Древний гобелен окончательно рухнул со стены, дверь не закрывалась — на что можно было надеяться? Тем не менее Харамис начала страстно шептать молитвы. Через образовавшуюся щель принцессы могли видеть все, что произошло дальше.
Удары боевых топоров уже заметно расщепили доски из гонды. Дверь, скрепленная металлическими полосами, еще держалась, однако с каждым новым ударом лезвия все дальше проникали внутрь. Еще немного, и последняя преграда рухнула.
Принц Антар в покрытых голубой финифтью доспехах первым ворвался в каморку, и тут же страшный двуручный меч лорда Манопаро взметнулся над его головой. Принц едва успел отбить удар. Другие рыцари-лаборнокцы схватились с тремя рувендианами... Король Волтрик и Орогастус остались в коридоре. Королева Каланта отошла подальше от того места, где прятались дочери, и встала у очага.
Лорд Манопаро нанес еще один удар по крылатому шлему принца. Антар тем не менее устоял на ногах — странно, но его лицо выражало не злобу, а только печаль и боль... Однако сражался он отважно, и скоро лорд Манопаро понял, что ему не устоять против более молодого противника. Он ринулся в решительную атаку. Принц отступил чуть назад, насколько позволяла каморка, сделал ложный выпад. Старый рувендианин попался на удочку, и в следующее мгновение принц страшным ударом разрубил Манопаро надвое.
Скоро и Корбан с Ведералом были смертельно ранены и разоружены, только лорд Джаминдо еще сражался, пока лаборнокские рыцари не сокрушили и его.
Потом — о, ужас! Они безжалостно добили раненых...
Принцесса Кадия в своем укрытии тихо шептала проклятья. Тело ее напряглось, она сжала рукоятку кинжала и уже совсем было собралась выскочить и попытаться отомстить убийцам, но тут Харамис шепнула ей:
— Уймись! Ради Цветка, успокойся! Ты погубишь всех нас.
Анигель тем временем достала из-за корсажа цепочку с амулетом и прижала его к губам.
— Давайте обратимся с мольбами к Белой Даме, хранительнице и заступнице,— едва слышно вымолвила она.
— Чтобы эти негодяи не нашли нас,— продолжила Харамис и в свою очередь достала свой медальон.
Дрожа от охватившей ее ярости, Кадия все-таки почувствовала, что ее рука оставила кинжал и словно сама по себе — то ли по примеру сестер, то ли подчиняясь чьему-то могучему велению,— достала собственный талисман.
— Я молю вас, Владыки воздуха,— почти беззвучно, стиснув зубы, заговорила она,— чтобы мне была доверена честь заплатить сполна и Волтрику, и Антару, и генералу Хэмилу, и этому злодею колдуну. Пусть будет пролита их черная кровь...
— Молю также, чтобы мы не потеряли самообладания,— шептала Харамис,— чтобы безрассудство нашей сестры не навлекло на нас гибель. И перестань ты наконец дрожать, Ани, иначе мы вывалимся под ноги Волтрику...
— Тише, тише! Они услышат! — пролепетала Анигель.
В этот момент дикий хохот и выкрики обезумевших от крови воинов стихли. Раздался голос короля Волтрика.
Кадия притихла. Гнев еще бушевал в душе, но угли ярости уже гасли, покрывались золой, прятались под пеплом, чтобы когда-нибудь в нужный час разгореться с новой силой.
— Посмотрите,— едва слышно вымолвила Анигель.— Мама!
Король обратился к Каланте с вопросом, где прячутся принцессы. Теперь в убежище стало тесно и душно. Во время боя несколько свечей упали на тюфяки, и те начали тлеть, испуская дым. Король снял шлем. По его свирепым взглядам, по исказившемуся от злобы лицу было ясно, что Каланта молчала.
Она держалась прямо — голова высоко вскинута, рядом у ее ног на коленях стоял взъерошенный Барнепо.
— Орогастус, заставь ее! — приказал король.— Или воспользуйся своей силой и разыщи этих королевских сучек.
— Государь, я не могу сломить ее волю,— ответил маг.— Ее теперь ничем не испугаешь... И магический взгляд мой здесь бессилен, как и в тронном зале. Это древнее сооружение насквозь пропитано враждебными мне чарами. В Цитадели мой ясновидящий взор бессилен. У меня есть магический аппарат, с помощью которого мы бы без труда обнаружили их, но дело в том, что это устройство — громоздкое и тяжелое. Я никак не могу доставить его сюда из моего замка на горе Бром.
— Тогда мы должны использовать другие средства, чтобы развязать благородной даме язык! — Король выхватил меч и, Приблизившись, взял Каланту за правую руку.
— Будешь молчать, шлюха королевская? — зловеще спросил он.— Если не заговоришь здесь же, сию же минуту, то лишишься правой руки. Если и после этого станешь молчать, у тебя не будет и левой. Потом я займусь твоими ногами... Одним словом, твои конечности будут все уменьшаться и уменьшаться, пока ты не заговоришь. Пусть никто не сомневается, что лаборнокцы сумеют рассчитаться за нанесенное оскорбление!
— Государь! — подал голос Антар. На его лице застыл ужас.— Она все же королева, а подобное наказание уместно разве что для восставших рабов.
— Молчать!!! — заорал Волтрик.
Неодобрительный шепот, пробежавший среди лаборнокских рыцарей, сразу стих.
— Будешь говорить? — повысил голос Волтрик.
Все произошло так быстро, что ни рыцари, ни принц
Антар не успели перехватить пажа Барнепо, который кинулся к королю и зубами вцепился в его левую руку. В незащищенное место, чуть повыше кисти...
Волтрик взвыл от боли и отскочил назад, волоча за собой юношу. Тот повис на нем... Король в бешенстве рубил его мечом, и один из таких размашистых ударов угодил в горло Каланте. Она безмолвно опустилась на пол — кровь ручьем хлынула из раны. Лаборнокцы закричали и принялись добивать юношу. Вся каморка — стены, стол, стулья, гобелены, жаровня — была забрызганы кровью. Когда мертвый Барнепо упал на пол, на лице его застыла улыбка. Она привела Волтрика в совершенную ярость, и он отрубил пажу голову.
Потом Волтрик дал волю гневу — он ругался так грязно, что даже перепачканные в крови грубые рыцари смутились. Еще бы! Королева Каланта была мертва, принцессы — не найдены.
— Что теперь будем делать? — спросил принц Антар.
Как всегда спокойный и уравновешенный, Орогастус подал голос:
— Они не могли уйти далеко. Вообще-то дочери должны были находиться с матерью. Если бы не этот ублюдок...— Он пнул ногой тело несчастного Барнепо.— Как ему удалось уйти из-под надзора Хэмила? Значит, он знал более короткий путь сюда. Что ж, теперь, не теряя ни минуты, мы должны тщательно обыскать всю башню.
Волтрик кивнул. Он успокоился, но вид у него был угрюмый.
— Орогастус прав. Ты, Милотин,— обратился он к одному из рыцарей,— возьми своих ребят и немедленно приступай к обыску в часовне. Осмотрите и прилегающие к ней помещения. Кого искать — вы знаете. Как — тоже... Обращайте особое внимание на этот чертов цветок с золотым кружком — здесь несомненно есть еще тайные ходы. После того как осмотрите часовню, поднимайтесь наверх. Везде выставить посты. Антар и Орогастус, следуйте за мной. Мы соберем наших парней и перевернем здесь все вверх дном — от чердака до подвалов.
Затем король принялся злом поминать душу бедного Барнепо: рука у Волтрика не на шутку разболелась. Орогастус осмотрел рану и, нахмурившись, предупредил — нездоровые зубы могут вызвать заражение крови. Надо принять все меры предосторожности.
— Чтоб ты сгнил заживо,— прошептала Кадия.— Чтобы отравленная кровь поразила тебя прямо в сердце!
— И пусть Владыки воздуха возьмут душу Барни в райские сферы,— вздохнула Харамис.— Если бы не он, Волтрик долго мучил бы нашу мамочку. И нас бы обнаружили...
Король, наследный принц и придворный маг удалились. После быстрого осмотра короткого коридора, ведущего в чуланчик, Милотин и его люди тоже покинули помещение. С балкона, где обычно располагался хор, еще некоторое время доносились шорохи, звяканье металла, тяжелые шаги, грохот опрокидываемых каменных сидений... Наконец все стихло — воины, по-видимому, вышли на лестницу, ведущую в верхние этажи башни.
Кадия шепнула сестрам:
— По-моему, нам можно выйти.
Они так и поступили — тихо, стараясь ничего не задеть, тщательно выбирая, куда ступить, обходя лужу материнской крови. Каланта лежала среди груды мертвых тел, но сестры сначала побоялись даже подойти к ней. Полная безысходность их положения теперь воочию открылась перед ними — их словно ледяной водой окатили. Даже слезы пропали. Анигель схватила старшую сестру за руку и до крови прикусила нижнюю губу, чтобы только не потерять сознание. Нервы нервами, но теперь, когда очевидный ужас происшедшего разрушил всякую надежду на чудо, когда стала окончательно ясна перспектива их скорого пленения и позорной смерти, когда надеяться можно было только на самих себя,— она сумела взять себя в руки. Тоненькая струйка крови побежала по ее маленькому изящному подбородку.
Кадия, более решительная и немного успокоившаяся, шагнула к матери.
Кадия, более решительная и немного успокоившаяся, шагнула к матери.
— Мама ушла от нас с миром,— вглядевшись в милые черты, сказала она.— Глаза закрыты, на лице печаль...
Она подняла валявшийся в углу черный плащ и прикрыла им тело, однако Харамис рассерженно прошептала:
— Сними немедленно! Еще не хватало, чтобы кто-нибудь из солдат вернулся и обнаружил, что здесь кто-то побывал. Дай сюда плащ!
Кадия вздохнула, сняла траурное покрывало и протянула его сестре.
— Ты из нас, Харамис, самая разумная...
Старшая сестра завернула в плащ корону и сказала:
— Я всегда буду хранить ее, хотя вряд ли мне когда-нибудь доведется надеть этот венец.
Анигель неожиданно вскрикнула и прикрыла рот ладошкой, потом взглядом указала на угол каморки. Наваленные там тюфяки вдруг пришли в движение.
— Отойдите! — приказала Кадия.
Она выхватила кинжал и смело шагнула вперед. Один за другим она раскидала мешки, пока не обнажился край древнего гобелена. Вдруг его вздуло потоком воздуха, прилетевшего изнутри. Он затрепетал, подобно парусу.
— Клянусь Цветком,— выдохнула Харамис.— Там ход. Ну-ка, Кадия, сорви ковер.
— Ой, не надо,— затрепетала Анигель,— а вдруг это враги.
— Враги, конечно, враги. Кто же еще может быть! — Чей-то ворчливый голос донесся из-за ковра.— Давайте-ка пошевеливайтесь, любезные девицы, они могут вернуться сюда в любую минуту.
Принцессы замерли, потом Кадия торопливо откинула ковер, и перед изумленными девушками предстал полукруглый лаз. На фоне глубокой черноты они увидели женскую фигуру, одетую во фланелевое платье, укутанную в зеленую вязаную шаль и к тому же подпоясанную кожаным передником. Широкое лицо отливало неестественной желтизной, выразительные, золотистого цвета большие глаза располагались сразу над тонкими узкими прорезями ноздрей. Остроконечные ушки были украшены серебряными серьгами с камнями в тон платью. Ручки были покрыты пятнами и морщинами, как это часто бывает у старух.
— Имму! — воскликнула Анигель с облегчением и радостью.— Дорогая Имму! Это ты? Ты пришла спасти нас? Мы думали, ты тоже ударилась в бега, как все остальные оддлинги.
— Ударилась в бега? Что за вздор! — Имму выбралась в каморку, выпрямилась, принюхалась, вздрогнула и быстро указала на лаз в нору,— Ну-ка, быстро марш туда, а я пока соображу, как бы нам замаскировать вход после того, как мы исчезнем отсюда.
Харамис и Анигель подобрали юбки и протиснулись в лаз, за ними Кадия. Через несколько секунд из темноты донесся радостный вопль старшей сестры:
— Узун? — И следом: — И ты, Джеган?
Два маленьких человечка стояли у поворота коридора, пробитого в каменной толще. В руках они держали фонари, в которых ярко сияли зеленоватые болотные светлячки. Оба они были ниссомы, как и Имму. Джеган был во всем кожаном, как и подобает охотнику, даже на голове красовалась кожаная шапка. Его наряд был очень похож на тот, что носила средняя королевская дочь. А вот Узун был, как всегда, в роскошном темно-бордовом вельветовом камзоле. На его парчовый, расшитый золотом берет налипли клочья паутины, затянувшей все углы в тайном проходе.
Кадия растроганно обняла своего наставника:
— Вы все-таки не бросили нас, Джеган!
— Мы же не лишились разума, как рувендиане, и спрятались, чтобы спокойно переждать напасть. Только вы глупы настолько, чтобы вставать на пути у торжествующей Силы. Вас всех словно лунный свет загипнотизировал...
— Честь и достоинство требовали от нас защищать Цитадель,— горячо возразила Кадия.
— Прекрасно. Теперь взгляни, что она дала вам, ваша честь,— заметил Узун,— Если бы и вы покинули столицу и схоронились в непроходимых топях, было бы хуже? Вон наши люди уже добрались до Тревисты...
— А что дальше? — потребовала объяснений Кадия.
— Дальше...— Знаменитый охотник пожал узкими плечами, его остроугольные ушки чуть шевельнулись.— Вы могли бы жить среди нас.
— Но наш дом здесь,— возразила Анигель.
— А теперь их,— ответила Имму. Она наконец закончила маскировать вход в подземный туннель и быстро спустилась вниз, взяв свой фонарь.— Теперь они желают только одного — найти и убить вас. Впрочем, и нас тоже. Если схватят, не пощадят...
— Вы явились сюда, чтобы спасти нас? — спросила Анигель. Она по-прежнему держала в руках драгоценный медальон.— Белая Дама ответила на наши молитвы.
— Ответила, ответила...— заворчал Узун.— Может, и ответила,— Он вычертил рукой в воздухе магический знак и согнулся в поклоне.— Вы же знаете, дорогие принцессы, что я совсем не силен в магии. Арфой я владею куда лучше. Или, скажем, флейтой... Но вчера я попробовал погадать на воде — мне хотелось прозреть свою судьбу и судьбу моих товарищей. С кем нам быть теперь: со своим народом или с людьми, которым мы служили долгие годы? И Великая Волшебница ответила...
Харамис удивленно воскликнула:
— Великая Волшебница? Это же и есть Белая Дама!
— Дама, все-то им дамы...— недовольно буркнула Имму.— Тише, дети. Дайте договорить Узуну.
Харамис покорно склонила голову:
— Прошу простить, друг Узун.
— Настоящее имя Белой Дамы — Бина. Она самая могущественная чародейка на всем нашем Полуострове.
— Или была ею,— мрачно добавил Джеган.— Она умирает. Возраст у нее уже такой...— Он ловко прищелкнул двумя пальцами.— Она слабеет и уже не может достойно противостоять козням этого ужасного Орогастуса.
— Она приказала доставить вас к ней, в Нот,— продолжил Узун.
— Но зачем? — с некоторым раздражением спросила Кадия,— Если она так слаба, чем она может нам помочь? Разве сейчас подходящее время для визитов?
— Не лучше было бы отправиться в Тревисту? — сказала Харамис.— Там мы могли бы дождаться сезона дождей. Они нагрянут через несколько недель. А позже постараемся тайно добраться до побережья. С каким-нибудь торговым караваном... Король Вара Фьоделон, уверена, предоставит нам убежище.
— Я так не думаю,— возразил Узун.— Раз волшебница приказала доставить вас к себе, значит, мы вас должны доставить. Давным-давно она повелела нам троим отправиться в Цитадель и служить при дворе до того рокового дня, который, возможно, решит судьбу всех народов, поселившихся в стране болот.
— И этот день настал! — вставила Имму,— Или можете считать меня самкой болотного луня!
Она настороженно поджала толстые губы — ее длинные остренькие ушки зашевелились, задвигались.
— Эти ушли из часовни,— она понизила голос до шепота,— но другие снуют по всей главной башне. Здесь даже подручные колдуна — знаете, их называют Голосами.
Они-то и соблазнили скритеков пойти к ним в союзники. Самое время убираться отсюда подальше...
— Харамис, старшая дочь короля Крейна, ты пойдешь со мной,— торжественно сказал Узун,— Джеган и Имму, вы поведете своих воспитанниц другими путями. Такова воля Великой Волшебницы.
Харамис на мгновение опешила, потом гневно взглянула на музыканта. Расстаться с сестрами? Ни за что! Однако ей хватило сообразительности не впадать в гнев — она судорожно схватила амулет, который был с нею со дня рождения.
— Я не могу их оставить! Я — старшая, я — наследница трона и отвечаю за них! Если потребуют обстоятельства, только я имею право принимать решение,— спокойно заявила она.
— Сестра, поступай, как тебе сказано,— возразила Анигель.— Доверься Белой Даме.
— Мне это не нравится,— сказала Кадия.— Если мы будем вместе, я всегда смогу защитить вас. Я, не задумываясь, отдам свою жизнь...
— Жизнь, жизнь... Вам бы только жизнь отдать! — рассердилась Имму.— Ну почему, Кадия, у тебя постоянно страсти берут верх над разумом? И почему Харамис должна принимать решение? Анигель далеко не так разумна, как вы двое, и то она смогла рассудить здраво. Скажи им, Узун! Скажи, что просила передать им волшебница.
— Я предпочитаю воздержаться.— Музыкант глуповато улыбнулся,— Зачем их пугать?.. Бина просила их прибыть к ней, потому что они еще совсем не готовы исполнить свой долг. Они даже не понимают, о чем идет речь.— Узун помолчал, потом продолжал: — Вас трое — три лепестка животворящего Цветка. Именно вам предстоит очистить эту землю от поработителей, но это случится только в том случае, если вы кое-чему научитесь. Об этом Великая Волшебница и хотела поговорить с вами.
Анигель взяла сестер за руки:
— Хари... Кади... пожалуйста!
Кадия помолчала, потом кивнула. Харамис тоже согласилась:
— Хорошо.
— Клянусь Цветком, у нас совсем не осталось времени! — воскликнула Имму.— Итак, ты, Харамис, должна идти вместе с Узуном. Со мной и Джеганом отправятся Кадия и Анигель.
Тут же женщина схватила Анигель за руку и потащила вниз по узкому туннелю, за ней последовали егерь и Кадия.
— Значит, теперь мы с тобой связаны одной веревочкой,— грустно пошутила Харамис, обращаясь к Узуну.— Верный друг, надеюсь, Белая Дама лучше, чем ты, разбирается в магии?