— Как успехи? — осведомилась Фужита.
— Судя по виду, переговоры снова прошли неудачно, — сказал Кацу.
— Ошибаешься. Мы очень мило пообщались с леди Кадзуми и ее охраной, — буркнула Юмако, бросая на пол мешок со съестными припасами. — Принимайте добычу. На обратном пути грабанула продуктовую лавку. Разжилась рваньем, чтобы не околеть от холода, и неплохим провиантом.
— Опустилась до разбоя? — хмыкнула Фужита, бесцеремонно начиная рыться в мешке. — Как же тебе не стыдно, а? Ладно. Так что же тебе сказала уважаемая жена главного советника? — куноичи вытащила из мешка банку консервов и показала ее сидящему рядом шиноби. — Кацу, глянь! Мясо креветок! Обожаю! Запах и вкус родины.
Юмако устало села у дерева и бросила тяжелый взгляд на своих людей. Своих? Эти люди ни в малой степени неверны ей и останутся рядом, только пока им это выгодно.
Фужита. Крыса, себе на уме. Когда ее мужа казнили по обвинению в измене, отравила несколько высокопоставленных людей скрытого селения Прибоя и сбежала. Юмако поначалу относилась к ней с симпатией, ведь ради свершения мести Фужита почти год заигрывала с одной из своих жертв, ожидая удобного случая. Но открытая неприязнь и резкие высказывания отравительницы в адрес Черной Вдовы быстро отрезвили злобную паучиху. Они были совершенно разными и по-разному смотрели на людей. Теперь отношения были, можно сказать, враждебными. Юмако давно мечтала выпустить этой зловредной ведьме кровь, но Фужита хорошо травила смертоносными смесями оружие изгоев и несколько раз спасала своих, получивших раны отравленным оружием. Пусть поживет. Пока.
Юэда. Весьма силен, но подвела шакалья душонка. Сбежал с поля боя, бросив товарищей и командира. Возвращаться в клан из страха перед судом и казнью не стал. Неприятный, слабохарактерный и нервный тип. Впрочем, против более слабого противника всегда бьется яростно и беспощадно, а еще лучше бьет врагу в спину и режет глотки спящим. Плохо, что вечным нытьем и сарказмом подрывает боевой дух команды. Избавиться бы, но из-за специфических способностей Фукуроу он попросту незаменим. Дело даже не в том, что его измененные глаза, способные видеть чужие биополя сквозь любые материальные преграды, превращали его в великолепного сенсора. Врожденные таланты к гендзюцу в сочетании с сенсорным зрением позволяли ему тонко оперировать крошечными импульсами энергии Ци и, воздействуя только на ключевые точки в мозгу жертвы, абсолютно неощутимо даже для самураев погружать ее в гендзюцу. Ни один страж врага, сколько Юмако командовала отрядом, не заметил рядом с собой присутствие этого человека. Юэда был великолепным разведчиком и ловко снимал часовых. Единственная проблема — звери. Собаки и лошади были невосприимчивы к его гендзюцу. Потому-то Юэда и боялся их как огня.
Кацу. Волк, мечтающий стать собакой. Еще один дзенин Прибоя. Опытный и сильный воин, на счету которого больше убитых в бою врагов, чем у всех остальных выживших бойцов группы изгоев, вместе взятых. Считая Юмако, которая редко вступал в открытый бой с противником. Что привело Кацу в команду изгоев? Методика обучения воинов Прибоя была направлена на исключительное озлобление. Их учили убивать, не щадя никого. Мужчина, женщина, ребенок, старик — не важно, если этот человек мешает выполнению задания. В какой-то момент после очередного подобного злодейства Кацу сломался и, голыми руками свернув шею своему командиру, сбежал. Бродил по миру года полтора, прятался от преследующих его недавних соратников. Получив предложение от селения Скалы о сотрудничестве, согласился не раздумывая. «Страна Камней сейчас — сильнейшая из всех и величайшая по территории. У нее есть шанс нарушить мировой баланс сил и захватить все остальные страны. Когда конкуренты Камней будут уничтожены, эпоха Войн закончится. Тогда исчезнет необходимость в структурах, подобных Кровавому Прибою». В Кацу Юмако видела… дурака. Наивность, граничащая с нелепостью. Идеалы идиота. «Не убивай». Этот недоумок жалел ее, видел жертвой чужого скотства и даже пытался наладить дружеские контакты. Фужита предостерегала земляка, рассказывала о покрытом шрамами запястье Черной Вдовы, о множестве убийств, но тот только отмахивался, утверждая, что сам совершил немало зла. Кацу опекал Юмако и с неимоверной фанатичностью присматривал, чтобы она не совершала неоправданных убийств. Приходилось сдерживаться, иначе «телохранитель» мог разочароваться в ней и мгновенно превратиться в палача.
Вот такими «надежными» людьми приходилось командовать.
— Юэда, — произнесла Черная Вдова, бросив на воина Фукуроу тяжелый взгляд. — Отправляйся на юг. Прочеши лес и убедись, что цели не подойдут к городу в течение трех-четырех дней.
— Я пойду один?
— Один. Близко к врагу не приближайся, следи издалека. Отводи взгляды врагов своими непревзойденными способностями гендзюцу. Никакой опасности.
— Кто-то обещал все сделать сам? — язвительно заметила вскрывшая банку консервов Фужита. — Кишка тонка, командир?
— Немного пошевелитесь. Не развалитесь. Я продумала план действий, он идеален и защищен от сбоев. Если Юэда найдет цель, мы захватим их в лесу, вдали от посторонних глаз. А если не найдет… это добавит проблем, но не станет катастрофой. Носитель великого духа и сопровождающие ее люди должны выбрать это направление и пройти через город. Справа и слева особые военные зоны, вставшие там лагерями, самурайские кланы Водопадов могут принять их за лазутчиков или сделать вид, что ошибочно посчитали за врагов. Многим не нравится то, что Мичиэ-химе заслала к Кано своих сторонников. Могут и прирезать по-тихому. Поэтому гостям слишком опасно идти через кишащие соглядатаями районы. Мы будем ждать в городе. Главное, опередить тех, кто встанет на их защиту. Если не успеем, самураи Кано соединятся с охраной Хикари и волшебной лисы. Тогда все пропало, мы ничего не сможем им сделать. Главное, успеть вовремя.
— Как хочешь, но рисковать своей шеей, даже в малой степени, я не намерена, — заявила Фужита, не забывая забрасывать в рот одну креветку из банки за другой.
— Я тоже! — эхом отозвался Юэда. — Жил спокойно без вас всех и еще проживу!
Лжет. Прибежал в селение Скалы сам и молил принять его под защиту. Этот ради убежища расстарается. Если, конечно, не будет явной угрозы его жизни.
— Доверьтесь мне, — злобная ухмылка расцвела на лице Черной Вдовы. — Я специалист по выживанию во враждебном мире.
— Да уж, с этим сложно поспорить. — Фужита бросила опустошенную банку прочь и потянулась за новой. — Сколько уже лет по земле бродишь да людей губишь? И ведь не пришиб никто.
— Хочешь попробовать сама?
— Я сражаюсь за Скалу. Не за тебя, людоед.
— Тихо вы! — вмешался Кацу. — Угомонитесь. Нас и так мало уцелело, не хватало еще внутренних склок!
— Не до тебя сейчас, серая крыса, — Юмако бросила еще один гневный взгляд в сторону Фужиты. — Дайте пару часов отдохнуть в тишине. У меня назначена встреча.
— Нашли союзников, лидер? — Юэда сразу сменил тон на льстивый.
— Вы даже не представляете, как много.
Один за другим миновало несколько спокойных дней. Город нежился в лучах теплого солнца, подтаявший снег тек, создавая ощущение весны. Мир не нарушен был ничем, даже не верилось, что страна вот-вот должна вновь познать интервенцию врага и принять бой за право собственного существования. Об этом старались не думать и не говорить, но новогодние празднества прошли тихо и почти незаметно. Были и гуляния, и выступления артистов, и фейерверк. Лорд-наместник большой северной области, являвшийся в то же время главой этого города, устроил даже большой карнавал на центральной площади, но веселье получилось наигранным, а улыбки тусклыми. Все ждали большой беды. В том, что в случае победы дайме Камней и Юидай утопят эти земли в крови, никто не сомневался.
Но общие мрачные настроения не могли повлиять на некоторых людей. Жизнь продолжалась, и сознание того, что времени для счастья, возможно, почти не осталось, только заставляло их действовать активнее.
Темнело. Вечерние фонари зажигались на улицах. В эту пору женщинам опасно одним выходить из домов, но благородная леди и две следовавшие за ней служанки не тревожились. Верный самурай, переодетый для конспирации под простого горожанина, всегда был рядом и внимательно следил за обстановкой, готовясь защитить госпожу от любой опасности. Впрочем, район был из самых спокойных и благопристойных. Никто из встречных не подумал даже доставить дамам какие-либо неприятности.
Пятнадцать минут ходьбы, и прячущие лица под капюшонами, отороченными мехом, накидок женщины подошли к зданию в четыре этажа. Под окнами небольшой парк с замерзшим прудом, места для отдыха и детские площадки. Все по высшему уровню. Здесь располагались элитные квартиры, в которых жили богатые торговцы и чиновники города. Очень дорогое жилье, но тот, к кому спешила поздняя гостья, легко купил одну из квартир этого дома. Только для того, чтобы получить возможность видеться со своей подругой и не опасаться чужих глаз.
Он уже ждал. Дверь квартиры гостеприимно распахнулась, и молчаливый высокий человек, судя по телосложению — самурай-телохранитель, отступил в сторону, склоняясь перед вошедшей леди. Из глубины коридора навстречу гостьям вышел статный мужчина в строгом деловом костюме. Огасавара Томео, наместник дайме и правитель Инакавы. Хозяин десятка фабрик и торговой сети. Без сомнения, он был очень богат, но не деньги, не власть и не влияние заставляли Акизуки Кадзуми, жену главного советника Юидая, искать общества этого человека. Могла ли она объяснить, почему жаркая истома приливает к ее сердцу, когда Томео устремляет взгляд на нее? Почему кружится голова, а сладкие вздохи так и рвутся из груди…
Может быть, потому, что Томео был тем самым мужчиной, о котором она мечтала бессонными ночами в холодных, пустых залах особняка, в котором была заживо похоронена ревнивым мужем? Акизуки Хокору, муж Кадзуми и бывший глава клана, в представлениях своей жены был похож на матерую гиену. Злобно скалился, сверкал глазами и рычал по любому поводу. Смеялся над чужими бедами, и, обладая ужасающе сильными челюстями, безжалостно добивал любого ослабевшего, надеясь урвать у умирающего свой клок добычи. По сравнению с ним Огасавара Томео был если не тигром, то… влюбленная женщина с нежностью любовалась сединою в волосах своего друга детства… никак не меньше, чем величественным снежным барсом.
Уверенный в себе, сильный, волевой и вместе с тем истинно галантный и обходительный. Кадзуми цвела от счастья, рядом с ним чувствуя себя настоящей женщиной, а не красивой куклой, поставленной в углу для улучшения домашнего интерьера.
Наместник подошел и коснулся рук благородной гостьи. Взгляды встретились на один миг. Кадзуми тотчас скромно опустила глаза. Зазвучали теплые, вежливые слова. Не подпуская слуг, глава города сам помог леди снять накидку и шубку. Оставив эти вещи на вешалке, он поклонился даме и скрылся в комнате. Галантный мужчина не должен видеть, как переобувается леди, дабы не смутить ее нескромным вниманием к ее ножкам, и не обидеть пусть даже показным отсутствием внимания.
Служанки помогли своей госпоже сменить сапожки на домашние туфли, и Кадзуми подошла к большому овальному зеркалу, что висело на стене. Несколькими легкими движениями рук она поправила прическу и платье, убедилась, что вид идеален, и повернулась, заметив появление в дверном проеме мужского силуэта. Сердце женщины таяло от нежности. Томео, видимо, услышал движение в коридоре, понял, что леди готова, и, томимый желанием увидеть ее, поспешил вернуться.
Наместник стоял в дверном проеме и любовался своей гостьей, а Кадзуми вспоминала взгляды, полные ласкового тепла и глубокой тоски, что ловила она на себе при каждой мимолетной встрече с этим человеком. Взгляды, тайные от всех, Томео старался, чтобы даже Кадзуми их не замечала, но измученная одиночеством и безысходностью женщина ждала их и хранила в памяти все. Как тяжело ей было бы жить, терпя унижения и побои от мужа, зная об отчуждении и презрении дочери, если бы не было Томео, что продолжал любить Кадзуми и заботиться о ней даже после того, как она была отдана другому!
Тайное свидание, на котором не будет посторонних и двум одиноким людям не нужно будет прятать взгляды, с детских лет хранящие особую нежность. Получив тайное послание с просьбой о встрече, Кадзуми, соблюдая максимум секретности, весь день потратила на выбор платья и наведение красоты. Но не перестаралась ли?
Кадзуми порозовела от смущения, заметив все ярче разгорающийся в глазах Томео огонь страстного восхищения. Мужчина, во всем сдержанный и тактичный, все-таки забылся и дал слабину, любуясь красавицей.
Леди едва сдержала в себе желание покружить и покрасоваться, словно маленькая девочка, вздумавшая похвастаться новым платьем. Они с Томео знали друг друга с детства, можно было не сомневаться, что он поймет все правильно, но рядом были служанки и самураи, которые, памятуя, что госпоже уже без малого тридцать семь лет, точно не оценили бы ее откровенно детского кокетства.
Наместник, подойдя к своей гостье, осторожно взял ее за руки и, произнеся несколько вежливых фраз, пригласил ее следовать за ним.
Томео и Кадзуми прошли в комнаты. Одна из служанок отправилась следом за ними, а другая привычно шмыгнула на кухню, чтобы заварить чай и подать его господам.
Беседа не сразу коснулась особо важных вещей. Господа пили чай, говоря о вещах отстраненных, вроде любимой музыки или поэзии. Жена советника ускользнула из особняка на свидание под тем предлогом, что в город прибыла знаменитая театральная группа из другой страны, увидеть выступление которой ей очень хотелось бы.
— Я обязательно приглашу эту группу еще раз, Кадзуми-сан, — сказал наместник, не сводя с женщины ласкового взгляда. — Немного терпения, и мы сможем посетить ее представление вместе.
— Вместе, Томео-сама? — отозвалась Кадзуми, щеки которой слегка порозовели от смущения. — Но… это не вызовет лишних разговоров в обществе?
— Не беспокойтесь, Кадзуми-сан. У меня хорошие отношения с новым лидером вашего клана. Можно не сомневаться, господин Хару даст согласие на освобождение вас от супружеских обязательств по отношению к мужу. Клан Акизуки намеревается поддержать принца Кано и согласился на союз с принцессой Мичиэ. Главный советник Юидая, вероятно, будет исключен из клана как оказавший поддержку врагу. Скоро вы будете свободны, Кадзуми-сан, и никто не сможет упрекнуть нас, увидев вдвоем.
Кадзуми почувствовала, как восторг переполняет ее, и подарила Томео взгляд, одновременно полный робости, нежности и игривых оттенков. Наместник ответил ей доброй и спокойной улыбкой.
Разговор продолжился, еще некоторое время Томео и Кадзуми общались, откровенно наслаждаясь обществом друг друга. Но время минуло, и наместник коснулся главной темы.
— Кадзуми-сан, — произнес он. — Мы живем в трудное время. Сожалею, что обстоятельства вынуждают меня помнить о делах даже в такие особые вечера, как этот. Есть важные вещи, которые я хотел бы с вами обсудить. Речь о будущем вашего клана и этого города, ради блага которых нам придется, возможно, рискнуть своими жизнями.
— Вы можете полагаться на мою поддержку всегда и во всем, Томео-сама, — тревога блеснула в светло-карих глазах Кадзуми. — Что я могу сделать для вас?
— Об этом я могу говорить, только оставшись с вами наедине. Могу ли я попросить удалиться ваших служанок и стража? Мой страж тоже покинет эту комнату и будет ожидать в соседней. Я хочу быть уверен, что никто из них не сможет ничего рассказать нашим недоброжелателям, даже под пытками.
— Конечно, конечно, Томео-сама, — Кадзуми почувствовала, как жар стыдливости приливает к ее щекам. Остаться наедине с мужчиной? Какая компрометирующая ситуация! Но у Томео прекрасная репутация, и Кадзуми знала его как исключительно порядочного человека. Он никогда так не просил бы о таком, если бы не крайние обстоятельства.
— Масуми, Исако, — произнесла леди, обращаясь к своим служанкам. — Прошу вас, подождите в соседней комнате, пока я не позову вас. Нобору-сан побудет с вами.
— Да, госпожа, — в глазах младшей из двух служанок засверкали ехидно-веселые искорки, заметив которые, Кадзуми покраснела еще больше. Старшая, Масуми, была сдержаннее и ничего подобного себе не позволяла.
Томео внимательно посмотрел на служанок, и те, боясь вызвать его гнев, торопливо удалились из комнаты. Телохранитель наместника вышел следом за ними и прикрыл за собой дверь.
— Я была бы не против, если бы ваш охранник остался, Томео-сама, — немного робея, произнесла женщина.
— Ему тоже не следует знать о моих планах, — ответил наместник, поднимаясь из кресла и приближаясь к окну с приоткрытой занавеской. — А если вы задумываетесь о нашей с вами безопасности, то смею заверить, что смогу защитить вас от посягательств любого врага. Я самурай в звании капитана, не забывайте об этом. Но… может быть, вы беспокоитесь о моем собственном поведении? — наместник посмотрел на Кадзуми и тепло улыбнулся ей.
— Нет, что вы! — начала спешно оправдываться женщина, краснея и в великом смущении машинально поправляя складки на своей пышной юбке. — Вы благородный самурай и добрый человек, Томео-сама. У меня и в мыслях не было, что вы можете чем-либо меня обидеть… так о чем вы хотели со мной поговорить?
Томео взглянул за окно, на мирный спящий город.
— Кадзуми-сан, мне тяжело признавать, что в стране сейчас раскол и тяжелая смута. Сторонники Юидая и Кано готовы вцепиться друг другу в глотки, словно сорвавшиеся с цепи боевые псы. Заявление принца о том, что он намерен признать завещание отца и сотрудничать с правящим домом страны Лугов, очень многим пришлось не по душе. Я уже не могу доверять своим собственным людям. Благодаря моему влиянию в городе установились четкие настроения против Юидая и его приспешников, но только богам и духам может быть известно, сколько скрытых лазутчиков и затаившихся недовольных среди наших приближенных. Это большое счастье, что среди хаоса есть такие люди, как вы, которым можно всецело доверять.