— Ресницы у меня свои, — тут же вставила Нэтти.
— Ну да. И все-таки ерундой мы занимаемся, — с сожалением сказал Дик.
— Ты на этой ерунде квартиру себе заработал, — отреагировал Новлянский.
— У тебя ложная информация о моих доходах. Квартира досталась мне в наследство от родителей. И потом: тебе кто мешает? Совершенное тело так же дорого, как и совершенное лицо.
— Я халтуру на дом не беру.
— Правильно, зачем тебе? Мужчины по вызову обслуживают состоятельных дамочек у них же на дому.
— Да хватит вам ругаться! — попыталась растащить их Нэтти.
— Заткнитесь! — конкретизировала Раскатова. Эжени чувствовала, как отношения в команде становятся напряженными. Нэтти стравила-таки Алекса и Дика. Зачем? Новлянский перед ней теперь явно заискивал, Дик был более сдержан, но за его шуточками Евгения Львовна чувствовала нешуточную страсть. Бросила на Нэтти внимательный взгляд: что между ними было? Как быстро девчонка окрутила мужиков! А те многое на своем веку повидали! Уж красоток точно. Под стук колес Евгения Львовна пыталась осмыслить происходящее. Возможно, недалек тот день, когда произойдет и ее столкновение с девочкой. Уж очень быстро птичка оперилась! А терпеть ее придется.
Нэтти по приезде в Москву первым делом позвонила Вике. Новлянский очень неохотно дал свой мобильный телефон. Он уже попытался высказать Нэтти претензии, касающиеся закрытой перед носом двери. Но запутался в сочиненной ею небылице и проглотил ее, сделав вид, что конфетка не такая уж горькая. Нэтти же сейчас интересовалась только Викой. Услышала ее голос и обрадовалась.
— Вика? Я вернулась. Как там у тебя дела?
— Ой, ты себе даже не представляешь! Потрясно! Моя новая прическа произвела фурор!
Перед самым отъездом на конкурс Нэтти уговорила Дика поработать над имиджем Вики. Сделать ей нечто похожее на собственную прическу. Теперь подруга пожинала плоды.
— Значит, дело сдвинулось? — спросила Нэтти.
— Не то слово! Эта грымза всерьез думает, что я ею восхищаюсь! Я даже могу бывать у них в доме.
— Отлично.
— Сколько ты еще выдержишь?
— Не знаю. Вообще-то мне начинает нравиться, — откровенно сказала Нэтти.
— Да? — удивилась подруга. — А раньше ты говорила…
Нэтти послышалось в ее голосе недовольство. В чем дело? Неужели женская зависть? Ревность? Очень вовремя!
— Вика?
— Да.
— Я очень рада, что все так сложилось. У тебя теперь своя жизнь, а у меня своя. Пусть так оно и остается.
— Но мы же по-другому договаривались…
— А теперь мне нравится мое положение. Скоро я всех заставлю делать так, как захочется мне. Тебе понятно?
— Как ты изменилась!
— Меня научили не замечать соперниц. Я одна такая. Понимаешь? И мне все удается.
— Когда мы встретимся?
— Я буду звонить…
…Нэтти и не заметила, как пролетело два месяца. Она готовилась к новым победам и была страшно занята. То, как развивались ее отношения с Диком, слегка разочаровало. Она ожидала большего. Когда новизна ощущений прошла, он вдруг показался скучным.
Периодически ложась с ним в постель, Нэтти с удивлением чувствовала, что гораздо больше удовольствия получает, когда Дик гримирует ей лицо или возится с волосами. Это была любовь через зеркало: к тому, что могло бы сейчас произойти, но не происходило из-за присутствия посторонних: Она закрывала глаза и воображала, как бы это было. Когда они были в постели, ей не хватало вдохновения Дика, той чувственности, с которой он работал с женщинами перед зеркалом. Но рассказав о себе все, она уже не могла прекратить эти отношения. Ведь он теперь знал о ней правду. И кроме него, помочь ей бьшо некому. Дик догадывался, что у Нэтти нет любви к нему, но сам чувствовал, как начинает зависеть от нее все больше и больше. Из-за этой прогрессирующей, как неизлечимая болезнь, страсти Дик рассказал в итоге про себя самого все. А главное — про Раскатову. Он дал Нэтти ключи к ней. Следовательно, ключи к свободе. Вскоре после конкурса Эжени и ее воспитанница впервые вступили в конфронтацию. Новоиспеченная королева поинтересовалась судьбой заработанных денег, и получила вполне исчерпывающий ответ:
— Девушка, твоих там нет ни копейки.
— Но я же победила…
— Это я победила, — заявила Раскатова. — Любое подобное мероприятие — состязание толстых кошельков. Запомни это и не высовывайся. Ты — кукла. Я тебя пою, кормлю, одеваю, нанимаю людей, чтобы тебя обучали и раскрашивали. Будь довольна, что ни в чем не нуждаешься.
— Но мне очень нужны деньги.
— Это еще зачем?
Нэтти тут же прикусила язычок. Вот этого говорить нельзя. Раскатова далеко не дура. Потянешь за ниточку — распустишь всю вещь. А вещь-то краденая! Надо дождаться лета. Летом будет затишье, а с наступлением осени в жизни столицы начнется оживление. И конкурсы красоты начнутся тоже. У Нэтти уже был план. Без Раскатовой никак. Надо брать ее в разработку.
Нэтти тщательно собирала информацию. Ангел Дашенька оказалась девушкой упорной. Нэтти долго не понимала, что держит при домашнем хозяйстве Раскатовой такую симпатичную молодую особу. Горничная Евгении Львовйы была девушкой видной, со взглядом ангельским, голосом тихим, но именно это и настораживало Нэтти. Потом она поняла, что не ошиблась. Не бывает людей без второго дна. Оставалось только догадываться, как Дашенька попала в дом Раскатовой. Тоже, наверное, подобрали на улице и приучили служить, не задавая лишних вопросов и не требуя свободы. Что ж, для некоторых такая тюрьма — блаженство. Есть люди, которые рады переложить на других свои проблемы и оплатить это безграничной преданностью. Племя прислуги, не способное решать, но способное служить. Спроси меня, кто мой хозяин, и больше не спрашивай ни о чем.
Расстраиваться по поводу Дашеньки Нэтти не стала. Не на ту напали. Это Танька Петухова была особой безвольной и не умела за себе постоять. Когда Нэтти поняла, какую игру ведет ангел Дашенька, она быстренько взяла ту в оборот и вытрясла все, что бьшо нужно. А там уже оказалось нетрудно добраться до самой Раскатовой. Было неприятно, но Нэтти уговаривала себя: «Это они сделали меня такой. Решили заработать на мне большие деньги. И Вика тоже хороша. Когда я была ей нужна, вела себя по-другому, а теперь потихоньку начинает предавать. Я совсем одна. Но они меня недооценили. Они все — только мой эскорт. А настоящая королева — я. Вот и пора Евгении Львовне узнать свое место».
Раскатова сдалась быстро: После нескольких прозрачных намеков, а потом атаки в лоб стала без разговоров предоставлять Нэтти наличные деньги и свободу. При этом хозяйка агентства скрипела зубами, но Нэтти только злорадствовала: «Скрипи, скрипи. После того как пройдет всероссийский конкурс, я вообще от тебя избавлюсь. Поеду в Европу, а там непременно пробьюсь. Получу миллионные контракты. Только ты, Эжени, при этом останешься за бортом. Ты и так неплохо на мне наживешься, если первое место будет мое. А это никуда теперь не денется. Я лучше всех!»
Когда четверка появлялась на людях раньше, на переднем плане всегда выступала Евгения Львовна. Нэтти держалась между Олегом и Диком и старалась больше молчать. Теперь Нэтти чувствовала свою силу. Не боялась высказаться, если спросят, выдвинуться вперед, что-то прокомментировать. Своим поведением всячески показывала, что сопровождающие ее лица — только эскорт, что именно она, Нэтти, главная. Раскатова как-то поблекла. Новлянский пытался скрывать свои чувства, но Нэтти думала злорадно, что Олег ее боится. Дик потихоньку становился просто рабом. Который приходит по первому зову, а когда прогоняют, бесшумно исчезает. В общем, все складывалось удачно. Была только одна огромная проблема, больная мозоль, на которую боязно наступить, но Нэтти с этим пока справлялась.
Большие неприятности случаются, как правило, после того, как накануне было особенно весело. Нэтти провела приятный вечер с Диком, разозлила Эжени, позабавилась с Олегом. Она никогда не задумывалась Над тем, что привыкает быть центром вращения маленькой Вселенной, но при этом заряжает существующую вокруг пустоту ненавистью. Ее этому научили. Дик сам сказал, что надо рвать глотки зубами. Сегодня пожалеешь кого-то — а завтра не пожалеют тебя. Когда на следующий день Нэтти увидела этого человека, то поняла, что будут проблемы.
Нэтти уже успела его забыть. Воспоминания, среди которых имелись и приятные, но теперь совершенно ненужные, были отброшены в сторону, как пустые коробочки от использованных теней. Все в одно мусорное ведро: и темные, и светлые. Не надо теперь никаких. Да, она еще должна этому человеку, много должна, но теперь хочет и готова расплатиться. Пусть помолчит и подождет еще немного. Дело только в деньгах, потому что другого между ними теперь нет. Все это было очень неприятно… Проблемы лепились одна на другую, словно слои мокрого снега, и этот огромный ком становился все больше и больше. Нэтти толкала его перед собой, чувствуя, как ком растет. И понимала теперь, что движется вместе с ним в огромную гору. Все тяжелее и тяжелее.
Последний удар нанесла Вика. Потребовала решительного объяснения в тот момент, когда Нэтти удалось уладить одну из возникших проблем.
«Наверное, с Викой — это последнее. Потом все», — затравленно думала Нэтти.
Она очень устала за последний месяц. Заканчивался август, скоро долгожданная осень, а сил нет. Она нервничала, и теперь уже не стеснялась срываться на всех. В том числе и на хозяйку агентства Раскатову. Заявила, глядя Евгении Львовне в глаза:
— Я не кукла. Это вы все должны служить мне. Не вы хотите сделать меня королевой, а я позволяю вам присутствовать при собственном триумфе. Будьте этим довольны.
Раскатова смотрела на нее с ненавистью, но молчала. Олег надувал губы, словно обиженный ребенок. Дик делал вид, что все сказанное его лично не касается.
— Завтра меня не будет, — объявила под конец Нэтти. — Я еду в гости; Встретимся в понедельник. И еще, Евгения Львовна… Мне нужны деньги.
— Я давала тебе недавно крупную сумму. — Рас-катова побледнела.
— Хочу купить себе новый костюм. Надо хорошо выглядеть.
— Тебе помочь выбрать? — предложил Дик.
— Мне надоели твои советы. Могу я хоть раз в жизни купить себе одежду сама?
Нэтти понимала, что это нервы. На Дика можно было бы и не орать. Завтра тяжелый день. Она виновато улыбнулась.
— Дик, у тебя Найдется время?
— Конечно.
— Мне надо съездить кое-куда. Отвезешь меня. Готов? Новлянский сегодня едет домой на метро. Мышонок, твой темперамент может найти достойное применение в битком набитом вагоне. Там наверняка окажутся симпатяги. Удачи!
Нэтти вышла из кабинета Раскатовой в сопровождении Дика, чувствуя спиной злые взгляды Эжени и Олега. А когда ее унижали, ничего бьшо? Новлянский, садист, пытал несчастное тело Нэтти, Раскатова три месяца издевалась над ее душой. Ее бы запереть в чужой квартире и оборвать все контакты с окружающим миром. Даже с Викой приходилось встречаться тайком. Так им всем и надо! Нэтти была уверена в том, что все проблемы рано или поздно решатся. Она верила в свой победный завтрашний день и шла ему навстречу уверенно и достойно. Все будет просто отлично. Удача выбирает умных. Надо только немного ей помочь…
… В понедельник все с самого утра ждали Нэтти. Раскатова нервно ходила по кабинету и смотрела на часы. Новлянский дремал, сожалея о том, что не доспал. Можно бьшо бы не торопиться. Где она, интересно, шатается? Дик молчал против обыкновения и поглядывал на телефон. Через час в кабинете Раскатовой появились двое. Один высоченный, с седыми висками, висячими усами, и взглядом усталым и грустным. Вот, мол, пришлось с утра ехать в модельное агентство. Он рассматривал красивых девушек, коих здесь было великое множество, без всякого интереса. Зато второй — невысокого роста, гладко выбритый и отчаянно застенчивый парень — озирался по сторонам как маленький ребенок, впервые попавший в дорогой магазин игрушек.
Старший представился Раскатовой, сразу признав в ней главную:
— Волнистый Сергей Павлович. Старший оперуполномоченный районного отделения милиции, отдел по борьбе с особо тяжкими преступлениями. Звание — майор. Ознакомьтесь с удостоверением и документы ваши поищите, пожалуйста. Всех касается. Протокол будем составлять. Сережа, присаживайся здесь. Стол очистите, будьте добры.
— Какой протокол? Что вы несете? — заволновалась Раскатова. — У меня с документами все в порядке. Я с налоговой службой никаких проблем не имею!
— А мы не налогами интересуемся. Визиточка ваша?
Майор протянул Раскатовой визитку — название модельного агентства, владелицей которого она являлась, мобильный и рабочий телефоны.
Наталья Андреева.
— Ну моя. — Раскатова кивнула.
— Эти граждане тоже у вас работают? — Старший оперуполномоченный кивнул на Дика и Олега Новлянского.
— Допустим. А что, собственно…
— Значит, со всеми поговорим. Соблюдая очередность. Эта девушка вам знакома?
Майор положил на стол перед Евгенией Львовной несколько фотографий. Новлянский придвинул стул и принялся вместе с Раскатовой разглядывать снимки. Стройное женское тело в розовом костюме, испачканном кровью, лежало ничком, лицом вниз, на траве подле лесного водоема. На другой фотографии девушка уже перевернута на спину, и теперь видно, что она очень красива и молода. Раскатова задержала дыхание, словно перед тем как нырнуть в воду, и сказала на выдохе:
— Да. Знакома. Это Нэтти.
— Кто? — не понял майор.
— Наталья Белова.
И Волнистый, услышав, как сдавленно вскрикнул мужчина, сидящий в кресле почти у самой двери, резко обернулся.
А СВИТА В СМЯТЕНЬЕ ПРИШЛА
Старший оперуполномоченный майор Волнистый Сергей Павлович никогда не переживал по поводу собственной фамилии. Что ж тут такого? Не все же родились Ивановыми, Петровыми и Сидоровыми. Кто-то с рождения носил забавную фамилию, но прославлял ее — и все насмешки становились неуместными. Майор знаменитостью вроде Шерлока Холма становиться не собирался, но дело свое знал. В уголовном розыске Сергей Павлович отпахал много лет, заработал авторитет у сослуживцев и многочисленные поощрения, отмеченные в личном деле. Начальство было к нему лояльно. Единственно, чего майор не выносил, — это ответственности. Привык быть за кем-то, щедро делясь удачами и предоставляя при этом другим отдуваться за провалы. Когда начальник отдела ушел в отставку, должность его предложили, как самому опытному и старшему по званию, Сергею Павловичу Волнистому. Но тот испугался. Самое большее, чего он хотел для себя, — это быть заместителем начальника. Но отчитываться за невыполнение спущенных сверху показателей? При такой непредсказуемой работе? А вдруг заведется завтра в районе какой-нибудь маньяк, и начальство будет ежедневно пенять Сергею Павловичу, вызывать на ковер: почему до сих пор не изловили? Нет уж, увольте!
Начальника прислали сверху, и на беду Сергея Павловича оказался он человеком с чувством юмора. Сам Волнистый шутить не любил, тем более на работе. И уж в особенности — над своей фамилией. Майор не походил на человека, над которым можно было безнаказанно насмехаться, потому что рост имел высокий, комплекцию внушительную, вел себя сдержанно, двигался тяжеловесно и даже в некотором роде плавно, волнообразно. Что ж делать, если любая фамилия с годами накладывает на человека отпечаток. Волнистый — и все тут.
И все было нормально в жизни Сергея Павловича в целом и на службе в частности, пока новый начальник не решился, исчерпав запас безобидных шуток, на главный розыгрыш. Где он откопал курсанта по фамилии Попугайчик, так и осталось его секретом. Но свежеиспеченный лейтенант Сережа Попугайчик тут же появился в отделе и был приставлен к мудрому Сергею Павловичу Волнистому учеником. Майор сначала ни о чем не догадался: надо так надо. Молодежь нуждается в наставниках, юный лейтенант у него не первый и не последний. У кого еще учиться, как не у опытного оперативника? Шутку Волнистый оценил только на следующий день, когда, проходя вместе с воспитанником по коридору, услышал за спиной нечто совсем необычное: смех. Такого не было еще никогда. Смеяться над Волнистым?! Сергей Павлович задержался, воинственно пригладил роскошные усы, готовясь дать отпор, и вдруг услышал:
— Вон, смотри, Волнистый Попугайчик идет! Вот тут до Сергея Павловича наконец дошло!
Он побагровел, отодвинул в сторону маленького, щуплого и ни в чем не виноватого Сережу и, набирая ускорение по ходу, ринулся в кабинет начальства. Подполковник сидел за столом, невозмутимо перекладывая бумаги.
— Шута из меня делать?! Не позволю! — навис над столом Волнистый.
— А в чем, собственно, дело, Сергей Павлович? — прищурился подполковник.
— В напарнике! Переводите в другой отдел, я с ним работать не буду! Или пишу рапорт на увольнение из органов!
Сергей Павлович был непреклонен, и подполковник только плечами пожал:
— Хорошо, ждите вакансии.
Волнистый прекрасно знал, что штат в районном отделении укомплектован. Но он был упрям и дошел до вышестоящего начальства. Последнее вошло в положение майора, пообещало помочь. Мол, как только, так сразу. Волнистый успокоился и чувствовал себя победителем, а пока терпел лейтенанта Попугайчика, который не отходил ни на шаг, мучительно краснея от застенчивости.
А тут еще на Волнистого свалилось это. Ох, как он не любил загадочных убийств! Поножовщина, драка, убийство на бытовой почве — куда ни шло. Маньяков и серийных убийц в районе, слава тебе, господи, не объявлялось. Маньяки любили города большие, где можно было легко затеряться, да и соблазнов больше, а в сельской местности не приживались. Но приехав в тот вечер с группой на место происшествия, майор понял: оно. Глухое дело. Самое обидное, что у лейтенанта Попугайчика глаза тут же разгорелись: красавица блондинка лежала у самой воды лицом вниз, и ее роскошные волосы слиплись на затылке от запекшейся крови. Глупец! Вот как получишь первый раз по шапке…