Я просмотрел список адресов. Эль-Браво, Сибриз, Уэллс-роуд. Самые фешенебельные места в Палм-Бич.
— Сюда возвращаемся в девять тридцать, — сказал Микки. — Деньги на наши счета поступят завтра. Вопросы есть?
Микки обвел взглядом собравшихся. Этих людей я знал всю свою жизнь, это были мои лучшие друзья.
— Это оно. Сделаем дело, и свободны. Ди, вы с Бобби сможете купить тот ресторанчик. Барни откроет автосалон в Натике. А ты, Недди, купишь хоккейную команду или еще что. Нам улыбнулась удача. Вот она. Пять миллионов. Давайте руки. — Он посмотрел в глаза каждому. — Если кто решил отказаться, еще есть время. Недди, мы как, вместе?
У меня сосало под ложечкой. Второго такого шанса и не представится.
— Вместе, — сказали Бобби, Барни и Ди.
Я понимал, что сейчас перейду Рубикон. Но я хотел этого. Тесс же сказала, что удача повернется ко мне лицом. Нахлынули мечты, а на миллион можно много чего намечтать.
Я положил ладонь на ладони моих друзей и сказал:
— Вместе!
* * *Через полтора часа я припарковал «бонневиль» неподалеку от внушительного особняка на Уэллс-роуд, укрытого за высокой оградой. На мне были бейсболка, джинсы и темная футболка.
«Райденуэр», — гласила надпись на почтовом ящике. Я осторожно прокрался за дом, надеясь, что внутри никого нет и сигнализация включена. Свет не горел. Райденуэры наверняка отправились на благотворительный прием.
Я взглянул на часы. Девятнадцать сорок. Команда должна быть на месте. Ди было поручено прослушивать радио на полицейских частотах.
Я подобрался к задним раздвижным дверям. Замок самый примитивный.
Вскоре тишину пронзили завывания сирены. Зажегся свет, и у меня замерло сердце. Я посмотрел через стекло, но никого не увидел.
Я сделал то, зачем пришел! Все получилось!
В мгновение ока я оказался в «бонневиле». На улицу никто не выскочил. Но я знал, что полиция уже мчится сюда.
Один есть!
Далее мой путь лежал на юг, на Сибриз, улицу, обрамленную живыми изгородями. Дом тридцатых годов в колониальном стиле. Машину я оставил метрах в ста от дома и пошел пешком. Девятнадцать пятьдесят восемь. Все тихо. Я подобрал с земли камень и со всего размаху швырнул его в окно. Завизжала сигнализация, автоматически включился уличный фонарь. Я отошел в тень. Номер два есть!
Последним был громадный особняк на Эль-Браво, за перекрестком с Уорт-авеню. Время — двадцать ноль пять. В график я укладывался.
За тяжелыми коваными воротами протянулась аллея из самшита. Я прикинул, что в таком домике наверняка море прислуги. Машину я оставил в квартале от особняка и пошел пешком. Раздвинув живую изгородь, я осмотрелся. Стеклянные двери были двойные. Такие камнем не разобьешь.
Обойдя дом, я подошел к обычной двери, которая, по-видимому, вела на кухню, и заглянул внутрь. Свет не горел.
Обернув кулак тряпкой, я пробил стекло. Тишина….
Я просунул руку, повернул ручку изнутри и вошел.
Это было что-то типа кладовки, за ней располагалась столовая с высоченными потолками и гобеленами по стенам.
Я точно знал, что дом поставлен на сигнализацию. Видимо, хозяева или слуги забыли ее включить. Я решил попробовать найти между оконными рамами контакты. Двадцать десять. Мои напарники должны с минуты на минуту приступить к своему заданию. И мне нужно было успеть выполнить свое.
Вдруг я услышал шаги и застыл на месте. К кухне шла чернокожая женщина в белом халате. Должно быть, горничная. Она подняла голову и увидела меня. Было ясно, что напугана она не меньше моего.
Она не кричала, просто стояла, выпучив глаза. Мое лицо было прикрыто козырьком бейсболки.
— Извините, мадам, — пробормотал я и выскочил вон.
По моим расчетам через пару секунд она должна была прийти в себя и позвонить в полицию.
Я кинулся к «бонневилю». Было двадцать пятнадцать. Полицейские, наверное, уже колесили туда-сюда, пытаясь понять, что происходит.
* * *Что-то было не так. Микки почувствовал это, как только они вошли в ворота.
Огромный особняк, в стиле итальянского палаццо. Островерхие венецианские окна, каменные балконы. Подъездная аллея метров в сто. Одеты они были в ворованную полицейскую форму. Так что их ни в чем не должны заподозрить.
И все же его не покидало дурное предчувствие.
Он посмотрел на Бобби и Барни. Они тоже нервничали. Никогда еще такого крупного дела они не проворачивали.
«Каса дель океано». Дом у океана.
Об этом месте Микки знал все. Знал расположение комнат, знал, где установлена сигнализация. Ему было известно, как попасть в дом, где искать картины.
Так почему же так неспокойно на душе?
Часы Микки показывали двадцать пятнадцать. Ди уже позвонила. Нед со своим заданием справился. Перед входом он бросил последний взгляд на Бобби и Барни. Те были готовы.
Микки позвонил в дверь, через пару минут им открыла экономка-мексиканка. Микки знал, что в доме больше никого нет. Он объяснил, что сработала сигнализация и их послали проверить, в чем дело. В следующее мгновение Бобби стукнул ее по голове фонарем и оттащил в чулан.
Первым делом нужно было отключить внутреннюю сигнализацию. Микки достал из кармана листок бумаги.
На панели он набрал цифры 10-02-85.
Загорелся зеленый огонек. Система отключилась. Микки вздохнул с облегчением. И подмигнул Бобби и Барни.
— Ну, парни, весь дом в нашем распоряжении.
Перед ними был вход в гостиную со сводчатым потолком. Старинная мебель, на стенах — картины. Над камином висел венецианский пейзаж. Каналетто, но ему велели его не трогать.
Он знал, куда идти. Сезанн — натюрморт с яблоками и грушами — висел в столовой. На правой стене.
Он взглянул туда и похолодел.
Никакой картины на стене не было!
Несколько секунд все трое молча пялились на стену. А затем Микки кинулся в библиотеку.
Картина Пикассо должна была висеть над камином. Все было отмечено на его схеме. Микки ворвался в заставленную стеллажами комнату.
То же. Над камином пусто. К горлу подкатила тошнота.
— Какого черта…
Микки сломя голову понесся к лестнице на второй этаж. Это был последний шанс. В спальне должна быть картина Джексона Поллока.
Микки ворвался в спальню первым, Бобби с Барни — следом за ним. И с тоской уставились на стену.
— Сукин сын! — завопил Микки.
Поллок исчез. Точно так же, как Пикассо с Сезанном. Он готов был убить того, кто это сделал. Того, кто украл его мечту.
Кто-то их подставил!
Глава 3
Сейчас все это кажется таким смешным и глупым… Мартини с апельсиновым соком… яхта в голубых волнах Карибского моря… и на палубе рядом со мной Тесс…
Я остановил машину на Саут-Кантри-роуд. Мимо шныряли полицейские машины, визжали сирены. Со своей работой я справился на «отлично».
И тут из рации послышался голос Ди:
— Нед, ты где? Недди!!!
Мне стало не по себе. По плану она уже не должна была выходить на связь — в девять тридцать мы собирались встретиться в доме на озере Уорт. Голос у Ди был испуганный.
— Нед, все сорвалось! — закричала Ди. — Приезжай сюда!
— В каком смысле сорвалось, Ди?
— Этот тип, Гаше, он нас подставил…
У меня замерло сердце. Как это — подставил?
Про этого человека я не знал ничего, только имя — Гаше. Больше нам Микки ничего не рассказал. Ясно было одно — мой миллион долларов растаял в тумане. И тут я сообразил, что все может обернуться хуже. Гораздо хуже. Микки, Бобби и Барни могли сцапать на месте преступления.
Я дал задний ход, но куда ехать, так и не мог решить. То ли нужно было отправляться в условленное место, то ли ехать домой, к Солли, — мол, я здесь ни при чем.
Поехал я в сторону Уэст-Палм. И тут вдруг совсем рядом завизжали сирены. Я похолодел. Оглянулся и увидел, что меня нагоняют полицейские машины. Я притормозил — был совершенно уверен, что сейчас меня остановят.
Но они проехали мимо. Не обратили на меня ни малейшего внимания. И ехали они не к Дому у океана и не к тем домам, где сработала сигнализация. Это меня окончательно озадачило.
Куда же они отправились? Я поехал за ними следом. Полицейские свернули на Острелиан-авеню. Туда же мчались еще несколько полицейских машин. И фургон из морга.
Остановились они перед «Бразильским двором». Я занервничал. Здесь ведь живет Тесс. Что там стряслось?
Я оставил «бонневиль» на углу и подошел поближе к гостинице. У входа собралась целая толпа. Такого количества полицейских машин я в Палм-Бич еще никогда не видел.
У дверей отеля толпились зеваки. Я подошел к женщине, державшей за руку мальчика лет шести.
— Что там случилось?
— Убийство.
— Боже мой… — пробормотал я.
Меня пробирал страх. Служащих отеля вывели на улицу. Я кинулся к девушке из справочной, ее я запомнил еще утром.
— Что там случилось?
— Убийство.
— Боже мой… — пробормотал я.
Меня пробирал страх. Служащих отеля вывели на улицу. Я кинулся к девушке из справочной, ее я запомнил еще утром.
— Скажите, что там такое?
— Убили… — сказала она. — Женщину убили.
— Женщину? — Я заглянул ей прямо в глаза. — Постоялицу?
— Да. — Она как-то странно на меня посмотрела. Я не понял, помнит она меня или нет. — Из сто двадцать первого.
Ее номер. Номер Тесс. Тесс убили?
И тут в фургон погрузили носилки. Я успел увидеть руку, запястье с тремя тоненькими золотыми браслетами. Это была Тесс. Ее убили… Как? За что? Кому понадобилось ее убивать?
До озера Уорт я доехал как в тумане. Все в моей жизни вдруг перевернулось. Так уже было однажды — в Бостоне. Но на сей раз мне вряд ли удастся наладить все заново. Я свернул с 95-й автострады на Шестую авеню. Дом Микки стоял недалеко от шоссе. Мимо меня проехала полицейская машина, и мне снова стало не по себе. Показался еще один черно-белый автомобиль. Может, они уже приметили мою машину? Может, меня засекли еще в Палм-Бич?
Я свернул на Уэст-роуд и остановился в паре кварталов от дома, который снимал Микки. И оцепенел.
Вокруг сверкали полицейские мигалки. Как перед отелем. Весь квартал был оцеплен. Кроме полицейских машин, я увидел несколько машин «скорой помощи». Все они стояли около дома Микки. Я выскочил из «бонневиля» и ринулся туда. Не может такого быть! Не может!
Я подошел к старому негру в рабочем комбинезоне. Мне даже не пришлось ни о чем спрашивать.
— В том доме была настоящая бойня, — сообщил он, грустно покачав головой. — Несколько белых порешили. Там и женщина была.
Я стоял в полумраке, по щекам у меня текли слезы. Они только что были живы. Ди сказала, чтобы я возвращался. Я словно очутился в кошмарном сне.
Открылась дверь. Появились санитары с каталками. Один из черных мешков не был застегнут до конца. Я увидел копну рыжих курчавых волос. Микки…
Четыре каталки. Четверо моих лучших друзей.
Что было дальше, я помню плохо. Вспоминаю только, что добрался до машины и рванул куда подальше.
Я перебирал возможные варианты. Что я могу сделать? Сдаться полиции? Но меня теперь обвинят в убийстве Тесс.
Я включил радио, поймал местные новости. Юная красавица убита в роскошном отеле в Палм-Бич. На озере Уорт найдены трупы четырех неизвестных. Дерзкое ограбление. Похищены произведения искусства на шестьдесят миллионов! Значит, ограбление все-таки состоялось. Но ни слова о том, что полиция как-то связывает убийства с ограблением. И, слава богу, ни слова обо мне.
До Солли я добрался только часов в одиннадцать. Свет в доме не горел, во дворе — ни души.
Я поднялся по лестнице в свою комнатку над гаражом. Вытащил из-под кровати два рюкзака и принялся кидать туда вещи. Джинсы, футболки, пару свитеров.
Нацарапал записку Солли. Мне самому было противно, что я уезжаю не попрощавшись. Сол был для меня как родной дядя. Причем отличный дядя! И вот теперь я бегу, даже не предупредив его. Но другого выхода у меня не было.
Я кинулся вниз. Открыл багажник «бонневиля» и только собрался погрузить вещи, как во дворе зажегся свет.
Я резко обернулся и увидел Солли в халате и шлепанцах, со стаканом молока в руке.
— Ты меня напугал, Сол.
Он взглянул на открытый багажник и на рюкзаки. Видно было, что он расстроен.
— Как я понимаю, на прощальную партию в рамми времени у тебя нет.
— Я оставил записку, — смущенно пробормотал я. Мало того, что я решил смотаться тайком, его еще утром ждала парочка неприятных известий.
— Сол, произошли ужасные вещи. Тебе, наверное, что-то наговорят… Я хочу, чтобы ты знал: я ни в чем не виноват.
— Видно, дела плохи. Не торопись так, парень. Может, я чем смогу помочь. Порядочные люди не уезжают среди ночи.
— Ничем ты мне не поможешь, — вздохнул я. — Никто мне теперь не поможет. — Мне хотелось подойти к нему, обнять его на прощание, но надо было ехать. — Хочу тебя поблагодарить, — сказал я, сел за руль и включил зажигание. — За то, что ты мне доверяешь. За все хочу поблагодарить.
— Недди! — окликнул он меня. — Уж не знаю, что там такое стряслось, но решить можно любую проблему. Когда человеку нужна помощь, не стоит уезжать от друзей…
Но я уже ехал к воротам. Перед тем как свернуть на дорогу, я увидел в зеркале заднего вида его фигуру.
По моим подсчетам в запасе у меня был день. Потом мной неминуемо должна заинтересоваться полиция.
Кто-то убил моих лучших друзей. Доктор Гаше, я не знаю, что вы за доктор, знаю только, что вы за все заплатите.
* * *Элли Шертлеф, присев на корточки около пульта сигнализации Дома у океана, рассматривала перерезанный кабель.
Что-то на месте преступления ее настораживало.
Она была специальным агентом ФБР в Южной Флориде — работала в отделе, где расследовали дела о воровстве и подделках произведений искусства. Восемь месяцев назад она уехала из Нью-Йорка, оставив должность помощника куратора в «Сотбис», и все это время просидела в офисе в Майами — следила за аукционами и читала сводки Интерпола. И Элли стало казаться, что она совершила ошибку.
Да, разумеется, были и преимущества, о которых она себе неустанно напоминала. Например, чудесное маленькое бунгало в Делрее, прямо на берегу океана. Серфингом здесь можно было заниматься круглый год.
Элли наконец встала. Сто пятьдесят восемь сантиметров ростом, вес меньше пятидесяти килограммов, короткая стрижка и очки в роговой оправе — она совершенно не была похожа на агента ФБР. Однако учебу закончила со вторым результатом на курсе.
Ее озадачил перерезанный провод. Ну, Элли, соображай, зачем это сделали?
Экономка слышала, как грабители отключили сигнализацию, набрав нужный шифр. Но и провода были перерезаны. И на внутренней сигнализации, и на наружной. Зачем было это делать, если они и так знали шифр?
У Элли уже начала складываться собственная версия случившегося. Она чувствовала, что эта кража — дело рук кого-то из своих.
* * *Деннис Страттон, хозяин дома, расположился в плетеном кресле, закинув нога на ногу, в солярии с видом на океан и говорил по мобильному. Верн Лоусон, начальник следственного отдела полиции Палм-Бич, был здесь же — беседовал с женой Страттона Лиз, высокой и симпатичной блондинкой. Горничная-мексиканка принесла холодный чай.
Дворецкий сопроводил Элли в солярий. Страттон не обратил на них ни малейшего внимания.
— Шестьдесят миллионов! — орал Страттон в телефон. — Я хочу, чтобы сегодня же вы кого-нибудь прислали! Профессионала, а не желторотую девицу.
На этом разговор закончился. Страттон был невысокого роста, довольно стройный, с едва наметившейся лысиной и тяжелым взглядом. Одет он был в обтягивающую тенниску и белые льняные брюки. Наконец он соизволил бросить взгляд на Элли.
— Ну, вы нашли все, что хотели, детектив? — спросил он.
— Специальный агент, — поправила его Элли.
— Специальный агент, — с легкой издевкой повторил Страттон. И обернулся к Лоусону: — Верн, может быть, специальный агент желает осмотреть остальные помещения?
— Нет, этого пока не требуется. — Элли махнула рукой полицейскому из Палм-Бич. — Но если вы не возражаете, я бы хотела обсудить список пропаж.
— Список? — вздохнул Страттон. И пододвинул к ней лист бумаги. — Начнем с Сезанна. «Яблоки и груши»…
— Экс-ан-Прованс, — вставила Элли. — 1881 год.
— Вы знаете эту работу? — оживился Страттон. — Очень хорошо! Может, вам удастся объяснить этим кретинам из страховой компании, сколько она стоит на самом деле. Так, еще Пикассо и большая работа Поллока из спальни. Только за нее я заплатил одиннадцать миллионов. Да, и про Гома не забывайте… — Страттон стал перебирать какие-то бумаги.
— Анри Гом? — уточнила Элли. И сверилась со списком.
К ее удивлению, Гом действительно оказался там. Он был вполне пристойным постимпрессионистом, кое-кто даже собирал его работы. Но стоили они не больше тридцати-сорока тысяч — полную ерунду по сравнению с остальными картинами.
— Жена его любит. Послушайте, агент Шертлеф, по-моему, ваша работа заключается в том, что вам надо все здесь обследовать, а потом отправиться к себе в контору и составить отчет.
Элли почувствовала, как к щекам прилила краска. Страттон продолжал:
— Я хочу вернуть свои картины. Все до единой. Я хочу, чтобы этим делом занимались лучшие специалисты. Дело не в деньгах. Работы были застрахованы на шестьдесят миллионов…
Шестьдесят миллионов? — улыбнулась про себя Элли. Они стоят не больше сорока. Люди склонны преувеличивать ценность своей собственности.
— Дело в том, что украденные картины ничем не заменишь. — Страттон не сводил с Элли глаз. — В том числе и Гома. Если ФБР такая задача не под силу, я мобилизую своих людей. Так и передайте своему начальству. Сумеете, агент Шертлеф?