Любопытный народ эти дикие. Где они обитают на самом деле, наверное, никто и не знал. И чужаков они с собой в ходки не брали ни за какую плату. А если находился смельчак, который пытался проследить их путь, то больше его никто и не видел. Димка был уверен, что дикие этих людей не трогали. Просто маршруты, по которым они путешествовали, давно проверенные, и возможно, окропленные кровью разведчиков, были хорошо известны только им одним, а незваные следопыты наверняка совершали несовместимые с жизнью ошибки.
Димка поймал на себе внимательный взгляд одного из караванщиков, в котором безошибочно вычислил главного еще на дороге. Средних лет мужик, скинув перчатки и капюшон, ожесточенно чесал крепкими пальцами заросший густой щетиной подбородок, нестерпимо зудевший после долгого ношения маски. Наверняка сейчас гадает, сколько сталкеры слупят с них за помощь. Будь Соленый или Каравай старшими группы, так бы и было – неписаные правила для того и существуют, откажутся платить – в следующий раз на помощь могут и не прийти.
Но Димку «вещественная благодарность» мало интересовала. За обеспечение его группы оружием, снаряжением и боеприпасами отвечала богатейшая в метро Ганза – содружество кольцевых станций, поэтому крохоборством он предпочитал не заниматься. В данный момент лучше подумать, как им всем отсюда выбираться. Хотя он был в группе «искателей» самым младшим по возрасту, решение, как за командиром, оставалось за ним.
Искатели…
Сотников невольно усмехнулся под респиратором, снова отвернувшись к окну и изучая пространство улицы. Название их группе придумал Фёдор Кротов – в одно из своих посещений Таганской, где он бывал по торговым делам как представитель Бауманского Альянса. У Димки тот день тоже оказался свободен от вылазок, и Фёдор сразу же потащил его в знакомую чайную отметить встречу. В чайной, естественно, было полно народу и масса любопытных ушей, но балагура Кротова это мало когда останавливало, любил мужик поговорить.
Изначально в спецгруппу Сотникова и двоих сталкеров – Каравая и Соленого, организовал Виктор Викторович Леденцов, назначенный начальником службы безопасности Таганского треугольника взамен погибшего Панкратова, и больше известный как Шрам. И вот уже больше месяца они рыскали по метро, проверяя слухи о различных явлениях, выясняя, что правда, а что – бред сивой кобылы. Народ в метро, придавленный толщиной бетонных стен и земной тверди, варившийся, что называется, в собственном соку среди десятков сплетен и домыслов, выраставших после мало-мальского загадочного происшествия как грибы на грядках, а то и вовсе на пустом месте, любил причудливо приукрашивать действительность.
Но разведка Ганзы предпочитала иметь дело с проверенными фактами.
«Да вы, ёханый бабай, прямо “разрушители мифов”, – рассмеялся Фёдор, когда услышал от Димки, чем тот теперь занимается. – Была такая забавная телепередачка до Катаклизма, где вполне вроде адекватные, взрослые люди занимались откровенной фигней. Представь себе, они, как и вы, проверяли слухи о разных народных байках экспериментально, причем не всегда это выходило безопасно для здоровья. Я, правда, называл их развлечение по-своему – поиск приключений на задницу путем отключения головного мозга. Искатели, понимаешь ли, блин-оладушек».
Насмешливое прозвище сразу прилипло к неразлучной троице – Димка, Каравай и Соленый. Не просто прилипло – широко разлетелось по станциям благодаря любителям дурацких приколов. Феномен Фёдора Кротова. Только с его подачи любые плоские шутки вдруг становились крылатыми. Димка не обиделся на автора – слава богу, народ, склонный к упрощениям, вскоре сократил их просто до «искателей», опустив злополучную «задницу». Да и как можно обижаться на друга, на этого вечного добродушного зубоскала, не раз выручавшего «младшего брата» в трудных жизненных ситуациях? Напротив, теперь прозвище воспринималось совсем иначе. Зачастую среди «баклажанов» – так называли тех оседлых, кто за двадцать лет ни разу не набрался смелости выбраться на поверхность, – в «искателя» вкладывалось больше уважения, чем в «сталкера». Поначалу, конечно, мало кто знал об их особой работе. Но слухи, как уже говорилось, разлетаются быстро, стоит разок выполнить задание успешно… или облажаться.
И теперь нередко за помощью к «искателям» обращались не только представители различных властных структур метро, но и простые люди. Впрочем, бывало так, что ребята и сами приходили на помощь без всяких просьб.
Как сейчас и произошло.
– Спасибо, мужики, – нехотя обронил Первый, постаравшись, чтобы его сиплый, простуженный голос звучал хоть немного дружелюбно. – Выручили. Что делать-то будем?
– Ты старший? – поинтересовался пожилой сталкер.
Несмотря на маску, голос его прозвучал довольно отчетливо. Далеко не на всех противогазах есть переговорный узел, как в панорамке Первого. За окном при звуках человеческой речи тут же вырвался угрожающий вой из нескольких десятков глоток. Сталкер сделал спутникам знак рукой, и все трое присели под подоконником, скрывшись из поля зрения клыканов – нечего псов зря дразнить.
– Вот же падлы, у них не уши, а локаторы, – шепотом выругался караванщик. – Зовите меня Первым.
На самом деле у него имелось нормальное имя, так же, как и у остальных караванщиков. Но эти имена они оставляли за порогом дома, как только выходили в путь. Караванщики верили в судьбу и во власть, которую она оказывала на настоящие имена. Чужакам незачем их знать. Сглазить удачу – раз плюнуть.
– Давайте уж обсудим, раз такое дело, – продолжил Первый. – Понятно, что у вас тут свои заботы, и шуметь вы не собирались, да мы подвернулись. А теперь мы все вместе – в одной ловушке.
– Я – Каравай, – представился пожилой, тоже понизив голос. – Со мной – Соленый и Стажер. Что предлагаешь?
Первый покосился на компаньонов, но называть по именам их не стал. У караванщиков за своих людей всегда отвечал старший. С того момента, как они оказались запертыми в этой квартире, прошло уже минут двадцать, а клыканы все еще не желали признавать, что почти загнанная дичь ускользнула за крепкие стены и запоры. Низкое остервенелое урчание рыскающих внизу тварей вибрирующим гудением проникало даже сквозь перекрытия под ногами. Слышался топот множества лап, хруст разбитого стекла. Без особого труда заскакивая с заснеженного тротуара в оконные проемы, зверье бродило по комнатам первого этажа. В подъезд клыканы почему-то так и не сунулись, хотя двери квартир внизу, насколько Первый успел заметить, когда пробегал мимо, были выбиты. Это настораживало. Очередная загадка давно свихнувшегося мира. Не найдя поживы, звери выпрыгивали обратно в снег, и раздосадовано ворча, носились вокруг дома.
Да уж, паршивая ситуация. До рассвета не больше часа, а псы сами по себе не уйдут. Может и хуже получиться – своей возней выдадут людей другому зверью, которое придет позднее, с рассветом. В городских развалинах жизнь не замирала даже зимой, а всякой дряни в окрестностях хватает. И упыри, и нетопыри, и вичухи со стигматами. Это только навскидку, из тех, кто способен проникнуть на второй этаж через окна. Могут, конечно, и шилоклювы пожаловать, но эти быстроногие курицы-переростки обычно охотятся на открытых пространствах, где есть возможность взять сумасшедший разгон и застать жертву врасплох, а в здания они обычно не суются. Первый не сомневался, что и сталкеры все отлично понимают. Так что можно сразу переходить к сути.
– У меня только два варианта. В одном умрем быстро, в другом еще помучаемся, – Первый мрачно усмехнулся собственной шутке. – Можно попробовать прорваться с боем. Нас девять бойцов. У всех, как понимаю, есть опыт, а до Автозаводской всего метров двести.
– Не станут клыканы изображать мишени, – с сомнением покачал головой Каравай. – Твари шустрые, да и неглупые. Кроме того, многих просто не видно, рыскают вокруг дома. По моим прикидкам, их здесь не меньше сотни.
– Тогда остается мучительный вариант. Если двери надежные, попробуем отсидеться, пока собачки не свалят. Только я совсем не уверен, что мы грядущий день сможем пережить, если останемся здесь. Эта квартирка не оборудована для полноценной обороны.
– Ну а что еще придумать? – буркнул Второй, вытаскивая из подсумка флягу и прикладываясь к горлышку. Первый покосился на него неодобрительно. Хоть и, что называется, правая рука, ближнее звено в сцепке, хоть и друг, а права голоса он сейчас не имел. Порядки у караванщиков на этот счет были строгие, да только Второй всегда своевольничал, такой уж характер – ершистый, непокорный.
– Зря вы гранатой шарахнули, – голос у одного из молодых сталкеров оказался резкий, неприятный, ржавая пила по нервам и то приятнее пилит. – Всю округу всполошили, сорвали нам разведку.
Снаружи, откликаясь на сталкера, с новой силой взвыло зверье.
Снаружи, откликаясь на сталкера, с новой силой взвыло зверье.
– Соленый, не заводись, – тихо бросил Каравай.
– Это мы-то округу всполошили? – Второй возмущенно дернулся, расплескав воду. Чертыхнувшись под нос, завинтил горлышко фляги. – Шума много? Ты послушай, что за окном творится, вот где шума много! Да мне чуть зад не порвали! Если бы не командир…
– Если бы Стажер псов не отвадил, которые эту самую задницу собирались отхватить, то порвали бы тебя вместе с командиром! – неприязненно проскрипел Соленый. – На тряпочки!
– Соленый, хорош, – чуть строже повторил Каравай. – Нечего сейчас считаться.
– Ты тоже остынь, – Первый успокаивающе похлопал Второго по плечу. На поверхности не принято донимать людей лишними вопросами, особенно тех, кто пришел тебе на помощь. Но Первого всерьез тревожила неопределенность ситуации, и состояние Второго он прекрасно понимал. – Мы все тут на нервах, но нужно держать себя в руках. Нас их дела не касаются. Люди нам помогли, это главное.
– Да нет у нас никаких секретов. – Каравай тяжело вздохнул, поерзал, устраиваясь возле стены поудобнее. – Задание у нас простое – пошарить в окрестностях Автозаводской, проверить кой-какие слухи.
Первый даже головой потряс, не веря своим ушам. Изумленно вытаращился на собеседника. И сам не смог сдержаться от ехидного замечания:
– Вам что, заняться больше нечем – слухи проверять? Или вы какие-то особенные, у каждого по девять жизней, как у кошаков?
– Хуже, – Каравай хмыкнул. Похоже, реакция караванщика его не удивила, уже сталкивался с таким отношением. – Работа у нас такая.
– Это какая-такая работа – проверка слухов, что ли? Тьфу, въехал. Ну и шуточки. Веселые вы… люди.
– Да какие уж тут шутки. С Ганзы сюда по заданию приперлись.
– А, так вы с Ганзы…
Второй брякнул это таким понимающе-уничижительным тоном, что трудно не услышать подтекст: «Раз с Ганзы, значит, с жиру бесятся». Первый откинул голову к стене, звонко стукнувшись затылком, и закатил глаза. Но слово уже вылетело, не поймаешь. От караванщика не укрылось, как тот из молодых, который, вроде, Соленый, дернул автоматом, пристроенным на коленях, и сам невольно напрягся. Нервный парнишка, как бы стрельбу не поднял. Хреново все-таки общаться, когда темно, как у черта под хвостом, лиц не видно, только по голосам да движениям приходиться ориентироваться. Как же теперь сгладить впечатление?
– Ну и что искали-то? – как ни в чем не бывало продолжил Второй.
Первый тихо хмыкнул. Иногда так удобно быть толстокожим.
– Хотели бы мы сами знать, что ищем. Может, и не пришлось бы этой ночью столько валандаться по подъездам да квартирам, – пожилой сталкер развел руками, кажется, даже и не думая обижаться. – Завелась в этом районе, понимаешь, какая-то хрень – пока не вляпаешься, не заметишь. Говорят, люди погибают, а понять не успевают, от чего. И главное, от этих «счастливчиков» ничего не остается, кроме лохмотьев и костей. Вот нас, героев, блин, и послали, проверить… не понапридумывал ли народ очередных баек. Потому как мы с некоторых пор, благодаря Стажеру, спецы по этим самым байкам…
Первый вздрогнул.
Он вдруг понял, о чем идет речь, хотя ни разу не сталкивался с этой напастью лично. Караванщик медленно, чувствуя, как от подступающего ужаса коротко стриженые волосы встают дыбом, поднял голову, пытаясь в абсолютном мраке разглядеть потолок. Находиться в здании резко перехотелось. И не только ему – компаньоны тоже обеспокоенно зашевелились, переглядываясь. Спохватившись, Первый выхватил из кармана разгрузки фонарь. Вспыхнувший луч заплясал по обшарпанной бетонной поверхности, высвечивая паутину и лохмотья старой штукатурки.
Сталкеры, насторожившись, молча наблюдали за его манипуляциями.
– Та-ак, – многозначительно протянул Каравай, когда караванщик, закончив изучать потолок, погасил фонарь и с нескрываемым облегчением выдохнул, смахивая с лица мгновенно проступивший бисер ледяного пота. – Выкладывай, что знаешь. Мы сейчас, как говорится, в одной дрезине. Что искал?
– Вязальщиков, – слово упало тяжело, словно приговор. Первый сдавленно кашлянул, пытаясь справиться с пересохшим горлом. Угораздило же простыть перед самым выходом, дерет, зараза, как наждачкой. – Вы что, никогда не слышали о вязальщиках? Да уж, зря надеялся, что эта пакость сюда не доберется. Всегда район чистым считался…
– А подробнее?
– В жопу подробности, мужик. – Первый резко поднялся. Глядя на него, повскакивали и другие караванщики. – Ноги надо отсюда уносить! Слухи просто так не появятся! Так что вариант у нас только один – прорываться с боем, оставаться здесь нельзя!
– Хорош панику разводить, – Каравай тоже поневоле поднялся. – Тебя что, кто-то уже за яйца схватил? Чего разоряешься? Объясни толком, чего бояться?
– Наросты обычно встречаются на потолках, иногда на стенах, – сквозь зубы процедил Первый. – Серо-зеленая дрянь, словно плесень, но плотная на вид. Чем больше нарост – тем хуже. Если окажешься под ним – хана. Да и ближе трех метров подходить не рекомендую. И никакое оружие тебе не поможет. Достаточно? А теперь собираемся и выходим!
– Эй, караванщик…
Первый не понял, как этот парень оказался прямо перед ним – молчаливый стрелок из спутников Каравая. Только что вроде сидел на полу возле подоконника, и вот уже стоит напротив. Когда респиратор снять успел – непонятно. По лицу – совсем еще пацан, едва усы пробились. Глядя в глаза Первому, паренек медленно и проникновенно произнес:
– Спокойно, караванщик. Не будем пороть горячку, хорошо?
Первый вздрогнул, завороженный каким-то животным магнетизмом, исходящим от сталкера, невольно попытался отступить, но натолкнулся спиной на стену, замер. Что-то странное произошло с его сознанием. В голове зашумело, словно от контузии – был как-то в жизни случай, едва не снесло башку близко разорвавшейся гранатой, впечатления незабываемые. Ну и глаза у пацана… прямо в душу заглянул… словно всю подноготную увидел… Прочитал. Как книгу. И что-то для себя решил.
– Хорошо, – послушно выдавил Первый. Никогда никого не боялся из людей, а тут вдруг захотелось стать меньше ростом. – Но надо же что-то делать, нельзя…
– Есть одна идейка.
Мальчишка невозмутимо отошел к своим, и… принялся снимать снаряжение. Спокойно, деловито. Аккуратно прислонил к стенке оружие, скинул жилет «разгрузки», взялся за ткань химзащиты.
– Стажер, ты что задумал? – Каравай обеспокоенно шагнул к напарнику, подхватывая сброшенную ему на руки «химзу».
– Обеспечу отвлекающий маневр, а вы как можно шустрее доберетесь до метро. – Оставшись в обычной теплой одежде – штаны, куртка, вязаная шапка, парень несколько раз энергично присел и взмахнул руками, разминаясь.
– Пацан, а может, не надо, а? – Теперь Каравай встревожился уже не на шутку.
– Надо, Каравай, надо. Время идет. Людям пора на станцию. Да и нам тоже. Вернемся через пару суток, когда живности здесь будет поменьше, и поищем этого вязальщика снова. Теперь мы хотя бы знаем, что искать. Нехорошо, когда задание остается невыполненным.
– Выпендрежник! – буркнул в противогаз Соленый.
– Я твою шкуру спасаю, уж мог бы и не ворчать. Дай-ка свою «кошку».
– У тебя же есть!
– Для дела обе понадобятся, не жадничай.
Соленый выудил из рюкзака моток троса, на конце которого блеснули острыми гранями четыре загнутых крюка, приваренных к стальному стержню. Приспособление для взятия небольших высот Первому было знакомо. Иногда в дома, в которых обрушились лестничные пролеты, для поиска хабара по-другому не забраться. А иногда и от хищных тварей так можно спастись, закинув крюк на любую подходящую высоту – низкую крышу дома, оконный пролет, полуобвалившуюся пожарную лестницу, не достающую до земли. Но сами караванщики лишних железок не таскали, не их профиль – шарить по домам. Вшестером от многих опасностей и без стенолазанья можно отбиться.
– И как ты собираешься это сделать? – с искренним недоумением поинтересовался Первый, наблюдая, как парень вытаскивает и вешает на шею еще один абордажный моток из другого рюкзака. – Этот отвлекающий маневр? Человеку от псов не убежать!
– Тише, караванщик. Действовать надо спокойно. Стреляешь хорошо?
– Те, в кого стрелял, никогда не жаловались.
– Шутник, однако. Соленый, Каравай, Первый – вы за мной, остальные ждут здесь. – Проходя мимо звеньевого караванщиков, Стажер всунул ему в руки свое оружие. – Прикроешь. На «Бизоне» глушитель, как и у моих парней, а на твоем стволе нет, нам лишний шум ни к чему.
Затем двинулся через короткий коридор в комнату, окно которой выходило на другую сторону дома. На ходу бегло подсветил фонарем потолок, следуя примеру караванщика. Чисто. Быстро учится. Происходило все так неестественно буднично, что Первый опомнился, лишь когда его в спину подтолкнул Каравай, увлекая за Стажером. Караванщик все еще не мог поверить, что парень это сделает. Ведет себя спокойно, деловито, словно ничего особенного и не произошло, так, небольшая задержка перед дальнейшим походом, а сотня тварей, рыскающих внизу, – это мелочи, не стоящие волнения. У него что, нервы из стальной проволоки?! Неудивительно, что главным в этой троице сталкеров оказался не Каравай, а этот парнишка с чудны́м прозвищем Стажер.