— Позволь мне проводить тебя наверх, чтобы я не волновался. Потом я уйду.
Глория не хотела, чтобы он уходил. Эта мысль настолько потрясла ее, что у нее задрожали руки, и она едва смогла открыть дверь. Затем она повела Джонатана наверх, постоянно ощущая его близость.
— Я присмотрела себе новую квартиру, — внезапно сказала она, почему-то нервничая. — Там не будет таких ужасных крутых лестниц.
— Я помогу тебе переехать, — тут же объявил Джонатан, радуясь от мысли, что у него появляется возможность провести наедине с ней целый день.
У двери своей квартиры Глория повернулась и посмотрела на него.
— Спасибо за все, Джонатан. Вечер был действительно прекрасным.
Она протянула ему руку, потом быстро убрала ее и протянула снова. Когда он обнял ее и нежно поцеловал, она снова оттаяла и положила руки ему на плечи.
— Спокойной ночи, — прошептала она. — Я позвоню тебе завтра.
Он улыбнулся ей на прощанье и снова поцеловал. Затем он сбежал по лестнице, перепрыгивая через ступеньку. Глория вошла в свою квартиру, прижимая пальцы к губам, как будто старалась сохранить его поцелуй навсегда. Джонатан Крейг! Он ворвался в ее жизнь с силой и скоростью ураганного ветра, сметающего все на своем пути, а она не чувствовала под собой ног от счастья!
ГЛАВА 3
Через две недели наступил день переезда. Глория стояла посреди своей старой квартиры, в которой царил страшный беспорядок, и не могла сосредоточиться на том, что ей нужно было сделать: все ее мысли были заняты Джонатаном. Они были вместе сегодня с самого раннего утра. Сейчас Джонатан занимался обустройством ее нового жилища. Скоро он вернется… Эта мысль наполняла ее сердце неистовой радостью. Она громко рассмеялась, сворачивая занавески.
— Вы что-то сказали, мисс?
— А? Нет. — Она слабо улыбнулась рабочему, вопросительно уставившегося на нее. — Пожалуйста, возьмите вот эту коробку, а я возьму ту, что стоит в углу, и поеду за вами на такси.
Она же не могла рассказать этому чужому человеку, о чем вспоминала все это время: об ужине с Джонатаном прошлой ночью, об их походе на рынок и о том, как они долго выбирали индейку, которую потом поджарили на пожарной лестнице, находящейся рядом с окном ее квартиры. И, так как они не могли находиться на этом жарком сооружении вдвоем одновременно, пришлось открыть окно кухни, чтобы свободно разговаривать. Поэтому, когда они стали ужинать, им пришлось надеть пальто: в квартире стало слишком холодно. Эта ночь была просто фантастической. Глория даже не подозревала, что между мужчиной и женщиной могут существовать такие чудесные романтические отношения.
Глория снова рассмеялась, но тут же осеклась, увидев, что рабочий как-то странно посматривает на нее.
— Ну, так я поехал, мисс. Встретимся на новом месте. У меня есть ключи.
Она кивнула, закусив губу, чтобы не рассмеяться снова. Вероятно, он подумал, что она сумасшедшая. И так оно и есть. Сумасшедшая, потому что позволила Джонатану Крейгу войти в свою жизнь. И теперь она испытывала и восторг и страх одновременно. Они виделись ежедневно. Все ее твердые намерения вести уединенный образ жизни развеялись, как дым.
Глория пыталась прислушиваться к своему внутреннему голосу, подвергавшему сомнению правильность всех ее поступков, которые она совершила за последние два года. Он говорил ей, что она поступала глупо, спрятавшись от людей. Теперь она и сама уже сомневалась. Может быть, ей следовало остаться в Ливерпуле и там встретить, не прячась, все неприятности? По крайней мере, тогда она смогла бы жить, не скрываясь, открыто.
С тех пор, как она встретила Джонатана, понятие «жить открыто» приобрело для нее новое значение. Она хотела именно такой жизни. Не один раз за последние две недели Глория задумывалась: а не проще ли было бы с самого начала принять удар, ответить недоброжелателям и бороться за право жить дальше? Теперь же к ее возрастающему беспокойству добавилась еще одна проблема: Джонатан Крейг. Он становится более настойчивым и убедительным, чем ее внутренний голос. Ей нужны были его общество и та интересная, насыщенная жизнь, которую он предлагал ей, его нежность, наконец.
Глория посмотрела на часы. Он скоро должен вернуться. Потом они перенесут оставшиеся вещи в фургон и поедут в ее новый дом вместе. Ее сердце забилось сильнее. Она скучала по нему. Она хотела, чтобы он был здесь, рядом с ней. И он появился.
— Привет, — сказал Джонатан, входя в комнату. Он сразу же подошел к ней, наклонился и поцеловал.
— Привет, — сказала она, почти задыхаясь.
Его присутствие заглушало внутренний голос, предостерегающий от поспешных решений.
Джонатан смотрел на нее и думал, как она прекрасна, несмотря на потрепанный и поношенный рабочий халат.
— Ты великолепна. Она засмеялась.
— А ты сумасшедший.
— Да. Я же говорил тебе, что мы отличная пара.
— Ох, говорил!
Глория закрыла глаза, когда он снова поцеловал ее, и уже не слышала благодушных увещеваний своего внутреннего советника. Она испытала радость… любовь. И все это дал ей Джонатан!
Неделю спустя Глория была в своей новой квартире, когда зазвонил телефон. Она догадалась, кто это был, еще до того, как сняла трубку. Поинтересовавшись, как она устроилась новом доме, Джонатан спросил, работает ли он завтра. Глория сказала, что нет.
— Отлично. — Джонатан усмехнулся. — Значит, завтра я повезу тебя в одно очень интересное, особенное место.
— Ты это делаешь каждый вечер, — Глория не удержалась от улыбки.
— Но ведь и ты — особенная женщина!
Джонатан помедлил.
— Однако на этот раз это будет кое-что другое. Надеюсь, ты будешь свободна весь уик-энд?
— Буду. А в чем разница?
— По телефону трудно объяснить.
«И мы опять не будем одни, — подумал он про себя с сожалением, — как всегда».
Их совместные вечера были замечательны. Они много разговаривали. Но Глория до сих пор не говорила ему всего до конца, в то время как он рассказывал о себе абсолютно все. Они могли обсуждать сотни разных проблем, начиная с косметики и кончая историей искусства. Глория все больше заинтересовывала его. Вот почему завтрашний вечер должен стать маленьким сюрпризом. Должны же и у него, Джонатана, быть свои секреты. Подумав об этом, Джонатан улыбнулся. Он вел себя, как ребенок.
Голос Глории прервал его размышления.
— Каждый вечер ты возишь меня в шикарные рестораны. Надеюсь, Джонатан, ты делаешь это не за счет фирмы, и потом твой партнер не потребует от тебя финансового отчета о твоей расточительности?
— Нет, ты для меня не имеешь ничего общего с бизнесом, Глория. Ты — исключительно удовольствие.
Он услышал ее быстрый вдох и понял, что совершил очередной промах. Уже не в первый раз он хотел потребовать, чтобы она рассказала ему все о себе. Разговаривать с ней было все равно, как кататься на тонком льду. Много раз он чувствовал, что сказал что-то не то. Но никогда не мог понять, почему.
— Кстати о нем, о моем партнере. Завтра мы будем ужинать у него.
Джонатан решил все-таки предупредить ее: иногда она обижалась совсем по пустякам.
Кроме обычной настороженности, Глория на этот раз почувствовала, что раздосадована. Три недели они с Джонатаном были одни, и это было так замечательно. Она уже с нетерпением ждала их долгих прощальных поцелуев, которые пробуждали в ней желание неизведанных ласк. Эти чудесные поцелуи заставляли ее забывать о сдержанности, осторожности. Несколько раз она хотела просить Джонатана остаться у нее, но в последний момент не решалась сделать это. Она все еще боялась испытать новое разочарование. Завтра же им предстоит провести вечер в большом обществе, где наверняка будет много народа. При мысли об этом к Глории опять вернулась ее обычная неуверенность в себе. Ну, что же, раз он так хочет…
— Как нужно одеться? — деловито спросила она.
— Ну, некоторые, конечно, разоденутся шикарно, а кое-кто будет раскрашен, как кукла. Но ты всегда выглядишь так, как надо, ты хороша в любом наряде.
Его беззаботный тон не успокоил ее. Ради Джонатана она хотела выглядеть как подобает. И она постарается не растеряться в обществе незнакомых людей.
По ее молчанию Джонатан догадался, что в ее душе происходит борьба, и она не уверена, следует ли ей идти.
— Я должен там быть, — добавил он. — И я хочу, чтобы ты была со мной.
— Так говоришь, оденутся шикарно, — рассеянно спросила она, мысленно перебирая свой гардероб.
— Ну да, шикарно, но если у тебя нет декольтированного платья, то ничего страшного.
Она не сказала «нет»! Как бы он хотел сейчас оказаться рядом с ней. Вот уже три недели он видел ее каждый вечер, иногда не больше часа, но они были всегда вдвоем, и ему было так хорошо с ней!
Сначала, когда он целовал ее на прощанье, это был всего лишь легкий, непринужденный поцелуй. Но эти короткие поцелуи, ее покорность и нежность сводили его с ума. Последние несколько вечеров эти поцелуи не были похожи на то, что он чувствовал и испытывал раньше с другими женщинами. Ему хотелось большего. Он чувствовал, что и Глория испытывает такое же страстное желание.
— Джонатан, — сказала Глория, — расскажи мне что-нибудь о завтрашнем вечере.-
Он уловил в ее голосе нотки какого-то нового беспокойства, отличного от настороженности, к которой он уже привык.
— Что случилось? — тихо спросил он.
— Ты очень хорошо ко мне относишься. Почему?
Он нахмурился. Откуда у этой молодой, обаятельной женщины такой комплекс неполноценности? Неужели она считает все, что он делает для нее, невероятным?
— Я к тебе очень хорошо отношусь. Мне нравится быть с тобой. Ты умна, красива… Да просто неотразима.
Она снова надолго замолчала.
— Почему ты заботишься обо мне? — спросила она, наконец.
Джонатан поднес трубку ближе к губам.
— Откуда я знаю? Может у меня слабость к боязливым женщинам.
Глория засмеялась.
— Да, должно быть, так.
— Ну, вот так и думай.
— Хорошо, — покорно согласилась она. У нее внутри все трепетало.
Повесив трубку, Глория обхватила голову руками и несколько минут просидела без движения. Мысли так и метались в ее голове.
Так, где же они проведут завтрашний вечер? Почему она не спросила об этом? Она просто сумасшедшая, но… это не имеет значения — она все равно пойдет с ним. Джонатан сломал ее внутренний барьер, заставил сомневаться в мудрости или глупости своих поступков, последовавших за побегом из Ливерпуля. В конце концов она, действительно, не сделала ничего дурного и не чувствовала за собой никакой вины. Какая разница, что думают о тебе посторонние?
Однако сейчас не время задавать вопросы, это нужно было делать два года назад. Нет, она слишком далеко зашла, чтобы возвращаться, и она будет жить, как жила эти два года. Только одно исключение она сделает — для Джонатана.
ГЛАВА 4
На следующий день Джонатан приехал рано вечером. Глория открыла дверь на первый же его стук и, нежно улыбаясь, посмотрела на него.
— Я видела в окно, как ты подъехал. Не знаю, как ты можешь так быстро бегать по этой лестнице?
Он внезапно побледнел.
— Что с тобой? — встревожилась Глория. — У тебя что-то болит? Не нужно было так торопиться.
Она взяла его за руку и провела в квартиру.
— Заходи и садись.
— У меня перехватило дыхание не от бега, а от тебя, — сказал он. — Ты меня просто нокаутируешь. Ты похожа на розу — такая же прекрасная, бархатистая и ароматная. — Он дотронулся до рукава ее декольтированного платья из блестящего атласа.
— Как называется этот цвет? Солнечный?
— Я называю его сливочно-желтым, — сказала она внезапно охрипшим голосом.
— Ты выглядишь так, что тебя можно съесть, но не как сливочное масло, а как сладкий персик. Обожаю фрукты.
Она покраснела, и Джонатан улыбнулся.
— Я еще ни у кого не видел такой красивой кожи.
Он наклонился и поцеловал ее в щеку. Ему вдруг захотелось снять с нее эти простенькие жемчужные сережки и одеть бриллианты.
— Хочешь выпить? — спросила Глория в надежде отвлечь его.
Его жаркий взгляд проникал, внутрь через ее кожу и зажигал кровь. Ей необходимо было что-то делать со своими нервно трясущимися руками. С тех пор, как она приехала в Лондон, Глория не выпила и стакана вина. И в лучшие свои дни она не имела пристрастия к алкоголю, но после истории в Ливерпуле она поклялась не брать в рот и капли спиртного.
«Вот снова она не здесь», — подумал Джонатан, увидев в ее глазах мрачную тень воспоминаний. Она часто так ускользала от него. Может быть, когда-нибудь она расскажет ему, что ее так тревожит.
— Нет, — сказал он. — Нам нужно идти. У нас всего час до ужина. Хотя я бы предпочел остаться здесь.
От его раздевающего взгляда в ней поднялась волна страха и возбуждения. Нет, сказала она себе. Она не будет думать о прошлом. Она не будет думать ни о чем, что может оттолкнуть от нее Джонатана…
— Я бы очень хотела остаться, — сказала она. — Но ты сказал, что надо идти.
Когда они сели в машину, Джонатан повернулся к ней:
— Надеюсь, ты не будешь скучать на ужине в честь моего партнера. Я давно хотел тебя с ним познакомить. Он прекрасный человек с отличным чувством юмора.
Он поцеловал ее нос, потом выпрямился и посмотрел на нее. Когда их взгляды встретились, она увидела, что его глаза потемнели от знакомого ей желания. Он наклонился к ней еще раз и легко дотронулся губами до ее губ.
Глория отчетливо поняла, что он спрашивает разрешения. Ее обдало жаром. Она придвинулась ближе к нему.
Когда он почувствовал первое прикосновение ее языка, его сердце чуть не выпрыгнуло из груди. Мышцы напряглись, по коже побежали мурашки.
Боже, как он хотел ее!
— Любимая, — прошептал Джонатан, поглаживая пальцем ее щеку. В его глазах стоял невысказанный вопрос.
— Нам надо ехать, — с сожалением сказала Глория. — Ты говоришь, это важно.
— Конечно, но и это тоже очень важно.
Она кивнула и, положив руку ему на грудь, почувствовала, как сильно бьется его сердце. Так же сильно, как и ее.
— Еще есть время.
— Даже, если бы не было, — еле слышно сказал он и снова поцеловал ее, на этот раз так, что она еще острее почувствовала силу его желания.
Отпустив Глорию, Джонотан выпрямился на своем кресле и пристально посмотрел ей в глаза. Оба почувствовали, что за эти несколько драгоценных мгновений пропасть между ними сократилась на тысячу миль.
— Мы пересекли черту. Назад пути нет, — сказал Джонатан с волнением. И добавил, вздохнув: — Но сейчас действительно надо ехать.
Пока они ехали, Джонатан держал ее за руку. Они говорили очень мало: слова ничего не значили.
Джонатан почувствовал, как она напряглась, когда они подходили к частному аэродрому.
— Мы полетим? — настороженно спросила она.
— Ты боишься летать?
— Нет. Вообще-то мне даже нравится. Теперь понятно, почему ты говоришь, что у нас мало времени.
— Да, и теперь нам придется поторопиться. Он схватил ее за руку и они побежали к самолету. На бегу она повернулась к нему:
— Ты пилот?!
— Да.
Они остановились перед небольшим самолетом. Джонатан подхватил Глорию на руки и поднялся в кабину.
— У тебя невероятно много талантов.
— Рад, что ты заметила.
Смеясь, Джонатан занял свое кресло и жестом пригласил ее сесть в другое.
— Пристегнись, пожалуйста, — сказал он. Сейчас полетим.
Глория еще не успела решить, готова ли она, когда они уже поднялись в воздух.
— Не могу поверить, что мы летим, но мне ужасно нравится.
Глория рассмеялась, и сердце Джонатана переполнилось восторгом. Доставлять удовольствие любимой женщине было для него самого необъяснимым удовольствием. Он не мог припомнить, чтобы с ним такое когда-нибудь случалось.
— Мы пока укладываемся во времени. Но нам нужно быть там быстрее, чем я предполагал.
Глория кивнула, вспоминая обрывки его разговоров по сотовому телефону, которые она расслышала. Кажется, он сказал, что они летели на север. Это было бы замечательно, но ведь это довольно далеко. Успеют ли они вовремя?
Она откинулась на сиденье и начала разглядывать кабину. Но ее взгляд все время возвращался к его уверенным, сильным рукам. Ей нравилось смотреть, как он управляет самолетом. Даже, если у них не будет ничего больше в этот вечер, даже если они взлетят немедленно снова после посадки, этот вечер все равно похож на сбывшуюся мечту, потому что Глория ощущала себя совершенно свободной.
— Тебе нравится, любовь моя?
Она кивнула, не желая словами нарушать очарование момента.
Неожиданно для Глории, самолет начал снижать высоту. Именно в этот момент, когда она смотрела на с невероятной скоростью приближающуюся землю, Глория поняла, что этот город ей знаком. На лбу у нее выступил пот, руки затряслись… Ливерпуль! Милостивый боже! Почему она не заставила его сказать, куда они едут, вместо того чтобы вести себя, как подросток на первом свидании под луной. «Назад! мысленно кричала она. — Назад немедленно!»
Самолет приземлился, проехал по полосе и оказался у большого ангара. Из него вышли люди и направились к самолету. Они махали руками, приветствуя Джонатана. Он улыбнулся и помахал им в ответ.
Когда он повернулся к Глории и увидел ее бледное лицо, его улыбка сразу же исчезла.
— Тебя напугала посадка? Он взял ее за руку.
— Да, наверное, — пробормотала она.
Он нагнулся к ней, отстегнул ремни и поцеловал ее в щеку.
— Извини. Я не подумал. Я очень люблю летать и забываю, что другим не все моменты полета нравятся. Пошли, мы поедим и выпьем что-нибудь прохладительное, и тебе станет лучше.
— Конечно.
Но как она могла почувствовать себя лучше здесь, в городе, где умер ее отец и где жила ее мачеха? Глория убеждала себя, что Ливерпуль достаточно большой город и что она не увидит свою мачеху. И потом, они ведь вернутся в Лондон сегодня же…
Глорию охватило чувство вины при мысли о женщине, которая когда-то была близка ей и которая была так же одинока в этом мире, как и сама Глория. Она тряхнула головой, чтобы отогнать эти мысли. Возможно, однажды она позвонит мачехе, может быть, даже повидается с ней. То, что произошло два года назад, уже не имело для нее такого значения. Благодаря Джонатану.