Двое вбежали рысцой один за другим. Долгая спокойная служба расслабила «быков», и они получили по электроразряду, не причинив нападавшим никаких дополнительных беспокойств.
Кузьма подкатил «Тойоту» прямо к подъезду. Хотя посторонних глаз можно было не опасаться – усадьба «законника» была обнесена высоченным глухим забором, – осторожность в таких делах никогда не бывает излишней.
Поэтому в первую очередь из задней двери вылез… старик, всю дорогу пролежавший в машине под тентом и здорово похожий на покойного Левона. Он быстро прошел в дом. Потом Кузьма с Николаем достали из машины четыре огромных пластиковых мешка. Очень скоро трое спящих и один мертвый были перегружены в фургон «Тойота». С трудом затолкав последнего, Кузьма закрыл дверцу и сел за руль. Николай освободился на пять минут позже: ровно столько понадобилось для уничтожения видеозаписи в камерах наружного и внутреннего наблюдения – схема их установки через подставных лиц была куплена заранее.
Дед в одежде и шапочке Левона сел на переднее сиденье, рядом с водителем, как всегда любил ездить покойный, который никого не боялся.
Машина взревела мотором и выехала за ворота. Кузьма аккуратно закрыл их изнутри, перелез через забор и занял свое место во внедорожнике.
Еще через двадцать три минуты, прямо на обочине глухой лесной шоссейки, тела были перегружены в «шишигу» – фургон «ГАЗ-66», для которого бездорожья не существовало.
Куда они поедут дальше, заказчиков не интересовало. Важно было лишь то, что за сумму шестнадцать тысяч американских долларов их никто и никогда больше не увидит. По четыре тысячи за человека.
Не так уж и много в сравнении с той суммой, которую они теряли бы в результате бандитской экспроприации. Кстати, скорее всего, бандиты деньгами бы не ограничились.
– С ментом вышло паршиво, – сказал Николай по дороге.
– Ништяк, – проворчал Кузьма. – Он знал, кому служит. Группа риска.
– Все равно…
– Что «все равно»? – разозлился подельник. – Лучше было, если б хоронили нас? За нас бы меньше взяли: наши трупы безопаснее.
– Хорошо сказано насчет безопасных трупов. – Николай глотнул из горлышка плоской бутылки, но веселее не стал. А вот Кузьма вовсе не печалился:
– Вообще все хорошо. Они ведь знают, кого закопали. А значит, будут молчать. В доме все чисто. Левона видели на вокзале. Что тебе еще надо? Сам же все придумывал!
Старик молча сидел на переднем сиденье, не участвуя в беседе. Да и захотел бы – не смог: с детства глухонемой. Его по просьбе Николая привезли очень доверенные люди из Краснодарского края. Они же его туда отвезут. Кружным путем. И только после завершения спектакля.
Финал представления был намечен с вокзалом на авансцене. Московский поезд уже стоял у перрона.
Дед, с документами на имя убиенного «законника» и со своим сопровождающим, важно прошествовал в СВ на указанное в билете место. Понятное дело, билет тоже был заказан якобы Левоном. По телефону.
Через две остановки они незаметно – уже переодетые и разгримированные – выйдут из чужого вагона, пройдя туда через тамбуры, и сядут в поджидавшую их машину. Дед поедет домой, так и не поняв, за что заработал сумму, эквивалентную ста пятидесяти баксам. Остальные члены группы прикрытия знали, за что они оторвали пять штук зеленых.
По их мнению, игра явно стоила свеч.
Как ни бесновались менты, но сделать ничего не смогли. Уехал Левон! Да так далеко уехал, что и с собаками не сыскать. В доме ни крови, ни следов борьбы.
Да, подвезли старика. Да, не отказали ему в мелкой просьбе. А кто бы отказал?
Почему тот не воспользовался своей машиной? Спросите у него. Куда он делся? А кому он докладывает! И что делает с теми, кто задает ему подобные вопросы?
Короче, полная непонятка.
Да в общем-то не так уж менты и бесновались. Лишь малая их часть была у Левона на ставке, а остальных исчезновение старого негодяя не сильно расстроило.
Блатные свое следствие произвели круче. Но и их решимость подорвало то, что надежные люди видели Левона на вокзале живым и здоровым. Уже явно после расставания с коммерсантами.
То, что старик на вокзале был не в себе – не поздоровался со знакомыми, – еще более обеляло подозреваемых.
И наконец, окончательно разрядила обстановку найденная на следующий день (при тщательном обыске) в коридоре телеграмма следующего содержания: «Левон, у меня проблемы. Срочно приезжай в Москву, ты знаешь куда. Твоя Инна».
Почтальон подтвердил, что телеграмму принес он.
Таким образом, Николай предусмотрел все. И Инну, и деда-двойника, и почтальона, который и в самом деле приносил телеграмму, действительно посланную из Москвы. Если хочешь, чтобы тебе поверили, – чаще говори правду.
Завод остался в их власти.
…– Ваше предложение остается в силе? – спросил, криво улыбаясь, Глинский.
– Не знаю, – ответил настоятель. – Мне надо подумать.
– Мы тогда поедем?
– Хорошо.
Глинский с отцом Всеволодом вышли к заждавшимся Кузьмину и Вадьке.
– Пап, там так чудесно! – сразу бросился к отцу Вадька. – Если б ты только видел! Может, сходим?
– Нет, сынок. Ты уже замерз, а мы торопимся.
Настоятель проводил их до ворот. Машины заняли походный ордер: впереди «Лендкрузер» с «чистильщиками», в середине «Сузуки-Витара» и замыкающая – «Хонда». Глинский уже собирался закрыть дверь, как к автомобилю быстрым шагом подошел настоятель. Глинский опустил стекло.
– Не отчаивайтесь, Николай Мефодьевич! – сказал тот, наклонившись. – Дьявол силен, но человек с божьей верой сильнее дьявола.
– Вы думаете? – печально улыбнулся Глинский.
– Я уверен, – сказал он и отошел к воротам.
«Витара» тронулась, остальные две машины тоже.
Не успели проехать лес, как затрезвонил сотовый Кузьмина.
– Да, – ответил он в трубку. – Да. Даже так? Я очень рад, очень. Спасибо тебе, кореш. Ты сделал правильную ставку.
Он положил трубку в карман пальто и возбужденно развернулся к Глинскому:
– Все, Колян! Нам продают контрольный пакет. Миру – мир!
– Слава богу, – тихо отозвался Глинский.
– На бога надейся… – усмехнулся Глинский. – Пока акции не перепишут, надо быть начеку. Сам знаешь, эта старая лиса…
– Замолчи, – все так же тихо приказал Глинский. Кузьма неохотно повиновался.
Уже в городе, когда охранники проверили подъезд и Вадька убежал в квартиру, Кузьмин спросил:
– Колян, ты ничего не рассказал попу?
– Священнику, – поправил Глинский. – Ты о чем?
– Сам знаешь о чем.
– Нет. Мы говорили о ремонте братского корпуса.
– А почему он сказал про отчаяние?
– Потому что денег на реставрацию катастрофически не хватает, – спокойно соврал Глинский.
– Теперь хватит, – сразу повеселел Кузьма. – Теперь не только этот городишко будет нашим!
Поболтав с Кузьмой еще пару минут, Глинский вежливо попрощался и пошел к сыну. Охрана и в подъезде, и на улице терпеливо ждала, пока объект не войдет в квартиру. Впрочем, и после этого трое парней останутся возле дома. На всю ночь – утром их сменят другие.
Кузьма дождался, пока в квартире загорится свет, включил мотор, но уезжать не спешил. Что-то его все-таки тревожило. Не нравился ему этот поп. По-настоящему не нравился. Не испортил бы он Коляну жизнь.
12. Прохоров, Вепрев Москва
Установочный разговор – как называл его Анатолий Алексеевич – был назначен на 9.00. Не дома и не в думском кабинете Прохорова, а в специальной комнате одной из контролируемых им фирм. Специальной она была потому, что после закладки окон и осмотра лучшими специалистами считалась стерильной с точки зрения наличия всевозможных подслушивающих и подглядывающих устройств. «Если, конечно, эти самые специалисты, убрав чужие, не подсунут свои», – невесело подумал Прохоров, вспомнив подлого Блондина.
Ну кто бы мог предположить, что эта вошь решится на такое! И ведь не за деньги, что многое бы объясняло, а по причине мелкой человеческой слабости. Конечно, Блондин, скорее всего, уже в земле – точнее, в мусоре, свозимом на полигон со всего мегаполиса, – но Прохорову от этого ничуть не легче. Ведь видеокассета пока где-то гуляет. Если она всплывет там, где не надо, ему конец. По крайней мере в той ипостаси, в которой он себя в ближайшем будущем видел.
Да и девчонка исчезнувшая, честно говоря, тоже его задела. С ней было так приятно, как уже давно ни с кем не было. Как теперь ее вернешь? Даже если найдут, надо убирать. Ситуацию следует зачистить полностью, невзирая ни на какие личные моменты.
А все эта позорная гнида! Анатолий Алексеевич в приступе внезапно подступившей ярости сильно сжал свои огромные кулаки. Сердце сразу же забилось, он откинулся к спинке удобного, выполненного по заказу и под размер, кресла и постарался успокоиться. Теперь, после второго инфаркта, с врагами надо разделываться без эмоций, спокойно. Иначе на скорбном пути их можно и опередить…
Приняв на всякий случай дорогущую импортную пилюлю, Анатолий Алексеевич посмотрел на настенные часы: 8.54. Очень хорошо, значит, у него еще шесть минут на то, чтобы собраться с мыслями.
Он всегда, с самых юных времен, приходил на важные встречи заранее: и когда был мелким подчиненным, и когда стал крупным начальником.
Итак, что мы имеем с гуся? Ситуация скорее неутешительная.
Первое: фактически потеряна – по меньшей мере на два-три месяца – любовно взращенная точка в ближнем Подмосковье, где релаксировали очень и очень уважаемые люди. Иногда вечерок такого отдыха давал возможность пробить решение, принятие которого откладывалось месяцами. Да и самому разве плохо было оттянуться в полной безопасности после трудов праведных? Как выяснилось, безопасность оказалась не вполне полной…
Второе – и это может оказаться гораздо опаснее, чем первое, – непонятно куда ушла видеокассета, которой место только в печке. Ну, или, может, в его, Анатолия Алексеевича, личном сейфе – Прохоров сладко сжался, вспоминая славные утехи. «Нет, лучше все-таки в печку», – все же решил он. Ни одна баба на свете не стоит такого риска.
Третье: появился некий Робин Гуд, сражающийся, по всей видимости, опять-таки не за деньги, а за честь упомянутой дамы. Это, кстати, скорее хорошо, чем плохо. Если за честь дамы, то вероятность шантажа кассетой резко снижается. А плохо то, что Робин Гуд не только реальный солдат (соответствующие справки уже наведены), но еще и психопат. Такие люди – с подобными навыками и съехавшей крышей одновременно – могут быть очень опасны.
«Ну да ладно, – вздохнул Прохоров. – Волков бояться… И не такое в своей беспокойной жизни видели».
– Анатолий Алексеевич, – вывел его из раздумий мягкий голос секретарши. – Константин Павлович уже в приемной. Ему подождать?
– Нет, пусть заходит, – приказал Прохоров.
После обмена рукопожатиями – Анатолий Алексеевич даже, кряхтя, привстал, желая выказать уважение ближайшему сподвижнику, – сразу приступили к делу.
– Что нового?
– Пока только промежуточные результаты, – признался Константин. – Но – важные.
– Уже хорошо, – одобрил начальник.
– Хотите знать детали?
– Да. Слишком ответственное дело.
– Рэмбо, орудовавший в «Зеленой змее», установлен.
– Пропускаем, – сказал Анатолий Алексеевич и зачитал по бумажке: – «Велегуров Сергей Григорьевич, 1969 года рождения, холост, без родителей, не судим, воинское звание – капитан. Военная специальность – снайпер. Владеет навыками рукопашного боя…» – Тут Прохоров поднял глаза и продолжил своими словами: – И всем, чем положено владеть спецназовцу, здесь длинный список. Далее, – снова вернулся он к бумажке, пропуская неглавные, на его взгляд, места в ориентировке. – Вот: «…имеет пять правительственных наград. Отважен. Вспыльчив, склонен к принятию жестких решений. Комиссован по решению медицинской комиссии за немотивированное убийство осужденного. Проходил индивидуальный курс психологической реабилитации. В настоящее время трудится в рекламном агентстве «Беор» в должности менеджера».
– Вы и без меня все узнали, – разочарованно произнес Константин. – Даже про медицину. Это я беседовал с его врачом.
– Это твоя информация и есть, – успокоил его начальник. – Просто из-за важности пришла по прямой линии.
«Кто ж из моих гавриков стучит? – подумал Константин. – Все пятеро бригадиров читали бумагу».
Прохоров прекрасно понял ход мыслей своего визави. «Пусть почешет репу, – ухмыльнулся он. – Преданный-то преданный, но пусть лишний раз подумает, прежде чем решит продать».
– С кем он работал в «Змее»? – поинтересовался Прохоров. – Не в одиночку же.
– Как раз в одиночку. Водитель из машины не выходил и остался неопознанным. Велегурова тоже опознали случайно: один их охранников у входа служил с ним срочную.
– А раньше он Велегурова в «Змее» не видел?
– Он только пришел на смену. Обернулся на звон стекла. Узнал сразу: говорит – внешне совсем не изменился. Так что нам просто повезло.
– Чем больше пота, – пробурчал босс, – тем больше везения. – Вытянув из золотого портсигара сигарету, прикурил от настольной зажигалки и затянулся.
– Может, лучше не надо? – кивнул на сигарету Константин.
– Лучше – для чего? – уточнил Прохоров. – Для здоровья – лучше не надо. А для жизни – лучше ни в чем себе не отказывать. – Прохоров не кривил душой: если бы он наперед знал, чем закончится его связь с Алей, он и от этого не стал бы отказываться. Просто принял бы соответствующие меры. И общался бы с Алей, пока не надоест.
Сплошные «бы». Кстати, ее потом все равно пришлось бы нейтрализовывать, но – более мягко: например, отправить в длительную командировку. Намекнув новым работодателям, что ее возвращение – нежелательно. Девушки везде нужны: они зарабатывают деньги Прохорову даже в Тунисе. А еще – в Турции, Иордании и даже в благопристойных европейских странах. Красоту ценят везде.
– Вернемся к нашим баранам, – оторвался он от неуместных в данной ситуации размышлений. – Как собираетесь искать Робин Гуда?
– Уже ищем. Выявили адреса, связи. Побывали на квартире.
– Пусто?
– Да. Зато нашли вещи, принадлежавшие Семеновой. Резонно предположить, что она жила у Велегурова, а возможно, и сейчас они вместе.
– Квартира была пустая?
– Доберман там был, щенок. Здорово изгрыз ногу Голикову. Помните моего племяша? Не ожидали такой прыти.
– Собаку убили, – с утверждающей интонацией произнес Прохоров.
– Она была как бешеная!
– Все равно зря. Может, с этим Рэмбо можно было бы договориться. Чтобы выиграть время. А двух сразу он вам вряд ли простит.
«Вам! – зацепило Константина. – Он приказывает, а нам не простят».
Служить господину Прохорову Константин Павлович Вепрев собирался верно, но только до той поры, пока у него не появятся собственные интересы.
– Собака и девушка – в одном ряду? – спросил Вепрев.
– Сдается мне, у него больше никого и нет, – спокойно сказал Прохоров и нажал кнопку селектора: – Эллочка, девочка, будь добра, чай и… – Он вопросительно посмотрел на Константина.
– Мне тоже чай.
– Два чая.
– Хорошо, Анатолий Алексеевич, – почти пропел девичий голос в динамике.
– Соседей прокачали?
– Он ни с кем не поддерживал отношения.
– А всех опросили?
– Кого застали, – виновато ответил Вепрев. До него дошло, что имел в виду Прохоров.
– Вот-вот, – сказал Жаба («Он и в самом деле читает мысли», – ужаснулся подручный). – Кто-то должен кормить собаку и гулять с ней. Сегодня же отработайте. У них должна быть какая-то связь, пусть даже односторонняя.
– Обязательно, – чиркнул себе в блокнотик Вепрев.
– И поменьше пиши, – между делом сказал Прохоров. – Голова-то у тебя еще свежая, все должен помнить.
Элла внесла на мельхиоровом подносике фарфоровый чайник с уже заваренным цейлонским чаем, сахарницу, столовые приборы и вазочку с конфетами.
– Бутерброды, может быть, сделать? – спросила она.
– Спасибо, дорогая, – ответил босс. – Не сейчас.
Элла поставила все на большой полированный стол, достала две кожаные подставки под чашки и удалилась. Вепрев с удовольствием проводил взглядом ее обтянутый голубой короткой юбкой зад. Спохватившись, развернулся к Прохорову. Тот смотрел на него с плохо скрываемым раздражением. Константина аж пот пробил. Он помнил, из-за чего разгорелся нынешний сыр-бор. Очень опасно смотреть на девушек любимого начальника. Жаба не может стать ни моложе, ни здоровее. Зато он может лишить жизни и молодых, и здоровых.
– Ничего, ничего, – холодно улыбнулся Прохоров. – Девушки для того и созданы, чтобы на них смотрели.
– Нет уж, – совершенно искренне вырвалось у Вепрева.
Прохоров расхохотался:
– Принесешь мне кассету, Эллочка будет твоей.
Константин промолчал, чтобы замять щекотливую тему.
– Работу Велегурова проверили? – спросил Анатолий Алексеевич. – Оттуда проблем не будет?
– Не должно. Рекламное агентство. Скорее, даже маленькое производство «Беор».
– Что-то я о нем слышал, – задумчиво сказал Прохоров. С этой частью добытой информации он еще знаком не был.
– Вряд ли. Довольно мелкое.
– Ну ладно. Твои дальнейшие планы?
– Сегодня найдем, кто кормил собаку. Сегодня же днем у меня будут фотографии Велегурова. Распространим везде, где-то они должны объявиться. Два человека не пропадут бесследно. И видно, фирмой его тоже стоит заняться. Может, у него там друзья завелись. Хотя вряд ли у такого человека могут быть друзья.
– Но за рулем-то кто-то сидел?
– Может, военные связи?
– А они нас не интересуют?
– Там нам сложнее оперировать.
– Ну и бог с ним, с водителем. Не думаю, что он как-нибудь еще проявится, – сказал Прохоров. И вдруг чуть не подпрыгнул на месте: – Стоп! Как ты сказал – «Беор»?