Макар поднялся на свой этаж, достал из кармана ключ от квартиры, вложил его в замочную скважину. Замок сдался быстро, но дверь приоткрылась лишь на сантиметр-два, похоже, ее чем-то подперли изнутри. И тут же кто-то закрыл ее, навалившись всей тяжестью тела.
– Помогите! – услышал он истерический визг Полины.
Что с ней? Вроде бы морфин он в ванной не оставлял.
– Полинка, ты чего?
– Макар?! – взвыла она от восторга.
И дверь тут же распахнулась. Но не успел он переступить порог, как позади вдруг послышался топот ног. Кто-то тяжелый бежал вверх по лестнице, и это страшно напугало Полину. Она порывисто схватила Макара за руку и что есть силы принялась затаскивать его в дом. Он вдруг решил, что это менты бегут по лестнице, поэтому сам быстро закрыл за собой дверь, Полина подперла ее шваброй.
Не глядя на нее, он полез в сумку, достал оттуда пистолет, передернул затвор. И в этот момент дверь содрогнулась от удара.
– Открывай, сука! – заорал кто-то на лестничной площадке.
– Я в милицию звоню! – закричала Полина.
– Звони, нам по хэ, поняла?
И все-таки угроза подействовала: в дверь барабанить перестали, кричать тоже.
– Ну и что все это значит? – спросил Макар.
Сначала он должен был во всем разобраться, а потом уже решать, что делать.
– Я… Они… – сбивчиво начала Полина. – Я шла, а он подошел, давай приставать. Я сказала, что тебя позову, а он сказал, что сделает из тебя бабу.
– Кто сказал? – начал закипать он.
– Ну, я не знаю, как его зовут… Морда бандитская, цепь на шее. Я с выпускного шла, Сева за мной увязался, а потом как даст ему в морду! Ну а теперь они его ищут! Меня нашли, теперь его ищут! Я из магазина сегодня шла, а они сзади на машине подъезжают, я побежала, они за мной. Вот, второй раз уже ломятся.
– А Сева где?
Макар заглянул в одну комнату, в другую.
– Ну как ты мог подумать, что Сева может быть здесь! – возмущенно воскликнула Полина. – Не было его здесь. И не могло быть!
Он заглянул на кухню, но и там никого. Подошел к окну, высунулся из него. Внизу во дворе возле «БМВ» стояли двое и, задрав головы, смотрели на него.
– Эй, чувак, давай сюда, поговорить надо! – замахал рукой один, черноволосый атлет с кривым носом.
– Этот? – спросил Макар у Полины, которая высунулась из окна вместе с ним.
– Да, он. Сева его чуть не убил, так ударил…
– Ну, ты слышишь, чувак! – снова заорал кривоносый. – Давай сюда! Чего за бабу спрятался?
Кричать Макар в ответ не стал, но кивнул, касаясь подбородком груди. Дескать, ждите.
– Значит, просто шла, – закрывая за собой окно, косо глянул он на Полину.
– Ну, не просто… В бар заглянула. Вина хотела купить, к столу. Тебя ждала, только ты почему-то не приехал, – сказала она, жалко и подавленно глядя на него.
Чувствует за собой вину, потому и поджала хвост.
– Значит, я виноват.
– Нет, конечно. Но я-то в чем виновата? В том, что платье на мне короткое было? Так ты сам его купил. Он подумал, что я проститутка, сто долларов предложил…
– Тебе мало денег?
– Макар! Ну как ты можешь? – закричала Полина. – Не нужны мне были деньги! И я убежала от этого козла. Он меня догнал! Показал, что с тобой сделает. Сказал, что прямо на улице опустит.
– Отвечаешь, что так и сказал? – чувствуя, как закипает в нем злость, спросил Макар.
– Правда, так и сказал.
– Поклянись!
– Клянусь… А зачем?
– А все очень серьезно, девочка. Все очень серьезно. Это для лохов слова не имеют никакой силы. А мы за слова жестоко спрашиваем… А про меня зачем сказала?
– Напугать его хотела. Кто еще мог меня защитить?
– А Сева?
– Я даже не знала, что он рядом.
– Ну, насчет Севы мы разберемся.
Как это ни странно, но зла на этого парня Макар не держал. Было в нем нечто, заслуживающее уважения. И вел себя достойно, и в драке не спасовал. Драку он мог ему простить, потому что это было по-мужски. Но если к Полине под юбку лез, тут уж пусть извиняет. И ему чирк по горлу, и ей.
Он засунул пистолет за спину, за поясной ремень, на футболку набросил куртку, чтобы скрыть рукоять. Полез в сумку, из-под подкладки достал финку с наборной ручкой и острым, как бритва, клинком, сунул ее в рукав куртки. Ладонью провел по волосам, будто успокаивая мысли, открыл дверь.
– Не пущу! – Полина в панике схватила его за руку, но Макар так посмотрел на нее, что пальцы ее разжались сами по себе.
– Ты за меня не бойся. И за себя тоже.
Макар напряг всю свою волю, и она анестезирующей смесью растеклась по крови, подавляя эмоции и успокаивая нервы. Во двор он вышел с непоколебимой верой в себя, в своей способности убить в ответ на оскорбление. И кривоносый почувствовал его внутреннюю силу, стушевался, подобрался. Но все-таки выбросил пальцы веером.
– Ну что, мужик, поговорим? – спросил он, энергично перенося с ноги на ноги свой вес.
Казалось, он собирался ударить Макара ногой. Но парализующий взгляд противника сбивал накал его решимости, не хватало ему духу переступить через роковую черту.
– Я не мужик, – тихо, но звучно сказал Макар. – Я вор.
– Какой, к черту, вор?! – пренебрежительно скривился парень.
– В законе.
– Кого ты лечишь? – заметно стушевался кривоносый.
Макар молча смотрел на него немигающим, пущенным исподлобья взглядом. Он все сказал, больше добавить ему нечего.
– Любой может сказать, что он в законе…
Макар едва заметно скривил верхнюю губу.
– Ты докажи! – не унимался браток.
– Кто ты такой, чтобы я тебе что-то доказывал? – едва слышно, но с мощным нажимом спросил Макар. – Ты хотел со мной говорить? Говори.
– Ты мне в челюсть вломил? – снизу вверх посмотрел на него кривоносый.
– Ты что, не видел, кто тебя помял? – презрительно поморщился Макар. – Темно было?
– Нет. Исподтишка вломили. Твоя работа?
– Ты, вообще, кто такой?
– Тарань я! Может, слышал?
– Слышал, – невозмутимо кивнул Макар. – У нас в зоне петух один был, у него такое же погоняло было. Сначала нормальным был, а потом на людей кидаться стал, одного опустить хотел, другого… Самого опустили. Ты тоже опустить меня хотел?
– Эй, ты чего? – испуганно шарахнулся парень. – Кого я опустить хотел?
– Ну, если я тебе вломил, значит, я должен был это слышать?
– Ну а если не ты это был?
– А если я, то что? Я так понял, ты поговорить со мной хотел, пошли, есть тут одно место…
Макар еще с первых дней своего появления в Степнянске обследовал район, в котором ему сейчас приходилось жить. Знал он одно местечко неподалеку, с одной стороны глухая стена гаражей, с другой – железобетонный забор промбазы, а упиралась дорога в заброшенный котлован, поросший вербой. Если там и встретишь кого, то алкашей или детвору.
– Какое место? – напрягся Тарань.
– Где людей нет. Не буду я же тебя здесь убивать.
– Убивать? Меня? Ты чего, в натуре, – сошел с лица кривоносый.
И его дружок стоял с потухшим видом, обиженно посматривая на Макара.
– Я не в натуре. Я вор. Пошли!
Сейчас Макар боялся только одного. У братка мог оказаться ствол, и если он вдруг попытается его достать, придется его зарезать прямо на месте, на глазах у людей, в одном дворе с которыми он собирался жить. Финка из рукава выскользнет в ладонь, затем рубящий косой удар снизу вверх, и заостренный клинок с легкостью вскроет щитовидный хрящ на горле… Ни о какой драке не могло быть и речи. Макар понимал, что в одиночку против двух качков он не потянет. А в этом противостоянии, как и во всех других, ему нужна только победа. Иначе пойдет молва, что законный вор Макар не может постоять за себя. А братва обязательно узнает, кто он такой.
– Куда пошли? – мотнул головой Тарань. – Здесь поговорим…
– Здесь нельзя, здесь люди.
– Да? Тогда поедем мы…
Увы, но Макар не мог удержать этого труса. Не стрелять же в него. И ножом не пырнешь. А гоняться за ним по городу бесполезно. Да и не царское это дело.
Презрительно посмотрев на него, Макар перевел взгляд на его дружка.
– А ты кто такой? – тихо и властно спросил он.
– Я? – вздрогнул тот. – Бубен я. Вы про меня не слышали.
– Само собой. Ты чьих будешь, Бубен?
– Ну, заводские мы.
– И кто старший у вас?
– Силикат.
– Передай своему Силикату, что Тарань ваш – полное фуфло. Так и передай: Макар сказал…
Он еще раз смерил кривоносого уничтожающим взглядом и повернулся к нему спиной. Это был момент, которого он больше всего опасался. Рукоять ножа уже легла в руку, осталось только размахнуться и ударить через плечо. А это убийство, это звонок по «02» и федеральный розыск. Макару приходилось находиться в бегах, и он знал, как это выматывает. Солнце светило в спину, и на площадке перед подъездом он видел тени братков. Лишь бы только никто не дернулся за ним вслед.
Но нет, парни стояли как в штаны наделали, никто из них даже не шелохнулся, пока он не скрылся в подъезде. А когда Макар выглянул в окно, то увидел только выезжающий со двора «БМВ».
Но нет, парни стояли как в штаны наделали, никто из них даже не шелохнулся, пока он не скрылся в подъезде. А когда Макар выглянул в окно, то увидел только выезжающий со двора «БМВ».
Полина ласково прильнула к его спине, ткнувшись носом его шею.
– Мне с тобой совсем не страшно.
– Ты впутала меня в разборки, – раздраженно поморщился он.
– Но ты же со всем разобрался.
– Вряд ли…
– Я так долго тебя ждала. Где ты был? Где мама?
– Если ты этого очень хочешь, она приедет.
– Не хочу.
– Тогда закрываем тему. Нормально у нее все. Точка. Сделай мне горячую ванну.
Полина приготовила ему ванну, подала чистое белье, полотенце. А затем предложила себя. Отказываться от сочного юного тела Макар, разумеется, не стал. В конце концов, он и ехал сюда, чтобы жить с Полиной во всех смыслах этого слова.
Утро началось с легкой разминки. С похмелья Макару лень было шевелиться, но Полина все сделала сама. Она девчонка быстрая и уже достаточно опытная, чтобы ублажить мужчину.
Она тоже вчера выпила, но из постели выпорхнула, как только что родившаяся бабочка, потянулась к халату, чтобы скрыть наготу. Волосы распущены, талия тонкая, бедра узкие, попка выпуклая, ноги стройные, длинные… Идеальная фигурка, но что-то уже наскучило смотреть на нее. И Кама-Сутра поднадоела, и Кама-Свечера. А впереди целый день. Но у Макара есть возможность скрасить его унылое течение. Нет, фейерверк ему не нужен, достаточно легкого парения над буднями. Морфин – это самое то. Еще когда Антонина была жива, нашел он точку на рынке, где можно было взять товар. А с деньгами у него порядок.
Он не стал идти в ванную. Лень. Ампулы, шприцы и жгут в тумбочке, только руку протяни.
Макар уже выдернул иглу из вены, когда в комнату вошла Полина. Кайфа не было и не будет: слишком слабое зелье. Но в глазах уже просветлело, и комната окрасилась в радужные тона.
К морфину он привык на зоне, когда мотал второй срок. Первое время скучать не приходилось: Макар утверждал свой авторитет. Первые два года на это и ушли: неповиновение начальству, штрафные изоляторы, война с лагерным активом, бунты… Это на воле он старался держаться подальше от своих собратьев по ремеслу, а в тюрьме одному тоскливо, там и почета хочется, и уважения. Потому и стремился он к высокому статусу. И добился своего. Короновали его очень уважаемые воры, и произошло это за колючкой, по всем правилам. А последние два года Макар жил в зоне, как на малине, разве что блатных девок не хватало. И работать не надо, и деньги всегда есть, и неиссякающий ручей всякого блага с воли. Спокойно было эти два года. Но скучно. А тут морфин, кодеин… Очень даже ничего пошло.
– Зачем это тебе нужно? – спросила она, с ногами забравшись на кровать.
– Хочешь попробовать?
– А надо?
– Не знаю, тебе видней…
– А это не страшно?
– Нет, это смело, – дурашливо засмеялся он. – Ты и так в постели смелая, а станешь еще смелей.
– Говорят, это затягивает…
– А ничего, что я уже шесть лет на этом сижу? И что, я каждый день вставляюсь?
– Ну, не каждый день, но бывает.
– От безделья бывает. А когда я в деле, на работе, я этим не балуюсь. Морфин слабый, героин куда сильней, а крэк – это вообще. Но если перешел на героин, считай, что ты уже наркоман. А я не такой… Ну что, попробуешь?
– Может, как-нибудь в другой раз?
– Не хочешь – не надо, мне больше достанется. Ты давай делами занимайся, а я покемарю чуток. После обеда по магазинам пройдемся, ящик хороший взять надо, видак и все такое…
Надо было как-то разнообразить свою жизнь. Выпить вечерком, поставить кассету с клубничкой, потом Полинку завалить на спину… Может, в секс-шоп с ней заглянуть, что-нибудь интересное для постельных забав прикупить, штучку-дрючку какую-нибудь. Надо пользоваться моментом, пока эти секс-лавочки не прикрыли: мало ли, вдруг в стране снова социализм объявят…
Радужные тона перед глазами слились в розовую мягкую пелену сна. Макар сладко засыпал… И как же он разозлился, когда слух резанул звонок в дверь. Хорошо, если знакомые Полины. Хуже, если Севастьян, хотя совсем не страшно. А если братва? Менты?
В комнату вошла встревоженная Полина.
– Макар, там этот, ну, который был…
Ей не пришлось поднимать его с постели, он был уже на ногах. Надел джинсы, сунул за пояс ствол, набросил сверху рубаху.
– Кто был? С кем был?
– Ну, с Таранью.
– Бубен, что ли?
– Я не знаю, ты не говорил, как его зовут.
– Правильно, потому что зовут его никак.
Прежде чем открыть дверь, Макар вынул из-за пояса пистолет. И встал он так, чтобы его не задела пуля, если с лестничной площадки будут стрелять. Приоткрыл дверь, но голову в щель высовывать не стал. Бубен сам шагнул в сторону, чтобы оказаться в зоне видимости. На лице угодливое выражение, но взгляд недобрый. Парень уважал воровской титул Макара, но готов был порвать его, если бы тот оказался самозванцем.
– Здравствуйте, – заискивающе кивнул он. – Там с вами поговорить хотят.
– Кто?
– Ну, Салават, он в законе.
– Салават? Ну, слышал о таком…
Слышал, но не видел. Хотя и знал, что, несмотря на свою кличку, вор этот имел славянское происхождение, а имя взял по названию города, в окрестностях которого сидел и был коронован. Но это все на уровне слухов: страна большая, невозможно знать все про всех воров в законе. Известно только о самых авторитетных, но, видимо, Салават ни в чем серьезном не засветился. Да и Макар, честно говоря, не из самых-самых. Но ведь он и не стремится быть первым.
– Он русский, да?
– Ну да, русский. Сам я его не видел, но говорят, что русский. Он скоро подъедет, с вами поговорить хочет. И вам подъехать надо.
– Куда?
– Машина там, внизу, я отвезу.
– Куда отвезешь?
– В ресторан «Юбилейный», там сейчас наша точка. Силикат сейчас там.
– Ну иди в машину, я сейчас.
От встречи Макар увиливать не стал, но в «БМВ» к Бубну садиться не стал. Мало ли что на уме у братков. Из темноты подъезда он какое-то время следил за парнем, и, когда тот отвернул взгляд, рассматривая блондинку в коротком платье, Макар сошел с крыльца не по ступенькам, а спрыгнул с него вбок, скрывшись за сиреневыми кустами палисадника. Прошел по линии отмостки до следующего подъезда, а оттуда спокойно покинул двор дома, остановив на улице машину.
Двери в ресторан были открыты нараспашку, но пройти к ним оказалось не так-то просто, на площадке перед крыльцом под раскидистым каштаном стояли крепкие парни в майках и спортивных брюках. Собравшись в круг, эти трое безмятежно болтали, прерывая время от времени разговор вызывающим гоготом. Если бы бойцы Макара так охраняли его резиденцию в лагерной котельной, он бы их всех перетопил, как слепых щенят. Толку от такой охраны никакой. По сторонам никто не смотрит, обстановку не контролирует, и свалить их всех можно одной автоматной очередью. Тем более что дорога рядом: подъехал на машине, высунул ствол в окошко – и…
– Эй, мужик, ты куда?
Лопоухий парень с непропорционально широкой челюстью едва глянул на Макара и выбросил назад руку, не поворачиваясь к нему. Он не перегородил ему путь, он всего лишь обозначил шлагбаум.
Макар остановился, с ледяным равнодушием посмотрел на него.
– Я не мужик, – едва слышно сказал он.
– А кто, баба?
Парни хохотом отреагировали на эту шутку.
– Бабой станешь ты. А я в законе.
Шутник оробело вытянулся в лице, побледнел.
– Кто здесь меня ждет? – сурово спросил Макар, обращаясь к одному из его приятелей.
– А где Бубен?
Браток не нашел ничего умнее, чем задать столь глупый вопрос. И Макар упал бы в собственных глазах, если бы ответил на него. Ничего не говоря, неторопливым, но по-хозяйски уверенным шагом он поднялся на крыльцо и скрылся в дверях. И никто не попытался его остановить.
Большой гулкий зал пустовал, только за дальним столом возле барной стойки сидели двое. Невысокий худощавый парень с безжизненным и твердым, как булыжник, взглядом, а рядом с ним рыжеволосый здоровяк угрожающей внешности, но с улыбчивыми, совсем незлыми глазами. Худощавый молчал, думая о чем-то своем, а бугай что-то ему рассказывал, не обращая внимания на то, что его никто не слушает.
Увидев приближающегося Макара, здоровяк резко поднялся ему навстречу, упреждающе сунув руку под ветровку – наверняка за стволом потянулся. Худощавый смотрел на гостя хмуро, исподлобья, невозмутимо помешивая ложечкой кофе в фарфоровой кружечке.
– Я Макар. Ты хотел меня видеть?
Нетрудно было догадаться, кто главный в этом дуэте, а кто приставлен для охраны. Бандитский бригадир, хоть и не отличался могучей статью, но чувствовалось, что сделан он из высокопрочного кремния. Может, потому и прозвали его Силикатом.
– Да, конечно.
Главарь радушно улыбнулся, из вежливости поднялся со своего места, но взгляд его по-прежнему оставался пустым и холодным. Не любил Макар людей с такими глазами, в которых не видно движения мысли. Сложно, а порой невозможно понять, что творится у них на уме. От таких можно было ждать чего угодно. А Макар не терпел неопределенности, поэтому старался избавляться от столь ненадежных людей.