- Даю, - откликнулся Климов. Машина тронулась, выбросив в знойное, белесое небо облачко сизого дыма. Уехали...
- Уехали, - доложил Величко кому следует.
- Уехали, -доложил Хорошилов.
- Уехали, - сообщили те, кому доложил Хорошилов.
А Ласточка, набирая обороты, стремилась вырваться из общего потока, своими габаритами, окрасом, мерсовским движком подтверждая право на левый ряд.
Уже за МКАД Климов открыл конверт. Там лежал листок из ученической тетради, сложенный вчетверо. Развернул. И ровно ничего не понял. Повторил вслух: - "МЭ ТУТ КЕМАМ".
- Ну и что нам пишут? - спросил Артеменко.
- А черт его знает, - пожал плечами Климов. - Вперед, на винные склады!..
Глава 13
КАБИНЕТ
Отсюда открывался прелестный вид на старую Москву. Настолько прелестный, что хозяин кабинета не поменял бы его ни на какой другой. Хотя прежние владельцы кабинета вполне могли рассмотреть из окон Воркуту и Магадан, а то и получить пулю, сидя прямо в уютном кресле.
Хозяин кабинета был спокоен. Прошло время комсомольских разборок, шашлыков, командировок, где встречают по-царски, а провожают как покойника вперед ногами. Теперь он сам отдавал приказы. И его подчиненные нередко могут лицезреть своего шефа в нижнем буфете. Нижний буфет - это демократическая придумка хозяина кабинета. Он неустанно твердил своим заместителям, что достаточно два раза в неделю спуститься к народу, дабы соответствовать имиджу демократа и либерала.
Он таки дождался звонка. Операция началась. Хозяин кабинета не знал подробностей. Зачем? Как командующий фронтом не интересуется подробностями полковой операции, так и он не хотел знать деталей. Тем более от его кабинета до "передовой" - сотни километров. Операция дорогостоящая, но локальная.
Хозяин прошелся по кабинету, подошел к тому месту, где стояли кожаный диван, столик и два глу-брких кресла. Здесь он вел неформальные беседы с Доверенными лицами. Усевшись в кресло, закрыл глаза. Ни о чем не думалось. В последнее время такое случалось все чаще и чаще. Это напоминало состояние полной прострации или почти кладбищенского покоя. Абсолютного покоя...
Он вспомнил Красноярский крайком ВЛКСМ. Счастливое было время... Хлопотное, но счастливое. Молодость. Он и сейчас не стар. Женщины пока не жалуются.
Хозяин кабинета все глубже погружался в приятные воспоминания, уводившие его от реальности...
А надо было бы быть реалистом. Как охотничьи собаки с возрастом теряют нюх, так и он, достигнув положения, наслаждался властью и... покоем. А тучи уже сгущались. Почти как перед грозой, пахло серой... Из его высокого кабинета видно было далеко, но надо было перевести взгляд пониже. Видно, он не уловил даже явных изменений и не предполагал, что очень скоро его из этого кресла попросят.
Глава 14
ВЕЛИЧКО. ИГРА В СЕРСО
Господин Величко стал господином в октябре девяносто третьего. Разрывы танковых снарядов ничуть не испугали его. И вовсе не потому, что Величко обладал храбростью необычайной. Просто не оценил степени опасности.
Он вел Лидера по темным коридорам в безопасное место, деловито инструктируя на ходу попадавшиеся навстречу группы защитников, словно опытный полководец. Приказы и инструкции были абсурдны и вовсе не соответствовали тактике обороны, но он, человек сугубо гражданский, вообразил себя чуть ли не Наполеоном. Но Лидеру понравился этот смелый и решительный человек из окружения, а хватка его показалась деловой и цепкой. Смещенный со всех постов лефортовский сиделец по выходе из заточения не забыл расторопного украинца, дал рекомендации - и жизнь Величко завертелась, закрутилась будто в ином измерении.
Переломным для себя моментом Величко считал девяносто пятый год, когда его в числе нескольких молодых, подающих надежды людей пригласили на подмосковную дачу. Там было все. И стол, ломящийся от яств, и умные политические разговоры, и много вина. Когда пьяным гостям надоело обсуждение государственных проблем и потянуло на воздух - к простым крестьянским развлечениям, Величко остался с дочерьми хозяина дачи играть в серсо и великолепно проиграл обеим.
Дело в том, что знающие люди предупредили украинца о головной боли хозяина поместья - дочерях. Одна из них не отличалась красотой, зато имела острый язычок и не менее острый ум, другая, как утверждали, наркоманка. По этим причинам ни та, ни другая не могли выйти замуж в своей среде. Им следовало подыскивать мужей среди бедных родственников или на стороне.
Пока все кандидаты испытаний не прошли. Проиграв, Величко усадил девиц в шезлонги, сам смешал и поднес коктейли и уселся рядом. Говорили ни о чем и обо всем. Чтобы угодить обеим, Величко принялся осторожно критиковать собравшихся и сразу же обрел благодарных слушательниц.
Гости вернулись с прогулки и, словно изголодавшиеся волки, кинулись к накрытому во второй раз столу с легкими закусками. Хозяин дачи направился прямиком к дочерям и отозвал в сторону Величко.
- Ну как? Кто? - спросил он напрямик хохла.
- Что? - прикинулся Величко.
- Кто?
- Не знаю, - честно признался тот, поняв, что дальше играть не стоит.
- Ты мне ваньку не валяй.
- Честно, Аркадий Карпович. Обе хороши.
В голосе претендента звучало столько неподдельного волнения из-за невозможности выбора, что отец купился.
- Да, признаться, обе хороши, - искренне восхитился Аркадий Карпович и жестко заключил: - Сутки на размышление.
Через сутки Величко выбрал младшую, посчитав, что наркоманкой управлять гораздо легче, чем умной. И не прогадал. Когда попал на автобазу и получил в свое ведение маршрут, а главное - понял, ЧТО этим маршрутом переправляют, сначала наложил в штаны, но потом, по зрелом размышлении, успокоил себя: в случае чего, тесть прикроет, раз такие люди в бизнесе задействованы.
Не обладая в этой области профессиональными навыками, Величко все же сумел собрать неплохую команду. Растяжки по городу, планшеты на самых людных перекрестках, рекламные ролики на телевидении - все шло в ход, все засчитывалось как заслуга Величко. Он неплохо справлялся со своими обязанностями и даже увеличил доход фирмы. Но основным в его деятельности все-таки был и оставался маршрут.
Величко набрал по сотовому секретный номер, произнес:
- Выехали. Нет, отклоняться от маршрута категорически запрещено, да и времени у них не так много.
Все. Игра в серсо началась. Величко собирался проиграть в очередной раз. Проиграть, как и в игре с дочерьми, с пользой для себя. Аркадий Карпович, рекомендуя зятя Хорошилову, не учел одного - неуемного карьерного зуда и амбиций украинца. Это стало ошибкой. Слишком долго Величко сидел без движения. Хотелось дела. Крупного. И он решил сыграть в серсо с конкурентами тестя.
Глава 15
ДОМИК У ДОРОГИ
"Мерседес" с упоением поглощал километры. Выехав во второй половине дня, друзья торопились. Спидометр словно застрял на отметке сто миль в час. Кондиционер не включали. На такой скорости два открытых боковых окна создавали хорошую тягу. Дорожное радио без устали гремело попсой, и Артеменко, не терпевший подобного рода музыкальную продукцию, выключил радио и поставил Стинга.
Они шли в левом ряду, изредка пропуская вперед легковые иномарки.
- Куда торопятся? Ей-богу, когда приобрету свою, назло буду ездить медленно, - хохотнул Гун.
Они откозыряли стражу порядка, который насторожился было, но, узнав Ласточку, поднял руку в приветствии. На трассе Климова и Артеменко знали. В первый год работы на автобазе, случалось, останавливали, проверяли груз и документы, но неизменно все оказывалось в ажуре. Кроме того, мужикам можно было заказать в столице любую вещицу, необходимую в хозяйстве, а уж к праздникам тем более. Климов и Артеменко никому не отказывали, будь то редкое лекарство, набор игл для швейной машинки или новые ножи для мясорубки. В Москве, как в Греции, все есть...
Сегодня до темноты они должны пройти около, семисот километров. Причем надо еще заехать в Энск и сдать попутный груз: пятьдесят ящиков коньяка "Белый аист" - личная просьба Величко.
Друзья не задавались вопросом, почему фирма, только в виде исключения занимающаяся алкоголем, продуктами питания и табаком, взялась доставлять какие-то пятьдесят ящиков. Никогда не спрашивали и о том, почему именно Величко, занимающийся на фирме рекламой и маркетингом, курирует маршрут "Москва - Ильичевск - Москва - Калининград". Обычным грузом на этом направлении была бытовая техника, запчасти и комплектующие различных производств. Не вызвала особых вопросов и спешка, с которой прокручивалось дело. Видимо, мухлюет Величко - хочет пополнить свой карман, решили мужики, не боится ничего, стервец.
В Энске ничего не знали о поставке, но в документах адрес и получатель указаны точно, и директор сети магазинов и торговых точек на трассе товар принял. Вот только разгружать пришлось самим. Единственный грузчик был пьян и спал в подсобке.
Разгрузившись, друзья отказались от угощения и ночлега. У каждого водителя-дальнобойщика на трассе имелись свои излюбленные места дневок и ночевок, дружеские связи и, разумеется, любовь. В этом смысле Климов и Артеменко мало чем отличались от коллег. Вот почему сами разгрузили, вот почему отказались ночевать, вот почему, как только выехали на трассу, подхлестнули Ласточку, и она вновь стала наматывать километры.
Летом солнце садится поздно. Огненный апельсин уже коснулся краем кожуры кромки леса, когда Ласточка свернула на автоплощадку. Чуть дальше виднелось бывшее здание дорожной столовой, а ныне частное предприятие общественного питания. Поварихой тут прежде работала тетя Дуся. Когда предприятие перешло в частные руки, услуги тети Дуси не понадобились. Ее сменил хмурый повар-кавказец. Все подорожало. В меню появились кебабы и шашлыки, лагманы и хинкали. Существенно уменьшилось количество отходов. Тетя Дуся вынуждена была сократить поголовье свиней до трех особей. Ее оставили посудомойкой.
Но и такое положение считалось шатким, ибо шеф грозился приобрести специальную машину. Шоферы еще заезжали сюда по старой памяти, но цены кусались, и остались лишь немногие.
Гун и Дима вошли в зал и сели за любимый столик у окна. Заведение пустовало. Надя, дочка тети Дуси, обрадовалась старым знакомым. Ее взяли официанткой, и она зарабатывала вдвое против матери. А Дуся из кормилицы превратилась в иждивенку.
- Ой, мальчики приехали! - воскликнула Надя. - Что будем заказывать? Берите лагман. Баранина свежая. Австралийская.
- Как живешь, Надюш? Поступать не раздумала? - спросил Гун.
Оба знали: заветная мечта официантки - поступить в институт. Вообще, любыми путями покинуть-глухомань и перебраться хотя бы в Энск, если не в столицу или Питер. В принципе ей было все равно. Лишь бы уехать. Наде надоели подсобное хозяйство, огород, поселковая дискотека, неуклюжие ухаживания местных парней и хамоватых Дальнобойщиков. Из всех транзитников Надя отличала, пожалуй, только этих двоих. Никогда не приставали, грязно не ругались, во время ночевок водку не пили. А ночевать тетя Дуся пускала за умеренную плату.
Их дом стоял на отшибе поселка, ближе всех к дороге, и с незапамятных времен в нем привечали проезжих людей. Несколько раз Надю обнадеживали удалые транзитники, и, возможно, все случилось бы, как в "Станционном смотрителе" Пушкина, но Дуся, в отличие от Вырина, всегда была начеку. Сама когда-то не убереглась, потому одна растила троих детей со старшей Надеждой. В свое время ей тоже хотелось покинуть родные края.
Манили огни больших городов, и она влюбилась в водителя. Тот обещал много. Обещания не сбылись.
Водителя перевели на другой маршрут, а может, сам попросился, когда узнал о ее беременности. Она упорно ждала и потому дочку назвала Надеждой.
- Эти не обижают? - кивнул Артеменко на выглянувшего в окошко раздачи повара.
- Меня обидишь...
И Надя с гордостью продемонстрировала баллончик с перечным газом.
- Мать позови, - попросил Гун, роясь в карманах, но Дуся уже спешила из мойки в зал. - Вот. Как заказывали. - Гун протянул посудомойке пару пачек игл для швейной машинки и свиной кожи ремень.
Дуся полезла под фартук за деньгами.
- Это ты брось, Дуся. Не обедняем, - остановил ее Артеменко.
- Ладно, - согласилась посудомойка. - За ночевку не возьму.
На том сошлись. Дуся выдала шоферам ключ и вернулась на рабочее место. Надя ушла за заказом, а в помещении появился молоденький сержант милиции с офицерским планшетом на боку. Завидев Гуна и Диму, -направился к их столику:.
- Можно?
- Садись, Петя, в ногах правды нет. Есть-пить будешь? - спросил Гун.
- Не с моей зарплатой.
- Брось. Угощаем. Надя, холодной минералки полковнику.
Петю передернуло. Милиционер сильно переживал из-за своего звания - четыре года в младших сержантах. А как выдвинешься, если ничего не происходит? Пара драк шоферни на стоянке, "черного" измутузили, козу увели у Матрены... Драку разняли сами шоферы. Заявлений никто не подавал. Расследовать нечего. Козу не нашли. Видимо, увезли те же дальнобойщики, и пасется скотинка где-нибудь в соседнем районе. Как выдвинуться?
- Я серьезного разговора хочу.. -начал сержант.
- Ну если серьезного...
- Не надо насмехаться. Вы туда-сюда, а мне тут жить.
- К чему клонишь? - спросил Артеменко, прикидываясь, будто не понимает, о чем речь. На самом деле песня была старая, ее сержант заводил при каждой встрече с дальнобойщиками: вам, ребята, все равно где гулять, а Наде здесь жить. Она мечтает о городе, и никак эту блажь не вышибить. Вы, мужики, должны понимать - нечего ей там Делать. Кому нужна провинциальная официантка? Не обещайте ничего, а главное - не берите с собой в столицу. Пропадет баба.
Друзья согласно кивали, хотя прекрасно понимали Надежду. Захолустье. Трасса. Грязь. И перспектива выйти замуж за этого мента. Огород. Коза. Может, свинки. И тоскливые вечера у телевизора,; где все сверкает и переливается, где голоногие девицы-певицы, красивые усатые или небритые мужчины...
Милиционер заткнулся. Надя принесла лагманы.
- Опять ноешь?.. -спросила она полуутвердительно.
- Ничего подобного, - покраснел сержант.
- Не слушайте вы его. Наплетет, чего не знает. Не пойду я за тебя. Не пойду. Понял? Чего заказывать будешь? А ничего, так ступай, место не занимай.
Мест кругом было предостаточно.
Гун с сожалением посмотрел на незадачливого милиционера:
- Не расстраивайся, сержант, это она по молодости. Перебесится. Встряска ей нужна. Понял?
- Это как?
- Это уж сам думай.
Милиционер обреченно вздохнул:
- Я ведь Москву знаю. Служил в области. Там такие... Такие...
- Всякие там... -вспомнив Зару, жестко сказал Гун.
Глава 16
ГЛОТОВ
Вечерний обход не внес ничего существенного в жизнь больного. Сняли одну капельницу, зато в левую и правую ягодицы засадили по паре уколов.
Глотов ворочался на кровати, кряхтел, но никак не мог найти удобного положения. Видимо, по аналогии вспомнились жесткие армейские кровати. Всплыли эпизоды службы в армии. Взвод управления обычно не гоняли на хозработы, но случались авральные ситуации, когда среди ночи поднимали и их. Полусонные, брели они в порт, где разгружали баржи. Хорошо, если приходили продукты питания. Тогда можно запросто уронить ящик за борт или под ноги учетчику. Товар считался некондиционным, и взвод наедался до отвала.
Глотов наконец улегся и уставился в потолок.. Хотел восстановить в памяти, о чем он говорил Артеменко в машине "скорой помощи". Все ли? И насколько все? Василий Степанович всерьез перепугался. Нет, умирать он не собирался. Тем более бросать работу. Правда, база теперь принадлежит ему только номинально, но ведь она создана им, это его детище...
В последнее время заметил некие странности в поведении отдельных сотрудников и водителей: ильичевский маршрут окончательно выделился как бы в самостоятельное предприятие. Не было разве что отдельного счета. Шоферы вели себя независимо, и не было никакой возможности выстраивать справедливый график, ибо они практически не участвовали в общем процессе. Первой заметила несоответствие старший диспетчер. Пришла чуть ли не в слезах в старую конторку-Глотова и пожаловалась на хамство. В столице тогда свирепствовал грипп. Водителей не хватало. Основные маршруты зашивались. За баранку посадили даже стажеров. Мария Игнатьевна рискнула снять с ильичевского направления две машины из двенадцати и выдала им лист на Казань. Надо было доставить на вертолетный завод запчасти. Иначе заводу грозил простой, а базе неприятности. Она знала о негласном приказе не трогать ильичевскую колонну, но иного выхода не нашлось. Первый шофер, усмехнулся и ничего не сказал, а вот старший второй машины разошелся вовсю. То, что перед пожилая женщина, не остановило хама.
Василий Степанович вмешался и поставил водителя на место. Последовала жалоба.
- Глотов, что вы себе позволяете? - заявил Величко, появившись в дверях конторки. - Существует приказ, и не нам с вами его отменять. Водители ильичевского маршрута всегда должны быть наготове. Под парами.
- Это вы что себе позволяете? У нас грипп. Людей нет. А ильичевцы простаивают. И неизвестно, сколько простоят. Да всего две машины взяли. Вы считать умеете?
- Я считать умею. Это у вас трудности с арифметикой с августа девяносто восьмого.
У Глотова мелькнула неприятная мысль: вдруг этот мерзавец сообщит о настоящем хозяине автобазы? Тогда все. Авторитету крышка.
Никакой "крышки", конечно бы, не случилось. Многие, возможно, отнеслись бы к Василию Степановичу с сочувствием, но самолюбию директора был бы нанесен ощутимый удар.
- Молчать! Как стоишь! Поправь галстук! И изволь являться на работу, как все, - к восьм утра. А теперь - марш отсюда!
Опешивший Величко поначалу двинулся к двери, но опомнился, остановился на выходе и недобро усмехнулся.