Позднее эта фраза вошла во все семейные хроники, и для нее отведена была особая страничка в мемуарах князя, а пока Святозар, расхохотавшись, ответил:
– Это и есть твоя невеста, светлейший князь!
– Моя? – не поверил Пирожков.
– Твоя, князь, твоя. А коли не твоя, так отдавай мне! – пробасил богатырь.
– Ну уж нет! Мне ее никак терять нельзя! У нас московская жилплощадь очень удобно расположена: на одной площадке! – забеспокоился Пирожков и шагнул навстречу невесте.
Два царевича, Иван-царевич и Федор-царевич, и паж Куклаваня с фатой подвели невесту к жениху. Пирожков, в сверкающих доспехах, но без шлема и без оружия, встал на одно колено и протянул невесте руку, за которую засмущавшаяся Авдо его и взяла.
– «А сама-то величава, выступает, будто пава; а как речь-то говорит, словно реченька журчит…» – прошептала Маша.
– Ишь ты, складно-то как! Сама придумала? – удивилась Баба-Яга.
– Нет, А. Пушкин.
– Хтой-то такой этот Опушкин? Имя-то больно знакомое! – удивилась Баба-Яга.
И вот уже жених с невестой во главе стола. По правую руку жениха – Святозар, по левую руку невесты – Баба-Яга. На почетных местах – Маша, Горыныч с драконихой, Михрютка, Мучуча и, разумеется, Куклаваня, слишком маленький для того, чтобы сидеть на табурете, и потому забравшийся с ногами на стол.
– Совет да любовь! – сказала Баба-Яга, поднимая кубок с хмельным вином.
А потом праздник завертелся.
– Горько! – закричал Святозар. – Горько!
– И правда горько! – пригорюнился сентиментальный Пирожевский. – В моей жизни было столько печальных моментов… Давайте я вам расскажу!
Ханша Авдо толкнула его локтем. Они поднялись и, смутившись, соприкоснулись губами.
– Оставайтесь в Сказочной стране навсегда! – предложил новобрачным богатырь Святозар, когда ему пришло время произносить поздравительную речь.
– Мы бы и рады, да дела в Москве! – вздохнула Авдохина. – Но мы обещаем, что будем приезжать сюда каждые выходные, как на дачу!
– А как вы будете сюда попадать? Через крышу? – спросила Маша, представив, как Авдохина в белом платье и Пирожков с чемоданом карабкаются на крышу военной кафедры во дворе факультета журналистики.
– Зачем? – улыбнулась Баба-Яга. – Тот, кто сыграл свадьбу в Сказочной стране, легко может оказаться здесь снова. Для этого нужно зайти в любой лифт и нажать…
– На какую кнопку? – жадно спросил Пирожков.
– Ни в коем случае! Кнопок вообще не трогать! Ни-ни! На нижний левый шурупчик! – сказала Баба-Яга.
– А мы сможем попадать в Сказочную страну, когда захотим, или нам тоже нужно для этого пережениться? – ревниво спросил пупс Куклаваня, щеки у которого были все в креме от пирога.
– И вам можно, – улыбнулась Баба-Яга. – Только на сей раз не теряйте больше золотых билетиков. А чтобы вы могли попадать в Сказочную страну много раз, я дам вам золотой проездной.
– Вот и отлично, – обрадовался пупс. – Золотой проездной – это то, что мне нужно. А то я уже прикидывал, не жениться ли мне на Маше.
– Так бы я за тебя и пошла! Очень мне нужен закапанный вареньем супруг! – засмеялась Маша.
Внезапно послышался рев мотора, и сверху на Волшебную долину с грохотом обрушилась маленькая машинка. Из нее выбрались Ягуся, кукла Оля, кошка Дуся, зайцы Синеус и Трувор и Ученичкин. И, разумеется, Пыхалка. Им пришлось мчаться через океан, и успели они едва-едва.
– Здорово, сестричка! А это что такое? Свадьба? – спросила Ягуся, поцеловавшись с Бабой-Ягой.
– Сама видишь, что свадьба. Чего же спрашивать? – пожала плечами Баба-Яга.
– А кто женится? Чтой-то я не вижу! – Ягуся прищурилась на жениха, который, не зная о появлении матери, кружил Авдохину в танце. Куклаваня назвал «подагрическим вальсом».
– Мой племянник женится. Князь Пирожевский, – сказала Баба-Яга с нарочитым спокойствием, наслаждаясь замешательством своей сестры. У Ягуси глаза на лоб полезли.
– Неужели кто-то согласился? Надо же! Вот радость! Мой сын женится, а я об этом ни сном ни духом! – всполошилась Ягуся. – А кто невеста, она хотя бы волшебница?
– Еще какая! Потомственная продавщица из самой хорошей семьи! И трех дней в Сказочной стране не пробыла, а уже победила Мымра!
– Тогда я спокойна. Мой сын сделал хороший выбор! – с облегчением вздохнула Ягуся.
Когда вальс закончился, Авдохина была представлена Ягусе. Как и полагается невесте, она слегка сконфузилась.
– Ба! Да я ее знаю! Это же наша соседка Авдохина! – хлопнула себя по лбу Ягуся.
– Не Авдохина, а ханша Авдо! – не удержалась Авдохина.
– А она с характером! – обрадовалась Ягуся, всматриваясь в ее лицо. – Глаза так и загорелись, так и вспыхнули! И правильно, милочка! Настоящая волшебница должна быть с характером. Волшебница без характера все равно что манка без тарелки. Я думаю, мы с тобой сойдемся.
– Я тоже на это надеюсь, – сдержанно отвечала Авдохина, и свадебный пир продолжался. Пыхалка подлетел к маме-драконихе, Михрютке и деду Горынычу и восторженно приветствовал их.
– Ну как мои родители? Ничего не заметили? – спросила у Пыхалки Маша.
– Ничего, – замотал головой Пыхалка. – Пришлось мне, конечно, превратиться в тебя, да ничего не поделаешь. Кстати сказать, я неплохо провел день. Вздул кое-кого из твоих одноклассников.
– Моих одноклассников? – встревожилась Маша. – Кого же?
– Лодкина, Чубрикова и еще кого-то там! – спокойно сказал Пыхалка. – Я вышел во двор, а они стали снегом бросаться. Ну я им и задал. Схватил обоих, раскрутил и закинул в мусорный бак. Они у меня там просидели минут десять и вылезли перевоспитанными, тихими, смирными, как ягнята. Спорю, больше они к тебе на километр не подойдут.
– Так им и надо! Они часто ко мне приставали!
Особенно этот Лодкин! – засмеялась Маша.
Проголодавшийся от танцев Пирожков хотел было пропустить стаканчик хмельного вина, но Авдохина отняла у него бокал.
– Норма! Сто пятьдесят, и больше ни-ни! – сказала она очень веско.
– Почему это нельзя? Может человек отдохнуть в честно заработанное время? – заныл жених.
– А ну слушай невесту! – поддержала Авдохину Ягуся. – По обычаю жених на свадьбе не должен пить. Жених должен неотрывно смотреть на невесту.
– Мне и так предстоит делать это всю оставшуюся жизнь, – вздохнул недовольный Пирожков. – Да и много мне осталось этой самой жизни?
Впрочем, скоро Пирожков успокоился и миролюбиво проворчал:
– Ну и дела. Теперь я понимаю, что значит: «Я там был, мед-пиво пил, по усам текло, да в рот не попало!»
Вскоре молодых, осыпав хмелем, отправили отдыхать в избушку Бабы-Яги, но оказалось, что избушка убежала в лес, и Пирожкову с Авдохиной пришлось гоняться за ней на ковре-самолете.
Праздник продолжался и после их ухода. Никто не чувствовал усталости, был и пир горой, и танцы, и чудеса, и огненный салют, устроенный сразу четырьмя драконами: Пыхалкой, Михрюткой, двухголовым дедом Горынычем и драконихой.
Наконец праздник отшумел, и гости стали разбредаться. На Цветущем лугу у Семиструйной реки остались Баба-Яга, Горыныч, Святозар, Пыхалка, Михрютка, Ягуся, Маша, Куклаваня, Оля, кошка Дуся, зайцы и Ученичкин. Немного позднее на избушке на курьих ножках подъехали Пирожков с Авдохиной.
И, как всегда, перед прощанием всем стало грустно.
– Приросла я к вам, точно от сердца отрываю. – Баба-Яга поочередно обняла Машу, Пирожкова, Авдохину и Ягусю. – Пригласили бы, что ль, как-нибудь погостить.
– А чего откладывать? – живо отозвалась Ягуся. – Поезжай прямо сейчас. Мы с тобой толком и поговорить не успели.
Баба-Яга призадумалась, а потом махнула рукой:
– Была не была! Никогда в Москве не была, а сейчас поеду… Только вот что, куда мне Мяуна деть?
– Возьмите его с собой, Дуся будет только довольна, – засмеялась Маша, представив, как это переполошит ее влюбчивую кошку.
– Попрошу без намеков! – немедленно откликнулась Дуся, томно взглянув на Мяуна. – Но сразу хочу предупредить, если Мяун имеет виды на мою мисочку, это с его стороны глобальное свинство.
– А избушка? Она не убежит? – заволновалась Баба-Яга. – Хотя, конечно, можно ее усовестить. Пускай сидит на месте, квохчет да избушат выводит.
– Избушат? – поразился Куклаваня. – Каких избушат?
– Ясно каких избушат. А ты думал: откуда избушки на курьих ножках берутся? Из скорлупы вылупляются, как курята.
Баба-Яга собиралась недолго – захватила с собой скатерть-самобранку, блюдце с золотой каемочкой да кота Мяуна в корзинке. Со всеми этими вещами она взгромоздилась на заднее сиденье Ягусиной машины и угнездилась там, как старушка, которую зять везет с дачи.
А Маша тем временем прощалась с Пыхалкой. Дракончик встал на задние лапы, как собака, а передние положил ей на плечи. Он потерся своим носом о нос девочки и сказал:
– Не унывай! Мы же не навсегда прощаемся. Баба-Яга даст вам волшебный проездной, и вы сможете ездить на остров Буян, когда захотите.
– А когда я вырасту? Вдруг я уже не смогу к вам прилетать? – со слезами на глазах спросила Маша. – Для взрослых Сказочная страна не закрыта?
– Смотря для каких взрослых, – прогудел дед Горыныч. – Если взрослые черствые как сухари и начисто лишены фантазии, то Сказочной страны им не видать, как моих – хе-хе! – ушей, а если у взрослых сохранилось воображение и смелый полет фантазии – тогда милости просим.
Ягуся взглянула на солнце. Она села в свою летающую машинку, о которой она сама говорила, что у нее в машинке сто метлиных сил, и стала разогревать двигатель.
– Пора лететь! – озабоченно сказала она.
Маша спохватилась, что родители могут обнаружить ее исчезновение, и заторопилась. Она попрощалась с Горынычем, драконихой и Михрюткой, встав на камень, тепло обнялась с богатырем Святозаром – причем Святозару, разумеется, пришлось обнимать ее в одну сотую силы, и помахала рукой всей Сказочной стране.
– Мы еще вернемся! – крикнула она и залезла в машину.
– I`ll be back! – пообещал насмотревшийся фильмов пупс. – Покедова! Теперь с этой штукой я буду заявляться к вам в гости так часто, что вы меня и не вытурите! Только проведаю свое варенье! – Куклаваня стал размахивать золотым проездным, который он предусмотрительно взял у Бабы-Яги.
– Вечно ты, пупс, сморозишь! А ну давайте, зайчики, полезайте на заднее сиденье! И не свалитесь!
Кукла Оля очень серьезно попрощалась со всеми, пожимая всем руки или лапы (у кого что было). Она была очень серьезная, эмансипированная кукла и терпеть не могла поцелуев.
– До встречи! А ну подвинься, туша! – промяукала Дуся и прыгнула в корзинку к Мяуну.
Ученичкин, занятый тем, что записывал в блокнот мысли, навеянные ему посещением Сказочной страны, ограничился тем, что пробубнил себе под нос что-то прощальное, вроде: «Всем пока!»
Ягуся взялась на руль, на что-то нажала, и летающая машинка в сто метлиных сил поднялась в воздух. Пыхалка и Михрютка, крича: «До свидания!», летели за ними долго, очень долго, пока машинка не скрылась в пелене облаков.
Маша долго смотрела на остров Буян, пока он еще был виден, а потом они летели над океаном. В машинке Ягуси было ужасно тесно, и князь Пирожевский ворчал, что если бы он знал, что тут будет такая давка, то отправился бы через океан вплавь.
– Ну и нудный же ты! – рассердилась на сына Ягуся. – Ну что, Авдо, может, напустим на него немоту, чтоб не гундосил?
– Не смейте! Тогда я буду укоризненно мычать! – возмутился князь Пирожевский. – Ну и везет же мне: и мать – Баба-Яга оказалась, и сестра ее Баба-Яга и жена почти что… М-м-м-м-м… м-м-м… ммм… ммм… Я больше не бу… М-м-м!
– Вот так-то! – сказала Ягуся. – Ну как мы его, Авдо?
– Отлично, мама Ягуся! – одобрила невестка. – Пусть помолчит!
Пирожков покосился на них и выкатил глаза. «Спелись!» – хотел сказать он, но вместо этого продолжил свое укоризненное мычание: «М-м-м-ммм…»
– Вот и закончилось наше второе путешествие в Сказочную страну! – грустно сказала Маша.
– Подумаешь! – утешая, сказала Яга. – Зато теперь сама Сказочная страна летит к вам в гости! Так что не соскучишься, это я вам обещаю!
Они прилетели в Москву ближе к вечеру. Оказалось, Маша волновалась напрасно. Еще утром родители ушли в гости к тете Кате, оставив на плите еду. А на столе Маша нашла записку: «Будем часов в девять! Если пойдешь гулять, повесь варежки сушиться на батарею. Мама, папа».
– Вот видишь! И нечего было переживать! – сказала кукла Оля.
– Мое вареньице! Как я рад тебя видеть! Наши дорожки разбежались всего на два дня, а я уже соскучился! – Куклаваня схватил банку с вареньем, спрятался с ней под кровать, и оттуда доносилось дружелюбное чавканье.
Дуся напропалую кокетничала с Мяуном, а когда Маша позвонила по телефону Пирожкову, чтобы узнать, понравилось ли Бабе-Яге в городе, из трубки донеслось: «М-м-м-ммм…»
– Мычит? – спросил Ученичкин.
– Мычит… – подтвердила Маша.
– Значит, скоро станет мемуары писать! Мычание – первая стадия мемуаристики! – сделал вывод ученый гном.
Внезапно он вскочил и помчался к домику куклы Оли.
– Ты куда? – крикнула ему вслед Маша.
– Писать книгу о Сказочной стране! И прошу меня не беспокоить! Еду спускайте через трубу на нитке. Пока! – и, дав такие ценные рекомендации, Ученичкин скрылся в доме.
Из-под кровати выкатилась пустая банка от варенья и вышел перемазанный, но довольный Куклаваня.
– Жизнь продолжается! Выше нос! – сказал он. – Впереди нас ждут новые приключения! Ой… ой… ой, что со мной? Живот чего-то болит!
– Это оттого, что ты слишком много думаешь! – съязвила кукла Оля.