– Однозначно, так ведь? – кивнула я.
– Постойте-ка! – Эмон ринулась к шкатулке с украшениями.
Порывшись в ней, она извлекла ожерелье с крупными сверкающими красными камнями, которое я до сих пор не отваживалась надевать.
Решив, что Эмон хочет надеть ожерелье мне на шею, я послушно приподняла волосы. Но у нее явно была другая задумка. Эмон надела ожерелье мне на голову, словно диадему. Или, скорее, корону.
Мои служанки смотрели на меня затаив дыхание, а я на секунду вообще перестала дышать.
Много лет я предавалась пустым мечтаниям о том, как принц Кларксон станет моим мужем, но я даже помыслить не могла, что он может сделать меня принцессой. И только сейчас я осознала, что в глубине души надеялась именно на это. Да, у меня не было ни связей, ни денег, но я чувствовала, что эта роль мне по плечу. Я всегда свято верила, что могу стать Кларксону хорошей женой, а затем, быть может, и вполне достойной королевой.
Я посмотрела на себя в зеркало, мысленно поставив после своего имени фамилию Шрив, а перед именем и фамилией – слово «принцесса». И в эту самую секунду я возжелала Кларксона, корону – да и вообще все-все, – как ничто на свете.
Глава 3
Я попросила Марту найти усыпанный драгоценными камнями обруч и оставить волосы распущенными. Еще никогда в жизни я так не волновалась из-за завтрака. Я находила себя весьма привлекательной и теперь не могла дождаться, чтобы принц Кларксон лишний раз меня в этом убедил.
Когда я предусмотрительно пришла на завтрак пораньше, оказалось, что одновременно со мной в зал вошли еще несколько девушек. Что, к сожалению, лишило меня шанса привлечь внимание принца. Я то и дело стреляла глазами в его сторону, но он сосредоточенно резал стоявшие перед ним вафли и ветчину, время от времени переключаясь на лежавшие рядом бумаги. Его отец, прихлебывая кофе и лениво ковыряясь в тарелке, тоже изучал какой-то документ. Похоже, отец с сыном были поглощены общей проблемой и им предстоял нелегкий рабочий день. Королеву нигде не было видно, и хотя слово «похмелье» никто не произносил вслух, оно вертелось практически у всех на языке.
Когда завтрак закончился, Кларксон с отцом отправились заниматься государственными делами, чтобы в стране все и дальше шло своим чередом.
Я вздохнула. Что ж, возможно, сегодня вечером.
В Женском зале сегодня было непривычно тихо. Все темы для ознакомительных бесед были исчерпаны, да и вообще мы уже привыкли проводить время вместе. Я, как всегда, сидела рядом с Бьянкой и Маделин. Бьянка приехала из провинции, граничащей с Гондурагуа, и мы с ней летели одним рейсом. Комната Маделин была расположена рядом с моей, а ее служанка в первый же день постучалась в мою дверь с просьбой одолжить нитки. А затем буквально через полчаса ко мне со словами благодарности явилась и сама Маделин. Словом, вот так мы и подружились.
Девушки в Женском зале с самого начала разделились на группы. Ведь в обычной жизни это было в порядке вещей: Тройки – тут, а Пятерки – там, а потому и во дворце все пошло по заведенному порядку. И хотя мы специально не делили себя на касты, я жалела о том, что это вольно или невольно произошло. А разве сам факт прибытия сюда не сделал нас равными хотя бы до окончания Отбора? И разве нам не предстояло пройти через одни и те же испытания?
Но на данный момент, похоже, ничего не происходило. А жаль. По крайней мере, было бы о чем поговорить.
– Есть какие-нибудь новости из дома? – попыталась я завязать разговор.
Бьянка подняла на меня глаза:
– Получила вчера письмо от мамы. Она пишет, что Хендли обручилась. Нет, ты только прикинь! Если я не ошибаюсь, она выбыла всего неделю назад.
– А из какой он касты? Ей хоть удалось подняться по социальной лестнице? – оживилась Маделин.
– О да! – с жаром отозвалась Бьянка. – Двойка! Я хочу сказать, это обнадеживает. Ведь до отъезда я была Тройкой. Вот было бы здорово, если бы удалось выйти замуж за актера, например, а не за скучного старого доктора!
Маделин хихикнула и с готовностью кивнула.
Однако меня мучили некоторые сомнения.
– А она его знала? Я имею в виду, до того, как приняла участие в Отборе.
Бьянка покачала головой, словно я сморозила жуткую глупость.
– Ну, это вряд ли. Она была Пятеркой, а он как-никак Двойка.
– Она вроде говорила, будто в ее семье все музыканты. Тогда, может, она перед ним выступала, – предположила Маделин.
– А это вариант, – согласилась Бьянка. – Быть может, они успели познакомиться раньше.
На что я скептически хмыкнула.
– Что, зелен виноград? – подкусила меня Бьянка.
– Нет, – улыбнулась я. – Если Хендли счастлива, то я за нее только рада. Хотя, по-моему, немного странно выходить замуж за незнакомца.
Повисла длинная пауза.
– А мы разве не собираемся сделать то же самое? – нарушила тишину Маделин.
– Нет! – воскликнула я. – Принц вовсе не незнакомец.
– Да неужели? – скептически подняла брови Маделин. – Тогда, если тебя не затруднит, расскажи все, что ты знаешь о нем. Потому что лично я вообще без понятия.
– На самом деле… я тоже, – призналась Бьянка.
Я сделала глубокий вдох, приготовившись выдать все, что я знаю о Кларксоне… Но сказать мне было особо нечего.
– Ладно, не буду утверждать, будто знаю о нем все, но и первым встречным его тоже не назовешь. Мы из одного с ним поколения, мы слышали его выступления в «Вестях», сотни раз видели его лицо. Да, возможно, мы не в курсе каких-то деталей, но мы имеем о нем совершенно четкое представление. Разве нет?
– Думаю, ты права, – улыбнулась Маделин. – Я бы не сказала, что мы прибыли сюда, вообще не зная, как он выглядит и как его зовут.
– Вот именно.
Служанка подошла так тихо, что я невольно вздрогнула, когда она прошептала мне на ухо:
– Вас там ждут, мисс.
Я растерянно подняла глаза. Ведь я не сделала ничего плохого. Пожав плечами, я вышла из комнаты.
В коридоре служанка остановилась, и я увидела перед собой принца Кларксона. Он что-то держал в руке, уголки его губ были, как обычно, изогнуты в некоем подобии улыбки.
– Видите ли, я отправлял посылку в почтовой комнате, и ответственный за почтовые отправления сказал, что кое-что есть для вас. – Принц сжимал двумя пальцами конверт. – Вот я и решил: возможно, вы захотите получить свою корреспонденцию прямо сейчас.
Я подошла к Кларксону настолько быстро, насколько позволяли приличия, и потянулась за письмом. Но принц с озорной усмешкой поднял руку вверх.
Хихикнув, я сделала отчаянную попытку схватить письмо:
– Так нечестно!
– Ну давайте же!
Я отлично умела прыгать, но только не в туфлях на шпильке, тем более что даже на высоких каблуках я была ниже его ростом. Однако, похоже, я не много потеряла, поскольку после нескольких неудачных попыток я вдруг почувствовала его руку у себя на талии.
Наконец он отдал мне письмо. Как я и подозревала, письмо было от Адели. Боже, как приятно, когда день начинается вот с таких маленьких радостей!
– Вы подстриглись.
Я оторвала взгляд от конверта.
– Верно. – Я взяла прядь волос и перебросила через плечо. – Ну как, вам нравится?
В его глазах появился почти озорной и явно загадочный блеск.
– Да, нравится. И даже очень. – С этими словами принц резко повернулся и, не оглядываясь, зашагал по коридору.
Да, я действительно не знала, что он за человек. Что правда, то правда. И все же, насколько я успела узнать, наблюдая за Кларксоном в повседневной жизни, он оказался гораздо многограннее, чем можно было подумать, если судить по программе «Вести столицы».
Улыбнувшись, я разорвала конверт и встала у окна в пятне света.
Милая, милая Эмберли!
Я так сильно скучаю по тебе, что у меня щемит сердце. Оно щемит еще сильнее, когда я думаю обо всех красивых платьях, что ты носишь, и о вкусной еде, что тебе подают. Мне даже трудно представить, как от тебя сейчас чудесно пахнет! А жаль.
Мама едва сдерживает слезы всякий раз, как видит тебя по телевизору. Ты выглядишь совсем как Единица! И если бы я не знала, к каким кастам принадлежат остальные девушки, то наверняка решила бы, что все они члены королевской семьи. Разве это не смешно? Ведь при желании можно притвориться, будто каст не существует. В любом случае кастовые различия не для тебя. Моя маленькая мисс Тройка.
Кстати, мне ужасно хотелось бы, чтобы в нашем роду отыскалась хотя бы одна Двойка, но все это лишь пустые мечты. Я навела справки. Мы все с самого начала были Четверками. И никаких отклонений. А если у нас и есть выдающиеся родственники, то разве что печально знаменитые. Не хотелось тебе это говорить, хотя дурные вести быстро доходят, но наша кузина Ромина беременна. Она втюрилась в Шестерку, водителя грузовичка для доставки товаров. Они собираются пожениться в этот уик-энд, так что можно вздохнуть с облегчением. Молодой отец (ну почему, почему мне никак не запомнить его имя?!) не хочет, чтобы его ребенка сделали Восьмеркой, а на такое способны далеко не все даже более зрелые мужчины. Жаль, что тебя не будет на свадебной церемонии, но мы все ужасно счастливы за Ромину.
Так или иначе, это твоя семья, и другой у тебя нет. Кучка фермеров и несколько правонарушителей. А потому оставайся прекрасной, любящей девушкой, которую мы все знаем, и принц падет к твоим ногам, наплевав на классовые различия.
Мы тебя любим. Пиши мне. Я скучаю по звуку твоего голоса. Когда ты рядом, то жизнь начинает казаться лучше, жаль только, что я поняла это лишь после твоего отъезда.
А теперь до свидания, принцесса Эмберли. И когда получишь корону, постарайся не забывать о нас, маленьких людях.
Глава 4
Марта расчесывала мои спутанные волосы. Они были настолько густыми, что, даже подстриженные до лопаток, плохо слушались расчески. Я втайне надеялась, что у Марты хватит терпения. Ведь если закрыть глаза и затаить дыхание, можно было представить, что я дома и меня причесывает Адель.
Неожиданно стук в дверь нарушил мои окутанные серой дымкой грезы о доме и маме, вечно мурлычущей песенки под неумолчный шум грузовиков.
Открывшая дверь Синдли присела в низком реверансе:
– Ваше высочество.
Вскочив со стула, я поспешно прикрыла руками грудь под тонкой ночной рубашкой.
– Марта, – трагическим шепотом позвала я служанку. – Халат, пожалуйста.
Марта бросилась за халатом, а я повернулась к принцу Кларксону:
– Ваше высочество. Как это великодушно с вашей стороны почтить меня своим вниманием. – Сделав реверанс, я снова скрестила руки на груди.
– Я лишь хотел узнать, не составите ли вы мне компанию за поздним десертом.
Свидание? Он пришел пригласить меня на свидание?
А я в ночной рубашке, без косметики, с всклокоченной головой.
– Э-э-э… А можно мне переодеться?
Я торопливо накинула принесенный Мартой халат.
– Нет, вы и так отлично выглядите. – Он уверенно прошел в комнату, словно был тут хозяином. Что, впрочем, соответствовало действительности.
Эмон и Синдли выскользнули за дверь. Я молча кивнула Марте, и та последовала за ними.
– А вам удобно в этой комнате? – спросил Кларксон. – По-моему, она слишком маленькая. – Он подошел к окну. – И отсюда мало что можно увидеть.
– Но мне нравится слушать звук фонтана. А когда кто-то подъезжает, я слышу, как хрустит под колесами гравий. Да и вообще, я привыкла к шуму.
– К какому шуму? – удивился он.
– К музыке из репродуктора. До приезда сюда я искренне считала, что так везде. И к шуму моторов грузовиков и мотоциклов. Ой, а еще к лаю собак.
– Ну прямо-таки колыбельная, – усмехнулся он. – Вы готовы?
Я начала судорожно озираться в поисках тапочек. Обнаружив тапки возле кровати, я поспешно сунула в них ноги.
– Да.
Он размашисто зашагал к двери и, остановившись на пороге, протянул мне руку. Спрятав улыбку, я присоединилась к нему.
Принц явно был не любитель фамильярных прикосновений. Я уже успела заметить, что он всегда ходил быстрым шагом, заложив руки за спину. Даже сейчас, когда мы шли по дворцовым коридорам, он опять торопился.
Я вспомнила, как он не хотел отдавать письмо, явно желая меня подразнить. Да и вообще, сам факт, что он снова рядом со мной, вызывал в душе сладостное волнение.
– А куда мы идем?
– На третьем этаже есть уютная гостиная. С чудесным видом из окна на сад.
– Вы любите сады?
– Скажем так, я люблю на них смотреть.
Я рассмеялась, но он, оказывается, и не думал шутить.
Мы подошли к распахнутым дверям. И на меня вдруг повеяло свежим воздухом. В комнате горели свечи, остальное освещение было выключено. От радостного волнения мое сердце забилось сильнее. Пришлось прижать руку к груди, чтобы проверить, на месте ли оно.
Огромные окна были открыты, легкие занавески трепетали на ветру. Перед центральным окном я увидела маленький стол с цветочной композицией в центре, два стула, а рядом – сервировочный столик с восемью видами различных десертов.
– Дамы вперед! – Принц показал на сервировочный столик.
Не в силах сдержать улыбку, я подошла поближе. Мы были одни. Он явно приготовил мне сюрприз. Боже, мои самые смелые девичьи мечты воплощались в жизнь!
Я попыталась сосредоточиться на приготовленном угощении. Ага, шоколадные конфеты, но все разной формы, и я не могла определить, что там внутри. Крошечные пирожные со взбитыми сливками и лимонным запахом. И обсыпанные чем-то непонятным пышные булочки.
– Даже не знаю, что и выбрать, – призналась я.
– Ну и не надо.
Принц положил на тарелку все виды десерта. Поставил тарелку на стол и отодвинул стул. Я села и стала ждать, пока он наполнит свою тарелку. Когда он закончил, я с трудом удержалась от смеха.
– А не маловато ли будет? – спросила я.
– Люблю клубничные пирожные. – Похоже, он решил не мелочиться, взяв себе сразу пять. – Итак, вы Четверка. А чем же вы занимаетесь? – Он отковырял вилкой кусочек и принялся задумчиво жевать.
– Сельским хозяйством, – крутя в руках конфетку, ответила я.
– Значит, у вас своя ферма?
– Типа того. – (Принц отложил вилку и пристально на меня посмотрел.) – Мой дедушка владел кофейной плантацией. Но он оставил ее в наследство старшему сыну, моему дяде. Поэтому теперь папа, мама, я, мои сестры и брат работаем на него, – призналась я.
Кларксон на секунду притих.
– И чем… конкретно вы занимаетесь? – наконец поинтересовался он.
Уронив конфету на тарелку, я сложила руки на коленях.
– В основном собираю кофейные плоды. И помогаю обжаривать их на фабрике. – (Он молчал.) – Я привыкла к уединенной жизни в горах, то есть на плантации. Но теперь туда проложили множество дорог. Что облегчает транспортировку продукции, но вносит свой вклад в загрязнение воздуха. Моя семья живет…
– Довольно! – остановил меня принц.
Я грустно потупилась. Да, вот так я зарабатываю на жизнь. И тут уж ничего не попишешь.
– Вы Четверка, но выполняете работу, которую положено делать Семеркам, да? – тихо спросил он, и я уныло кивнула. – А вы рассказывали об этом кому-нибудь еще?
Я вспомнила свои разговоры с другими девушками. Обычно я больше слушала, чем говорила. Я рассказывала о своих сестрах и брате, с удовольствием обсуждала телешоу, которые смотрели другие, но не затрагивала тему своей работы.
– Нет, я так не думаю.
Он задумчиво уставился в потолок, а затем снова перевел на меня взгляд:
– Вы никогда и никому не должны рассказывать, чем занимаетесь. Если кто-нибудь спросит, отвечайте, что ваша семья владеет кофейной плантацией и вы помогаете ею управлять. Говорите уклончиво, только, ради бога, не вздумайте упомянуть, что занимаетесь тяжелым ручным трудом! Вам понятно?
– Да, ваше высочество.
Он пристально посмотрел на меня, словно желая намертво закрепить в моей голове эту мысль. Но мне было довольно и приказания. Никогда в жизни я не посмела бы его ослушаться.
Принц снова вернулся к еде, набросившись на свои пирожные с неожиданной агрессивностью. Я же была настолько взволнована, что мне кусок в горло не лез.
– Ваше высочество, может, я вас чем-то оскорбила?
Выпрямившись на стуле, принц бросил на меня хмурый взгляд:
– С чего, ради всего святого, вы так решили?
– Вы… выглядите опечаленным.
– Девчонки иногда бывают ужас какими глупыми, – пробормотал он. – Нет, вы меня ничуть не оскорбили. Наоборот, вы мне нравитесь. А иначе стал бы я вас сюда приглашать!
– Но вы можете сравнить меня с Двойками и Тройками, а потом, сделав выбор, отослать домой.
Ой, что я несу?! Я вовсе не собиралась говорить ничего подобного. Нет, это вырвались наружу мои страхи и сомнения, облеченные в слова. Я пристыженно склонила голову.
– Эмберли, – ласково прошептал он. Я бросила на него робкий взгляд из-под ресниц. С загадочной полуулыбкой он протянул мне руку. Очень осторожно, словно опасаясь разрушить чары, я вложила свою натруженную руку в его ладонь. – Нет, я не отправляю вас домой. По крайней мере, не сейчас.
Слезы навернулись мне на глаза, но я, сделав над собой неимоверное усилие, их сдержала.
– Я нахожусь в уникальной ситуации, – объяснил он. – И в каждом случае пытаюсь рассмотреть все аргументы «за» и «против».
– И то, что я выполняю работу Семерки, полагаю, можно считать аргументом «против»?
– Совершенно верно, – согласился он, но как-то очень беззлобно. – Но пусть это останется между нами. Ради меня. Может, у вас имеются еще какие-нибудь секреты?
Он медленно убрал руку и снова принялся за пирожные. Я попыталась последовать его примеру.
– Ну, как вы уже знаете, время от времени у меня случаются приступы дурноты.
Он задумался:
– Да. Но чем они вызваны?
– Точно не знаю. Я всегда мучилась головными болями, а иногда сильно уставала. Да и условия жизни в Гондурагуа весьма далеки от идеальных.