К Валине зачастили гостьи с просьбой поделиться рецептом приворотного зелья. Каждое представление цирка было аншлаговым.
Партнеры по оружейному бизнесу преподнесли Отторну «Завоевание эльфийки. Изысканные советы», «Молотом по голове, или Тролль-победитель» и почему-то «Размножение нежити. Учебник для 3 курса Университетов магии».
Валина сдалась на сороковом шаге («Распишите ей выгоды вашей совместной жизни»). Отторн написал целый свиток таких выгод. Деловое признание в любви было отправлено с его тремя двоюродными братьями, получившими строгий наказ проследить за прочтением списка.
Валина пригласила Отторна обсудить «варианты сотрудничества».
— Результат сотрудничества можешь видеть сейчас, — гордо завершил Отто. — у меня брат и три сестры, у семьи — процветающий бизнес, у родителей — счастливое супружество. А ты — фигура!
…А вы говорите, полугномов не бывает
7. Шапка
немножко о предметах одежды, пении и эльфах
— Напилася я пьяа-а-ана-а-а!! — эх, гуляй душа! Хорошо-то как!
Празднование на честь окончания зимней сессии прошло удачно. Теперь я радостно распевала во все горло, составляя конкуренцию всем кошкам в округе. Правда, мне пришлось с праздника уйти пораньше — полугном Отто, мой лучший друг, взял с меня клятвенное обещание не петь в компании. Мой певческий талант вызывал нервный тик у всех, кто обладал хоть малейшим музыкальным слухом. Сейчас я пробиралась назад в студенческое общежитие Университета Магии закоулками, чтобы никто не мешал мне насладиться реализацией острого желания попеть.
— Не дойду я до до-о-о-ма-а-а! — я поправила съехавшую на нос шапку.
Это произведение собственного искусства — канареечно-желтое с огромным ярко-малиновым помпоном и зелеными завязочками — мне преподнесла в подарок одна из младших сестер. Изделие было несколько кособоким — с правой стороны очень длинным, с левой коротким. Но сестра, однозначно, старалась меня порадовать. Шапку я носила исключительно из чувства мести перед всеми эстетами, периодически пугаясь своего отражения на витринах.
— Если б знала я, что быть студенткой так тяжко-о-о! То обзавелась бы семьею-у-у! — не в рифму, зато от души.
— Эйринн! — я сообразила, что меня уже не первый раз кто-то окликает.
Я развернулась и с авторитетным видом сообщила морде лошади, оказавшейся у меня за спиной:
— Эйринн — вежливое эльфийское обращение к молодой девушке.
— Поэтому я и окликаю вас эйринн, — раздалось сверху.
— О, эльф, — обрадовалась я.
На лошади передо мною гордо восседал эльф — тонкий длинный нос, большие миндалевидные глаза, золотистые струящиеся тяжелым шелком волосы, кончики острых ушей покраснели от мороза.
— Мне нужно с вами поговорить. По очень важному делу, — певуче произнес эльф.
Я потрясла головой, пытаясь разогнать пьяный шум в ушах.
— Ола, вот ты где! Я шел на звук и вдруг ты замолчала, я уже испугался, куда ты делась, — Отто осторожно обошел лошадь и пытливо посмотрел на меня.
— Я с эльфом разговариваю.
— Да, — холодно процедил остроухий. — И у нас приватный финансовый разговор.
— Финансовый разговор вы можете обсудить только в моем присутствии, — отрезал полугном. — Я управляющий ее делами.
— Парней так много есть людских, а я люблю эльфийского! — пробило меня на новую песню.
Отто стало жаль грустно свернувшиеся от моей рулады эльфийские уши.
— Пойдемте в кафешку за углом, — предложил он, пытаясь удержать меня от целования лошадиной морды — я всегда любила лошадей.
Когда мы сели, в теплом, приятно пахнущем воздухе кафе меня окончательно развезло.
— Я не говорила, — доверительно спросила я у эльфа, — Что моей первой любовью был эльф?
Тот покачал головой, грея руки о чашку с чаем.
— Он оказался редкостным подонком — отверг мои чувства.
— Как я его понимаю, — пробормотал эльф.
— Что? — угрожающе переспросил Отто.
— Ничего, — быстро исправился эльф. — Давайте перейдем к делу. Я — Мигрипаэль из Цветка Атремиэлей.
— Отто, Ола, — коротко представил полугном, пододвигая мне чашку с бодрящим напитком. — Так в чем дело?
— Я хотел бы купить шапку Олы.
— Зачем? — оторопел Отто. Ему, как впрочем и всем, кто видел этот головной убор, в голову не могло прийти, как можно хотеть купить такую кошмарную вещицу.
Я вытаращилась на эльфа, потом поняла:
— Отто, он просто пьяный.
— Я не пью алкоголя! — возмутился Мигрипаэль.
— Тогда ненормальный, — определилась я. С ненормальным мне дело иметь было приятно и легко — как говорится, свое своего чует. — Эльфы ведь ценители красоты и изящества!
— Я в курсе, — вежливо ответил странный покупатель. — Уверяю вас, я вполне нормальный совершеннолетний эльф. И ценитель красоты и изящества.
— Подождите, — попросила я, чувствуя как мои мозги закипают.
Пришлось сходить в туалетную комнату, сунуть голову под холодную воду. После этого я стала значительно более связно мыслить.
— Еще раз сначала, — потребовала я.
Мигрипаэль закатил глаза к потолку, но терпеливо сказал.
— Я ехал по своим делам. Услышал непонятные звуки. Решил посмотреть, что это. Увидел шляпу на вас. Мне понравилась. Решил ее купить. Пришел в кафе. Веду с вами переговоры. Все понятно?
— Нечего со мной разговаривать, как с идиоткой, — проворчала я. — Я уже протрезвела. Мне все понятно.
— Сколько вы предлагаете? — раз в торговлю вступил Отто, значит, мне можно расслабиться.
Наконец, эльф и полугном сошлись на 5 золотых — очень значительной сумме.
— Не забудьте, что это эксклюзив, больше ничего подобного вы нигде не найдете, — мурлыкал Отто, пересчитывая деньги.
— Поэтому я ее и покупаю, — эльф бережно положил шапку себе в сумку.
— Почему? — спросила я. — Просто скажите мне, почему вы это сделали? Зачем она вам?
— Я коллекционер. Коллекционирую всякие нелепые и жуткие вещи. Ваше умение петь я бы тоже с удовольствием присоединил к своей коллекции. Было приятно иметь дело.
С непроницаемо-вежливым лицом эльф удалился.
Я с громким лязгом захлопнула рот.
— Знаешь, — Отто задумчиво крутил в руках пустую кружку. — Может, стоило твою сестру попросить еще что-то сделать своими руками? Ладно, как бы-то ни было, удачную сделку надо обмыть. Только я тебя умоляю, не пой, а то свою долю отдашь мне как компенсацию за слуховые пытки!
Я подавилась рвущейся наружу песенной строчкой.
8. Немного романтики
Ах, как бы было хорошо, если б встретился мужчина, который красиво ухаживает, дарит цветы и поет серенады под окном!
Отто ворвался в мою комнату, принеся с собой морозный воздух и комки снега на пол.
— Ты забыла! — обвиняющее провозгласил он. — А ну одевайся! Идем скорее, все уже нас ждут.
— Я не пойду.
Полугном присел на краешек кровати и заметил мои слезы.
— Ну-ка, ну-ка, золотце мое. Кто тебя обидел? Что случилось?
— Ничего!
— Точно?
— Да.
— Да, — задумался мой лучший друг. — Выглядишь ты нормально. Но что-то тут не так.
Он резво подскочил, пошарил под одеялом и с победным криком извлек книжку.
— А я думаю, на чем это я сижу. Эльфийский любовный роман? — Отто посмотрел на меня с ужасом. — Ты читаешь ЭТО?
— Да, и я никуда не пойду, пока не узнаю, чем все закончится.
— Ну-уу?
— Я как раз остановилась на том месте, когда ее выдают замуж за нелюбимого, и она так страдает, так страдает!
Отто быстро пробежал глазами по странице
— «Из прекрасных глаз бежали слезы. „Любимый!“ — вскричала Лалилель, прислоняясь к его мужественной груди»… Это у эльфа-то мужественная грудь? — полугном пролистал еще пару страниц. — «Ах! — при виде его мужского орудия бедняжка упала в обморок». Не думал, что у эльфов они такие страшные.
— Она невинная девушка, — попробовала я оправдать героиню. — Вот и упала в обморок от… от… от удивления!
— Ага! Они у эльфов еще и удивительные! Теперь понятно, почему они так плохо размножаются!
— Отдай книгу! — рявкнула я.
— Все-все. Вот тебе конец: — «Моя драгоценная жена, — прошептал Усмириэль, прижимая ее к себе. — Мой единственный! — она была полностью счастлива». Все, сердца воссоединились, пойдем уже.
— В начале книжки она не любила его, — возмутилась я. — Я хочу прочитать, куда они дели ее предыдущего любимого.
— Съели! — осклабился полугном. — Что тебе известно о тайных пороках эльфов? — и кинул в меня шубкой.
Пока мы бежали по утоптанному снегу в корпус общежития Отто, лучший друг пытался выяснить, зачем я читаю любовные романы.
— Мне романтики не хватает, — отбивалась я. — Страстной любви, горячих чувств.
Пока мы бежали по утоптанному снегу в корпус общежития Отто, лучший друг пытался выяснить, зачем я читаю любовные романы.
— Мне романтики не хватает, — отбивалась я. — Страстной любви, горячих чувств.
— Чувств? Так найди себе парня!
— Отто, ты жесткий чурбан. В обычной жизни все так просто и не интересно. А там — дуэли, охапки цветов, балы.
Мы зашли в комнату Отто, отчаянно споря.
— Мне не нужна девушка, которая падает в обморок при виде моего мужского достоинства, — кричал Отто, не замечая отвисшие челюсти находящихся в комнате.
— Гм… а что, был прецедент? — спросил Трохим, наш однокурсник.
Отто покраснел и свалил все на меня:
— Ола любовными романами увлеклась. Романтики ей не хватает.
— Давайте уже пьянствовать! — отмахнулась от них я.
От верного друга я пряталась в углу любимого кабачка «Больше пей!» углубившись в новый роман.
— Опять! — простонали у меня над ухом, вырывая из грез о мужественном любимом, готовом на все ради меня.
— Отто, — сказала я, вцепившись в книгу обеими руками, — Если мир мне не может обеспечить нужной доли романтики, я вынуждена ее добирать самостоятельно. Не трогай меня!
— Ах так! — возмутился Отто. — Лучшего друга менять на книжонку!
Я ничего не ответила. В этот момент главный герой объяснялся в любви главной героине, и мне было не до Отто.
Прошло несколько дней. Я все время просиживала в кабачке, не отвлекаясь ни на занятия, ни на что иное и тоннами поглощала романы.
— Панна! — за мой столик кто-то уселся.
— Тут занято!
— Простите, панна, но вы мне так понравились, я не могу отказать себе в удовольствии тут посидеть.
— Что? — я подняла голову.
— У вас очаровательный профиль! Такой чудный носик! Изящные ручки! А блеск ваших глаз может затмить дневной свет! — пока непрошенный сосед переводил дух после длинной тирады, я украдкой посмотрела в вынутое из сумки зеркальце — проверить блеск глаз. Насколько я помнила из курса общей медицины, яркий свет из глаз выдавал либо покусанных вурдалаком, либо жертв порчи.
Утешив себя привычным изображением, я обратила внимание на нежданного обожателя. Молодой человек с тонкой полоской усиков, длинными иссиня-черными волосами, схваченными в хвост, в алой шелковой рубашке. Тонкие изящные пальцы с аккуратным маникюром.
— Дон Альберто, — представился он.
— Ольгерда Ляха.
— Вы позволите поцеловать вашу ручку?
— Нет, — я спрятала под стол руки с далеко не таким совершенным маникюром, как у Альберто.
— Вы прекрасны, — проговорил дон Альберто низким голосом.
Я огляделась.
— Вы меня ни с кем не путаете?
— Нет, — оскорбился ухажер. — Я вижу, кто сидит передо мной — прелестная фея!
Назвать меня прелестной феей было довольно трудно — фигура далека от изящества, волосы грубо скручены в узел, широкая теплая рубашка и зимняя юбка делали меня бесформенной бабой, — но комплимент мне понравился.
— Вас можно проводить домой? Уже достаточно поздно.
Я согласилась, понимая, что от дона Альберто просто не отделаться.
Поклонник поднялся из-за стола, явив мне мускулистые ноги в обтягивающих брюках черной кожи.
«И не холодно же ему!» — подивилась я.
Он подал мне шубку, сам облачился в широкий черный плащ, открыл передо мной двери.
Пока мы медленно шли по утоптанному снегу, причем дон Альберто поддерживал меня под локоток, я думала: «Это сон. Быть такого не может». Ситуация срочно требовала разрешения.
— Дон Альберто! Почему вы ко мне прицепились?
— Прицепился? — дон Альберто прижал руки к груди. — А что, это преступление, если мне понравилась девушка?
— Нет, но…
— Никаких но! — мягко перебил меня дон. — Я наблюдаю за вами уже не первый день и вы мне очень понравились. Вот и все. Если я вам неприятен, на этом и расстанемся.
— Все нормально, — пожала я плечами. Когда это я была против еще одного поклонника?
Мы церемонно попрощались возле подъезда, хотя я, чего уж скрывать, надеялась на поцелуй.
Утром меня разбудил громкий вопль Лиры, моей соседки по комнате.
— Какая прелесть! Ола, Ола, вставай скорее!
— Что? — пробурчала я.
— Цветы только что принесли. Тебе. От дона Альберто. Представляешь? Зимой! Огромный букет! Ты знаешь, сколько это стоит?
Это мне польстило. Поэтому я отправилась за водой на кухню с самым большим кувшином, который мы смогли найти в комнате. Дефилируя по коридору черепашьим шагом, я постаралась сообщить всем встречным о том, что мне «вот букетик подарили, за водой иду. Хотя, думаю, в этот кувшин не влезет».
Следующим вечером дон Альберто повел меня в театр. Во время представления поглаживал мою руку. Вся в радужных надеждах я ожидала поцелуя во время прощания, но отнюдь не в ладошку.
Еще два дня целомудренных прогулок заснеженными парками и дон Альберто поинтересовался:
— Можно вас поцеловать?
Я подавила в себе желание рявкнуть «давно пора» и спокойно ответила:
— Конечно.
— Я просто боялся, что вы смутитесь, вам может это показаться неприличным…
— Смотря куда вы собираетесь меня целовать, — кокетливо сказала я.
— В губы, — прошептал дон Альбрто. — Вы такая невинная, нежная. Прошу вас, если у вас подогнутся ноги или вы будете терять сознание, обопритесь об меня, не смущайтесь.
— От поцелуя у меня ноги подогнуться только если вы мне приток воздуха перекроете, — подозрительно сказала я. — кстати, не такая уж я и невинная. Мы общую медицину проходим.
— Ну и как? — требовала вечером отчета у меня Лира.
— Ничего особенного. Обыкновенный поцелуй. С чего он взял, что у меня ноги подогнутся?
— Может, так должны вести себя все порядочные девушки? — задумалась Лира.
— Моя мама мне про это ничего не говорила, а уж она-то пыталась воспитать с меня порядочную во всех отношениях.
Пока я собиралась ко сну, Лира предавалась активной мыслительной деятельности. И стоило мне угреться под одеялом, как она заявила:
— Слушай сюда. «Он страстно поцеловал Лалилель. Его язык проник ей в рот, раздвинув пухлые губки. Девушка почувствовала, как ноги у нее подогнулись и была вынуждена схватиться за лацкан его камзола».
— Что-то знакомое, — пробормотала я.
— Ну да, это тот роман, который ты читала три недели назад. Я его тут почитываю на досуге.
— Ага, вспомнила. Во всех любовных романах у девушек ноги подгибаются от поцелуя. Я еще думала — ну и дуры!
— Значит, на свете есть еще и дураки, которые считают, что так и надо, — заключила подруга.
Засыпая, я думала: три недели назад! Когда Отто тянул меня на пьянку. А потом мы поругались в кабачке. Как же давно я не видела моего лучшего друга. Он все дуется на меня из-за этих глупых романов!
На следующий день дон Альберто заявил.
— Как порядочный человек должен познакомиться с вашими родителями.
— Зачем? Ты жениться на мне вздумал?
— Пока нет, но я считаю, что я должен получить благословение вашего отца на дальнейшее ухаживание.
— Мои родители живут далеко отсюда, — попробовала отказаться я.
— Ничего, мы поедем вместе.
Я представила себе эту картину: мама с папой под ручку за столом, ехидные лица четверых младших сестер, спешно приехавшие на семейный совет бабушки, в окна заглядывают соседи. После этого мне придется выйти за него замуж, что бы я не думала по этому поводу. Кошмар!
— Нет, — решительно сказала. — С моими родителями знакомиться пока не нужно!
— Я настаиваю!
— Дон Альберто! Я взрослая девушка и имею право делать все, что мне хочется без вмешательства родителей! А уж тем более целоваться с тобой под дверью общежития.
— Ольгерда! Мне так нравится ваш непокорный характер, но я все же настаиваю! Иначе я буду вынужден сделать это без вашего участия!
— Что??? Не смей лезть к моим родителям, иначе ты пожалеешь! Даю слово мага! — разъярилась я.
Дон Альберто печально поцеловал мою руку и удалился. Я посмотрела ему вслед, и поняла, что мне срочно требовалась мужская помощь.
— Отто, — я нашла лучшего друга в гномьем кабачке. — Мне нужна твоя помощь.
— Что, любовные романы закончились? — язвительно спросил он. — Помочь купить новых?
— Нет, — растерялась я. — Мне в личном плане твоя помощь нужна.
— Да что ты! Помнится, совсем недавно ты предпочла общение с глупыми книжонками.
— А ты мне мешал читать, между прочим!
— Ну и иди и проси помощи у своих книг!
— Ты думаешь, я не обойдусь без твоей помощи? Тоже мне, пуп земли!
— Тогда вали отсюда и не отрывай меня от дела!
— Тоже мне дело, сидеть пьянствовать.
— Получше, чем забивать себе голову всякой чепухой вместо того чтобы жизнью наслаждаться.
— То, что я делаю, касается только меня, — я постаралась ответить гордо, хотя больше всего мне хотелось уткнуться в косматую бороду Отто и помириться. — И ты не лезь!