Племенные территории – ключ ко всему региону и камень преткновения – впервые за сто лет оказались единым целым. До этого – они были поделены на две части, согласно линии, которую провел сэр Мортимер Дюранд, обычный чиновник из британского министерства колоний. Линию он провел наобум, разделив некогда единые племена надвое. Объединить их – было не так просто.
Племена к востоку от линии Дюранда – оказались в зоне полного контроля Британской Империи. Понимая, что контролировать столь буйных подданных невозможно, а взять что-либо ценное с этой земли не получится – там просто не было ничего – британцы узаконили существующую систему власти в виде специальных административных территорий. На этих территориях – правили не британские чиновники, а избранные племенные советы, британское законодательство применялось но с большими оговорками – причем не британским судом – а местными судьями, судящими на основе дикой смеси британского прецедентного права и племенных норм, известных как Пуштун – Валлай, кодекс чести пуштунов. На тот момент – ислама здесь практически не было. Нет, он конечно был – но не виде Корана, а в виде того, как этот Коран понимает местное духовенство. Учитывая, что Коран здесь был только изданный в оригинале, на арабском, а местные понимали только пушту – с законами шариата тут были большие проблемы.
Тем не менее – британские благотворительные миссии посылали миссионеров в Зону Племен, и им удалось сделать немало. Например, еще в пятидесятые – здесь работали школы и больницы при христианских миссиях, проповедники проповедовали Библию, и никто им не отрезал голову.
В соседнем Афганистане в конце сороковых наступил кризис власти. До этого – королевская власть вообще почти никак не распространялась на восточные пуштунские провинции, пуштуны платили налогов, сколько хотели, молодые люди шли в армию, чтобы научиться воевать, да и подкормиться за королевский счет. В горах было голодно, источников дохода практически не было – про опиумный мак в те времена здесь и слыхом не слыхивали.
Фактически оккупировав Афганистан и посадив на его трон короля – марионетку, британцы сделали большую ошибку. Нет, ошибка заключалась не в оккупации Афганистана, отнюдь. Умные оккупанты – просто посадили бы на трон своего человека, и стали бы эксплуатировать страну. Британцы же – решили идти по пути создания единого государства, то есть присоединения Афганистана к индостанскому субконтиненту. Одновременно с этим – они попытались объединить уже разделенную пуштунскую нацию на основе "своих", восточных племен. Это послужило тем факелом, который попал в пороховой погреб – началось Второе пуштунское восстание, его удалось подавить, но мира это не принесло – за вторым последовало третье, еще более тяжкое, поднятое мусульманами по всей Индии.
Второй акт этой трагедии разыгрался в середине девяностых, после провала тщательно подготавливаемого британской разведкой восстания в Бейруте. Это восстание базировалось, прежде всего, на мысли о том, что Россия не до конца ассимилировала Восток, и стоит только дать сигнал к восстанию – народы Востока восстанут против русского угнетения. Результат восстания показал: нет, совсем не так, Россия создала за время господства на Востоке сильную социальную базу, которая, по меньшей мере, не уступает социальной базе исламистов. Причем эти люди – готовы отстаивать свое право жить в Российской Империи с оружием в руках, точно так же, как и те, кто готов выступить с оружием в руках против России. Вместе с казаками и русскими военными – в Бейруте сражались и те из местных, кому было что терять – а в других местах, например, в Багдаде – Бейрут просто не поддержали. Стало понятно, что задачу дестабилизации и развала России наскоком не решишь, требуется больше времени и гораздо больше людей. Поскольку предпосылки к развертыванию террористического движения на восточных территориях России отсутствовали – следовало в больших количествах импортировать террористов. Нужны были и лагеря подготовки – с тем уровнем развития техники, какой был достигнут создание даже небольших тайных лагерей непосредственно на российской территории было признано невозможным.
Так, в Афганистане и в зоне племен появились лагеря подготовки террористов, появились проповедники. На западе страны – готовились шиитские банды, которые в нужный час вырезали половину Персии. На Западе – банды суннитские, точнее – ваххабитские, использующие самое консервативное и нетерпимое к инаковерующим учение суннизма.
Третий акт трагедии Афганистана наступил, когда русская армия за три дня разгромила британскую группировку войск на северо-востоке Индостана и заодно – за это же самое время взяла Кабул и Кандагар. Последовавшие за этим лобовые бои подготовленных в лагерях боевиков – а их были десятки тысяч – с частями русской армии привели ваххабитское движение в Афганистане в разгрому: столкнувшись с ударными частями русской армии, с налаженной разведкой, поддержанными авиацией – боевики, потеряв до половины своих сил и не нанеся русской армии сколь – либо существенного вреда, вынуждены были отступить на британскую территорию.
Оставалось одно – террор. А для того, чтобы противостоять террористам, нужна была не армия – нужны были другие террористы…
Их перебросили в горный центр подготовки войск особого назначения, около красивейшего озера Иссык-Куль. Там – они четыре месяца постигали науку горных патрулирований, засад и контрзасад, налетов, зачисток. Осваивали штурмовое десантирование с вертолетов всех типов. И все это – с рюкзаком с тридцатью килограммами выкрашенных красным булыжников за спиной. Камни красили красным для того, чтобы ни у кого не возникало желания выбросить часть в начале маршрута, чтобы потом подобрать в конце. Этот рюкзак – надевали утром и носили до вечера, он был с курсантом везде: на теоретических занятиях, во время приема пищи – от команды "подъем" до команды "отбой" они носили с собой этот проклятый рюкзак. Вся рубаха – была в белых разводах от пота, царапала кожу, ткань настолько пропитывалась едким потом, что ее не стирали – выбрасывали. Кое-кто рассказывал, что на Востоке была такая пытка… человеку связывали руки за спиной, привязывали к веревке и тянули вверх. Здесь было что-то подобное… когда тяжелый Сикорский перебросил его в Афганистан и можно было ходить без этого проклятого рюкзака – первое время он не ходил – а буквально летал по горам. Из жратвы – только бомж-пакеты, вермишель со специями, которую ломали в мелкое крошево и перекладывали в обычные, полиэтиленовые пакеты, которые не шуршали и майонез в дой-паках – жирная и калорийная пища, которую легко носить с собой и которая дает хоть как-то тянуть ноги. Еще ели хлеб, когда были в расположении и иногда давали сушеное мясо – на него они набрасывались как собаки.
Были в горном учебном центре и другие "забавы и развлечения". Например, забава под названием "царь горы" – это когда один взвод на гору лезет, а другой – стоя наверху, ногами спихивает наверх, причем у тех, кто наверху рюкзаков нет, а у тех, кто лезет – есть. Или рукопашный бой – тоже с рюкзаками за спиной. Или бой резиновыми палками – кто думает, что это не больно, могут спросить того, кто попробовал на себе полицейскую дубинку… очень даже впечатляет.
Выпускной – сам по себе праздник. Пять дней и только семь часов сна, все остальное время – бег, ночные засады, драки с инструкторами, драки взвод на взвод, почти никакой еды. Стрельба из всех видов оружия, в том числе восемь выстрелов из РПГ, без перерыва и на разные дистанции, одним упражнением. "Высадка" – это когда ты прыгаешь с рюкзаком за спиной примерно с пары метров высоты на щебенку… несколько десятков раз.
В выпуске Сашки никто не погиб – но инструкторы говорили о том, что в центре были и погибшие во время такой подготовки. Но они выжили… их выстроили на плацу, смертельно уставших, отупевших от нагрузок, боли, крика инструкторов, поздравили с выпуском и дали значки, подтверждающие прохождение курса – они изображали воющего волка на фоне гор. Эти значки – обозначали специалиста – горного стрелка. С мечами – это уже инструктор горно-стрелковой подготовки, его дают только после трех лет службы по специальности и сдачи экзамена.
Затем – три дня отдыха, большую часть которых новоиспеченные горные стрелки мертвецки спали, грохочущий Сикорский, и – здравствуй, Афганистан. Закончили упражнение…
Начинал Сашка в месте, которое и врагу не пожелаешь в качестве первого места службы. Руха, последний поселок постоянного присутствия русских войск в долине Пандшер. Пять львов – так переводится название этой долины. Местные амиры – держали нейтралитет, но нейтралитет недоброжелательный, постоянно пропускали караваны мятежников – долина давала возможность водить караваны прямо из Британской Индии, в самой долине было до черта укрепленных пещер, схронов, местные жители жили контрабандой и отступаться от своего занятия, переходить на мирный труд категорически не желали. Служба в Рухе – была то ли службой, то ли дипломатией – но иногда они уходили вперед и наводили на цели бомбардировщики и вертолеты, когда командование решало, что с потоком оружия и наркотиков надо что-то делать. Даже беспилотники – требовали предварительного опознания цели. Каждый такой поход в Пандшер – был походом в преисподнюю, потому что глаза были везде, и в случае чего – на быструю помощь вряд ли можно было рассчитывать…
Но Сашка – отличился и тут: сибиряк, сирота – он отлично переносил все тяготы и лишения, был неприхотлив, разумно смел и основательно, без истеричности жесток. Это значило, что он не стрелял веером от бедра по гражданским в память о погибшем друге – но и пленных брать не любил. Кроме того – были у него и командирские, организаторские задатки. Командир заметил его и написал представление в унтер-офицерскую школу. Он должен был провести три месяца на Черноморском побережье – а потом следовать в унтер-офицерскую школу, чтобы вернуться в Афганистан уже унтер-офицером.
Вот только получилось так, что вместо Черноморского побережья – он загремел на кабульскую гауптвахту. Дело было скандальным, связанным с несанкционированным вылетом на боевое задание и боестолкновением с душманами, закончившимся потерями. За потери кто-то должен был отвечать – и ответственными точно не хотели быть офицеры. А он – был во главе группы дембелей… вот и ответил…
На губе – все в принципе знали эту историю, многие сочувствовали, но… Как и в любом гарнизоне – в кабульском было много работы, самой разной, и припахивали на нее – в первую очередь штрафников с губы. Рабочая сила нужна была всегда – так что вместо Черного моря и унтер-офицерской школы Сашка занимался мелким ремонтом, уборкой и чем только еще. Он не знал о том, что скоро его жизнь – неожиданно и круто изменится.
Это был обычный день, такой же, как и все предыдущие, наполненные тупой, бессмысленной работой. Для комсостава – решили построить баню, да не абы какую – а облицованную мрамором, который в Афганистане был и очень хороший. Часть работ выполняли местные, а часть – штрафники, их привозили на работу с утра и они колбасились на объекте одиннадцать часов, с коротким перерывом на обед. Котлован под баню был уже готов, они придали ему форму и сейчас облицовывали шлифованными мраморными плитами. Руки от этого были в мозолях, пыли, въевшейся в кожу и гудели от усталости.
Вечером – их как обычно сгрузили в закрытом дворе комендатуры, они должны были поужинать и совершить, наконец, долгожданный отбой. Но сегодня – обычный и уже надоевший до озверения ритуал был изменен – в дверях столовой ждал помощник коменданта с солдатом из роты охраны. Он и сообщил, что Борецкову – приказано срочно явиться к коменданту. Зачем – такого никогда не сообщали.
Впрочем, можно было догадаться. Дело было… очень неоднозначное, возле него было много самых разных соображений и интересов, рубить с плеча в таком деле было однозначно нельзя. Но и содержать солдата, не осужденного трибуналом на гауптвахте больше десяти календарных суток – было запрещено уставом, за это тоже полагалось наказание. Так что Борецков обоснованно предположил, что наверняка – его вернут в часть, где он служил, или направят куда-нибудь в отдаленный гарнизон, с глаз долой – из сердца вон, как говорится. А про унтер-офицерскую школу, конечно же, можно будет забыть.
Но вместо коменданта, толстого, дослуживающего до выслуги Семена Никаноровича – он увидел за приставным столиком незнакомого ему человека в блеклой форме частей спецназа без знаков различия. Человек было от тридцати до пятидесяти – столь большой разбег по возрасту объяснялся тем, что лицо у него было еще относительно молодое, а вот волосы – уже с обильной сединой. Он был не по уставу стрижен, бородат, даже несколько неопрятен. Но быстрые и внимательные глаза – говорили о том, что этот человек не так прост, каким может казаться…
– Борецков, Александр – представился Сащка – лейб-гвардии ефрейтор, сто сорок второго горнострелкового…
Неизвестный показал на стул напротив
– Я Араб – коротко сказал он – слышал?
Сашка сразу даже не нашелся что ответить. Перед ним – был легендарный Араб, полковник казачьей службы из Командования специальных операций, награжденный Святым Владимиром и Анненским оружием, Георгиевскими крестами. Человек, которого исламские экстремисты называли "Аль Шайтан", Дьявол, и за голову которого Исламская шура давала награду в пятьсот тысяч золотых. Человек, которого, по слухам, схватили и едва не убили экстремисты во время мятежа в Бейруте и который пошел в спецназ, чтобы отомстить. Человек, который при необходимости может перевоплотиться в араба так, что ни один собеседник в чайхане не найдет, что он чужак и неверный. Араб был одним из тех людей, которых экстремисты боялись лично. Нет, они боялись не Россию. Они боялись таких людей как Араб. Людей, которые чувствуют себя среди них как рыба в воде – и никогда не скажешь, когда один из них окажется у тебя за спиной.
– Так… точно.
Араб откинулся на спинку стула
– Свои действия в горах… как расцениваешь?
– Своих надо выручать… – сказал после заминки Сашка
И – сдал единственный экзамен, который должен был сдать перед этим человеком
– Тем не менее – вы прикрыли вертолет в недостаточной степени, в результате он получил повреждения, а у вас – были потери.
– Так точно.
Араб пригладил волосы
– Я вернулся на службу – коротко сказал он – мой обычный напарник списан по ранению, признан негодным к дальнейшей службе. Другой мне не нужен. Но я набираю отряд. Небольшой, мобильный, в котором будут только лучшие из лучших. Каждый из вас после того, как пройдет полный курс обучения – наберет собственный отряд и будет учить других тому, чему я буду учить вас. Сначала смотрите, как делаю я, затем делаете сами, затем учите делать других. Все ясно?
– Так точно – встрепенулся Сашка – я готов
– Не торопись – покачал головой Араб – ты что, не хочешь узнать, какие тебя ждут тяготы и лишения на этом пути?
– Э… хочу, так точно. Хочу.
– Правило первое. Ты прекращаешь курить, не употребляешь спиртного и наркотиков. Тот, кого я поймаю за одно из этого – немедленно вылетает со службы. Правило второе. Ты делаешь то, что я скажу. Даже если это выглядит глупо или неправильно. Правило третье. Ты начинаешь учить языки и обычаи местных – обычные солдаты мне не нужны. Правило четвертое. Ты никого не называешь "обрезанными", "чурками", "чернож…ыми" и тому подобное. Ты не оскверняешь тела убитых, не мочишься на них, как это делают некоторые, не записываешь никаких роликов, чтобы выложить их в Интернет и показать свою крутость. Это война. И нам противостоят лучшие из лучших. Фанатики, которые готовы отдать свою жизнь за то, что они верят. Террористы, каждый из которых является асом в своем деле и каждый – готов умереть за свое дело. Нам противостоят отцы, готовые послать своих детей с поясом шахида нам на блокпост. Мы убиваем их – но мы и уважаем их. Если мы не уважаем их – мы не уважаем и сами себя: какого уважения можно требовать за победу над врагом, который уважения не заслуживает? Итак?
– Я готов.
– Ты принимаешь условия?
– Так точно.
– Все до единого?
– Так точно.
– И никогда не пожалеешь об этом?
– Так точно.
Полковник встал со своего места
– Пошли.
– А как же… дело?
– Дела больше нет. Его Высокопревосходительство, Наместник Его Величества в Королевстве Афганистан распорядился прекратить производство по этому делу по соображениям национальной безопасности. Шевелись…
Афганистан, недалеко от Джелалабада Место дислокации подразделения специального назначения ГРАД 15 июня 2015 года
Шары были красивыми. Разноцветными. Восемь воздушных шаров, лениво колыхающихся под вялым от жары, полуденным ветерком. Пять в ряд – и три чуть подальше. Борецков внутренне усмехнулся про себя – дистанция всего тридцать. Упражнение для салаг, если этот полковник намерен его поразить. Господи, да над ними в кадетке круче издевались.
Полковник Тимофеев неторопливо вытащил Кольт тульского заказа, сделанный из зачерненной "пушечной стали", положил на стрелковый стол. Кольт лег увесисто, с солидным таким звуком. Дельная вещь.
– На скорость, господин полковник? – не удержался Борецков
Полковник мрачно посмотрел на него
– На сообразительность, юноша. На сообразительность. Задача – уничтожить все восемь шаров. Задача ясна?
– Ясна, господин полковник. Разрешите приступать?!
– Приступайте. Ах, да…
Борецков протянул руку за Кольтом – но полковник забрал его раньше. Едва слышно проскользил по направляющим и выпал в руку магазин.
– Вот теперь – все. Приступайте, сударь.
Борецков с недоумением посмотрел на полковника – но тот с невозмутимым видом смотрел на него и только что не насвистывал…
– Господин полковник… а патроны?
– В стволе – невозмутимо ответил полковник
Борецков чуть отодвинул кожух – да, в стволе один есть.
– Но… их же восемь!
– Кого? – с недоумением спросил полковник
– Ну… целей.
– И что?
– Чтобы уничтожить восемь целей, нужно восемь патронов.
– Разве?
Борецков взял Кольт. Прицелился. Но выстрелить – так и не решился. Молча положил оружие на столик.