Ага.
И все это следовало сделать до приезда парней.
Потому как их не интересовали ни мой дорожный пот, ни мои романтические пражские сопли.
Ничего личного, только дело.
Сам такой…
…Все-таки горячий душ и крепкий кофе способны творить настоящие чудеса даже с самым измученным человеческим организмом.
Когда раздался звонок в дверь, я уже был почти в порядке.
И это тот самый случай, когда «почти» – считается.
Открыл, пожал руку Али, принял у него из рук клетку-переноску с недовольно мявкавшим оттуда Арамисом.
– Остальные попозже подгребут, – говорит. – За спиртным решили заехать, чтоб твои запасы не опустошать. Разговор, судя по всему, будет долгим. И непростым.
– Понятно, – жму плечами, выпуская котяру. – Если б все просто было, вы бы завтрашнего дня дождались.
Арамис выпрыгивает из клетки и тут же начинает тереться о мои домашние джинсы.
И – мурчит, громко, что твой ядерный реактор на подводной лодке средних размеров.
Соскучился парень.
И, похоже, уже простил.
Что ж, одной заботой меньше.
Не нужно будет гостей заставлять тапки в стенной шкаф прятать.
А то – точно бы кому-нибудь в кроссовки нассал, сволочь кремовая.
Взял котяру на руки, погладил, почесал за ухом и под подбородком, положил на плечо, – урчит еще громче.
За мочку уха прикусывает.
Как же я тебя люблю, сволочь лысая.
Я, после того как в моем доме настоящий сфинкс поселился, на волосатых кошек стал смотреть с искренним недоумением. И даже с подозрением.
Что-то в них не так…
…Отнес кошака на кухню, налил воды, насыпал в миску его любимых «подушечек».
Еще раз погладил радостно урчащую морду и со вздохом повернулся к Али, который уже колдовал у кофеварки, которую сам же и подарил мне на день рождения.
Практичный, гад.
Не только для меня старался, о чем, кстати, честно предупреждал.
Но все равно спасибо.
Нормальный свежемолотый кофе и эта растворимая шняга, которую в родной редакции глотать приходится, – абсолютно разные вещи.
Даже сравнивать бессмысленно.
– Только учти, – говорю, – Глеб. Это у парней спиртное еще может вызвать энтузиазм. А я – просто срублюсь. Выезд, сам понимаешь. Батарейки и так уже кончаются.
– Думаешь, я совсем тупой? Помнишь, как в том анекдоте: «Дедушка ослеп, а не ебанулся». Знаю, что ты на «чистом», сам почти не употребляю, но для такого случая запасся.
И достает из кармана джинсов небольшой, но вполне увесистый пакетик.
– Только давай не при всех. В другой комнате поляну организуй. А то, сам знаешь, в последнее время многие к этой гадости относятся воинственно отрицательно. Они, разумеется, всё поймут, но зачем гусей дразнить?
Я киваю, и мы идем в мою бывшую «детскую», где решительно вбиваем в ноздри по солидной дорожке качественного кокаина.
Мои мозги прочищаются окончательно.
Вот теперь, думаю, – можно и по рюмке.
Не опасаясь потерять нить.
И то ладненько…
…Только мы себе носы гадостью начинили, закурили по сигаретке и приготовились перекинуться парой слов, как одновременно позвонили: парни в дверь и Злата по телефону.
Махнул рукой Глебу, – мол, давай, принимай гостей, а сам трубку врубаю:
– Что, – спрашиваю, – Золотой, что-то случилось?
– Нет, милый, просто мне почему-то вдруг стало неспокойно.
Ну, успокоил ее как мог и пошел в большую комнату к парням.
А там – мама моя дорогая…
Глава 10
Я такого состава не то чтобы не видел никогда, даже представить не мог.
Да еще – у себя в гостях.
В своем доме.
Вид у меня был, скажем так, – несколько ошарашенный.
Можно даже сказать – охреневший.
Пара-тройка топов наших самых серьезных фирм.
Пара «коней».
Мусор из «Кэпиталз».
Даже бомжа откуда-то нарыли, причем – одного из самых серьезных.
Ни фига себе, думаю.
Они ж, по идее, таблицы друг другу рихтовать должны готовиться, причем в полный рост и, блин, с непередаваемым наслаждением.
Ан нет, сидят, бутылки на журнальном столике расставляют.
Много бутылок.
Разных сортов и крепости.
А мне, между прочим, неплохо бы завтра и до редакции добраться, хотя бы ненадолго.
Галочку поставить, так сказать.
Это тебе не старая добрая газета, где Главный всегда прикроет, если что не так пошло.
– Вы б, – хмыкаю, – еще Рабика притащили. А то некомплект.
– А он бы приехал, – кивает на полном серьезе бритый квадратный стос из конских «кидсов». – Жалко, не в Москве сейчас, а так – по-любому. Дело-то общее мастырим.
Ага, думаю.
Общее-то оно общее.
Только у нас с Рабиком, топ-боем конской «Ярославки», друг к другу такая неприязнь, что даже кушать вместе не можем.
– Непросто будет тогда его замастырить, – вздыхаю.
Сбор складно гыгыкает.
Несколько смущенно, надо сказать.
– А кто тебе сказал, что ты в сказку попал? – щерится, покачивая из стороны в сторону шишковатой, бритой «под ноль» башкой знакомый питерский бомжара.
Он, как мне потом сказали, случайно в те дни в Москве оказался, чисто по бизнесу.
Его и подтащили – в связи с наметившимися пренеприятнейшими обстоятельствами.
– У моих парней к тебе тоже особая любовь, сам понимаешь, – морщится, будто его кто только что лимон заставил сожрать.
Я согласно киваю.
А что?
Тут, блин, не поспоришь.
Все опять смущенно гыгыкают.
Кроме Мажора.
Он не гыгыкает, он разливает.
Заканчивает уже.
В данной ситуации – самое правильное занятие.
– Ладно, брек. Расписать друг другу щщи мы, парни, всегда успеем. Привет, кстати, Данил.
– И тебе здрасьте. Как, впрочем, и всем остальным. Я вас всех люблю. Ну, как всех…
Остальные тоже что-то бурчат себе под нос.
Возможно – здороваются.
– А пока, – продолжает Мажор, – давайте-ка, парни, выпьем временную мировую. Вопрос, нас туточки собравший, вполне конкретным оказался. И довольно неожиданным.
– Да уж, – бурчит бомжара, – вам что, а нам уже через неделю с «Эвертоном» играть. В том самом гребаном Ливерпуле. Хотелось бы вернуться оттуда живым и, по возможности, – не покалеченным.
Все согласно кивают.
В таких, миль пардон, говенных обстоятельствах выезд в добрую старушку Британию может расцвести неожиданными и вряд ли кому приятными красками.
Галимый экстрим, что уж тут говорить.
«Зениту» – не позавидуешь.
А у них, у основы, еще и конкретные траблы с биометрическими английскими визами возникли, насколько я слышал.
Беда, короче.
И тут не знаешь, кому больше повезло: тем, кому эту новомодную визу дали, или как раз наоборот.
Дела…
– Ладно, парни, – поднимает стакан Али. – «Мировые» просто так не пьются, тут тост нужен. И повод. Ну, повод у нас есть. Сборная нашей с вами страны. И все те, кто стоит у нее на пути. Тут уж не до шуток. А тост я сейчас скажу. И не считайте за пафос. Нас многое что разделяет, так давайте выпьем за то, что объединяет. За Россию!
Все неторопливо поднимаются.
– За Россию! – повторяет до того молча сидевший в углу старый, уважаемый всеми, включая врагов, «конь» из «RBW». – За нас!
Старая гвардия, хули.
Они с Али даже внешне немного похожи.
Этот, кстати, насколько мне известно, – тоже из бизнесменов.
– До дна! – это уже Мажор.
Ну, до дна, так до дна.
Дурное дело – нехитрое.
Выпили, отдышались, кто-то потянулся за сигаретами.
Я под предлогом того, что надо донести в гостиную пепельниц из других комнат, метнулся в «детскую», где засадил в ноздри еще по дорожке – на всякий случай.
Им-то что, а я уже третий раз за сегодняшний день напиваюсь.
И не могу сказать, что это легкое занятие.
Ой, не могу…
…Вернулся, уселся, тоже закурил.
Гляжу, Мажор еще по одной наливает.
Ладно, думаю.
Сейчас уже можно и «половинить».
Разговор серьезный, а я только что с выезда.
Поймут, думаю.
Сами из той же самой пробирки, ага.
Братья фактически.
Физиология, так сказать, – общая.
А если с некоторыми из этих «братьев» воюем до кровавых соплей и юшки, так в этом нет ничего удивительного – с точки зрения истории.
Особенно – российской.
Истории той самой земли, за которую только что пили и которая нас всех объединяет.
Объединяет, ага.
Только некоторых, к сожалению, – поздновато.
Когда их в эту землю зарывают, и ни секундой ранее.
Впрочем, я отвлекся.
Ничего.
Сейчас кокс до мозга дойдет – полегче станет сосредотачиваться.
А то мысли уже, как над морем чайки, носятся.
Хрен угадаешь, в какую сторону полетят.
То вверх, то вниз.
То влево, то вправо.
То Злата в голову лезет, то гребаные англичане.
То о завтрашней планерке в редакции почему-то начинаешь задумываться.
В следующем номере я, кстати, – выпускающий редактор.
Не хухры-мухры.
А там еще и конь не валялся.
А тех двух коней, что сейчас у меня в гостях нарисовались, – там особо не поваляешь.
Их вообще повалять не так просто.
Их вообще повалять не так просто.
Хотя у нас несколько раз получалось.
У них, к сожалению, – тоже.
Взаимная любовь, так сказать.
Обоюдная.
Али кашляет, горло для очередного тоста прочищая.
– Так, парни, – говорит. – Теперь серьезно. Сейчас мы тяпнем еще по одной, за взаимопонимание, и Дэн нам сделает, так сказать, доклад о текущем международном положении. Оно нас в последнее время начало активно беспокоить. Хуже Гондураса. Лично меня империалистические угрозы особенно достали. Надо с ними разобраться, думаю. Хотя бы на уровне информации из первых рук. Правильно, парни?
– Красиво поешь, фраерок, – ржет питерский бомжара, цитируя знаменитый фильм, и все остальные радостно подхватывают.
Вот только глаза у них, включая самого шутника, остаются холодными и оценивающими.
Отстраненными.
Я такие видел как-то раз на военном полигоне, куда мотался по заданию своей прежней редакции.
У снайпера из «ГРУшного» спецназа, ага.
Когда он мишень выцеливал.
…Да все понятно.
Просто плакать мы умеем только при особенно обидных поражениях наших команд.
А так – ни-ни.
Мужчины не плачут, мужчины – огорчаются.
Вот и приходится смеяться.
Даже если не особо хочется.
Что ж.
Все правильно.
Время взаимного доверия еще не пришло.
И вряд ли когда придет.
Это если уж совсем честно.
А вот общие проблемы уже нагрянули…
Так, к сожалению, чаще всего и бывает.
Особенно в нашей стране.
И в моих словах нет ровным счетом никакого национального унижения и самоуничижения.
Просто свою уникальность нужно прежде всего трезво оценивать, а уж потом выбирать: гордиться ею или…
…Ну, выпили, потом я им рассказал, как все было.
Только факты, без оценок.
Пусть сами интерпретируют…
…Первым прокашлялся Али.
– Так, – говорит, – парни. Ситуация, насколько я понимаю, – более чем хреновая.
Исчерпывающая, блин, формулировка.
Лучше не придумаешь.
– У большинства из британских отморозков, – продолжает мой бывший топ-бой, – серьезные траблы с выездами в страны, где играют их клубы или сборная. Траблов с туристическими поездками туда, где будут играть наши, у них не предвидится. С какого такого перепуга? Свободные граждане относительно свободной страны. Их государственная система на нас работать не обязана. Так что по-любому надо ждать гостей. Я бы на их месте такую веселуху тоже не упустил.
Все некоторое время сосредоточенно сопят.
Обдумывают.
Ну-ну.
Чего тут думать-то?!
– Согласен, – прикуривает, наконец, сигарету «динамик». – Гостей надо ждать именно в третьих странах. Бомжам в Ливерпуле тоже стоит быть поосторожнее, но что-то реально серьезное бритиша там мутить вряд ли будут. Не время и не место. Если, само собой, «зенитчики» сами не нарвутся. Я бы не рекомендовал. Предупрежден – значит вооружен. А то, что «Челси» нас предупредили, им явно неизвестно. Случившееся в Праге скорее всего отнесут к обычному случайному «накрытию», ничего страшного. А вот если Питер начнет в Ливере быковать – можем и попалиться. И хрен тогда знает, чем вся эта байда закончится. У них фантазия богатая, что-нибудь да придумают.
Все кивают.
Не сразу, разумеется.
Кто раньше, кто позже.
В зависимости от того, как у кого извилины работают.
А ответственность на этих парнях сейчас лежит приблизительно такая же, как на генералах из генштаба, которые решили в войнушку поиграться.
Только вот генералы своими бойцами из бункеров командовать будут.
Из хорошо охраняемых.
А этим – стоять в фестлайне.
В первой линии.
Иначе не получается.
Ни при каких.
Точка.
– Да, кстати, – беспокоюсь. – Надеюсь, инфу о предупреждении от «Челси» никто по России таскать не собирается?! У парней могут возникнуть серьезные проблемы, причем за свое же добро и, что самое обидное, – в своей стране, сами, блин, понимаете.
– И, помимо моральной стороны вопроса, – продолжает мой спич Мажор, – мы рискуем лишиться ценного источника инфы. Очень ценного. Бритиша, они же как дети в этом отношении. Слово за слово, и Данила из Дика еще что-нибудь стоящее наверняка вытянет.
Все согласно кивают.
А я-то сам, матерюсь про себя, об этом что же не подумал, а?!
Для вражин спалить ненавистных мясных союзничков – это еще туда-сюда.
Но вот за палево полудобровольных скаутов предъява может быть совсем другая.
Недетская.
Мало не покажется.
– Хм, – кривит нижнюю губу бомжара, – твоими бы устами… Только вот, видишь ли, беда какая: с нами в Ливер не только хулсы собираются. И мирные тоже едут. Причем многие с семьями.
– Ну, а тебе-то какое дело до этого офисного планктона? – морщится Макс, один из наших старых мясных топ-боев, который до этого спокойно потягивал выпивку и в разговор ни разу не вмешивался.
Все правильно.
А зачем?
Говорить-то Али с Мажором лучше других умеют.
Чего им мешать, спрашивается?
А те «олд скул», которых Макс представляет, сделают все как надо.
И даже лучше.
Но – потом.
Разговоры, переговоры всякие – это не к ним.
Им от этого скучно.
Такие дела.
Тут, правда, уже я кривлюсь.
В свою очередь.
Максюха парень, вообще-то, золотой, чего уж там говорить.
И авторитетный.
Он еще тогда шизить начинал, когда я о футбольном хулиганстве только от одноклассников слышал.
С почтительным придыханием.
Я с ним – хоть куда. Как когда-то Никитос говорил: хоть в бордель, хоть в разведку.
Если он рядом, за спину можно не беспокоиться.
Но иногда – откровенно не догоняет.
– Я, – усмехаюсь, – стос, тебя, конечно, тоже очень люблю. Но скажи, тебе понравится, если твоих парней на секторе вместе с ментами начнут обычные болелы винтить, а?! И ментярам, которые вас вязать будут, не мешать?!
– А с какого это?!. – еще больше округляет и без того круглые глаза Макс. – Мы же не тока за себя, мы и за них бьемся! За их, блин, драную честь и гордость! Нет, ну ни хрена ж себе заявочки!
Заглатывает одним глотком здоровенный стакан виски.
Морщится.
Сигарету трясущимися руками прикуривает.
Переволновался парень.
Перенапряг извилины.
– Да с того самого, – кривится Али, – что слово «честь» для тебя – понятие абсолютное. Но лично для тебя. А для многих других оно либо вообще не имеет значения, либо означает вовсе не то, что для тебя. Так что рядовому болеле, если ты захочешь от него помощи, нужно предложить что-то посущественнее.
Тишина.
Серьезную тему затронули, чего уж там.
Надо переварить.
– Во-во, – хмыкает старый «варриор», – у нас точь-в-точь такая же шняга рисуется. Когда мы ваших на Октябрьском положили, наши фантики гордились, конечно. Весь Интернет слюной забрызгали. А случись что не так на том же выезде, так и общак хрен соберешь, чтобы парней выкупить. Я не про всех, само собой. Есть и вполне достойные перцы, слава богу. В смысле – пока еще вроде встречаются. Но большинство… да ну их, говноедов. Иной раз хочется плюнуть на все да опиздюлить полсектора. Но – нельзя. Свои. Никуда не денешься. Хотя я б с большинством из этих «своих» трижды бы подумал, прежде чем на одном огороде срать садиться.
Да уж.
Конкретная шняга, чего рассусоливать.
– Это точно, – вздыхает враз погрустневший Мажор. – Иногда даже хочется просто тупо уйти с террасы. Хочешь верь, хочешь нет, но эта тема уже достала. Бьешься, щщи свои под ваши кулаки подставляешь… А кому это нужно?..
– Вот когда решишь, что это и тебе самому уже не нужно, тогда и уходи, – кривится презрительно Али. – Тебя никто силком в хардкор не тянул, сам себе такую жизнь выбрал. Не раз уже об этом говорили. И не два. А раз выбрал – терпи. И за себя, и за того парня, даже если «тому парню» твое терпение на хрен не нужно. Тоже мне, блин, гимназистки выискались. Любви им народной захотелось.
Все невесело, но смеются.
Али, в сущности, прав.
И это все прекрасно понимают.
Глава 11
Через некоторое время я почувствовал, что, похоже, снова «плыву».
Да и Али в сторону «детской» все чаще выразительно поглядывал.
Ну, пошли, разнюхались.
Мажора еще прихватили, бомжа и одного из конявых.
А что?
Все мы люди.
По крайней мере, время от времени ими становимся.
Даже «кони».
У меня, кстати, открою вам страшную тайну, среди них приятели имеются.
Так что пошли, прогулялись вместе по дорожке.
На некоторое время должно помочь.
Хотя все больше убеждаюсь: гадость этот кокаин.
И очень коварная.
По себе знаю.
Проходили.
Ведь энергия, которая тебя после порошка заполняет, она же – не из воздуха.
А из твоего собственного будущего.
То есть, ты его сам у себя, получается, – воруешь.
Но иногда – вот как сейчас, например, – это, увы, необходимо.
Потому что будущее – оно, конечно, светло и прекрасно. Но при определенных обстоятельствах может и не наступить…