– Покупай! Туук! Дешево!
– Надь, сил уже нет, пошли в машину, – взмолилась Ольга, чувствуя, как гудят и подкашиваются от усталости ноги. – Да и шофер с ума, наверное, сходит!
– Ой! Это тоже входит в его обязанности – с ума сходить? – Надя схватила с прилавка какое-то блюдо, повертела его в руках. – Хорошая вещь. На стену в кухне повешу. Или нет, фрукты на него положу, красотища будет!
Унять Надьку не было никакой возможности, поэтому Ольга нагнулась и сняла босоножки. Сотни глаз уставились на ее босые ноги. Ну и пусть, подумала она, сил больше нет мучиться на высоких шпильках.
Надя сыграла на блюде туш и полезла в сумку за кошельком.
– Бери! Туук! Дешево! Бери! – закричал торговец.
– Ну ты смотри! – Надя еще раз обшарила сумку. – Это же надо же! Кошелек сперли!
– Точно? Посмотри как следует! – Ольга поспешно проверила свой кошелек, он был на месте.
– Да я всю сумку уже перерыла. Ну надо же! – Надя всплеснула руками и огляделась, словно по лицам толпившихся рядом людей хотела вычислить вора. – Ну и народ здесь! На ходу подметки режут!
– Ну вот, – расстроилась Ольга. – Так я и знала. Добром это не кончится! Зря мы с тобой… – она неожиданно вспомнила имя шофера, – от Сакды сбежали.
– Да ладно, – махнула рукой Надежда. – У меня и денег-то было в кошельке с гулькин нос. – Она снова порылась в сумке, выхватила кредитку и с торжествующим видом помахала ею в воздухе. – Вот! Вот они денежки мои где! Вот! А я-то, дура, все Димочку не слушала, от карточки отбрыкивалась. А Димочка у меня у-умный!
– Блюдо-то покупаем? – засмеялась Ольга.
– Да ну! У меня все настроение пропало. Пойдем отсюда!
– Бери! Бери! – закричал торговец и, прыгая вокруг них, потряс блюдом. – Хороший вещь! Гуд, гуд! Красивый!
– Пойдем быстрее! – потянула ее за руку Ольга. – Бежим!
– Хороший вещь! Гуд, гуд! – торговец заколотил кулаком в блюдо, и оно ответило гулким звоном.
Торговец замельтешил и так заорал, что показалось – он не один, а целая толпа, и все норовят схватить их за руки и постучать в блюда, которых тоже очень-очень много.
– Ладно, Оль, давай купим, ведь он не отвяжется, – сдалась Надя.
– Хау мач? – спросила торговца Ольга, запуская руку в сумку за кошельком. – Хау мач зис?
– Бери! – вопил таец и бил в блюдо.
Вокруг них стала собираться толпа.
– Мани сколько, господи боже мой! – закричала Ольга, вырывая блюдо из рук торговца.
– Ноу мани! – завопил он. – Так бери! Мани ноу!
– Чего ноу-то? – Надя забрала кошелек у Ольги и достала пару купюр. – Как без мани-то? Чумной какой-то!
Она попыталась всунуть купюры тайцу, но он замахал руками.
– Вери бьюти вумен, вери! Ноу мани!
Ольга не знала уже, плакать или смеяться, а толпа аплодировала и кричала: «Вери бьюти вумен!»
– Он в тебя влюбился, Надька, – пихнула она подругу в бок.
Надька нахмурилась, покраснела, забрала у Ольги злосчастное блюдо.
– Даришь, что ли? Ноу мани? – сурово спросила она торговца.
– Ноу! Ноу! – закричала толпа, а торговец закивал, как китайский болванчик.
– Ну, ноу так ноу, – Надя пожала руку торговцу. – Спасибо, спасибо… Сенкью вери мач! Нет, все-таки народ местный ничего, приветливый! – обернулась она к Ольге. – Мне в Москве никто ничего не дарил на рынке!
Нужно было делать ноги, бежать, прорываться к выходу, но момент был упущен. Ольгу за руку цепко схватил какой-то старик-таец – горбатый, древний и сморщенный, как выжженная земля.
– Сильвер гуд! Вери гуд! Пошли!
Вырываться не было ни сил, ни возможности. Ольга поплелась за стариком, держа в руках босоножки.
– Ой, Оль, там тоже дарить будут?! – Надька сыграла на блюде бравурный марш и пошла за Ольгой. – Нет, я сюда перееду! Точно перееду и Димку уговорю! Вот это я понимаю – тысяча и одна ночь!
Депрессия опять захлестнула ее мутной волной.
Или накрыла черным крылом.
Оксана меняла эти определения в зависимости от тяжести состояния.
Сегодня, пожалуй, было «черное крыло», потому что от «мутной волны» не хотелось напиться.
Полдня она проторчала в аэропорту, встречая сотрудников «Стройкома» из Москвы. И хоть это не входило в ее обязанности, она и встретила, и улыбалась, и даже гидом работала по дороге в офис, показывая из окна машины местные красоты и достопримечательности.
После такого насилия над собой алкоголь ей был необходим как лекарство, и Оксана втопила в пол педаль газа.
Атхит встретил ее, как всегда, с улыбкой.
Их связывали давние дружеские отношения, подоплекой которых были…
Впрочем, об этом Оксана предпочитала не вспоминать, как и о своем неудачном замужестве.
Во всяком случае, в «Приг-тай» к ней относились в большей степени как к «своему парню», чем как к ослепительно-красивой женщине. И в этом тоже было ее достоинство и умение – заставить восточных мужчин уважать себя.
– Привет. Что-то редко ты появляешься, – вкрадчиво сказал Атхит, наклонившись к ней.
– Привет, Атхит. Работа, – ответила на тайском Оксана.
– Что будешь пить? Как всегда или как в прошлый раз – клубнично-манговый шейк?
– Как всегда, – усмехнулась Оксана и, подумав, добавила: – Только двойную порцию.
Хозяин скользнул за барную стойку и сам, без помощи бармена, приготовил две порции виски со льдом, с любопытством поглядывая на Оксану.
– Неприятности? – поинтересовался он, поставив перед ней два стакана.
По-дружески так поинтересовался, без тени флирта, будто она не красавица, которой неприлично появляться одной в злачных местах, а деловой партнер. Впрочем, когда-то оно так и было…
Оксана гордилась таким отношением.
Видел бы Барышев…
Хотя, если бы даже и видел, вряд ли оценил бы.
Чистоплюй.
Заслуживает своей пресной женушки, толпы сопливых детей и скучной «правильной» жизни.
Как бы она проучила этого чистоплюя!
Жадно и страстно… Чтоб имя свое забыл. А детей и подавно.
Оксана залпом выпила виски и похлопала по руке хозяина кафе, севшего рядом.
– Все нормально, Атхит. У меня – все нормально! – И добавила горько, по-русски: – Гори оно все огнем…
– Мне нравится слушать, как ты говоришь на своем языке.
«А я устала говорить по-тайски, понимать по-тайски и думать по-тайски, хочу в Москву, – подумала вдруг Оксана. – Так хочу!»
– Хороший ты мужик, Атхит… – снова сказала она по-русски. И вдруг почувствовала озноб.
А может, она влюбилась?
Какого черта она захотела напиться средь бела дня? Депрессия – да, но и еще что-то, от чего хочется просто по-бабьи завыть.
Первый раз ситуация вышла из-под контроля. Вернее, второй, но фиаско с официальным мужем она привыкла считать эпизодом не из своей жизни.
Оксана залпом выпила второй стакан виски.
– Нет, определенно что-то случилось, – озабоченно пробормотал Атхит, но она не услышала.
Ольга понимала, что нет в этой ювелирной лавочке ничего особенного – штамповка и ширпотреб, – но руки отчего-то тянулись то к одному украшению, то к другому…
Как будто она никогда не бывала в салонах Булгари.
Возникло ощущение нереальности происходящего и невозможности себя контролировать… Словно гипноз какой-то.
Впрочем, с Надеждой происходило то же самое. Имея в ушах серьги от Тиффани, она с горящими глазами жадно щупала простенькие серебряные сережки.
– Спроси, спроси, сколько стоят, – страстно шептала она. – Или нет, погоди, вот эти! – Надя отложила сережки и схватила другие – массивные и жутко безвкусные. – Смотри, по-моему, эти лучше…
– А мне те больше нравятся, – Ольга взяла тоненькие «висюльки» с бирюзовыми вставками. – По-моему, очень изящные…
Ювелир все выкладывал и выкладывал перед ними новые украшения, в глазах уже рябило, а голова отказывалась соображать – зачем это все? Да и вообще – не подделка ли?
Между ними ввинтился маленький юркий человечек – смуглый, как африканец.
– Рашен? – схватил он за руку Ольгу. – Русский? Да?
– Ты смотри! – удивилась Надежда. – По-нашему говорит! Русские мы, – закивала она человечку. – А ты кто ж по национальности будешь?
– Таиланд! – расплылся он в улыбке.
Ольга попыталась высвободить руку, но его цепкие пальцы крепко зажали ее запястье.
– Тоже торгуешь? – Надя потрясла у него перед носом огромными сережками, смахивающими на две помпезные люстры эпохи Людовика XIV. – Сколько вот эти стоят?
– Эти не надо, плохой, дорого, – на ломаном русском затараторил человечек и потянул Ольгу к двери. – Я знать, где хороший и мало денег!
– Где?! – засверкали глаза у Надьки. Она бросила на прилавок сережки-«люстры» и тоже ринулась к двери.
– Надь, пойдем, что ты его слушаешь?! – Ольге наконец удалось вырвать руку, и теперь она сама вцепилась в запястье Нади, стараясь утащить ее из этой странной лавки и подальше от подозрительного типа.
– Да погоди ты! – отмахнулась Надежда. – Ну, где, где хороший и мало денег?!
– Надь… Надя!
– Оль! – Подруга возмущенно постучала себя пальцем по лбу. – Ты сама подумай. Может, у них день такой сегодня особый! Один блюдо нам подарил, а этот, видишь, подешевле товар покажет…
– Покажет, покажет! – закивал человечек. – Обязательно! Мало денег!
– Ой, не думаю, – вздохнула Ольга, понимая, что сопротивляться Надькиному напору она не может.
– А чего тут думать! – Надя схватила ее за плечи и потащила на улицу. – Пойдем да посмотрим!
– Пойдем, пойдем! Я показать!
Темнокожий таец быстро пошел впереди них, на прощание сказав продавцу в лавке что-то по-тайски. Продавец сдержанно кивнул и убрал украшения с прилавка в витрину.
– Ой, Надька, вечно ты что-нибудь придумаешь!
Ольга еле поспевала за Надей и шустрым человечком, жалея, что снова не может снять босоножки на шпильках.
Они прошли пару жилых кварталов и оказались на узкой улочке, по обе стороны которой тянулись высокие глухие заборы.
Ольга давно поняла, что они вляпались во что-то непонятное и, скорее всего, опасное, но эти заборы вызывали у нее такой страх и оторопь, что удрать от человечка и потеряться показалось ей опаснее, чем идти за ним.
Надя устала, наконец сбавила прыть, умерила шаг и тоже обратила внимание, что место, где они оказались, не очень-то подходит для ювелирных салонов.
– Вот черт, – пробормотала она. – Все идем и идем… Эй, дядя! – окликнула она смуглого. – Далеко еще?
Таец заулыбался и зазывно замахал рукой, приглашая следовать за собой.
– Слушай, давай вернемся! – решилась Ольга.
В конце концов, что они, не найдут дороги обратно?..
– Ну, вот еще! – возмутилась Надя. – Столько шли!
И ринулась за странным проводником с новой прытью.
Заборы кончились, они повернули за угол, потом еще, потом почему-то вернулись метров на сто назад и опять куда-то свернули…
Ольга с ужасом поняла, что им никогда, ни за что одним не выбраться из этого лабиринта.
Опять навалилось ощущение нереальности происходящего и невозможности себя контролировать. Нет, это точно гипноз, решила она. Так у нас в России цыгане заставляют ничего не соображающих теток отдавать им деньги и золото.
– Надя! – закричала она в панике.
– Пришли, – невозмутимо сказал проводник, остановившись у непрезентабельного одноэтажного домишки.
– Ну чего ты орешь, как резаная, – зашептала Надя, пихнув Ольгу в бок. – Я слышала, хорошая ювелирка на Востоке в таких вот халупах и продается.
И она втянула Ольгу в узкое, темное, душное помещение.
Они прошли по бесконечно длинному коридору и оказались в неожиданно большой и светлой комнате, где не было ни витрин, ни прилавков, только большой стол посредине и пара стульев с высокими резными спинками – вполне европейская мебель в совершенно неевропейском доме.
– Куда-то мы не туда зашли, – огляделась Ольга, отмечая плотные жалюзи на окнах – свет давали точечные светильники на потолке и стенах.
Смуглый живчик вынырнул откуда-то с высокой пирамидой коробок, которые едва не соскользнули на пол, пока он донес их до стола. Жестом фокусника он поочередно открыл коробки, и в свете галогеновых ламп ярко заблестело золото.
Сережки, браслеты, цепочки, кольца…
– Видишь, без обмана! – радостно воскликнула Надежда. – Ты смотри, смотри, красота-то какая! – подтолкнула она ее к столу. – Это тебе не Картье! Экзотика!
Надька с наслаждением стала перебирать украшения, то и дело прикидывая их к себе и любуясь своим отражением в зеркале, которое угодливо держал перед ней смуглый человечек.
– Хороший товар, – приговаривал он. – Красивый! Вы выбирать, я – продавать! Совсем мало денег! Туук! Дешевый!
Ольга почти не взглянула на украшения. Она вдруг заметила, что из смежной комнаты, которую она не сразу увидела, за ними наблюдает группа мужчин. Старший из них тяжелым взглядом буравил Ольгу, а два других подавали какие-то знаки смуглому живчику. Тот мимолетно на них поглядывал и еле заметно кивал.
Ольга почувствовала, как засосало под ложечкой – от страха, от предчувствия беды. Она выхватила у Надежды толстую золотую цепочку, бросила ее на стол и дернула подругу за руку по направлению к той двери, в которую они вошли.
– Надька, бежим!
– Ты что?! – попыталась сопротивляться та, но, увидев, как из соседней комнаты к ним рванулись человек пять тайцев, оказалась впереди Ольги, безошибочно находя дорогу к выходу.
Ольга не отставала, отмечая, что топот ног позади постепенно стихает. Каблук хрустнул, но не сломался, просто стал неустойчивым, и Ольга старалась не опираться на него на бегу.
Никогда в жизни она так быстро не бегала.
Будь перед ней трехметровый забор, она перемахнула бы через него, не задумываясь. Надька тоже летела, почти не касаясь земли. Они мчались, как два метеора, не замечая ничего вокруг, не понимая, в каком направлении и куда бегут.
Лишь бы живыми остаться.
Лишь бы не числиться для Грозовского и Барышева пропавшими без вести…
Вот ведь дуры, стучало в голове у Ольги. Вот ведь две кошмарные дуры!
Остановились они, только когда у нее окончательно отвалился каблук.
– Ну? Довольна? – задыхаясь, спросила Ольга. – Хорошо еще, что погони нет.
– Может, потому и нет, что никто нас трогать не собирался? – еле дыша и хватаясь за дерево, предположила Надя. – Может, он и вправду просто хотел нам свои цацки продать…
– Да? Ну, тогда давай вернемся! Ты видела эти рожи? Видела, как они на нас пялились?! В лучшем случае нас упрятали бы в какой-нибудь бордель, в худшем – ограбили и убили.
– Ой! – схватилась за сердце Надя.
– Вот тебе и ой, – Ольга огляделась. Вокруг раскинулся какой-то пустырь с редкими приземистыми домишками, непохожими на жилые. – Интересно, где это мы?
– А ты чего, не знаешь, что ли? – испугалась Надежда.
– Представления не имею, – Ольга сняла босоножки, ощутив под ногами горячую колючую гальку.
– Вот те раз! – всплеснула руками Надя. – А как же мы домой доберемся?!
– Это бы и я хотела знать.
– Ой, мамочки! Ау, что ли, кричать? Так они тут по-русски не понимают.
– Придется звонить. – Ольга достала из сумки мобильный телефон.
– Точно! – Надя выдохнула облегченно и даже перекрестилась. – Звони давай. Пусть Сережа за нами приедет.
– Нет уж! Сереже я звонить не буду. Он рассердится. Он столько раз говорил, чтобы я не вздумала одна по городу шляться…
Ольга быстро набрала номер.
– Погоди, а кому ты тогда звонишь-то? – удивилась Надя. – Шоферу, что ли? Так он все равно Сереже расскажет, что мы сбежали. Если уже не рассказал.
Алкоголь ее сегодня не брал.
Облегчения не наступило, поэтому повторять эксперимент с двойным виски смысла не было. Оксана попросила фирменный клубнично-манговый шейк и, когда Атхит ушел за заказом, решила вдруг – плюну на все и уеду в Москву…
В сумке зазвонил телефон. На дисплее высветилось «Ольга Барышева».
– Да! – Оксана не смогла скрыть насмешливой интонации. – Слушаю, Оль!
– Оксана, мы потерялись, – раздался в трубке жалобный Ольгин голос.
– Что?! Как потерялись?
Вместо внятного ответа барышевская жена начала сбивчивый и сумасбродный рассказ про то, как они с Надькой «сбежали от шофера», потом «как дуры пошли за каким-то подозрительным типом» и «еле сбежали от толпы каких-то маньяков»…
Рассказ подкреплялся Надькиными ахами и охами.
– Что делать, не представляю, – закончила Ольга.
– Кажется, мы где-то за городом, – добавил Надин голос. – Нас тут точно прибьют.
– Так, для начала надо успокоиться, – приказным тоном осадила их Оксана. – Оля, посмотри по сторонам, что ты видишь?
– Стена какая-то, – растерянно ответила Ольга.
– Какая стена?
– Обыкновенная, кирпичная…
Кажется, у барышевской жены задрожал голос… «Вот бы туда, к этой кирпичной стене, пару отморозков из банды Атхита, которые занимаются торговлей живым товаром», – со злорадной грустью подумала Оксана, а вслух сказала:
– Оль, ты посмотри внимательно, там рядом храм есть?
– Нет, – всхлипнула Ольга.
– А что есть?
– Тут еще, кроме забора, храм есть, – сообщил Надин голос.
– Ах, все-таки храм…
«Удивительные дуры, – подумала Оксана. – Интересно, это деньги богатых мужей сделали их такими кретинками или врожденный идиотизм позволил удачно выскочить замуж?»
Дурами ведь легче управлять.
– Оля, Надя, успокойтесь! Кажется, я знаю, где вы. Сейчас приеду. Стойте и никуда от этой стены не отходите!
Оксана сунула телефон в сумку и встала. Подошел Атхит с порцией шейка, удивленно посмотрел на нее.
Или все-таки сдать двух этих овечек его отморозкам?
Нет, пошло… Как бы не пришлось терпеть потом Ольгин портрет в своей супружеской спальне и воспитывать четверых ее милых малюток.
Оксана достала из сумки кошелек, отсчитала сумму, вдвое превышающую стоимость заказа.