А однажды медвежонок, которого уже все в Космозо звали Женей, показал себя храбрецом. И вновь при том присутствовала Елена Федоровна.
Неподалеку от домика медвежонка располагался вольер с крикушами – птицами, которые умеют подражать различным звукам и летают вниз головой. А так в них нет ничего особенного, если не считать того, что живут они на самом краю Галактики, встречаются очень редко, а их гнезда – большие скирды соломы или сена. Представляете: сама птичка – чуть больше голубя, а гнездо – чуть ли не с человека ростом. Так что вольер крикуш весь уставлен копнами сена, словно большими муравейниками.
Эти птицы почему-то невзлюбили медвежонка. Стоило ему на прогулке приблизиться к их вольеру, они поднимали страшный шум и норовили просунуть сквозь сетку свои тонкие длинные клювы, чтобы ущипнуть звереныша.
Да и по ночам они иногда просыпались и, словно желая повторить дневной урок, начинали хором, перебивая друг дружку, изображать какой-нибудь новый звук, который им удалось подслушать днем – то гудят, как сорок пожарных машин, то плачут, изображая маленького ребенка, который потерял в Космозо маму. А представляете себе, как могут плакать сорок младенцев! В общем, медвежонку от крикуш были сплошные неудобства.
Как-то они гуляли с Еленой Федоровной по дорожке, и, когда миновали вольер с гнездами из сена, там начался пожар. Словно кто-то кинул внутрь спичку. Сено занялось мгновенно, птицы, одуревшие от дыма и жары, метались, стараясь вырваться наружу. И тут еще Елена Федоровна упала в обморок. То ли она упала в обморок, увидев, как начинается пожар, то ли сначала упала в обморок, а потом начался пожар… в любом случае медвежонок проявил себя настоящим героем.
Елена Федоровна рассказывала, и это подтвердили роботы-пожарные, которые первыми примчались к горящему вольеру, что медвежонок Женя изо всех сил тащил лежавшую на земле сотрудницу Космозо, уцепившись когтями за рукава ее куртки, чтобы языки пламени не достали ее.
Пожарные раскрыли вольер, оставшиеся в живых птицы вылетели наружу и разлетелись по окрестным улицам и паркам. К сожалению, те, которых не удалось найти, стали жертвами ворон и котов, потому что крикуши не знали, что вороны и коты их не любят.
С тех пор Елена Федоровна еще больше полюбила отважного медвежонка, и он отвечал ей взаимностью. А что касается нечаянного обморока, то доктор, который осматривал сотрудницу Космозо, сказал ей, что это случилось из-за переутомления. В то лето у нее на даче выдался невероятный урожай малины, смородины и яблок. И чтобы не пропали ягоды, она, сменившись с работы, мчалась на флаере в Абрамцево и там вечерами собирала ягоды, а ночи напролет варила варенье, делала компоты и наливки, так что поспать ей почти не удавалось целых две недели. Вот и довела себя…
Напоив Женю из бутылочки, Алиса его тщательно расчесала. От этого шерсть медвежонка еще больше заблестела. Алиса проверила, не попало ли ему что-нибудь между пальцами, и в очередной раз подивилась странному капризу природы. На ладошках медвежонка были нарисованы треугольнички с хвостиками – так иногда маленькие дети рисуют мышек. Когда Алиса рассказала об этих мышках отцу, тот сначала поднял ее на смех, потом все же пошел, поглядел на ладошки Женьки и объяснил Алисе, что это пигментация. И пока не удастся отыскать других медвежат и сравнить их ладошки, нельзя сказать, только ли у нашего Женьки такой узор на ладошках или у других мишек тоже.
Медвежонок не любил, когда Алиса рассматривала его ладошки – ему было щекотно. Он ворчал и вырывал лапы. Алиса засмеялась и оставила своего мохнатого воспитанника в покое.
– Алиска! – раздался тут голос ее друга Пашки Гераскина.
Елена Федоровна, которая его знала, пропустила Пашку внутрь стеклянной загородки.
– Ты что здесь делаешь? – удивилась Алиса. – Разве ты не готовишься к соревнованию?
Медвежонок вырвался из Алисиных рук и побежал к Пашке, как будто ужасно по нему соскучился. Пашка подхватил его на руки.
– Нельзя его так баловать! – возмутилась Елена Федоровна. На самом деле она так не думала, но ей самой нравился медвежонок, и она хотела, чтобы баловала его только она сама.
– У меня собственная программа исследования Женечки, – сказал Пашка. – Я намерен разбудить в нем разум.
– Что? – изумилась Алиса.
– Я убежден, что наш медвежонок обладает зачатками разума, и, когда я его научу читать и писать, он расскажет нам про свою судьбу. Ведь нельзя же оставить ребенка сиротой, нельзя не разгадать эту страшную тайну!
– И как же ты его научишь читать и писать? – спросила Алиса.
– А вот так!
Пашка раскрыл свою сумку и высыпал из нее на пол груду картонок – набор для детей, которых учат читать. На каждой картонке была большая буква.
Медвежонок подошел к буквам и начал их двигать по полу, как будто понимал, что от него требуется.
– Что же дальше? – спросила Алиса с недоверием.
– Дальше требуется терпение, – заявил Пашка. – И оно у меня есть.
Он вытащил из груды карточек букву «а», положил перед медвежонком и произнес:
– А! Аааа!
Медвежонок внимательно глядел на Пашку и ничего не отвечал.
– На что же ты рассчитываешь? – спросила Алиса. – Он же не умеет говорить. Тем более по-русски.
– Научим, – сказал Пашка. – И, если у тебя есть другие дела, ты можешь нас покинуть.
– Ничего, я посмотрю, – ответила Алиса.
Пашка продолжал выкладывать перед медвежонком карточки и называл буквы. Медвежонок слушал его внимательно, как будто что-то понимал. Алисе хотелось смеяться. С таким же успехом можно было учить грамоте простого бурого медведя или кота.
А Пашка терпеливо выкладывал карточку за карточкой, потом принялся складывать карточки по две. Получались слоги.
Наконец медвежонку надоело глядеть на игру, которую предложил гость, и он отвернулся от карточек.
– Женька, нельзя! – рассердился Пашка. – Мы же с тобой работаем!
Но медвежонок спокойно сел на карточки, разложенные Пашкой, и стал глядеть на дверь. Алиса-то понимала, почему он туда смотрит: вот-вот должны принести его обед.
– Совсем еще ребенок, – проворчал Пашка и, оттолкнув Женьку, собрал карточки в сумку. – Только пускай он не воображает, что я отступлюсь. Вы плохо знаете Гераскина. Я научу этого болвана читать!
И он пошел к выходу.
Медвежонку принесли обед – большое блюдо различных фруктов и овощей. Он сразу забыл о гостях, схватил большой банан и, забыв очистить, принялся жевать.
Вслед за Пашкой покинула клетку и Алиса. Она догнала друга.
Пока они шли по дорожке к выходу, Алиса вспомнила.
– Пашка, – спросила она, – ты не обращал внимания на странный рисунок на его ладошках?
– Ладошки как ладошки, – ответил Пашка, который не выносил, если кто-то знал о чем-то больше его. – А что?
– Там вот такие треугольники с хвостиками, как мышки.
– Нет, – сказал Пашка, – я стараюсь не смотреть на мелкие детали, чтобы не отвлекаться от большого и главного. А что твой отец говорит?
– Он считает, что это пигментация. То есть это у него от рождения.
– Профессору Селезневу лучше знать, – ответил Пашка.
* * *Незаметно прошло несколько дней. Новостей особенных не было. Пашка регулярно ходил к медвежонку и упрямо раскладывал перед ним карточки, а медвежонок так же упрямо в карточках не разбирался. Елена Федоровна рассказала Алисе, как был наказан один глупый подросток, который дразнил медвежонка.
– Я как раз собиралась выходить из домика. Вдруг слышу – Женечка рычит. Это для него так нетипично. Гляжу: за стеклом какой-то перекормленный дурак передразнивает Женечкину манеру ходить – ну, знаешь как, вразвалочку. Я думаю – вот сейчас выйду и сделаю ему выговор. Вышла. Вижу этого хулигана. Подхожу к нему – и тут сознание потеряла, на одну секунду. Очнулась на полу. А рядом лежит этот хулиган, и на лбу у него здоровая шишка. Я, конечно, к нему: что случилось, почему вы упали? А он представляешь что мне сказал? Он сказал, что это я его по голове каблуком стукнула. Будто бы я сняла с ноги туфлю и по голове его стукнула. Ты представляешь, чтобы я была на это способна?
Алиса засмеялась. Конечно же, Елена Федоровна была к такому совершенно не способна. Она очень маленькая и хрупкая пожилая женщина, у нее уже два внука есть, она никого в жизни ни разу не ударила. Тот парень, который медвежонка дразнил, не стал, правда, никому жаловаться – стыдно стало с бабушкой воевать. Но Елена Федоровна так переволновалась, что ей пришлось лечь в постель.
Так как специального опекуна медвежонка на эти дни не стало, то Пашка с Алисой сговорились приходить к нему, чтобы медвежонку не было скучно.
Алиса брала с собой книжку. Или карманный компьютер, чтобы готовить уроки. Женечка никогда ей не мешал. Он дремал, лежа у ее ног, или смотрел на дисплей компьютера, как будто что-то мог понять.
На третий или четвертый день Алисе пришлось удивиться.
В Космозо был выходной, посетителей нет, дорожки пусты.
Она пришла немного раньше, чем обещала, и Пашка еще не кончил урока. Алиса остановилась в дверях, чтобы не мешать, и стала смотреть, как ведет себя медвежонок. И тут она, к своему изумлению, увидела, что Женечка складывает из карточек слова «девять вечера». Именно «девять вечера». Не «мама» или «папа», как можно было бы ожидать от очень способного инопланетного медвежонка, а весьма сложные слова, которые не каждый первоклассник напишет.
Первая мысль Алисы была: «Пашка гений!» Научил читать инопланетного медведя!
И тут Женечка заметил Алису. В мгновение ока он смешал карточки и отвернулся от Алисы, словно ее и не было в домике.
– Что за тайны? – засмеялась Алиса. – Я все видела, от меня не скроетесь.
Но тут же ей пришлось оборвать смех, потому что медвежонок страшно, низким-низким голосом зарычал, а с Пашкой тут случилось что-то совсем уж невероятное. Он вскочил, пошатнулся, словно был не в себе, кинулся к Алисе, и Алиса мгновенно поняла, что Пашка не владеет собой.
– Паша! – крикнула она.
Пашка прыгнул на нее и попытался схватить за горло. Алиса отбивалась от Пашкиной хватки, и в ее ушах все время звучало странное рычание медвежонка.
Вообще-то Пашка и Алиса по силам примерно равны – им уже приходилось сражаться, правда шутя, не так, как на этот раз. Но в Пашку словно вселился злой дух – руки у него были стальными и пальцы как железные крючья.
И неизвестно, чем бы окончилась борьба, если бы дверь в домик не отворилась. В дверях стояла Елена Федоровна с узелком в руке.
– Что такое? – Елена Федоровна так ничего и не поняла, потому что Пашка тут же отпустил Алису и выбежал на улицу.
Медвежонок замолк и мгновенно забился в угол. Лишь Алиса осталась стоять у стены, растирая оцарапанное Пашкиными ногтями горло.
– Что-нибудь случилось? – спросила Елена Федоровна. – Вы поссорились?
– Нет, – ответила Алиса, проглотив слюну. – Нет, ничего особенного. Паша… просто очень спешил.
Ну не будешь же ты малознакомому человеку объяснять, что твой друг напал на тебя, как дикий зверь, и пытался задушить.
Все это было загадочно и даже страшновато.
Алиса сделала шаг к медвежонку. Он поднял на нее сиреневые глаза. Глаза были печальные-печальные и очень виноватые.
– Ну, как ты все это объяснишь? – спросила Алиса у медвежонка.
А тот заскулил, как побитый щенок.
Алиса посмотрела на карточки, разбросанные по полу. Если бы она что-нибудь понимала!
А Елена Федоровна, решив, что все ей почудилось, радостно произнесла:
– Здравствуй, мой звереныш! Я не смогла усидеть дома – так по тебе скучала. Видишь, испекла тебе пирог с яблоками. Ты же любишь пирог с яблоками?
Медвежонок поднялся и, переваливаясь, потопал к Елене Федоровне.
Подойдя, он протянул лапку к узелку.
– Понимает! – обрадовалась Елена Федоровна. – Умненький ты мой!
Алиса, не прощаясь, ушла.
Из дома она провидеофонила Пашке. Того не было дома. Интересно, как он объяснит свое нападение? Может быть, он хотел сделать сюрприз? Удивить весь мир тем, что научил медвежонка грамоте, и обиделся на Алису за то, что она подглядела и испортила сюрприз? А что означало рычание медвежонка? Может, он просто перепугался, когда Пашка напал на Алису?
Когда Алиса пришла домой, мама была на кухне. На плите стоял бак, в котором варился борщ.
Алиса сразу догадалась, кто к ним будет в гости, – только громадный, ростом со слона, добродушный и вспыльчивый космический археолог и знаток галактических древностей Громозека мог съесть целый бак борща за один присест. Он любил мамин борщ так, что готов был перелететь половину Галактики для того, чтобы его отведать.
– Ой, мама! – обрадовалась Алиса. – Неужели Громозека прилетел?
– Он был на конференции, – сказала мама, – и по пути домой решил нас навестить.
Тут загремел старый кухонный комбайн, в который отец засыпал два ведра картошки и, конечно же, его перегрузил.
И Алиса, забыв о Пашке, и медвежонке, и всех странностях Космозо, о которых только что собиралась рассказать отцу, принялась помогать родителям готовить обед для дорогого гостя.
Громозека заявился не один. Он сделал замечательный сюрприз своим друзьям. Когда он втиснулся в дверь и пробился в прихожую, то тут же вытащил из мешков, пришитых к его одежде и называемых им скромно кармашками, двух маленьких громозек. Оказывается, у него родилось четверо детей. Двоих он оставил со своей женой, а двоих взял с собой на конференцию, чтобы они с детства приучались к научной обстановке. Одного маленького громозеку звали Помогризом, а второго Земогроком, их было трудно различить, правда, один был в синем костюме, а второй в красном. В красном был Помогриз, и хобот у него был короче, чем у брата, а в синем был Земогрок, и у него было на два щупальца больше. А вообще-то малыши были ростом побольше Алисы, а в объеме раз в пять крупнее ее. Так что пока Алиса и отец развлекали гостей, маме пришлось срочно ставить на плиту вторую порцию борща – на этот раз в ведре, – потому что, оказывается, папа Громозека уже два месяца рассказывал своим малышам о том, как они прилетят к Селезневым и как мама Алисы приготовит им сказочный борщ.
За обедом Громозека и его малыши вели себя как умирающие от голода дикари: пока они не съели весь борщ и не умяли три противня с жареной картошкой, не выпили шесть литров яблочного сока и восемнадцать банок компота из слив, они не разговаривали, а только ахали, охали и вздыхали от наслаждения. Потом, прямо за столом, малыши заснули, и, хоть мама хотела положить их в Алисиной комнате, папа Громозека заявил, что им куда лучше у папы под боком, и засунул спящих малышей в мешки-карманы своей куртки. Малыши мирно спали, только иногда поворачивались и бормотали или смеялись во сне, от этого Громозеку раскачивало, и пол под ним скрипел – ведь нет такого стула, на котором бы уместился Громозека.
Отец стал расспрашивать Громозеку об общих друзьях – им не раз приходилось работать на разных планетах в совместных экспедициях. Но после второго или третьего вопроса Громозека вдруг опечалился и опустил голову.
– Прости, – произнес он глухим голосом, – но нашего друга Гинде-бу нет в живых. Он погиб.
– Прости, – сказал отец. – Но как это случилось?
– Наша экспедиция работала на небольшой планете, давным-давно оставленной своими жителями. Оттуда коллеги сообщили нам, в Археологический центр, что отыскали сокровищницу древних царей и просят подмоги, потому что надо было описать, сохранить и вывезти эти сокровища. Мы срочно вылетели туда на большом корабле. Но когда прилетели, то не нашли ни одного живого человека…
– И не нашли сокровищ? – сказал отец.
– Кто-то узнал о сокровищах, налетел на планету, застиг экспедицию врасплох и безжалостно убил ученых.
– Чтобы замести следы? – догадалась мама.
– Вот именно, – согласился Громозека.
– Но как они узнали о сокровищах? – спросила мама.
– Все просто, – сказала Алиса. – Экспедиция наверняка вызывала вас открытым текстом.
– Разумеется.
– Это были космические пираты? – спросила мама.
– Космические пираты не перебили бы целую экспедицию. Ну, в крайнем случае захватили бы всех заложниками. Нет, пираты – грабители, но не убийцы.
– Так кто же это был? – спросил отец.
– Так и не удалось узнать.
– И никаких следов? – спросила Алиса.
– Никаких. Впрочем, нет, погоди… Где же эта проклятая штука? Я всегда ношу ее с собой и всем показываю… Вдруг найдется кто-то, кто видел нечто подобное.
Громозека начал шарить многочисленными щупальцами по многочисленным карманам, его детишки проснулись, высунулись из карманов и тоже начали искать – хотя не знали, что искать, и потому вываливали на пол пуговицы, записные книжки, какие-то книжки, кассеты, аппараты, бумажки, пленки, черепки, бусинки… И скоро пол в комнате был по щиколотку засыпан содержимым карманов археолога.
– Вот! – наконец закричал Громозека, когда все отчаялись дождаться.
Он вытащил из нагрудного кармана небольшую фотографию. На ней был виден участок стены или какой-то каменной плоскости, на которой мелом был нарисован треугольник с хвостом, как будто какой-то малыш рисовал мышку.
– Но это же детский рисунок! – сказала мама. – Это мышка.
– Нет, – возразил Громозека. – Лучшие детективы изучали этот рисунок. Он сделан взрослой сильной рукой именно в тот день, когда погибла экспедиция и пропали сокровища. Если я узнаю, кто и почему нарисовал эту мышку, то смогу приблизиться к тайне гибели моих друзей.
– Я помогу тебе, – сказала Алиса.
– Что ты говоришь? – удивился отец.
– У тебя слишком плохая память для ученого, – укоризненно сказала Алиса. – Ты забыл, что я тебе несколько дней назад говорила об этом рисунке.