- Прощайте, синьор! - уже мягче повторил начальник жандармерии и вернулся к бумагам, давая понять, как сильно он занят.
- До свидания. - Лоренцо вышел и чуть не бегом припустился к караулке. Поведение тюремной крысы казалось ему по меньшей мере странным: неужели имя арестованного, хорошо известное в Северной Италии, ничего ему не сказало? Значит, начальник жандармерии либо полный дурак, либо его вынудили так поступить. Второе более вероятно.
Вбежав в кордегардию, синьор Лоренцо сразу увидел отца Франциска, нетерпеливо прохаживавшегося у столика дежурного, и сидевших с показным смирением на лавке молодых людей.
- Синьор! - При появлении хозяина они разом вскочили, а отец Франциск поспешил ему навстречу, раскрыв руки для объятий.
- Не время, - мягко отстранил его недавний арестант. Ему хотелось как можно скорее исчезнуть отсюда, пока стражи порядка не передумали или не получили новых указаний от начальника. - Вещи при вас? Тогда на волю!
По дороге в гостиницу священник поведал, как их обманули: всех по одному приглашали подняться в кабинет начальника, обезоруживали в коридоре и запирали в камере. Сегодня отца Франциска вдруг выпустили и привели в караулку, где он увидел молодых людей, а потом появился и сам Лоренцо.
- Потом, все потом, - поморщился синьор. - Сейчас в Парму! Немедленно в Парму, к Лючии! Я увезу ее в свой дом!..
Во второй половине следующего дня у ворот монастыря Святой Терезии под Пармой остановилась запыленная карета, окруженная несколькими всадниками. Кучер соскочил с козел, откинул подножку и открыл дверцу. Из кареты выбрался рослый человек с львиной гривой седых волос. За ним появился кряжистый, похожий на крестьянина, пожилой священник.
- Что вам угодно? - спросила сестра-привратница, приоткрыв узкую калитку.
- Мы хотели бы поговорить с настоятельницей, - ответил священник и шепнул монахине несколько слов на ухо. Та с любопытством взглянула на седовласого мужчину и захлопнула калитку. Вскоре гостей пригласили к настоятельнице. Она сама встретила их на широком дворе, окруженном крытой галереей.
- Я рада, синьор, что вы уже на ногах. - Мать-настоятельница улыбнулась Лоренцо. - Господь услышал мои молитвы.
- На ногах? - Гость недоуменно посмотрел на нее, но вдруг побледнел и оперся на плечо отца Франциска. - Лючия?..
- Синьор Бенито был так любезен, кроме того, он предъявил ваше письмо, поэтому я...
- Где она?! - Лоренцо схватил настоятельницу за руку и развернул лицом к себе. - Где Лючия? Что еще за синьор Бенито? О каком письмевы толкуете?
- О Боже! - Монахиня тоже побледнела. - Лючия уехала к вам вместе с синьором Бенито. Разве вы не писали, что серьезно больны, и не просили ее приехать? Я молилась о вашем здоровье и отпустила девочку, дабы она могла проститься с вами.
- Ее похитили! - Не слушая настоятельницу, Лоренцо резко повернулся и заторопился к воротам. За ним поспешил отец Франциск. Они оставили монахиню в полном недоумении и наедине с самыми мрачными мыслями.
- Синьор, синьор! - Падре догнал Лоренцо и пошеч рядом. - Господь милостив! Это моя вина! Ведь это я сказал французу, где найти Лючию!
- Не казнитесь, - ответил Лоренцо. - Каждый из нас виноват по-своему. Я тоже сорвался с места, поверив подложному сообщению о вашей смерти. И не по собственной воле мы попали в тюрьму. Сейчас главное - найти девочку во что бы то ни стало!.
***
Задолго до рассвета несколько вольных всадников спрятали лошадей в расщелине скалы и залегли за камнями, приготовив винтовки: Мирт не любил пускать дело на самотек и старался избегать любых случайностей. Когда ему донесли, что Нафтулла назначил пленникам встречу в ущелье у Черного камня, он заранее отправил туда людей, строго наказав им не спускать глаз с хитрого торговца, а если он вдруг не явится на условленное место, вернуть беглецов живыми или мертвыми. Без купца вся рискованная затея с побегом теряла для Мирта смысл - русский и молодой шейх могли просто раствориться среди гор или попасть в руки исмаилитов. Делиться с ними своей добычей или отпускать ее Желтый человек не намеревался: лучше сразу перерезать пленникам горло!
Выбрав удобные позиции, вольные всадники затаились и принялись терпеливо ждать. Утром их терпение было вознаграждено - появился Нафтулла: его привезли связанным пестро одетые вооруженные люди. Их приехало не меньше двух десятков.
Они развели большой костер, и вскоре дикие крики купца разбудили эхо, заметавшееся среди древних камней. Торговца пытали долго и изощренно. Потом вбили в каменистую землю кол и посадили на него Нафтуллу. Выкололи ему глаза и вставили в пустые окровавленные глазницы золотые монеты. Вольные всадники наблюдали за происходящим с холодным любопытством. Им стало ясно: пленников придется вернуть любой ценой. Хотя купец и пришел на место встречи, но больше он ничем не сможет услужить Желтому человеку. Отправлять гонца к Мирту с сообщением о случившемся означало зря потерять время, поэтому засада решила ждать дальнейшего развития событий. Сейчас их больше интересовало - уйдут неизвестные после расправы с Нафтуллой или нет? Неизвестные не ушли. Они устроили свою засаду: расположились вокруг Черного камня и приготовились захлопнуть западню. Тогда вольные всадники поняли, что беглецы интересуют не только их.
Несколько часов спустя появились русский и молодой шейх. Грязные, оборванные, они шли, поддерживая друг друга, шатаясь от усталости и голода. Солнце клонилось к закату, ущелье прорезали длинные, почти черные тени, предвещавшие скорое наступление ночи, и беглецы спешили поскорее дойти до Черного камня. На некоторое время они спрятались среди камней, а за ними наблюдали те, кто расправился с Нафтуллой. Но ни беглецы, ни жестокие незнакомцы не подозревали, что им не скрыться от внимательных глаз вольных всадников, уже приготовившихся к стрельбе: если не удастся вернуть пленников живыми, нужно, принести Желтому человеку их головы! Иначе кто поверит тебе на слово? Наконец, беглецы вылезли из укрытия, подошли к Черному камню и увидели посаженного на кол купца. И тут позади них появился чернобородый начальник незнакомцев...
Старший среди затаившихся в засаде вольных всадников поймал на мушку спину Сеида и, уже нажимая пальцем на спусковой крючок, подумал, что с немыслимой высоты за происходящим наверняка наблюдает Аллах. Ибо не зря сказано в Священной книге: Господь твой в засаде! Именно он и рассудит тех, кто сошелся в этот час в глухом ущелье...
***
Увидев чернобородого Сеида, капитан почувствовал, как сердце сжалось от боли, - неужели суждено вновь попасть в лапы исмаилитов? Судя по тому, что сотворили эти фанатики с Нафтуллой, беглецов ждала страшная участь. Но как избежать ее? Наверняка Сеид здесь не один, а два усталых безоружных человека вряд ли смогут оказать сопротивление жестоким фидаи.
- Кто это? - едва слышно спросил Али-Реза.
- Сеид, - так же тихо ответил Федор Андреевич. - Фидаи Имама.
Стояла удивительная тишина, и было хорошо слышно, как назойливо жужжали зеленые мухи, облепившие окровавленное лицо мертвого Нафтуллы. Тонко и зло веще посвистывал ветер в щелях каменных громад молчаливо-равнодушных к суете людей, нарушивших вековой покой ущелья. Сеид торжествующе ухмылялся в бороду и небрежно постукивал пальцами по эфесу сабли. Из-за камней начали вылезать пестро одетые, грязные, вооруженные фидои, окружая застывших на месте беглецов.
Неожиданно щелкнул выстрел, и Сеид закрутился на месте, зажимая ладонью прошитое пулей, окровавленное плечо.
- У-у-у, шайтан! - взвыл он от боли.
Бухнуло еще несколько выстрелов, двое или трое фидаи упали, закричали раненые, затрещали ответные выстрелы. Медленно тающими облачками поплыл кисловатый пороховой дымок, свиваясь в невесомые ленты около трупа торговца, взиравшего на происходящее желтыми кругляшами золотых монет.
Кутергин сбил с ног Али-Резу и упал сам - столбом торчать под пулями просто глупость! И тут же мозг заработал с лихорадочной быстротой, отыскивая путь к спасению. Какая разница, кто в кого стреляет? Важно другое: в суматохе внезапно возникшей перестрелки появился шанс улизнуть, забиться в какую-нибудь щель и затаиться, но сейчас первым делом нужно выбраться из-под огня!
Федор Андреевич подтолкнул молодого шейха в расщелину между двумя огромными кусками породы. Лицо Али-Резы побледнело, но самообладания он не потерял и тут же понял, чего хотел капитан. Извиваясь как ящерица, он заполз в щель и подвинулся, давая место Кутергину. Перестрелка не прекращалась, по камням чмокали раскаленные кусочки свинца, разъяренные фидаи вопили дурными голосами и часто палили из ружей.
- Туда! - Али-Реза схватил русского за руку и показал на выемку в скале. До нее было около сажени. Там они окажутся в безопасности, но пока забираются - послужат прекрасной мишенью. И все же рискнуть стоило.
Помогая друг другу, беглецы проползли до конца расщелины и полезли на скалу. Пуля стукнула рядом с головой Федора Андреевича, и каменная крошка больно секанула по лицу. Хорошо еще, он успел зажмуриться.
Отчаяние придавало им силы, и вот уже капитан перевалился через шероховатый, источенный ветрами камень и очутился в тесной пещерке, где можно было лишь с трудом встать на четвереньки. Зато сюда не залетали свинцовые шмели. Через несколько секунд к нему присоединился Али-Реза. Немного отдышавшись, он придвинулся ближе к Кутергину.
- Скоро стемнеет. Нам надо лезть наверх. Здесь нас найдут.
- Наверх? - Федор Андреевич с сомнением покачал головой. Безумная затея! Днем и то с трудом лазили по горам, а уж ночью? Сорвешься, и костей не соберешь.
- Да-да, - жарко зашептал молодой шейх. - Наверх! Я знаю это ущелье, тут есть карниз, по нему пройдем до гребня. Опасно, но оставаться еще хуже! Кто бы ни взял верх, они придут за нами.
Русский и сам прекрасно понимал: остаться на месте означало неминуемую гибель. Но как лезть ночью на гору? Без веревок, с дрожащими от голода руками, ничего не видя вокруг?
Быстро темнело: как всегда, ночь в горах наступала стремительно, словно обрушивалась в ущелья, затопляя их чернотой на долгие часы, пока не взойдет солнце. Ощутимо похолодало, сильнее завыл ветер. Стрельба стала вялой, а вскоре и вовсе стихла. Противники не видели друг друга и не хотели выдать себя вспышкой выстрела: среди горцев много метких стрелков, способных без промаха поразить цель, показавшуюся хоть на мгновение. Сколько это будет продолжаться, у кого у первого сдадут нервы? Ни исмаилиты, ни вольные всадники не собирались отступать и готовились ждать хоть до рассвета, уверенные в своей победе и в том, что жертвы никуда не денутся. Беглецы оказались как бы на ничейной земле, разделявшей непримиримых противников.
Али-Реза дотронулся до руки русского, призывая его следовать за собой, и потихоньку выбрался из пещерки. Он встал на плечи Кутергина и дотянулся до края нависшего над их временным убежищем каменного козырька. Мгновение - и молодой шейх уже протянул руки, помогая влезть на козырек товарищу по несчастью. Из-под ноги капитана сорвался камень и с глухим стуком покатился вниз. Тут же темноту разорвали вспышки выстрелов, несколько пуль стукнули в скалу над головами сжавшихся в комок бепецов но через минуту все успокоилось и лишь побитой собакой подвывал неугомонный ветер, старательно вылизывая щели в горных громадах. Али-Реза облегченно перевел дух и шепнул, что до карниза осталось совсем немного: он очень узкий, на него едва можно встать зато потом он расширяется.
Наверх полезли рядом, судорожно шаря руками в поисках любой трещины, неровности, хоть махонького выступа, чтобы зацепиться пальцами или поставить ногу. Мышцы болели от напряжения и в любой момент грозили превратиться в комок судорожной боли, на лбу выступала испарина. Однако два измученных человека упрямо стремились к спасению. Когда нога срывалась или пальцы никак не могли нащупать опору, сердце в груди замирало, и приходилось усилием воли заставлять себя не запаниковать, не сдаться. Медленно, вершок за вершком, беглецы тянулись к карнизу. Ощутив рукой неровную, покрытую каменной крошкой площадку, шириной не более ладони, Федор Андреевич не поверил себе: неужели удалось почти невозможное? Али-Реза уже забрался на карниз и нетерпеливо шипел, призывая русского поторопиться. Наконец, Кутергин тоже встал на спасительную тропку и бочком, почти прилипая к скале, двинулся за молодым шейхом, стараясь не думать, какая бездна разверзлась под ногами. Она словно притягивала к себе и ждала любого неверного шага, чтобы навсегда оставить смельчаков в ушелье, принеся их в жертву великим духам древних гор. По спинам ручьями тек холодный пот, в висках тонко стучала молоточками кровь, временами кружилась голова от голода и усталости. Карниз круто забирал к вершине и был настолько узким, что каблуки сапог все время висели над пустотой. Федору Андреевичу ужасно хотелось согреть дыханием израненные, онемевшие от холодного ветра и напряжения пальцы, но нельзя останавливаться - надо идти и идти! Немного сдвинуть левую ногу, осторожно подтянуть к ней правую, опять переставить левую...
Незаметно карниз расширился, и удалось поставить нею ступню. Оказывается, какое же это райское блаженство, когда можно нормально стоять, а не висеть над пропастью, удерживаясь лишь на кончиках пальцев и носках сапог. Но Али-Реза не дал передохнуть и секунды - он тихонько подергал русского за рукав, и они продолжили страшный путь.
Кутергину казалось, что мучения на горной тропе продолжались час или полтора, поэтому он несказанно удивился, когда, выбравшись на гребень, увидел далекие вершины заснеженных гор, освещенные первыми лучами восходящего солнца. Неужели они как мухи ползли по карнизу почти всю ночь?! Скоро и в ущелье станет светло. Враги немедленно обнаружат исчезновение беглецов. Наверняка они знают об узком карнизе и поймут, как упорхнули птички из силка.
Али-Реза устало опустился на камень, молитвенно сложил ладони и провел ими по мокрому от пота, покрытому грязью лицу. Потом поглядел на украшавшие руки кровоточащие ссадины и горько усмехнулся. Сейчас в нем трудно было признать того молодого человека, которого Федор Андреевич впервые увидел в пустыне: теперь Али-Реза походил на дервиша в лохмотьях, живущего подаянием сердобольных правоверных. Впрочем, капитан выглядел не лучше: драный халат, разбитые сапоги, насквозь пропыленная лохматая шапка. Лицо заросло клочковатой бородой, щеки запали, руки черные, как у негра.
- Что теперь? - Кутергин показал на восток. - Светает.
- Вижу, - буркнул Али-Реза и тяжело поднялся. - Придется еще потерпеть. Я знаю поблизости одно место, где есть вода. Там можно укрыться на некоторое время. Пошли.
Через несколько часов, изрядно полазив по горам, они добрели до странного нагромождения камней на голой вершине скалы. Приглядевшись, Федор Андреевич опытным глазом военного угадал в хаосе обломков остатки сторожевой башни. Откуда здесь, на вершине, вдруг возьмется вода? Кругом голые мрачные камни, а над ними лазурь, неба с редкими перистыми облачками. Но Али-Реза смело полез в развалины, и капитану пришлось последовать за ним. Молодой шейх отыскал какую-то темную дыру, похожую на крысиную нору, и нырнул в нее. Федор Андреевич тоже протиснулся сквозь узкий лаз и с удивлением обнаружил хорошо сохранившиеся ступени ведущей вниз лестницы. Наверху она была завалена щебнем и обломками но дальше ход расширялся, и удалось встать на ноги Вскоре они очутились в полуподвале. Над головой нависал низкий свод, сложенный из огромных глыб. Свет проникал в помещение через узкие бойницы, похожие на трещины в породе, - все они смотрели в сторону ущелья, по дну которого ниткой вилась дорога. Молодой шейх прошел в угол, разгреб ногами обломки камней и, ухватившись за кольцо, с трудом откинул каменную плиту пола.
- Иди сюда!
Кутергин подошел и не поверил глазам: в каменной нише бил маленький фонтанчик кристально чистой воды!
- Чудо, - прошептал он, опустился на колени и, боясь, что фонтанчик исчезнет без следа, жадно припал к нему губами.
- Древние умели творить еще не такие чудеса. - Али-Реза почти силой оттащил его от источника. - Нельзя сразу много! И учти, у нас нет ни крошки хлеба.
Капитан услышал, как в животе у него заурчало: еще бы, когда он ел в последний раз? Кажется, перед тем, как отправиться в отчаянную вылазку в лагерь вольных всадников Мирта? Кутергин отыскал среди хлама старый глиняный кувшин с отбитым горлом, торопливо наполнил его водой и полез наверх. Али-Реза проводил русского понимающим взглядом.
Вернувшись, Кутергин нашел молодого шейха спящим. Он сидел, привалившись спиной к стене, и мерно дышал, но едва раздались шаги, тут же открыл глаза. Федор Андреевич сел рядом и показал ему алмазы, вышедшие из него вместе с водой.
- Откуда? - изумился Али-Реза. Капитан объяснил.
- Понятно, - протянул молодой шейх и, немного подумав, сообщил: - Если у нас есть алмазы, а это те же деньги, вечером надо спуститься вниз.
- Да? - Федор Андреевич с хрустом почесал заросший подбородок. - Зачем?
- Положись на меня, - продолжил Али-Реза. - В конце концов нам все равно когда-нибудь придется выйти к жилью. Не можем же мы. как орлы, вечно жить на вершинах голых скал?..
Сон и вода помогли восстановить силы, но все равно до селения, вытянувшегося вдоль дороги, ведущей через ущелье, они добрались лишь к исходу ночи. Все дома в темноте казались абсолютно одинаковыми. Молодой шейх неведомым образом отыскал нужный и постучал в калитку ворот. Истошным лаем залилась собака, потом на нее цыкнули и спросили что-то на непонятном языке. Али-Реза ответил, и калитка распахнулась. Путников тут же повели в дом, все окна которого выходили во двор, ни о чем не расспрашивая, уложили на кошмы и оставили одних.