Длина железной дороги в Афганистане была равна примерно полутора километрам, это был путь в центре города, проложенный по указанию Короля еще в двадцать первом году. На этом дело встало. Ветка имперской железной дороги идет почти по самой границе с Афганистаном, станции можно расширить и подготовить к приему грузов. Но вот дальше…
Старая дорога через Саланг со знаменитым тоннелем не справляется с грузопотоком уже сейчас, расширить ее невозможно. Строить железную дорогу через Саланг – безумие. Затраты просто невероятные, потребуются десятки мостов, тоннелей, инфраструктура будет крайне неустойчивой из-за возможных лавин и оползней. Но вот если – провести гораздо более дешевый и быстровозводимый струнник Юницкого до Кабула, а потом и дальше – до Кандагара и Карачи…
Тогда удастся по-настоящему воссоздать Великий Шелковый путь. Кабул превратится в город – базар, равно как и Джелалабад, как и Кандагар – русские товары будут закупать здесь купцы и контрабандисты, как с Британской Империи, так и с Континентальной Японии. Британия уже не сможет без конкуренции поставлять в Индию свои плохие и дорогие товары, ей придется конкурировать с контрабандой русского происхождения – а это значит, что Британия не сможет быстро аккумулировать деньги на свое восстановление и выпадет из ряда великих держав. Плохо придется и континентальной Японии – хотя не так плохо, как Британии. Работу – строительство, торговля, охрана – получат большинство афганцев, впервые за все время существования своей страны. Конечным пунктом пути пока будет Карачи – город с населением в двадцать миллионов человек. Его Величество уже пожаловал Карачи такой же статус, как Одессе – открытого торгового города. А это значит – что Карачи скоро будет азиатскими торговыми воротами Империи.
И все это – упирается в сегодняшнюю Лойю Джиргу…
Фельдмаршал Апраксин быстро оделся. Пристегнул к поясу наградное, "анненское" оружие, которое он заработал в честной схватке с боевиками в Польше. Форма фельдмаршала русской армии не изменилась не протяжении веков и представляла собой узкий мундир-сюртук старого стиля с высоким красным воротником, белые, обтягивающие штаны, высокие кавалерийские сапоги, широкая, фиолетовая перевязь через плечо. Фельдмаршальский жезл, входивший в состав положенной формы – обязателен был лишь на Императорском Смотре, поэтому фельдмаршал не взял его с собой. Зато – пристегнул справа то, чего фельдмаршалы русской армии обычно не носили: массивную кобуру с тяжелым автоматическим пистолетом Орел ручной работы. Пистолет был отлажен, смазан, заряжен и поставлен на боевой взвод.
В полной парадной форме – фельдмаршал вышел из своего кабинета. Стоящие на посту солдаты – взяли "на караул".
Фельдмаршал прошел к лестнице, спустился по ней на первый этаж – именно там, в комнате, которую раньше занимала охрана – жил человек, с которыми они долгими – долгими вечерами спорили о судьбе и о будущем Афганистана.
Этому человеку только исполнилось сорок – но выглядел он на все пятьдесят с хвостиком: местная жизнь старит людей. Он был ниже ростом своего отца – но никто не смел отказать в уважении ему, шейху почти исчезнувшего племени. Большая часть его племени погибла, сгорела в атомном огне – это было не более чем еще одно преступление британцев на этой земле – но он выжили и выжили те, кто собрал под свое крыло разрозненные и разбитые англичанами остатки племенных ополчений. Благодаря помощи русским оружием и русскими деньгами – шейху Дархани удалость создать эффективную афганскую милицию, практически единственную в стране, которую боялись агрессивные исламисты и даже англичане. Это было единственное нерелигиозное и не племенное вооруженное объединение, пуштунская милиция, которая имела в стране реальную силу. Опорной точкой это милиции было ущелье Пяти Львов – Пандшер. Ни одному завоевателю ни в древности ни сейчас – не удалось завоевать это место. Никому. Никогда.
Этого человека нельзя было назвать русским агентом – русские не выдвигали таких требований, на тот момент им гораздо важнее было создать в стране антибританскую оппозицию. Этот человек до сих пор хранил снайперскую винтовку, подаренную ему русским офицером – советником. И он был за лучшее будущее для пуштунского народа – оставаясь при этом типичным пуштуном, с намусом и нангой. Именно с ним – спорил вечерами фельдмаршал, вырабатывая в спорах аргументы, которые следовало применить в спорах с другими старейшинами.
Граф посмотрел на часы – чтобы не попасть на время первого намаза: нельзя отвлекать человека, когда он говорит с Богом, нужно уважать веру людей. Тем более – если это единственный человек, на которого хоть как то можно положиться в этом бурлящем котле…
Граф постучал. Затем вошел.
Человек уже закончил намаз и убрал молитвенный коврик – саджаку с глаз. И успел одеться. Он оделся как простой афганец – одежда их почти не изменилась с тех пор, как изобрели ткань машинной выработки – за исключением обуви: растоптанные чувяки сменила добротная армейская обувь, купленная на базаре или снятая с ноги убитого. В остальном… широкие штаны грубой ткани, рубаха, с широкими рукавами, похожая на русскую, но не белая, а из грубой темной ткани, теплая безрукавка мехом вниз – ее носят все афганцы, даже в помещении. На голове – небольшая шапочка из овчины, паколь – подобно московской "боярке", только примитивнее. Часы на руке – для афганца один из символов успеха и одновременно – приобщенности к ценностям цивилизованного мира. Здесь часы есть не у всех, даже у тех, кто может себе это позволить. Время здесь течет по-другому, неспешно – но и неумолимо.
Этот человек – должен был получить в будущем правительстве пост министра по делам племен – и пост этот был, наверное, более важен, чем пост, скажем, премьер-министра. Потому что от племен – зависит спокойствие в Афганистане, мир в Афганистане. От нескольких десятков племенных князьков со всеми их амбициями будет зависеть – будет мир или нет.
План мирного развития Афганистана, который они предложат Лойя Джирге – был разработан в этом дворце, он проговаривался долгими вечерами между этими двумя людьми, потом подключили еще небольшую группу востоковедов – специалистов по дари. В основе плана – лежала широкая автономия, предоставляемая племенам – по типу казачьих войск на территории самой России. Каждое крупное племя или племенная группа – получает свою землю, свою территорию, на которой живет как будто бы в отдельном государстве. В частности – племена получают право формировать местную полицию (фактически легализовать племенное ополчение, которое и так есть, и разоружить его невозможно) и племенной суд, где будут судить по законам племени. Племя получает право участвовать в переговорах в качестве стороны по разработке тех природных ископаемых, какие найдут на его территории, а так же право взимать плату за проезд по дорогам, которые проходят по территории племени. Фактически это так и было, сделать с этим было ничего нельзя, оставалось только узаконить, введя в приемлемые рамки. Так, плата должна была устанавливаться не произвольно, а в соответствии с качеством и длиной дороги, а племя – в обмен должно было гарантировать безопасный проход по дороге и отсутствие нападений боевиков – душманов. Душман – так в Афганистане назывались лихие люди, грабившие купеческие караваны. Во время британского присутствия – британцы стали называть так тех, кто нападает на военные базы и караваны. Душманы – были препятствием на пути установления нормальной жизни в Афганистане – и сделать что-то с этим могли только сами афганцы.
В обмен – племена обязывались поставлять рекрутов в армию Белого царя. Это не было принуждением, ситуация с армией в Афганистане была вот какой. В армии – обычно служили представители только некоторых племен, остальные не давали рекрутов в армию вообще. Разобраться с этим вопросом должна была Лойя Джирга – но фельдмаршал Апраксин был уверен: рекруты все же будут. Как объяснил ему его афганский друг – рекрутов в армию будут поставлять, прежде всего, слабые племена, племена, у которых недостаточно земли и влияния. Армия в Афганистане – это социальный лифт, в армии хорошо кормят, бесплатно дают одежду, учат грамоте и учат воевать: по меркам афганца это все равно, что рай земной. Человек, отслуживший в армии даже солдатом, очень ценится, не говоря уж про унтер-офицера или офицера. И те племена, которые захотят изменить свой статус – будут давать своих сыновей в армию. Так что если кто и не будет давать рекрутов – давить на это племя не стоит, нужно просто держать это на заметке. Еще – Белый Царь печатает деньги (на это право покушений не должно было быть, деньги нужны были всем, и обеспеченные) и оставляет за собой право высшего судьи. Со вторым тоже не должно было быть проблем: племенные вожди понимали, что если над ними не будет беспристрастного судьи, будет постоянно литься кровь.
Проблема была в том, что это все – было совсем не то, что нужно Афганистану. Право же – фактически конфедерация, с беспределом племенных вождей, многие из которых были отнюдь не лучших нравов, с консервацией отсталого племенного строя – это дорога, ведущая в никуда.
Нужно было время. Двадцать лет.
Троянским конем, как всегда были школы. Вожди должны были согласиться на то, чтобы отдать детей племен в школы и не препятствовать открытию школ на территории своих племен. Это должно было изменить Афганистан.
Предложение могло пройти и без сопротивления. В Афганистане юноша, который умел читать, писать и считать – был отрадой семьи, потому что он мог поступить на государственную службу и стать королевским чиновником, мог пойти к крупному купцу писарем (то есть бухгалтером) или сам стать купцом, мог стать врачом или портным, наконец – он мог уехать из Афганистана в цивилизованную страну, найти там работу и посылать семье переводы. Другое дело – что каждая семья рада дать образование своему сыну – но вряд ли им понравится, если образованными будут все. И, тем не менее – русская власть в лице графа Апраксина планировала настаивать на этом. Не сдавать этот рубеж ни за что.
Через двадцать лет – грамотное поколение войдет в жизнь. Оно будет в основном жить в городах, работать на нормальной, требующей значительных знаний работы, многие уже в городах закончат полный гимназический курс образования и поступят на высшее образование. Они уже не потерпят над собой власти полуграмотных самодуров-царьков, они не будут подчиняться заскорузлым, покрытым пылью времен законам – они захотят жить в нормальной, цивилизованной стране. Женщины тоже захотят перемен – навряд ли какой-то афганской женщине нравится, что ее могут продать как скотину на базаре, могут убить просто так, ни за что, что у мужа может быть несколько жен.
И тогда снова начнется война – но в этой войне на их стороне будет больше половины населения Афганистана. И они одержат победу, на сей раз – окончательную победу…
– Что говорят пуштуны, начиная какое-нибудь важное дело? – спросил фельдмаршал Апраксин, глядя в глаза своего гостя
– Они говорят, что для начала не мешало бы позавтракать…
Завтрак быстро накрыли в комнате, примыкающей к кухне – смысла занимать обеденную залу не было. Завтрак был афганским, но богатым – с мясом. Мясо барашка, правда, холодное, оставшееся после вчерашнего ужина. Зато лепешки и кислое молоко с зеленью, тоже примета богатства хозяина – свежее.
Супруга фельдмаршала, Ольга к завтраку не вышла, и гость даже не подумал спросить, где она и что с ней. По меркам пуштунов, интересоваться у хозяина дома относительно его жены – любой вопрос, даже самый невинный – считается верхом бестактности.
– Почему вы на нашей стороне? – вдруг спросил фельдмаршал?
– Простите? – переспросил гость
– Мы с вами довольно давно знаем друг друга. Вы не предатель, но вы понимаете, что после сегодняшнего – многие сочтут вас предателем. Человеком, предавшим пуштунов, продавшим их Белому Царю. Но я не думаю, что вы лицемерны. Так почему вы на нашей стороне?
Гость вытер пальцы и рот салфеткой. Умение пользоваться салфетками и столовыми приборами – выдавало в нем не совсем обычного афганца. Афганцы едят руками, максимум, чем они умеют пользоваться – ножом, чтобы наколоть на него куски мяса. Еще некоторые племена переняли от русских обычай жарить мясо над огнем на стальных прутьях – правда, пережаривали.
Заданный хозяином дома вопрос был тоже бестактным – в Афганистане вообще не принято спрашивать что-либо "в лоб". Однако, гость долгое время знал русских и знал, что они могут спрашивать и так – у них это считается нормальным, как и то, что хозяйка этого дома не носила даже платка и вступала с ним – посторонним мужчиной – в разговоры. Однако, на вопрос надо было ответить – этого требовали и правила поведения в гостях, и понимание того, что русскому нужны какие-то гарантии, что он переметнется на другую сторону. История Афганистана полна предательств, предать неверного здесь не позор, на доблесть…
– Вы знаете, что значит быть мужчиной? – вопросом на вопрос ответил афганец
– Полагаю, что да – ответил фельдмаршал
– В Афганистане быть мужчиной – значит, подчиняться требованиям кодекса поведения Пуштун-Валай, а так же быть мусульманином. Именно так это было всегда. Именно так – меня учил мой отец.
Афганец на секунду поднял глаза, воздавая должное ушедшему
– Долгие годы мы все – я, мои братья, другие люди моего племени – учились этому. Мы учились стрелять, воевать, убивать. Мы радовались, когда мусульмане нападали на неверных. Мы радовались, когда лилась кровь, и когда мы лили ее сами. Мы считали, что мы живем правильно, и нам нечему учиться у других народов – наоборот, это другим народам нужно постигать все благородство души, все мужество пуштунского воина.
А потом – прилетел самолет и моего племени не стало. Почти всего моего племени не стало. Вы знаете об этом?
Фельдмаршал кивнул – он знал это. Еще одно преступление в длинной цепочке злодеяний, совершенных англичанами на этой земле и в других землях. Тем, кто вопиет об ужасах персидского замирения, о взрыве в Бендер-Аббасе – следовало бы изучить историю Афганистана. Когда англичанам потребовалось – они применили ядерное оружие не задумываясь, это было первое боевое применение ядерного оружия за последние тридцать с лишним лет – и они пошли на то без всяческих колебаний. А потом забыли об этом. У англичан есть одна неприятная черта – они забывают о том, что совершили, а потом нагло смотрят на тебя, и говорят, что этого не делали. Или придумывают какие-то небылицы…
– … Так вот, эфенди, я тогда задумался – мы же живем на одной Земле. Вы, англизы, пуштуны, хазарейцы – мы все живем на одной земле. Для того, чтобы добраться до земель твоего народа отсюда – два дня пути на машине, эфенди. Но почему-то у проклятых англизов – нашелся и самолет, и бомба, чтобы сжечь нас невидимым огнем – а у нас ничего этого не нашлось, понимаете?
Фельдмаршал снова кивнул
– И тогда я посмотрел на то, как мы живем, эфенди и сравнил с тем, как живут другие. У меня были русские друзья, я спрашивал их, как они живут. У каждого есть машина – а у нас это роскошь, у многих нет даже осла, потому что осла надо кормить, а нечем. У многих есть собственный дом – а у нас даже в Кабуле многие живут в земляных домах,[5] в норах как крысы. Наконец, у вас есть такой же самолет, и такая же бомба, как у англизов – и поэтому англизы десять раз подумают, прежде чем сунуться к вам. А ваша армия – захватила Афганистан и прогнала англизов за три дня, сделав то, что мы не могли сделать сто лет. Те люди, которые будут потрясать оружием на Лойя Джирге и говорить хвалебные речи, и многие их них смелые люди и умелые воины, эфенди… но ни они, ни их отцы, ни отцы их отцов не смогли сделать то, что вы сделали за три дня.
И тогда я понял, эфенди, что мы не учителя, а ученики, и что нам надо учиться жить как и вы, чтобы никто больше не посягнул ни на наш народ, ни на нашу землю. Что Лойя Джирга, какие бы правильные слова в ней не были сказаны – ничто против самолета и бомбы. И потому я решил, что мое племя и я – будем служить Белому Царю. Потому что служить великому Царю – лучше, чем жить в земляной яме и ждать, пока англизы опять придут.
Фельдмаршал кашлянул
– Я… не могу говорить за Его Величество, вы должны это понимать, друг мой. Но… полагаю если бы Его Величество слышал это, он сказал бы, что ему не нужна служба. Слуг и так достаточно… но слуга служит за деньги. А друг… друг – это не слуга. Каждый народ из тех, что живет в Империи – блюдет свои традиции, волен молиться своим богам и говорит на своем языке всякий раз, как захочет…
Фельдмаршал протянул руку
– Вот хлеб. У нас есть традиция – пожать друг другу руки над хлебом – означает крепкую дружбу навсегда. Давайте, пожмем друг другу руки – а потом пойдем на Лойю Джиргу. И попытаемся что-то сделать хорошее для вашей страны и вашего народа – право же, они мало видели хорошего за всю их жизнь…
Недалекое прошлое 14 сентября 2012 года Афганистан, Кабул Северная часть города
Вопреки бытующему мнению – Афганистан до прихода русских знавал и хорошие времена. Шестидесятые… семидесятые…период относительного мира во всем мире за исключением Тихоокеанского региона. Страна была под британским влиянием, британская молодежь направлялась сюда "прочистить голову". Прочищали голову обычно с помощью конопли – в Афганистане было полно конопли, она росла на склонах гор как сорняк и сами афганцы – курили ее, как другие курят табак. Право же, табак стоит денег, а тут – нарвал и кури. Выделывали тут и опиумный мак, мало кто знает, что опиумное молочко идет… точнее шло на приготовление различных лекарств. Более того, до семьдесят третьего года – любой врач с лицензией мог прописывать больным и кокаин и героин, в качестве обезболивающего и успокоительного: таким образом, наркоман мог получать небольшие дозы легально.