Он смотрел себе прямо под ноги и сравнивал себя с миноискателем. Через несколько шагов он сильно ударился о длинный и толстый дубовый сук, и рухнул в землянику…Свет и звуки вернулись к нему с прохладной водой, которая текла по лицу, по шее забегала за воротник и журчала в рукавах. Шла гроза.
После ослепительных белых вспышек гром катился упругими шарами по деревьям и пропадал вдали.
Владимир осторожно сел и потрогал голову. Слева над ухом прощупывалась огромная шишка. Он встал и, переждав головокружение, покачиваясь, побрел назад, к станции. Мокрый лес поднимался и опускался, поднимался и опускался, и Владимир равнодушно думал, сотрясение на этот раз ему обеспечено. Одежда липла к телу, было противно и холодно, хотелось лечь в какую-нибудь теплую лужу и не вставать. Голова гудела, и, когда над лесом раскалывался гром, ему казалось, что это раскалывается его затылок Несколько раз, поскользнувшись, он падал в жидкую грязь… У какой-то полянки он остановился и посмотрел вокруг себя. Сквозь шум в ушах и шум грозы он услышал чей-то плач. Плакали на полянке.
Он вышел из кустов и увидел Лену, прижавшуюся к березе.
Опустив голову и закрыв лицо, Лена горько плакала. Владимир подумал, что именно так много веков назад плакала Таис Афинская, именно так прислонившись к какой-нибудь оливе и закрывшись туникой. Он засмеялся, подошел к ней и приподнял ее за плечо.
Всхлипнув, она упала ему на гипс, замерла, и он почувствовал сильный щипок на бедре: — Это ты, ты пустой звук. Дурак…
В электричке, на обратном пути, он поцеловал ее. Сильно и в губы. Не обращая внимания на попутчиков.
Потому что пустым звуком себя не считал. Но дураком остался, отодвинувшись, Лена шепотом напомнила ему об этом…
В городе же все случилось просто.
Владимир задержался у автомата с газированной водой, Лена пошла через дорогу, и тут же остановилась, дожидаясь его. Он было побежал за ней со стаканом, но сразу упал, в руке хрустнули красные осколки… И было поздно… Синий "Москвич", поднимая фонтанчики воды, с большой скоростью гораздо большей, чем у того грузовика — несся к застывшей гетере… Владимир хотел отвернуться, но был не в силах… На зеркальный асфальт неожиданно вылилось солнце, взорвав его мириадами бликов…
В сорока метрах от Лены "Москвич" вдруг дернуло в сторону, он словно напоролся на невидимую преграду и раздался громкий, ужасный визг остановившихся покрышек. Автомобиль; занесло и развернуло. С треском ударила дверца: Водитель с перекошенным красным лицом подбежал к Лене и схватил ее за локти.
— Ты что, ослепла, безмозглая! Ослепла? Слепая ты что, не видишь, куда идешь? Дура!..
Вокруг них уже вырастали любопытные, которые с серьезным видом, вздохами, принимались дружно переживать за водителя, словно тот был занят бильярдом.
— Милиционера, — посоветовал кто-то. — Вызовите же.
— Да-да…
Владимир, отряхивая кровь, пробрался к Лене и решительно отцепил пальцы водителя от ее рук…
— Пойдем…
Все замерли — Безобразие.
— Надо же разобраться. Остановитесь. Где милиция? — Да-да.
— Отстаньте, — морщась, попросил Владимир Больная рука его делалась большим действующим колоколом. Он сжимал зубы, чтобы не захныкать. Он вел Лену за собой в больницу, уже по привычке думая что в нужный момент она украдет ему рубашку и брюки…