— Барышни Ларгуссон, вы желаете что-то дополнить? — поинтересовался председательствующий формально, уже готовясь пригласить первого свидетеля.
— Да, — вдруг решительно заявила старшая гномка. — Я знаю, это она его убила!
С этими словами она обличительно указала на госпожу Дарлассон. Весь зал ахнул и взорвался недоуменными разговорами.
— Тихо! — прикрикнул коронер, яростно стуча по столу молотком. — Почему вы так считаете, барышня?
Та воинственно выдвинула подбородок и принялась рассказывать. Ее повествование ввергло Софию в ступор. Оказывается, госпожа Дарлассон состояла в порочной связи со сторожем — вдовцом много ее моложе и изрядно ниже по положению. Не так давно господин Ларгуссон решился вновь связать себя узами законного брака, что якобы привело хозяйку в ярость. По мнению дочерей покойного, гномка, ведомая гневом и ревностью, убила возлюбленного и намеревалась с помощью пожара уничтожить улики.
Слушая тираду барышни Дварии Ларгуссон, госпожа Дарлассон еще сделалась совершенно белой и стиснула веер так, что он сломался. Гномка отсутствующе взглянула на свои морщинистые руки, сжимавшие обломки дорогой вещицы, потом спокойно встала, казалось, не замечая устремленных на нее любопытных взглядов.
— Никогда не слышала большей нелепости! — процедила она.
С этими словами госпожа Дарлассон повернулась и направилась к выходу, гордо выпрямив спину и устремив невидящий взгляд поверх голов знакомых. В полнейшей тишине она покинула зал, и только после того толпа взорвалась разговорами.
София осталась сидеть, пытаясь не замечать Юлию, уже увлеченно обсуждающую с кем-то скандальные сведения.
Коронер не стал дожидаться, пока все выскажутся, и попытался призвать присутствующих к порядку, что заняло у него добрых пять минут. После чего он вызвал для дачи показаний доктора и старшину пожарного приказа, которые серьезно и последовательно изложили под присягой все известные им обстоятельства.
В зале было неимоверно душно, одна молодая леди даже упала в обморок. Окружающие суетливо принялись приводить ее в чувство, и, пользуясь этим, коронер объявил, что слушание продолжится завтра в то же время.
Это было похоже на театральное представление, вот только актеры, видимо, попались бесталанные и ленивые — настолько, что даже роли толком не выучили, и теперь вовсю импровизировали, заставляя суфлера тщетно подсказывать правильные слова, а режиссера то страдальчески морщиться, то гневно хмуриться. Именно такое сравнение пришло в голову госпоже Черновой, когда первое заседание наконец закончилось.
Слуги расходились недовольно, ворча и громко переговариваясь, ведь навряд ли удастся прийти завтра (в большинстве случаев домашняя прислуга работала вовсе без выходных, потому сегодняшнее раздолье можно было отнести лишь за счет всеобщего ажиотажа среди жителей Бивхейма). Мастеровой люд также был недоволен. Господа расходились куда охотнее, предвкушая завтра новые разоблачения…
Госпожа Чернова пребывала в расстроенных чувствах. Пешая прогулка домой не принесла облегчения. Происходящее казалось кошмаром, из которого никак не удавалось вырваться… Привычный и понятный миропорядок рушился на глазах. Неизвестно, сможет ли госпожа Дарлассон и далее содержать библиотеку, ведь слухи её не пощадят, а даже эта несгибаемая дама не сможет противостоять злоречию всего города!
Молодая женщина не знала, верить ли сегодняшним обвинениям.
Она прошла по дому, будто со стороны наблюдая такие знакомые, но одновременно будто чужие комнаты. Вот гостиная, полностью переделанная после приезда молодой супруги — Андрей хотел, чтобы мрачноватое обиталище холостяка превратилось в пристанище семейного уюта, и не пожалел денег, чтобы обустроить всё по вкусу жены. Вот кухня, сияющая чистотой, совершенно белая, если не считать розовые занавески на окнах и пурпурные, фиолетовые, бирюзовые фиалки, расставленные вокруг во множестве.
София усмехнулась: забавные вкусы у Леи — домоправительницы, горничной и кухарки по совместительству. Кроме нежной привязанности к этим немудреным растениям, домовая также питала страсть к любовным романам, перечитывала сии творения по нескольку раз, проливая сентиментальные слезы над описаниями пылких чувств. Вот и сейчас на столе виднелся очередной томик, заботливо обернутый в газету. Молодая женщина слегка пожала плечами, подивившись столь странным литературным вкусам. Впрочем, излишняя романтичность покуда нисколько не мешала Лее выполнять свои обязанности, так что госпожа Чернова деликатно умалчивала свое мнение об этих шедеврах словесности и даже безропотно приносила домовой новинки из библиотеки.
Лестница, ведущая на второй этаж, где располагались спальни, приветливо скрипнула под ногами хозяйки — привычный звук… Госпожа Чернова взглянула на ковер под ногами (специальный, нисколько не сползающий, чтобы дети не поскальзывались на лестнице!), провела рукой по перилам и с грустью подумала, что детям еще много-много лет не придется бегать по этим коридорам. Разве что после смерти самой Софии, при новых владельцах. В который раз после гибели супруга молодая женщина ощутила, как сердце стиснула тоска, а на глаза навернулись слёзы. Иногда невыразимо тяжело прятать чувства под маской невозмутимости!..
Госпожа Чернова расположилась в комнате для завтраков, где обычно проводила утро. Здесь можно было без помех полюбоваться чудесными рассветами и насладиться солнечными лучами, пока они еще не стали обжигающими. София обвела взглядом скромную обстановку и осталась ею довольна. Мурамный оттенок обоев был приятен глазам, а любовно подобранная мебель манила понежиться, почитать или предаться приятной беседе…
София устроилась в кресле, безуспешно борясь с нахлынувшим отчаянием.
В комнату заглянула Лея. Домовая неодобрительно покачала головой, увидев слезы хозяйки.
— Я подам вам завтрак, — предложила она неловко, расправляя незаметные складки на крахмальном переднике.
— Нет, благодарю, Лея, — решительно отказалась София. — Я не голодна.
— Вам нужно поесть! — принялась настаивать домовая, от избытка чувств даже всплеснула руками, оставив в покое многострадальный передник. — Вы совсем исхудали, того и гляди, сляжете! Что тогда с вами будет? Госпожа Дарлассон вас сразу уволит!
— Не думаю, чтобы госпожу Дарлассон сейчас волновало мое здоровье, — невесело усмехнулась молодая женщина. — Ступай, Лея!
Домоправительница удалилась, пробормотав что-то под нос относительно хозяев, которые вели себя, словно малые дети.
А София продолжала бездумно смотреть в окно…
Спустя несколько часов ее вновь потревожила Лея. Небрежно поклонившись, она доложила о приходе гостей:
— К вам господин Рельский и тот господин, который приходил вчера.
Госпожа Чернова поколебалась — ей вовсе не хотелось видеть бесцеремонного дракона — и распорядилась пригласить гостей. Мировой судья был давним другом господина Чернова, и обижать его молодой женщине вовсе не хотелось.
Джентльмены самым учтивым образом поприветствовали хозяйку дома. На взгляд Софии, они представляли собой любопытный контраст: поджарый грациозный дракон, облаченный в экзотический костюм, и ширококостный человек, одетый строго и консервативно. Молодая женщина невольно отметила, что они оба были по-своему привлекательны.
— Госпожа Чернова, позвольте представить вам господина Шеранна, среди драконов также носящего имя Огненный Шквал, моего друга и компаньона.
— Благодарю вас, господин Рельский, — ответила молодая женщина, гордо выпрямившись. — Господин Шеранн не нуждается в рекомендации, поскольку мы уже знакомы!
Ярослав молниеносно оценил ситуацию: София, напряженная, как струна, с явным недружелюбием взирала на неожиданного гостя, а Шеранн казался виноватым, будто кот, втихомолку полакомившийся сливками. Следовательно, дракон успел зарекомендовать себя не лучшим образом в глазах гадалки, и дабы исправить положение, прибег к помощи господина Рельского. Это не привело в восторг оного господина.
— Господин Шеранн, — крайне холодно начал мировой судья, — полагаю, теперь вы должны рассказать мне все, что ранее скрыли.
Тот послушно склонил голову, хотя на лице дракона мелькнуло выражение досады и крайнего неудовольствия.
— Простите, — повинился Шеранн. — Я готов рассказать все без утайки, и не сделал этого раньше только потому, что мой рассказ касается и… госпожи Черновой.
— Хорошо, я слушаю вас, — кивнула молодая женщина и предложила гостям присаживаться.
Сегодня дракон вел себя совсем иначе, София понимала, что в действительности он нисколько не изменился, просто по каким-то своим причинам держался вежливо и уважительно.
— Хорошо, я слушаю вас, — кивнула молодая женщина и предложила гостям присаживаться.
Сегодня дракон вел себя совсем иначе, София понимала, что в действительности он нисколько не изменился, просто по каким-то своим причинам держался вежливо и уважительно.
Мужчины дружно отказались от предложенного любезной хозяйкой чая, отговорившись тем, что совсем недавно плотно позавтракали.
Они расположились в креслах у камина. Даже посадка гостей различалась: прямой как стрела мировой судья крепко сжимал подлокотники, лишь этим выдавая напряженное внимание, а Шеранн, напротив, ерзал в кресле, будто с трудом сдерживал яростные порывы.
Дракон глубоко вздохнул и принялся рассказывать:
— Не знаю, задумывались ли вы когда-нибудь, насколько тяжело драконам жить среди иных рас. Вы боитесь нас, придумываете небылицы и пытаетесь убить, но любой дракон — только заслон на пути стихии, которая вырывается наружу в момент его смерти. В случае насильственной смерти любого из нас стихия вырвется наружу и причинит много разрушений. Не думаю, что глупые люди были рады извержениям вулканов, пожарам, и прочим бедствиям, которые влекла гибель моих сородичей… — Шеранн глубоко вздохнул и продолжил: — Я говорю об этом, чтобы вам было понятно наше положение. Сейчас нас опасаются трогать, но нам тоже некуда деваться из этой страны. Альвхеймские горы — вотчина огненных драконов, кусочек потерянной родины, и мы не желаем их покидать. Да и куда нам идти? Теперь власть в Мидгарде принадлежит эльфам, которые оставили детей стихии в покое. Но наши горы расположены в самом сердце страны, неподалеку от столицы, так что о независимости речи быть не может. Долгое время эльфам было не до нас, так как они укрепляли свою власть, но два года назад они надумали окончательно решить этот вопрос. Наши горы должны получить автономию в составе эльфийской империи, что вполне устроит и нас. Но… — дракон сделал паузу, глубоко вздохнул и продолжил: — Не всех устраивает такое положение дел. Кто-то решил любой ценой этому помешать: инсценировал убийство драконом мирного гнома. Если меня или другого дракона обвинят в этом преступлении, то эльфы окажутся перед выбором: гражданская война с гномами или изгнание драконов из Мидгарда. Нас вынудят уйти. Так что, как видите, смерть Ларгуссона нам не выгодна. — Шеранн закончил рассказ и внимательно взглянул на притихших людей.
София растерянно молчала, ей и в голову не приходило рассматривать события с политической точки зрения. Господин Рельский выглядел задумчивым, однако нисколько не удивленным, видимо, о многом он если не знал, то догадывался. Мировой судья вел дела с детьми стихии, да и в политике поневоле ориентировался.
Шеранн молча ждал неминуемых вопросов людей.
— И кто же, по-вашему, убийца? — наконец поинтересовался Ярослав, барабаня пальцами по подлокотнику.
— Я уже сказал: тот, кто решил помешать автономии! — нетерпеливо ответил Шеранн.
— Кто именно? — вмешалась госпожа Чернова.
— Не имею ни малейшего понятия, — пожал широкими плечами дракон. — Я оказался здесь случайно — приехал в Бивхейм по делам, что может подтвердить господин Рельский. А теперь не могу уехать, пока не выясню правду и не докажу свою невиновность.
Он казался искренне сбитым с толку, открыто смотрел в глаза людям и вообще всячески демонстрировал свое недоумение, однако господин Рельский, похоже, ему не поверил. Мировой судья насупился и откинулся в кресле, сложив пальцы домиком и о чем-то напряженно размышляя. Быть может, Шеранн и не лгал, но очень многого не договаривал.
— Но руны явственно указывали на причастность огненных драконов! — упрямо произнесла София. Ей куда проще было обвинить во всем Шеранна, нежели заподозрить, к примеру, госпожу Дарлассон.
Тот лишь вздохнул, протянул руки (София невольно обратила внимание на его тонкие "нервные" пальцы) к горящему в камине огню и поинтересовался:
— Вы когда-нибудь имели дело с бойцовскими псами?
София неуверенно кивнула, а господин Рельский согласно склонил голову.
— Тогда вы представляете, насколько опасны они без хозяина, — продолжил Шеранн.
София передернулась, вспомнив виденные когда-то следы укусов — а то была всего лишь овчарка! Настоящие бойцовские псы намного страшнее и опаснее.
— Но какое отношение это имеет… — недоуменно начала молодая женщина, однако дракон не дал ей договорить.
Он преспокойно сунул руку прямо в камин. Молодая женщина вскрикнула, представив, что, должно быть, он ощущал в этот миг, но лицо Шеранна было безмятежно. Пламя танцевало вокруг его руки, лизало пальцы, будто собака ладонь обожаемого хозяина. Вот в огне мелькнула оскаленная пасть, пес взглянул на замерших людей и безразлично отвернулся. Миг — и снова лишь языки пламени умильно вились вокруг плоти дракона, не причиняя ему ни малейшего вреда.
— Огонь — часть меня, — нарушил ошеломленное молчание Шеранн, удивительно нежно улыбаясь. — Когда я в этом облике, он служит мне. Если бы там, в библиотеке, было драконье пламя, его бы мог погасить только один из нас.
— Но разве вы не можете разжечь обычный огонь? — тихо спросил Ярослав, все еще под впечатлением от продемонстрированного зрелища — язык не поворачивался назвать это фокусом.
— Нет, — покачал головой Шеранн. — Любое пламя, жизнь которому дал дракон — это драконье пламя. Потому я уверен, что ни один из нас не разжигал тот пожар. Впрочем, госпожа Чернова вполне может проверить мои слова. Не так ли, прекрасная дама? — иронически поинтересовался он у Софии, заставив ее стряхнуть странное очарование. Теперь ей казалось, что огонь в камине — живой, что он того и гляди вырвется наружу… Страшно.
— Не премину воспользоваться вашим щедрым предложением, — ответила она чопорно, но предательский румянец ее выдал.
Господин Рельский удивленно приподнял темную бровь, но промолчал.
Дракон вызывал у Софии смятение и досаду. Если хищник вчера рычал и пытался вас съесть, а сегодня любезничает, как ни в чем не бывало, — вы поневоле станете искать подвох. Неудивительно, что в его присутствии молодой женщине изменило привычное спокойствие!
— А как вышло, что вы приходили в библиотеку? — мировой судья поспешил предупредить разгорающуюся ссору.
— По случаю, — объяснил дракон, грустно улыбнувшись и разведя руками. — Я ведь никак не мог предугадать, что этот невинный поступок окажется роковым.
— Но почему вы интересовались именно этим проклятым дневником? — раздраженно воскликнула госпожа Чернова.
— А вот этого я не скажу, — дракон обворожительно улыбнулся, и в глубине его темных чуть раскосых глаз блеснула яркая вспышка огня, отчего София едва не забыла о сути своего вопроса. И прежде, чем она успела возразить, Шеранн добавил: — Клянусь, это не касается людей. Это наши, драконьи, секреты.
— Думаю, в этом нашему другу можно доверять, — поразмыслив, признал мировой судья. По въевшейся привычке немногословно, но очень точно формулировал свои мысли. Именно "в этом", и "нашему другу". София разгадала намек и поморщилась. Она не желала иметь с Шеранном решительно никаких дел!
— Милой даме нельзя столько хмуриться — от этого появляются морщины…
За доброжелательным тоном дракона скрывалась колкость. Молодая женщина не нашлась, что ответить.
— Чего именно вы ожидаете от нас? — тут же спросил господин Рельский, видя ее замешательство.
— Я не смогу затеять собственное расследование — со мной не станут разговаривать, да и на место событий не пустят, — устало объяснил дракон, потер переносицу, вздохнул и просто закончил: — поэтому мне нужна помощь.
— Не понимаю, почему мы должны помогать вам! — промолвила София с некоторым сомнением.
Как же ей недоставало поддержки мужа! Молодой женщине отчаянно хотелось, чтобы кто-то взял на себя все трудности, сильною рукой отодвинул беду. До слез тяжело быть одной…
На скулах дракона заиграли желваки, он стиснул кулаки и, казалось, готов был взорваться, с явным трудом сдержался.
Не зря его имя — "Огненный шквал", подумалось Софии. Столь же порывистый, взрывной и неожиданный, тем не менее, он обладал способностью быстро обуздывать свой норов. Молодая женщина вдруг поняла, что он намеренно ее пугал.
— Госпожа Чернова, — дракон не без внутреннего протеста выговорил ненавистное "госпожа", — я уже попросил у вас прощения. Согласитесь, у меня были причины так поступить.
— Принимаю ваши извинения, — грациозно склонила темноволосую голову София. — Однако все равно не могу уразуметь, почему мы должны вам помогать!
— Боюсь, у вас нет выбора, — вмешался господин Рельский. — Наша с вами соседка, госпожа Шорова, сообщила о том, что видела вас в ту памятную ночь крадущейся по дороге. Как вы понимаете, это навлекает на вас подозрения. К тому же она весьма прозрачно намекала на некие особые отношения между вами и покойным.