Поколебавшись немного, инспектор махнул рукой подчиненному, который с явственным облегчением умчался рысью выполнять какое-то поручение начальства. Проводив его взглядом, господин Жаров кивнул и принялся рассказывать об известных ему обстоятельствах, пропуская мимо ушей многочисленные вопросы неугомонной Юлии.
Обычная велеречивость нынче изменила полицейскому, он будто сочинял протокол, отделываясь несуразными формальными фразами. Животрепещущие подробности остались за пределами этого краткого повествования, однако и сухие казенные слова вызывали у Софии чувство нереальности происходящего. Она словно смотрела представление в третьесортном театре, обшарпанный вид и посредственные актеры которого никак не позволяли зрителям воочию представить живописуемые события.
Итак, около полуночи госпожа Дарлассон проснулась ночью от запаха гари и звона потревоженных охранных заклятий. Гномка тотчас разбудила слуг, приказала известить пожарный приказ, а тем временем тушить собственными силами. Что стало причиной возгорания, установить не удалось, но главное, что огонь вскоре погасили.
Хозяйка библиотеки всегда опасалась, как бы с ее драгоценным детищем ничего не стряслось. Месяц назад ее сородичи установили диковинку — специальную машину для тушения пожаров. Кроме того, гномка также вызвала эриля, который со своей стороны принял все возможные меры для защиты дома от разнообразных бед. Теперь все эти предосторожности окупились сторицей, сведя убытки к минимуму.
Таким образом, пламени не удалось выйти за пределы комнаты сторожа, но сам он был обнаружен мертвым. И, к ужасу Софии, причиной смерти послужил отнюдь не огонь — голова несчастного господина Ларгуссона была проломлена.
Кроме того, в хранилище ценных книг, расположенном на втором этаже, оказалась взломана дверь и устроен полнейший разгром. По-видимому, злоумышленник намеревался похитить какие-то ценные фолианты, ради чего не побрезговал замарать руки убийством.
По мнению инспектора преступник намеренно учинил пожар, чтобы скрыть следы злодеяния, после чего скрылся через окно второго этажа — обе двери на улицу оказались заперты изнутри.
На этом инспектор закончил рассказ, глубоко вздохнул и с надеждой произнес:
— Я прошу вас о содействии, госпожа Чернова.
Видимо, происшествие привело в уныние даже этого жизнерадостного джентльмена, большого любителя редких вин и неисправимого дамского угодника. Сегодня его облик был лишен обычного лоска: заметная щетина придавала ему диковатый вид; галстук был повязан небрежно и заметно измят; а сюртук не лучшим образом сочетался с остальным одеянием, что было уж вовсе немыслимо. Но даже теперь инспектор оставался весьма красивым мужчиной лет сорока, разве что темные волосы уже начали слегка редеть, а возле глаз наметились морщины. Наличие жены и троих ребятишек нисколько не препятствовало влюбчивому нраву господина Жарова, и он то и дело пускался в новые любовные приключения.
— Безусловно, инспектор, я сделаю все, что в моих силах, — заверила София, без труда догадавшись, о чем речь.
Дело в том, что госпожа Чернова являлась гадалкой, а это редкое дарование было весьма полезно для окружающих. В самом деле, кто еще сможет подсказать девушке, как к ней относится кавалер, ее отцу — стоит ли вкладывать деньги в сомнительное предприятие, а матери — какая из дочерей первой выйдет замуж?
Немалую помощь госпожа Чернова приносила также полиции и мировому судье, споспешествуя поискам преступников.
В Мидгарде гадалок повсеместно привечали, к слову, именно благодаря этому обстоятельству свет относился к Софии куда снисходительнее, нежели к любой иной даме благородного происхождения, вынужденной собственным трудом зарабатывать на хлеб насущный.
Инспектор тут же подтвердил:
— Прошу вас, как можно скорее погадайте и сообщите результат. Ваша помощь будет поистине бесценна.
— Не беспокойтесь, я безотлагательно отправлюсь домой и приступлю к ворожбе, — заверила полицейского София, и тот рассыпался в любезностях. Общество дам, по-видимому, благоприятно сказалось на душевном равновесии инспектора, и он как будто даже воспрянул, на время позабыв о предстоящем расследовании.
Госпожа Чернова спешила уйти, но ее удержала барышня Гарышева, которая спешила высказать свой восторг.
— Это так увлекательно! — зашептала девушка, лихорадочно блестя глазами. — Прямо как в романах!
Молодая женщина с искренним удивлением взглянула на Юлию.
— Как вам не совестно? — возмутилась София. — Произошла страшная трагедия, к тому же где-то неподалеку скрывается убийца, возможно, кто-то наших знакомых! И вы находите этом занимательным?!
Барышня Гарышева надула губки и недовольно отозвалась:
— Не будьте такой ханжой. Можно подумать, вам не интересно собственными глазами наблюдать за расследованием, — и почти шепотом заговорщицки добавила: — И вообще странно, что госпожа Дарлассон так расчувствовалась из-за сторожа. Мне кажется, тут что-то нечисто.
Госпожа Чернова лишь покачала головой, неприятно удивленная вульгарность поведения подруги. К сожалению, при всей легкости нрава и незлобивости, Юлия и раньше обнаруживала прискорбное отсутствие душевной тонкости, а также свойственные юности прямолинейность и безразличие к чужим несчастьям.
Чтобы закончить этот неприятный разговор, София повернулась к зеркалу и сделала вид, что всецело занята поправлением шляпки. Она заметила с деланным безразличием:
— Я уверена, что эта история окажется не столь занимательна. Что касается скорби госпожи Дарлассон, пострадало ее имущество и репутация библиотеки, полагаю, это достаточный повод для огорчения. А теперь прошу меня извинить!
Отстранив подругу, молодая женщина торопливо вышла из библиотеки.
Ветерок слегка освежил ее, однако безмятежный солнечный день потерял для нее всякую прелесть.
По дороге в Чернов-парк София размышляла о трагических событиях. Сокрушение о случившемся и мрачное предчувствие грядущих кривотолков овладели госпожой Черновой, и она ускорила шаги, торопясь поскорее добраться домой…
Не потрудившись даже переодеться, лишь сняв шляпку, София устроилась в гостиной и принялась ворожить.
Отчего-то это действо представляется обывателям настоящим таинством. Воображению предстает гадалка в одеянии, изукрашенном непонятными символами, руны в ее руках кажутся каплями крови из взрезанных запястий, а глаза горят мистическим светом…
В действительности все обстоит куда прозаичнее, и стороннего наблюдателя поражает очевидная будничность происходящего. Вовсе не требуются необыкновенная обстановка, особые одежды, чтение заклятий и призыв духов, — все это предназначено лишь для создания загадочной атмосферы. Знающий обойдется без всяких обрядов, достаточно лишь взять мешочек с рунами и обратиться к богам. Богини судьбы Урд, Верданди и Скульд — прошлое, настоящее и будущее — милостивы и охотно отвечают на вопросы. А понять предсказание поможет мудрый Один, потому при ворожбе непременно обращаются к нему с мольбой о содействии.
Как объяснить несведущим, что испытывает ворожея, как передать удивительное чувство, охватывающее ее, стоит лишь прикоснуться к рунам? Должно быть, нечто подобное обуревает плохо видящего человека, который наконец надевает предписанные врачом очки. Он уже давно привык видеть все размытым и расплывчатым, но простой предмет вдруг даровал удивительную остроту зрения, и изображение выступило из тумана, приобрело удивительную четкость. Уже не нужно долго щуриться, пытаясь разглядеть ускользающие детали, и даже мимолетный взгляд позволяет легко и без особых усилий различить все вокруг.
Подобное чувство ошеломляющей ясности испытывает и гадалка. Все вдруг делается понятным и простым, достаточно только всмотреться в выпавшие руны, и с губ сами польются слова, проясняющие увиденное. Потому ни одна истинная ворожея не сумеет солгать и не отважится требовать плату за помощь. Разве можно брать деньги за драгоценный дар богов?
Пусть для других это просто кусочки дерева или камня, на которые нанесены незамысловатые символы, более всего похожие на пересечение веточек или царапины, оставленные морем и временем. Руны всегда говорят правду, нужно лишь правильно задать вопрос и понять ответ.
Отчего-то на этот раз предсказания оказались туманны. Разумеется сожалению, точно обрисовать грядущее могут лишь норны, остальные предсказывают в меру своих скромных способностей. Впрочем, лучше не вполне отчетливо видеть дорогу, нежели оставаться совсем слепым…
Раз за разом София повторяла вопросы, однако картина не складывалась, лишь кусочки и обрывки представали взору гадалки. На вопрос, кто же преступник, упорно выпадали руны "хагалаз", "совели", "кано", и госпожа Чернова уразумела, что виновник как-то связан со стихией огня. Причиной же злодеяния руны упорно называли "ансуз", но оставалось лишь догадываться о смысле этого указания. По-видимому, подразумевалось, что ночные события, как и подозревал инспектор, воспоследовали из желания похитить какую-то книгу.
София уже решила оставить напрасные попытки, но внезапная мысль заставила ее задать еще один вопрос.
"Феху", — утвердительно откликнулись руны, и гадалка устало откинулась на подушки, шепча благодарение норнам, асам и ванам за помощь. Не оставалось сомнений, что в этой темной истории замешаны драконы огня, гадание вполне ясно указало на это.
София приказала подать чай и тут же села за письмо инспектору Жарову, в котором подробно изложила полученные сведения. Она велела своему домовому, Стену, отнести послание адресату, и пропустила мимо ушей ворчание его супруги Леи, которая полагала, что нарубить дрова перед обедом куда важнее, чем поручение хозяйки… Подобное брюзжание было госпоже Черновой не в новинку, так что она пропустила мимо ушей сетования Леи и отправилась в сад. Молодая женщина рассчитывала, что это ее успокоит, и действительно, не прошло и получаса, как в мыслях ее воцарилось привычная безмятежность…
К обеду прибыл констебль с ответным посланием, которое содержало изъявления благодарности и заодно проясняло некоторые моменты.
Оказалось, что из библиотеки был похищен некий фолиант, по-видимому, представляющий немалую ценность. С этой книгой была связаны весьма любопытные моменты.
Так, примерно неделю назад неизвестный дракон арендовал поместье Гархейл, в пяти милях от Бивхейма. О его прибытии Софии неделю назад поведала госпожа Дарлассон, с гордостью признавшись, что тот специально приехал, дабы посетить библиотеку.
Надо признать, что у гномки имелся достаточный повод для гордости. Ее брат давно составил великолепное собрание и старинных, и современных книг. Кроме того, пользуясь немалыми средствами, оставленными на этот случай, она регулярно выписывала из столицы модные журналы, дамские сентиментальные романы и новомодные сочинения о головокружительных приключениях и опасных тайнах. Безусловно, это привлекло внимание всех местных дам, до того зачастую вынужденных довольствоваться устаревшими сведениями о модах в Альвхейме, полученными из уст знакомых, чье положение и состояние позволяло выезжать в столицу на сезон. Следом в библиотеку стали наведываться и благородные господа, желающие быть в курсе столичных новостей и новейших научных изысканий в самых разных областях.
Не так давно в окрестностях Бивхема был обнаружен настоящий склад старинных книг, которые госпожа Дарлассон охотно выкупила скопом.
Приезжий дракон интересовался некоторыми из этих записей, в особенности дневником своего соотечественника Шезарра. Хозяйка библиотеки позволила приезжему ознакомиться с ценной рукописью, хотя и не разрешила выносить их за пределы библиотеки.
Это влекло некоторые неудобства, что не слишком обрадовало пытливого изыскателя, однако он вынужден был уступить. Но дракон не успел приступить к изучению — именно потребная ему книга была похищена накануне.
Все это вкупе с результатами ворожбы бросало на него тень подозрения.
К тому же куда проще искать виновника среди пришлых, нежели в кругу собственных знакомых и соседей. Жутко даже предположить, что убийцей может оказаться один из обитателей окрестных имений или городских домов. Лучше пусть злоумышленником окажется инородец!
Словом, теперь у инспектора Жарова имелся очевидный и вполне удобный во всех смыслах подозреваемый…
Глава 3
Что такое убийство? Для родственников жертвы — это трагедия, которая подло отняла близких и родных, лишила кормильца и опоры. Для редких философов — подтверждение прискорбной бренности бытия. Для людей верующих — проявление неотвратимой судьбы и воли богов. Большинству же убийство представляется всего лишь злободневной новостью, которую следует поскорее обсудить, с наслаждением обсасывая все кровавые подробности и лицемерно закатывая глаза.
Отчего обыватели так любят страшные истории? Вероятно, желание пощекотать нервы таинственными загадками и блестящими расследованиями перевешивает естественный человеческий страх перед опасностью, являя детективные сюжеты как нечто острое и пряное, своеобразную приправу к серости жизни. Ведь их эта беда не коснулась, обошла стороной, забрала кого-то другого… Литографии и статьи в газетах, многочисленные сплетни и драматические сюжеты книг — все это питает банальная в общем-то вещь. Чья-то смерть…
Жизнь в Бивхейме всколыхнулась, будто темная стоячая вода в пруду от брошенного камня.
Таинственное происшествие вынуждало всех обитателей города опасаться за себя и своих близких, но в то же время давало повод для многочисленных сладостных разговоров. За завтраком и на прогулке, в повседневной суете и во время ленивого послеполуденного отдыха — нет-нет, да и проскальзывала эта тема. Трепетные барышни, обожающие остросюжетные романы, и почтенные матери семейств, тайком почитывающие все те же книженции о таинственных авантюрах и романтических страстях, — видели в этом захватывающее приключение. Более здравомыслящие отцы семейств с мрачным видом толковали за бокалом коньяку об ужасном падении нравов и о необходимости выписать из Альвхейма настоящих сыщиков. Словом, история эта сделалась предметом живейшего обсуждения. Говорили об этом решительно все: дамы и господа, слуги и лавочники, независимо от расы, возраста и пола. Сходились они лишь в одном: надобно отыскать виновника и примерно наказать.
Обязанность выявить преступника, конечно же, возлагалась на инспектора Жарова, который справедливо полагал, что поиски куда проще и действеннее начать по горячим следам, кропотливо опрашивая окрестных жителей и разыскивая возможных свидетелей. Он также переговорил с доктором и госпожой Дарлассон и велел констеблям допросить слуг.
Словом, бравый инспектор сделал все, чтобы выполнить свой долг. Ради этого он позабыл даже о прелестях очередной горничной (девицы хорошенькой и многоопытной), которая, кстати говоря, была весьма недовольна столь явным пренебрежением. В своих тайных грезах господин Жаров уже воображал, как героически уличает преступника…
Он нисколько не сомневался, на кого укажут очевидцы, а потому был до крайности удивлен и раздосадован результатами своих усилий. Кроме дракона, против которого свидетельствовали уже упомянутые ранее обстоятельства, обнаружились еще двое подозреваемых. Дело принимало столь деликатный оборот, что он не дерзнул самостоятельно давать ход сведениям и решил посоветоваться с мировым судьей. Соблазн единолично стяжать все лавры был силен, однако положение инспектора заставляло его относиться к местной аристократии со всем возможным пиететом.
К тому же до сих пор на счету городской полиции числились лишь несложные происшествия, посему местные сыщики никак не могли считаться многоопытными.
После завтрака инспектор Жаров приказал заложить коляску и отправился в Эйвинд.
Земли этого имения с одной стороны примыкали к Чернов-парку, однако поместье Рельских было несоизмеримо больше и богаче последнего. Эйвинд увенчивал роскошный хозяйский дом, будто марципановая фигурка на праздничном торте. Это был внушительный особняк подчеркнуто симметричных пропорций, с множеством больших окон (немалой стоимостью застекления которых справедливо гордился покойный отец нынешнего владельца) и уютной обстановкой.
Инспектор Жаров обвел взглядом подъездную аллею, величавый дом и ухоженный сад, и завистливо вздохнул. Аллеи вокруг усадьбы были высажены будто под линейку, каждый кустик и всякое дерево педантично подстрижены, а на газонах, казалось, не росло ни единой лишней травинки. Хозяин имения весьма трепетно относился к порядку и аккуратности, поэтому садовники со всем тщанием следили, чтобы ни одна лишняя веточка не нарушала симметрию.
Ныне вместе с молодым господином Рельским проживали также матушка и три его незамужние сестры, известные своей взбалмошностью. Все усилия отца и брата не смогли вложить в их легкомысленные головки должной серьезности интересов и суждений. Однако недостатка во внимании джентльменов барышни Рельские не испытывали, залогом чему были их красота и солидное приданое. Кстати говоря, с одной из них, Елизаветой, была дружна София Чернова.
Этот ранний утренний час мировой судья посвятил делам, но при появлении инспектора секретарь откланялся и оставил их наедине.
Господин Рельский обладал немалым авторитетом среди окрестных жителей. Обычно молодому человеку достаточно хорошо танцевать и учтиво вести себя с дамами, чтобы его сочли обладателем хороших манер и достойным джентльменом. Кроме этих бесспорных достоинств, господин Рельский был великолепно образован, имел немалый жизненный опыт и острый ум. Его покойный отец, как поговаривали, был весьма суров и полагал праздность страшным грехом. По настоянию покойного отца он получил подобающую профессию, дабы приносить пользу обществу. Знание юридических тонкостей впоследствии весьма пригодилось господину Рельскому и в управлении собственным поместьем, и на поприще мирового судьи.