ригу – служил здесь проповедником и директором школы при Домском соборе, начал писать. Бюст Гердера стоит на рижской площади его имени (Herdera laukums) с 1864‑го – года, когда исполнилось сто лет с момента прибытия классика в Ригу. Памятник этот пришлось закрывать мешками при съемках на площади сцен «Семнадцати мгновений весны».
Про бюст Гердера у рижских краеведов имеется отдельная байка. Якобы после Второй мировой, когда немцы не пользовались любовью, бронзового Иоганна Фридриха как-то ночью повалили на землю вместе с чугунным постаментом – после чего бюст от греха подальше убрали в находящийся тут же Музей истории Риги. Но вскоре в Ригу собралась высочайшая делегация: Никита Хрущев вместе с главой ГДР Вальтером Ульбрихтом. Бюст вернули на место, но постамент впопыхах соорудили новый, гранитный – каковой можно видеть и поныне.
Площадь Гердера окажется справа, если стоять к фасаду Домского собора лицом. Примыкающие к собору здания именуются Домским ансамблем – рижский кафедрал со Средних веков обрастал целым собственным городком. Когда-то при соборе был монастырь, разогнанный в Реформацию; теперь одно из самых известных заведений, квартирующих в Домском ансамбле, – Музей истории Риги и мореходства (Palasta, 4). Старейший городской музей был создан на основе коллекции врача Николауса фон Химзеля, которую тот собирал в середине XVIII века.
По другую сторону площади Гердера – заведение с еще одним немецким именем в названии: четырехзвездочный отель «Gutenbergs» (Doma laukums, 1) с рестораном, известным террасой на крыше, с которой открывается козырный вид на Старушку. Иоганн Гутенберг, изобретатель книгопечатания, прямого отношения к Риге не имеет, но часть отеля располагается в здании типографии XVI века, так что связь с печатным делом налицо.
Вернувшись на Домскую площадь и двинувшись вперед, по улице Екаба (Jēkaba iela), скоро увидим по левую руку прямо над собой третий из высочайших шпилей Старушки – шпиль собора Екаба (Святого Иакова, Sv. Jēkaba katedrāle; Jēkaba, 9). Во времена средневекового противостояния рижских бюргеров с ливонскими рыцарями церковь Екаба числилась за Орденом. Тогда она даже успела получить прозвище «самой известной деревенской церкви Ливонии», поскольку находилась за городской стеной – что дает представление о первоначальных размерах Риги. Несмотря на то, что во время Реформации первое в Риге богослужение по лютеранскому образцу (тогда оно было дерзкой диссидентской акцией) состоялось именно в церкви Екаба, сейчас храм – кафедральный собор Рижской католической архиепархии (тогда как Домский – главный храм латвийских лютеран).
В перенасыщенном легендами Старом городе есть свои и у собора Екаба. В XV веке к одной из граней его шпиля приделали кивер для наружного колокола – такой было слышно дальше. Но скоро обнаружилось, что колокол сам по себе звонит всякий раз, когда мимо церкви проходит неверная жена. Звон почти не смолкал, и в конце концов рижские дамы добились того, чтобы медного разоблачителя сняли.
Завернув на улочку Маза Пилс (Малую Замковую, Mazā Pils), на нечетной ее стороне увидим очередную хрестоматийную достопримечательность Старушки – точнее, целых три: стоящие вплотную друг к другу дома № 17, 19 и 21, прозванные «Тремя братьями». Старший из них, номер семнадцатый – вообще самый старый сохранившийся в Риге жилой дом (XV век). Узкие фасады и узкие окна «братьев» – память о вековой борьбе властей, беспрестанно придумывавших поводы для взимания налогов, с населением, упорно не желавшим раскошеливаться. Поборы рассчитывались в зависимости от ширины фасадов и окон – а те делались все уже и уже. В центральном доме из трех нынче Латвийский музей архитектуры (Mazā Pils, 19).
Завернув на улочку Маза Пилс (Малую Замковую, Mazā Pils), на нечетной ее стороне увидим очередную хрестоматийную достопримечательность Старушки – точнее, целых три: стоящие вплотную друг к другу дома № 17, 19 и 21, прозванные «Тремя братьями». Старший из них, номер семнадцатый – вообще самый старый сохранившийся в Риге жилой дом (XV век). Узкие фасады и узкие окна «братьев» – память о вековой борьбе властей, беспрестанно придумывавших поводы для взимания налогов, с населением, упорно не желавшим раскошеливаться. Поборы рассчитывались в зависимости от ширины фасадов и окон – а те делались все уже и уже. В центральном доме из трех нынче Латвийский музей архитектуры (Mazā Pils, 19).
Напротив же собора Екаба в здании, намекающем своей архитектурой на флорентийские палаццо, заседает главный орган власти страны – сейм (Jēkaba, 11). «Палаццо», несмотря на все архитектурные намеки – тоже немецкое наследие: построено оно было как Дом Лифляндского рыцарства. Произошло это в 1867‑м, когда рыцари давно были декоративные, а уже полвека спустя сюда въехал парламент независимой Латвии. Статую орденского магистра Вальтера фон Плеттенберга из фасадной ниши тогда убрали и вместо немецкого исторического деятеля поставили своего мифологического – чудо-богатыря Лачплесиса. Его, в свою очередь, «попросили», когда в здании разместился Верховный совет ЛССР.
Наводки:
* Сайт бара «Single Malt Bar» и ресторана «Brevings» (только на латышском и английском): www.brevings.lv
* Сайт собора Екаба (только на латышском): www.catholic.lv/katedrale
* Сайт Музея истории Риги и мореходства: www.rigamuz.lv
* Сайт отеля и ресторана Gutenbergs: www.hotelgutenbergs.lv
* Сайт Латвийского музея архитектуры (только на латышском и английском): www.archmuseum.lv
Студенты и палачи
Дошедший до перекрестка Екаба и Торня (Башенной, Torņa) оказывается перед выбором сказочного героя: налево пойдешь – к Рижскому замку попадешь, направо пойдешь (по той же самой Торня) – к Пороховой башне придешь.
Рижский замок (Rīgas pils, Pils laukums, 3), ныне гордая резиденция президента Латвии, во времена моего детства был известен как Дворец пионеров. Недавний пожилой президент Берзиньш в пионерском дворце – шуток на эту тему хватало, да и вообще на пафосный лад рижский аналог Белого дома и Елисейского дворца особенно не настраивает. Может, потому, что президент в Латвии – фигура, по конституции, полудекоративная (на время реставрации замка Берзиньш, кстати, из него съехал). Может, потому, что твердыня много столетий уже не окружена рвом и не снабжена подъемными мостами, да еще и увенчана при Карлисе Улманисе манерной башенкой с часами – сейчас демонтированными. Тем не менее когда-то это был настоящий рыцарский замок, резиденция Ливонского ордена.
Первую его версию начали возводить на этом месте в 1330‑м, после того как горожане, поднявшие против Ордена восстание, разрушили прежнюю цитадель рыцарей (ту, что была на улице Скарню, близ церкви Петра). Впрочем, после очередного конфликта в середине XV века рижане раскурочили до основания уже и этот замок. Рыцарей тогда взяли измором (осажденные, они съели своих лошадей), а через три дня магистрат пригласил всех желающих поучаствовать в сносе. Ломать не строить – весь город азартно крушил замок, не забывая делать гешефт на продаже кирпичей.
Но десять лет спустя строить все-таки пришлось: на сей раз рыцари взяли Ригу, и первым пунктом мирного договора стояло обязательство горожан возвести Ордену резиденцию мощнее прежней. Но сам Орден после этого просуществовал недолго – а после его упразднения в замке сменяли друг друга наместники владевших Ригой монархов: польского, шведского, русского. Причем все перестраивали замок и видоизменяли окружающую территорию в зависимости от собственных вкусов и веяний времени.
На противоположном от замка конце Башенной улицы (Torņa) – башня: Пороховая (Pulvertornis, Smilšu, 20). Единственная уцелевшая из городских оборонительных, обстрелянная, по легенде, лично Петром Великим и «утыканная» ядрами в ходе позднейшей реставрации.
По пути к ней по улице Торня туристы отвлекаются обычно на бесконечный ряд сувенирных лавок и кабаков, разместившихся в бесконечных Казармах Екаба (Яковлевских казармах, Jēkaba Kazarmas, Torņa, 4) – самом длинном здании Старой Риги (237 метров), где действительно когда-то жили солдаты. Отдельный повод отвлечься – расположенный все в тех же Казармах «Ресторан трех поваров» («3 pavāru restorans», Torņa, 4, Jēkaba Kazarmas, 2b), вошедший в призовую тройку рижских заведений за 2014 год по экспертной оценке.
Но на другой стороне Торня – Шведские ворота (см. главу «Восемьсот лет между. История Риги»), под арку которых стоит нырнуть не только ради них самих, но и для того, чтобы, свернув направо, в совсем уж узенький проулок, посмотреть на дом последнего рижского палача (Torņa, 9). Соответствующая официальная должность в Риге существовала вплоть до 1863 года – правда, к тому моменту профессия, бывшая в Cредние века высокооплачиваемой (хотя и не почетной), утратила и востребованность, и зловещий ореол: палачу, которому, по мере смягчения нравов, доставалось все меньше работы по основному профилю, приходилось под конец отвечать за уборку мусора и общественный порядок по ночам.
Вернувшись на Торня и миновав декоративный фрагмент новодельной крепостной стены, дойдешь все-таки до Пороховой. Любопытна она не только своим видом – в башне и в пристроенном к ней во времена Улманиса Первого здании располагается Военный музей Латвии (в советские времена – Музей революции).
По поводу происхождения имени Pulvertornis’а версий множество, но самая правдоподобная – как водится, самая скучная: в Пороховой хранили порох. После срытия всех городских укреплений единственной функцией башни долгое время было предоставление жилища голубям. Птицы настолько ее загадили, что она совсем перестала быть кому-нибудь нужной. И лишь студенты Рижского политехникума из предприимчивой корпорации «Рубония» выступили в роли коллективного Геракла. Русло реки, для того чтоб вычистить Pulvertornis, они изменять не стали – наоборот, собственными руками выгребли гуано и с немалой выгодой продали (удобрение!). На вырученные деньги корпоранты оборудовали в башне студенческий клуб, в котором была среди прочего и пивная. И она стала местом, где едва ли не впервые в Риге зазвучала нацистская пропаганда.
Дело в том, что в «Рубонию» входили немцы, придерживавшиеся крайне правых взглядов. И был среди них одаренный студент-архитектор, ученик классика латышской живописи Вильгельма Пурвитиса. Ему предстояло сделать головокружительную карьеру, прославиться на весь мир, дать свое имя улицам – но не в качестве зодчего или художника. Звали немецкого студента родом из Ревеля Альфред Эрнст Розенберг, и в историю он вошел как разработчик расовой теории и один из ближайших соратников Гитлера.
Во время нацистской оккупации Риги в городе была улица его имени – нынешний бульвар Райниса. Но финалом карьеры остзейского уроженца стала виселица в Нюрнберге. Рейхскомиссариат Остланд оказался постскриптумом в семисот-с‑лишним-летней истории немецкой Прибалтики; история эта была бурной и противоречивой, но закончилась страшно и бесславно.
Наводки:
* О Рижском замке – на сайте Президента Латвии: www.president.lv
* О нем же, а также о судьбе городских укреплений Риги – на портале «Средневековые замки Латвии»: www.castle.lv
* Ресторан «3 pavāru restorans», тел. для бронирования: +371 20370537
* Сайт Военного музея Латвии: www.karamuzejs.lv
Немецкая слава России, русский позор Латвии
Политехнический институт, в котором учился Розенберг, был первым в городе вузом – основали его в 1862‑м под именем Рижского политехникума. В перечне его студентов хватает и куда более достойных людей. Остзейский немец Фридрих Цандер, будущий разработчик первых советских ракет, еще во время учебы в Политехе рассчитал траекторию полета на Марс. И он, и будущий классик советского авангарда Эль Лисицкий поступили в вуз, когда он уже стал Рижским политехническим институтом. Но произошло «переформатирование» лишь в 1896‑м – а до того в Baltische Polytechnikum zu Riga преподавали на немецком.
В коробчатом его здании, спроектированном уроженцем прусской Силезии Густавом Хилбигом, теперь главный корпус Латвийского университета. Увидеть его можно, если выйти из Старушки по Театральной улице (Teātra iela) к Национальной опере (Latvijas Nacionāla opera, Aspazijas bulvāris, 3) и пересечь городской канал. Классицистское здание Оперы было построено на несколько лет раньше университетского, – но театр там первоначально разместился, конечно, не латышский национальный, а немецкий. А архитектор здания – выпускник Берлинской академии художеств Людвиг Бонштедт, последнюю треть жизни проживший в Германии.