Мы попали в жуткую переделку. Не знаю, как будем жить дальше.
Лучше начну сначала. Элизия годилась по всем параметрам; предварительный анализ показал, что ее атмосфера пригодна для дыхания, климат мало отличался от земного, даже чуть помягче; вода, кислород и содержание двуокиси углерода — в норме; словом, никаких особых неприятностей. Признаков разумной жизни, конечно, нет, иначе нам бы пришлось отсюда смыться. Этот мир можно было назвать водяным в еще большей степени, чем Землю, так как до девяноста процентов площади планеты занимали океаны; мы даже обсуждали, не назвать ли ее «Аквария» вместо «Элизия», но кто-то заметил, что нет смысла нарекать планету именем, которое может оттолкнуть колонистов, ведь на самом деле пригодной земли тут ничуть не меньше, чем на нашей планете.
Так что мы подгребли под бочок к острову, по размерам сходному с Мадагаскаром — по масштабам Земли это почти континент — с идейкой, что такую территорию можно будет без труда исследовать во всех подробностях и сразу же отрапортовать о ее готовности принять колонистов, как только сюда прибудет корабль ФППИ. Мы знали, что Конни уже заселяется, и хотели, чтоб эта планета была тоже подготовлена к колонизации, а «Элси» могла бы поскорее отправиться на поиски новых миров.
Я слегка шлепнул Перси и велел ему как следует оценить эстетическую привлекательность ландшафта и доложить, не обнаружит ли он там какую-нибудь достойную внимания леди своей породы. Дядя Лукас перебросил на берег отряд своих стражей, и в тот же день к ним присоединилась группа ученых. Было ясно, что Элизия, как и Конни, особых проблем не создаст и что она почти такой же ценный приз, конечно, если не считать, что тут нам могут встретиться экзотические инфекции, с которыми мы не сумеем справиться.
Это было две недели назад.
Все шло по заведенному шаблону, без неожиданностей, ну, как идет обычный завтрак. Перси и другие лабораторные животные на местной диете процветали, Вану не удалось подхватить ничего опаснее слабой чесотки, и теперь он сам пробовал перейти на элизийский подножный корм: были там весьма чудные четырехкрылые птицы, которые отлично смотрелись в жареном виде; Ван сказал, что они по вкусу напоминают запеченную индюшку со слабым привкусом дыни. Что касается сэра Перси де Свина, то он начисто отказался есть какую-то рыбу из числа пойманных, а крысы, которые ее поели, подохли, так что дары моря пришлось исключить из диеты до проведения дополнительных исследований. Рыбы по виду отличались от наших. Они были какие-то плоские, вроде камбалы, и обладали щупальцами, как у рыбы-кошки, только на концах эти щупальца расходились веером, а не торчали заостренными пиками.
Гарри Гейтс считал, что это органы осязания, но, может быть, они имеют и функции манипуляторов.
На острове нам не встретилось ничего, даже близко напоминающего тех хищных ящеров с огромными пастями, которые убили Лефти Гомеса. Однако трудно было предсказать, с чем можно встретиться на других островах, поскольку их разделяли обширные водные пространства, и эволюция на каждой островной группе могла развиваться по совершенно разным путям.
Мы собирались рекомендовать заселить остров Деверо первым, а уж потом, не спеша, исследовать остальные.
Я должен был отправиться на берег с третьей сменой, Дядюшка взял на себя первую неделю, затем получил недельный отдых, а теперь готовился к вахте на корабле, чтобы я поддерживал с ним связь с берега. Но в последний момент я согласился поменяться с Анной, которой до смерти не терпелось поскорее ступить на сушу. Я-то вовсе не хотел меняться, но в мои обязанности со времени смерти Рупа входило составление расписания дежурств, и отказать Анне мне было как-то неудобно. Глория тоже отправилась с ней, так как в эту группу входил и ее муж, но Глория в счет не шла, так как ее земной телепартнер в это время был на каникулах.
Когда они покидали корабль, я стоял на вершине купола «Элси», с завистью наблюдая, как они садятся в шлюпки. На куполе была устроена временная смотровая палуба, как раз рядом с воздушным шлюзом; это было отличное место для наблюдения за шлюпками, которые загружались у грузовых люков, расположенных гораздо ниже. Инженеры закончили осмотр и ремонт и уже почти заполнили водой емкости, предназначенные для старта и форсажа; «Элси» сидела глубоко в воде, и грузовые люки находились всего лишь в десяти футах над ватерлинией. Это значительно облегчало грузовые операции; в то время когда мы на берег отправляли первую партию, емкости были еще пусты, шлюпки приходилось опускать на талях почти на сотню футов, а пассажиры карабкались по веревочным лестницам, что не так-то легко для людей, страдающих боязнью высоты, а таких довольно много. Но теперь все было тип-топ.
Воздушный шлюз годился только для людей; все, что имело более крупные габариты, шло через грузовые люки. Последние можно было легко переоборудовать в воздушные шлюзы, что мы и сделали на «Инферно», вблизи беты Гидры. Но если атмосфера нормальная, люки используются просто как ворота. Они вели на грузовую палубу, находящуюся ниже пассажирской, и над вспомогательными машинными помещениями. На грузовой палубе хранились три наших шлюпки и два вертолета. Шлюпки можно было спустить на воду с помощью шлюпбалок прямо с тех мест, где они были укреплены. Но вертолеты сначала приходилось обвязывать лодочными фалами, потом вытаскивать наружу, укреплять дополнительными фалами, спущенными со смотровой площадки, а затем поднимать вдоль купола «Элси» на временную верхнюю палубу, где к ним крепились винты.
Мистер Регато крыл такую процедуру последними словами всякий раз, как к ней приходилось прибегать. «Забава для кретинов» — таково было наиболее мягкое из его выражений…
— Я не видел ни одного корабельного проектировщика, который не чувствовал бы себя наверху блаженства, когда думал, как у него красиво да гладко получается. Но они никогда не задумываются о судьбе тех бедолаг, которым приходится пользоваться этой красотой.
Все это может быть и верно, но именно эта система позволяла выгружать вертолеты с помощью самых простых средств, не прибегая к сложной технике, которая так легко выходит из строя; вероятно, это и было, как я понимаю, одной из главных задач при оборудовании кораблей для Проекта. В тот день, однако, вертолеты были уже снаружи и вполне готовы: один из них — в лагере, а другой крепко пришвартован рядом со мной на смотровой палубе. Все, что оставалось сделать, так это загрузить шлюпки.
Шлюпки были китобойные, отлитые из стекла с тефлоном; им была придана непотопляемость с помощью пластиковой пены, залитой во все пустоты. Они были так прочны, что если вмятину в их бортах еще можно было сделать, приложив немало усилий, то, чтобы пробить дыру в днище, уже потребовалось бы мощное сверло или ацетиленовая горелка; тем не менее они были так легки, что четыре человека вполне могли поднять их, разумеется, без груза. Без всякой опаски шлюпку можно было вытаскивать на скалистый берег, там разгружать и уже без груза оттаскивать подальше от линии прибоя. В действие они приводились ракетными двигателями, работавшими на спирту, точно такими же, как и моторы вертолетов, но, кроме моторов, у них были еще весла и паруса. Нам пока не приходилось пользоваться веслами, но все мужчины под бдительным оком моего дяди Стива проходили «сухие» тренировки с ними.
Лодки пришли ночью, нагруженные всевозможными экспонатами для научно-исследовательского отдела; теперь им предстояло вернуться с людьми, сменяющими тех, кто сейчас был на берегу. Со смотровой вышки я хорошо видел в полумиле от корабля группу тех, кто должен был вернуться, — они ждали на песчаном пляже прибытия шлюпок. Две шлюпки уже отвалили, но поджидали третью; в каждой сидело человек по восемнадцать и лежало несколько тюков с разным имуществом, затребованным Гарри Гейтсом для его научных работ на острове, плюс недельный запас продовольствия для всей партии.
Кто-то шевельнулся у меня за спиной. Я повернул голову и увидел, что это сам Старик, который пролезал сквозь дверь люка.
— Доброе утро, капитан.
— Доброе утро, Барлетт. — Он огляделся. — Отличный денек.
— Да, сэр… и местечко тоже расчудесное.
— Это уж точно. — Он поглядел на берег. — Надо будет найти подходящий предлог, чтобы хоть немного похлюпать по грязи, прежде чем мы улетим. Стальные полы изрядно поднадоели.
— А почему бы и нет, сэр? Места тут спокойные, совсем не похоже на «Инферно».
— Да уж.
Он отвернулся, и я тоже. Не полагается приставать к капитану с болтовней, кроме тех случаев, когда он сам на это напрашивается. Третью шлюпку уже загрузили и отдали концы. Теперь все три были от нас футах в пятидесяти, образуя колонну, готовую к отплытию на остров. Я помахал Глории и Анне.
— Да уж.
Он отвернулся, и я тоже. Не полагается приставать к капитану с болтовней, кроме тех случаев, когда он сам на это напрашивается. Третью шлюпку уже загрузили и отдали концы. Теперь все три были от нас футах в пятидесяти, образуя колонну, готовую к отплытию на остров. Я помахал Глории и Анне.
Вблизи борта каждой шлюпки высунулась из воды длинная мокрая кишка, толщиной в мое туловище, прошла над их серединой и ушла по другую сторону. Я заорал:
— Капитан! Смотрите!
Он повернулся. Шлюпки покачались с боку на бок и сразу же затонули — что-то затащило их под воду. Я слышал чьи-то крики, вода кишела телами тонущих.
Капитан наклонился над ограждением возле меня и безмолвно взирал на катастрофу. Потом буднично промолвил:
— Ты можешь запустить мотор вон того вертолета?
— Э-э-э… Думаю, что смогу, капитан.
Я не был пилотом, но как работают моторы — знал.
— Действуй! — Он наклонился еще сильнее над перилами и вдруг закричал срывающимся голосом: — ЗАКРЫТЬ ДВЕРЬ ГРУЗОВОГО ЛЮКА!!!
Потом повернулся и нырнул в шлюз. Уже карабкаясь на вертолет, я мельком увидел то, что заставило капитана так закричать. Это была еще одна из этих мокрых кишок, скользивших вверх по корпусу «Элси» в направлении грузового люка.
Запустить мотор вертолета было более сложным делом, чем я воображал. Но на панели управления был отпечатан перечень очередности операций. Я с трудом добрался уже до четвертого пункта «запустить крыльчатку», когда меня спихнул с сиденья Эйс Венцель — механик-ракетчик и одновременно классный пилот. Эйс что-то делал сразу обеими руками. Винты начали вращаться, их тени замелькали на наших лицах, и он заорал:
— Отдать концы!
Меня выпихнули из машины, как раз когда в кабину влезал хирург. Я упал на четвереньки, меня сшибла воздушная волна от винта. Потом я поднялся и огляделся.
Поверхность воды была пуста, там не было ничего. Ни мертвых тел, ни пловцов, пытающихся удержаться на поверхности, ни шлюпок. Не было даже каких-нибудь плавающих предметов, хотя кое-какие тюки должны были всплыть. Это я знал точно — сам помогал упаковывать багаж.
Рядом со мной стояла Джанет; тело ее сотрясалось от безудержных рыданий без слез. Я тупо спросил:
— Что случилось?
Она попыталась овладеть собой и заикаясь пробормотала:
— Не знаю. Я видела, как одно из них схватило Отто. Оно лишь… Оно лишь…
Джанет опять зарыдала и отвернулась, чтобы скрыть от меня лицо.
На поверхности воды не было ничего, но теперь я видел, что в воде под ее гладью двигались какие-то тела. С высоты ведь можно видеть на большую глубину, если поверхность воды спокойна; вокруг всего корабля, на равных промежутках друг от друга, находились какие-то существа. Скорее всего они походили на китов или, вернее, на таких животных, которых я бы принял за китов. Мне ведь китов видеть не приходилось.
В моей голове, где все полностью перемешалось, забрезжила мысль, что я вижу именно те создания, которые погубили шлюпки, но тут рядом кто-то завопил и показал рукой на берег. Там, на берегу, все еще стояла толпа людей, которые должны были вернуться на борт со шлюпками, но они уже не были одни — их окружали. Эти страшилища вышли из воды на берег, обхватили группу людей с флангов и теперь гнали их к линии прибоя. На таком далеком расстоянии было трудно разобрать детали, и все же я видел этих морских чудищ, так как они были намного крупнее людей. Ног, насколько я мог судить, у них не было, но это им нисколько не мешало — они передвигались на удивление быстро.
Мы не могли им помочь ничем. Ничем! Под нашими ногами была палуба космического корабля — последнего слова столетий технического прогресса; один удар выхлопами его ракетного двигателя был способен во мгновение ока разрушить целый город. Охрана корабля, находившаяся на берегу, располагала оружием, которое делало каждого из них по силе равным целой армии былых времен, а на корабле такого оружия было еще больше. Но в то время я понятия не имел, где расположен наш арсенал, слышал только, что он находится где-то на палубе для хранения резервного оборудования — ведь вы можете жить на корабле целые годы, но так и не побывать во всех его помещениях.
Думаю, что сейчас мне полагалось быть на этой самой палубе и вытаскивать оружие. Однако все, на что я был способен в эту минуту, — это торчать на вышке, оцепенев от ужаса, и вместе с десятком других членов команды безмолвно глядеть на то, что происходило на берегу.
Кто-то, однако, оказался расторопнее меня. Двое мужчин выскочили из шлюза и швырнули на палубу пару дальнобойных винтовок, которые тут же лихорадочно начали собирать, одновременно распаковывая ящики с амуницией. С равным успехом они могли бы и вообще не беспокоиться: к тому времени, когда ружья были готовы для стрельбы по врагу, пляж опустел, и поверхность воды тоже. Наших товарищей столкнули в воду и утопили. Вертолет все еще продолжал кружиться над местом гибели; спасательная лестница с него была спущена, но на ней никого не было.
Потом вертолет взял курс от берега, пролетел над лагерем экспедиции и вернулся к кораблю. Пока он шел на посадку, по трапу взбежал Чет Трейверс. Он огляделся, увидел меня и крикнул:
— Том, где капитан?
— В вертолете.
— Ох! — Он наморщил лоб. — Ладно, отдай ему это. Срочно! А я должен быть внизу.
Трейверс сунул мне листок бумаги и исчез. Я поглядел на листок, увидел, что это официальное донесение, увидел, от кого оно, и схватил капитана за руку в ту минуту, когда он вышел из кабины вертолета.
Он отмахнулся.
— Прочь с дороги!
— Капитан, это срочно… это рапорт с острова… от майора Лукаса…
Тут он остановился, вырвал у меня листок и принялся рыться в карманах в поисках очков для чтения, которые, как я ясно видел, торчали у него из нагрудного кармана. Он сунул мне депешу обратно, еще до того как я сообразил помочь ему, и сказал:
— Прочти вслух, мальчик.
Так я и сделал.
«От командира корабельной охраны начальствующему офицеру «Льюиса и Кларка». Девять часов тридцать одна минута. В девять часов ноль пять минут лагерь исследовательской группы был атакован враждебными туземцами, по-видимому, амфибиями. Несмотря на тяжелые потери, атака все же была отбита, и я с семью спасшимися отступил на вершину холма к северу от лагеря. Нам пришлось бросить вторую разведывательную машину. Во время атаки сменная группа ожидала на берегу; мы от них отрезаны, их положение нам неизвестно, хотя можно предположить, что оно отчаянное.
Выводы: атака организована искусно, противник хорошо вооружен. Их главное оружие, видимо, состоит из высоконапорных шлангов, подающих морскую воду под сильным давлением, но они располагают также индивидуальным колющим и режущим оружием. Следует полагать, что у них есть и другие виды вооружения. С большой степенью вероятности можно допустить, что аборигены разумны не меньше нас, хорошо дисциплинированы и, вероятно, их вооружение не уступает нашему. Их многочисленность дает им большие преимущества, даже если допустить, что их оружие не лучше нашего.
Рекомендация: остатки моего отряда могут удерживать свою позицию против того оружия, с которым мы пока столкнулись. Настоятельно советую, чтобы принимаемые меры были пока ограничены действиями по спасению группы, находящейся на берегу. Затем корабль следовало бы вывести на орбиту, пока не будет выработан план дальнейших действий и не будет определено оружие, с помощью которого моя группа сможет освободиться без ущерба для безопасности корабля.
С. Лукас, командир. Девять часов тридцать шесть минут».Капитан взял депешу и, ничего не сказав, пошел к люку. Все молчали, хотя нас тут собралось человек двадцать. Я поколебался было, но, когда увидел, что остальные собираются спуститься по трапу, протолкался между оставшимися и поспешил за капитаном.
Он остановился двумя палубами ниже и вошел в рубку связи. Я за ним войти не осмелился, но дверь осталась открытой. Там уже были Чет Трейверс, горбившийся над аппаратурой, с помощью которой он поддерживал связь с лагерем, и коммодор Фрик, который склонился над ним с выражением страшной тревоги на лице.
Капитан произнес:
— Соедините меня с майором Лукасом. Коммодор Фрик поднял на него взгляд.
— Мы пытаемся это сделать. Связь прервалась в тот момент, когда он передавал нам список потерь.
Капитан задумчиво пожевал губами. Выглядел он ужасно измученным. Потом сказал:
— Продолжайте попытки, — и вышел. В коридоре он увидел меня. — Барлетт!
— Да, сэр?
— У тебя есть связь с Землей? Вызывай немедленно. Я быстро прикинул время по Гринвичу и тут же вызвал Вики; если она дома, она сможет воспользоваться прямой связью с ФППИ, а они соединят ее с членом телепары Сэма Рохаса, тот свяжется с Сэмом, и капитан сможет поговорить с дядей Стивом через четырехступенчатую релейную систему почти так же быстро, как если бы он связался со Стивом прямо по радио.