Мы же живем только сегодняшним днем.
В каждодневной суете, где происходит постоянная утечка энергии Добра и накопление энергии Зла.
Так что же это за гимнастика души, которая способна вывести нас из плена сегодняшнего дня и подарить нам свободу Вечности?
Первый шаг
(самый сложный) – ясное осознание что понятие Духа и Духовного – не образное выражение, не метафора, а правда и подлинность.
Почему этот шаг – самый сложный?
Да потому, что всякие разговоры о Вечности мы чаще всего воспринимаем недоверчиво-пренебрежительно или как не имеющий смысла в реальной жизни патетически-поэтический стиль.
Бывает и хуже: часто мы настолько удалены от духовной сферы, что уже сами разговоры о ней звучат раздражающе. Порой разговоры на эту тему даже считаются неприличными. Но если все-таки осознать, что человек – это двуединство Духа и тела?
Тело можно увидеть, описать, ощупать, сфотографировать.
Здесь все ясно.
Но где же признаки Духа?
Послушайте “Арию” И.С. Баха из оркестровой сюиты Ре-мажор. В басах этой музыки проходит линия безостановочного, безвозвратного, неумолимо текущего времени. Это секунды, которые нельзя ни остановить, ни удержать, ни даже замедлить. Это – наша телесная жизнь, которая находится в постоянном движении по направлению к смерти. Но одновременно первые скрипки поют мелодию такой невиданной красоты и совершенства, что рождается ощущение – эта музыка явно неземного присхождения.
Мелодия словно рождается из далекого космического свечения,
затем развиваясь проявляется как безграничная любовь, как совершенство, которому трудно найти определение, выраженное земными словами.
Она одновременно – улыбка и горечь, мольба и смирение. Ее абсолютная гармония не имеет аналогий в формах земной жизни. Ее обитель – сфера чистого духа. По сути Бах дает здесь конфликт между бессмертием Духа и изначальной обреченностью тела.
Время разрушает любую материю, но оно бессильно против того, что не имеет материальных структур.
Мелодия скрипок светла, но и печальна. Ибо это душа, расстающаяся с телом.
Душа бессмертна, но она уже никогда не встретится с этим телом, ибо тело обречено на несуществование.
А посему “Ария” Баха – одновременно скорбь и свет. Неземной свет и земная скорбь.
Глубокое духовное слушание этой музыки приоткрывает окно в то измерение, откуда мы, люди нашей Планеты, вышли в этот телесный мир.
Когда я рассказывал об этой музыке одиннадцатилетним детям в одном из городов Швеции, то говорил о том, что басы – это поступь смерти, а мелодия первых скрипок – бессмертие Духа.
Затем спросил:
“Что может означать тема вторых скрипок?”
И получил самый гениальный ответ, который только можно услышать:
“В О 3 Д У X!!!”
Глава 6. “Но кто мы и откуда?” (тайны гениев)
Как только мы по-настоящему погружаемся в искусство – нам открывается иной мир, иные измерения. Мы перестаем мыслить только реалистично, ибо искусство демонстрирует нам такие сферы бытия, которые очень трудно, а порой и вообще невозможно объяснить с точки зрения даже самой изощренной, но материалистической логики.
И в самом деле, как И.С. Баху удалось создать неисчислимое количество шедевров?
Откуда движущие силы?
Ведь безмерные, безграничные творения баховского духа рождены обыкновенным земным телом человека с земным именем и со всей земной ограниченностью этого тела!
Где проблемы усталости, творческих кризисов, наконец, самых обыкновенных болезней? Баховский творческий процесс осуществлялся как непрерывное энергетическое извержение, без отступлений, без расслаблений, практически без какого бы то ни было подготовительного периода.
Как объяснить феномен Моцарта?
С его вечно больным телом, страхом смерти, постоянной необходимостью работать ради насущного хлеба. Но все это – только одна сторона.
Откуда же возникает гениальное гармоническое и мелодическое совершенство моцартовской музыки, непрерывный поток вдохновения? Откуда она, эта другая сторона?
Как понять существование Ван Гога?
Психически совершенно нестабильного, одинокого, никем никогда не поддержанного, но, однако, открывающего новые измерения в области мышления и видения. И действительно, откуда эти полнота жизни, уверенность в правильности избранного пути, высочайшая пластика, невероятное Вселенское Знание, путь в Будущее?
Как оценить или соразмерить жизнь Бетховена и его музыку? Вытекает ли суть его музыки из его быта, из его образа жизни?
Или наоборот, отрицает и возникает как полнейший противовес?
А феномен Шекспира?
Не случайно ведь возникали версии, что Шекспира не существовало и, что это, скорее, собирательный образ. Подобные подозрения можно легко понять, если попытаться объять его наследие и ответить только на один вопрос: как один человек, проживший на свете совсем недолго, даже через четыреста лет после своей смерти является носителем опыта и этики, ни много ни мало, всей цивилизации?
Ведь творчество Шекспира и сегодня призвано отвечать на самые сложные и неоднозначные вопросы существования человека.
Один и тот же человек пишет Сонеты и “Сон в летнюю ночь”, “Гамлета” и “Бурю”, “Ромео и Джульетту” и “Много шума из ничего”.
Но даже если бы Шекспир не написал больше ничего кроме “Гамлета”, то уже одной этой пьесы было бы достаточно, чтобы говорить о космогонии Шекспира и даже рассуждать о неземной подоплеке его творчества. Ибо по мере того как наша цивилизация “взрослеет”, мы только начинаем приближаться к первым робким попыткам ответить на некоторые вопросы, четыреста лет назад поставленные перед человечеством Шекспиром.
Нам сегодня легко рассуждать об особой рембрандтовской светотени, ибо мы – дети электрического века, века кино и театра.
Но откуда этот, видимо, величайший художник всех времен – Рембранд – знал о подобном свете? Свечение людей и предметов на его полотнах тем сильнее, чем больше их Духовная сущность. Вообще, откуда гении берут силы для творчества? В каких источниках получают они веру в свою правоту? Ведь ничто в телесном мире не утверждает необходимости такой правоты. Так откуда же эта невероятная энергия самопожертвования? Откуда это знание и уверенность в правоте?
Владимир Вернадский:
“Жизнь – это такая же часть космоса как энергия и материя”.
Тогда что же такое – одаренный человек?..
Космическая материя, одаренная космической энергией?
Значит, Человек – есть материальное Тело, одаренное энергией – Духом?..
Но для чего? В чем смысл подарка?
Существовал Космос по каким-то своим космическим законам.
Взрывы сверхновых, нейтронные звезды, черные дыры, белые карлики...
Кому понадобилось поселить в JCocmoc Человечество?
С какой целью?
Какова значимость созданной Человечеством
“Лунной сонаты”,
“Страстей по Матфею”,
“Прометея”,
“Фауста”,
Реймского собора,
“Божественной комедии”?
Это что, случайность?
Полоний о Гамлете:
“В его безумии есть своя система”.
Человек – системное безумие?
Муравьев явно запрограммировали.
А человека?
Да или нет?
А войны? Есть ли они в программе?
А бесконечная вражда религий, рас, стран?
Как относятся Вселенские программисты к этой вражде?
Но ведь с другой стороны – собор Святого Петра, Альгамбра, Тадж-Махал, храм Покрова на Нерли?
Для чего мы это построили?
Так, может быть, что-то запрограммировано, а что-то и нет?
Согласно Шопенгауэру, необходимы миллионы размножений для того, чтобы однажды породить Творца, Гения, или Подлинно Человека.
Может быть, страшная правда именно в этом.
Количество, переходящее в качество.
То есть необходимо огромное количество человеческого материала, безграничное множество популяций, чтобы результатом стали Шекспир, Бах, Леонардо?
В конечном итоге человеческий материал аннигилирует (умирает), но “Король Лир”, “Хорошо темперированный клавир”, “Джоконда” остаются и становятся символами всего человечества (в том числе и тех, кто проживет жизнь без Шекспира, Баха, Леонардо).
Вполне возможная версия.
...Но и здесь что-то не так.
Звучит античеловечно, антигуманно. Я совершенно не в состоянии признать, что это так.
...Хотя, с другой стороны, жизненный опыт подсказывает, что Шопенгауэр строит свои утверждения, исходя из очевидного.
...Но если Шопенгауэр прав, то нарушается этика Бытия.
...Но если Шопенгауэр прав, то нарушается этика Бытия.
Можно ли доказать, что концепция, при всей ее очевидной видимости и объективности, неверна?
Ее изъян уже хотя бы в том, что
коль скоро существуют гениальные создатели,
то должны существовать и гениальные восприниматели.
Шопенгауэр исследует ментальность гениев, создателей.
Но должны быть учтены и те, для кого все это создается.
Если предположить, что гении создают сугубо друг для друга, то разрушается понятие этичности культуры.
И тогда удел всякого творца – трагическая башня из слоновой кости. Полная изоляция.
...Или же приходится предположить, что все гениальное, созданное Человечеством, оценивается какой-то внеземной цивилизацией...
Но тогда мы вынуждены констатировать, что все основы бытия Человека есть лишь формы физического выживания. Концепция избранности должна быть неверна. Но как это доказать?
К а к?
Одиннадцать лет
...Прихожу в пятый класс школы:
– Ребята, кто такой Пушкин?
Хором:
– Александр Сергеевич Пушкин – великий русский поэт!
Притворно удивляюсь:
– А откуда вы это знаете?
Хором:
– А нам Марья Ивановна сказала!
– И вы поверили?
Хором:
– А в учебнике тоже так написано. Вот, смотрите:
“Великий русский поэт Александр Сергеевич Пушкин
родился...”
– Ах, в книжке написано? А разве все книжки говорят правду?
Вот однажды я открыл книжку, которую когда-то всей стране рекомендовали читать, писателя Брежнев зовут. А открыв, прочел такое, что у меня даже голова закружилась. Например: “Вопрос подъема сельского хозяйства стоит сегодня в особенно острой плоскости”. Так вот, этой книжке не верьте, потому что “острой плоскости” не бывает! Не говоря уже об “особенно острой плоскости”.
– Не верьте ни Марье Ивановне, ни учебнику. Верьте мне.
Пушкин – плохой поэт.
И давайте договоримся так: чтобы получить пятерку у Марьи Ивановны, можете рассказывать ей, как в книжке написано, а когда я приду к вам в класс, то говорите все, что думаете. Ведь если в себе немного покопаетесь, то найдете там честное и совсем иное, чем в книжке, мнение о Пушкине.
Никому кроме Марьи Ивановны этот Пушкин не нужен. Потому что вы, когда домой приходите, совсем не Пушкина читаете.
Не привыкайте обманывать с малолетства.
А впрочем, если вы серьезно насчет великого Пушкина, то попробуйте объяснить мне почему это так. Вы какие-нибудь стихи Пушкина знаете?
Хором:
– Буря мглою небо кроет,
Вихри снежные крутя,
То как зверь она завоет,
То заплачет как дитя.
– Откуда вы знаете?
Хором:
– Проходили!
(Слово-то какое – “проходили”! Уж если “проходили”, то не Пушкина, а по Пушкину. Ну да ладно!)
– А вы можете доказать мне, что эти строчки написаны великим поэтом?
Мальчик:
– А здесь про бурю написано.
– Ну и что? Сто поэтов писали про бурю, а великий, как вы утверждаете, именно Пушкин.
Девочка:
– Это очень красивые стихи.
– Вот как. Мне кажется, что эта девочка очень красивая, а ее соседу по парте – нет, потому что она ему вчера списать не дала.
Дети смеются, но понимают: красота – не математическая формула.
– Ладно, я не буду больше притворяться, а признаюсь, что я не могу прожить без Пушкина ни одного дня. Более того, Пушкин может столь многому научить, что его творчество должно было бы стать отдельным предметом школьной программы.
И каждый урок давал бы нам невероятно огромное количество информации о мире, о поэзии, о философии, об истории, о географии, о психологии, об истории искусства, о музыке.
Для того чтобы это понять очень глубоко, нужно стать ПУШКИНИСТОМ (есть такая профессия в русской культуре). Но я попытаюсь доказать вам, что даже эти четыре строчки могли быть написаны только величайшим поэтом.
Вы когда-нибудь слышали как воет буря?
– Слышали: У-у-у-у-у! О-о-о-о-о!
– Точно! Вот и у Пушкина:
Бу-у-у-ря
Мгло-о-ю
Кро-о-о-ет
То-о-о-о
Заво-о-о-о-ет
То-о-о...
– А вы слышали, как плачет ребенок? –
– Слышали: А-а-а-а!
– Точно! Вот и у Пушкина:
За-а-пла-а-а-чет
Ка-а-а-к
Дитя-а-а-а...
Но самая удивительная строчка – вторая:
“Вихри снежные крутя”.
Здесь мы не только слышим вой бури, но и, выглянув в окошко, видим ее завихрения, видим, как буря крутит поземку.
Поэтому слово “снежные” – трехсложное, треугольное. А до этого все слова были двусложные, ибо буря только звучала, то есть “выла”.
А чтобы еще лучше понять музыкальный эффект этих строк, произнесите несколько раз вслух слова “вихри крутя”, “вихри крутя”. Произнесли.
и
По комнате понеслись звуки ветра... А теперь давайте прочитаем эти магические строки вслух.
и
Завыла буря, заплакал ребенок, закружилась снежная поземка...
Семнадцать летВальдорфская гимназия в одном из красивейших скандинавских городов...
В традициях этих гимназий есть очень интересная система –погружения в предмет. Это значит, что в течение двух недель у гимназистов не будет никаких предметов, кроме одного.
И для того чтобы это получилось, обычно приглашают преподавать людей не из школы. Это могут быть ученые, искусствоведы, писатели, философы, композиторы. То есть будет преподавание не школьное, ни в какой мере не традиционное, а творческое, с большим участием творческой практики.
Мне не раз доволилось проводить такие погружения в музыку для студентов Вальдорфской гимназии. Обычно это происходит:
понедельник–пятница с 9 до 16 (с перерывом на обед).
Суббота – концерт, на который приходят гимназисты с родителями, а также педагоги.
Следующая неделя – по тому же расписанию, и еще один концерт.
В течение десяти дней преподавания передо мной – 60-70 гимназистов, в моем распоряжении моя скрипка, рояль, проигрывающая система. Представляете себе, какие невероятные возможности для настоящего погружения в культуру, в музыку, в мир мыслей и звуков?!
В гимназии, о которой я вам хочу рассказать, в моем распоряжении было 64 гимназиста в возрасте от 16 до 18 лет. Перед началом первого дня, пока они рассаживались, их куратор или, как мы называем в нашей школе, классный руководитель, очень концентрированно и педагогически умно рассказывала мне об обстановке в классах и взаимоотношениях между гимназистами в группах. Показала мне “вождя” – очень нетрадиционной внешности и одеяния парня (“если вы ему понравитесь – вам будет легче”),
девочку с пониженной самооценкой, молодого человека с начинающимися алкогольными проблемами (“один на всю гимназию”!),
“суперсовременного” фанатика всех поп-жанров (“считает, что если человеку может нравиться симфония, то он либо притворяется, либо просто стар”).
Но больше всего меня заинтересовала необычайной красоты девочка, сидевшая далеко сзади, отдельно от всех, у самой выходной двери. Оказывается, сидит у выхода она не случайно.
(“Она эротически одержима. С самых ранних лет она сексуально общается с большим количеством мальчиков. Несмотря на то что ей только 17, у нее уже не один десяток сексуальных партнеров и не менее, чем четырехлетний (!) стаж сексуальной жизни. Мальчики знают о ее сексуальной безотказности и используют это в полной мере. Она живет только от дискотеки к дискотеке. Все, что не связано с сексом, не представляет для нее никакого интереса. Она и сидит-то у выхода, чтобы через десять минут улизнуть. Мы пока не смогли ничего изменить. Так что вы должны быть готовы и не воспринимать ее уход как своего рода демонстрацию по отношению к вам. И не удивляться, когда она исчезнет. А она это, к сожалению, сделает, иного в нашей практике еще не было”).
Ни у одного читателя этой книги не должно быть ни капли сомнения в том, что, общаясь с аудиторией, я испытал настоящий азарт.
Я должен сделать все, что я только могу, чтобы найти ключи к структурам восприятия этой девочки. Это очень важная проверка возможностей Слова и Музыки как воздействующей силы.
Я делал все, что мог, чтобы эта девочка не ушла. Не может быть, чтобы в ней не осталось ничего кроме одной лишь сексуальности!
Весь мой разговор я строил как психолог и как поэт. И вместе с тем это был разговор о музыке, о тайнах слова, о секретах восприятия. Девочка! Не! Ушла!
После обеда! Она! Возвратилась! В зал!
Это была победа!
На следующий день она осчастливила нас своим приходом, правда, опять села в конце зала (на всякий случай). На третий день она сидела в первом ряду! Прямо напротив меня! Огромные глаза, полное внимание. Когда я играл музыку, она закрывала глаза, еле заметно двигаясь в такт музыке.