Я смогла только простонать сквозь зубы. Но и этот звук был истолкован неправильно.
— Ты рада? Я так и думал. Значит, завтра…
— Завтра я поеду присматривать подвенечное платье, — отрезала я, потеряв всякое терпение. — Только тебя на свадьбе не будет, ты уж извини. Все, у меня гости, мне пора бежать. Рада была тебя услышать. Пока!
Терпеть не могу быть невежливой, но другого выхода у меня просто не оставалось. Да ещё Андрей смотрел на меня с нескрываемой издевкой. Еще бы — такое представление и совершенно бесплатно!
Я не стала ничего объяснять и предпочла молча вернуться в комнату. Павел с Милочкой, похоже, пришли к какому-то соглашению, потому что он нежно держал её за руку, а Милочка сидела с закрытыми глазами и почти спокойным выражением лица. Увидев меня, Павел выпустил руку своей ненаглядной и резво вскочил на ноги:
— Мы, пожалуй, поедем. Я провожу Милочку, ей нужно выспаться. А завтра приедем к вам: думаю, что я в Белых Столбах пригожусь, а Милочке действительно нужен свежий воздух.
С большим трудом я уговорила их выпить чаю. В общем, конец вечера оказался безнадежно скомканным — и видит Бог, не по мой вине. Павел с Милочкой уехали, мы с Андреем молча и быстро помыли посуду и навели в квартире относительный порядок. Время было детское — часов девять — и я предложила скоротать оставшийся вечер у телевизора. Идея была, прямо скажем, не слишком удачная: в программе значился очередной американский боевик по одному каналу и очередная отечественная «чернуха» — по другому. Ни то, ни другое смотреть как-то не хотелось. Но в качестве альтернативы предлагалось ток шоу «Я сама» на тему о том, сколько мужчин одновременно может быть у современной женщины. Ей-богу, впору удавиться!
Но что могло случиться с тетей Таней? Это меня волновало значительно больше, чем все телевизионные страсти вместе взятые. Я снова позвонила Елене. Та старалась не дать эмоциям себя захлестнуть, но так явно обрадовалась тому, что поедет на дачу не одна, а с несколькими помощниками… Галка ей уже сообщила, что заедет за ней, и что нас будет в общей сложности пятеро. Три плюс два, как в старой кинокомедией. Только тут смешного ничего не было.
— Может, и к лучшему, что Санечка занят, — в очередной раз вздохнула Елена. — У них с мамой отношения как-то не сложились… Она все время ворчит, что он — темная лошадка, что я позволяю водить себя за нос и вообще — эксплуатировать. Почему? Да, денег он зарабатывает мало, но ведь не бездельничает же! И вообще, все приличные люди сейчас нищие, богатеют только проходимцы…
Мысль показалась мне свежей и оригинальной. Интересно, Елена сама до неё додумалась или это — перл её ненаглядного Санечки? Мужчины, приносящие в дом минимум возможного, всегда находили какие-то оправдания. А уж в отношения тещи с зятем посторонним лучше не соваться.
— Значит, завтра увидимся, — возможно более бодро закончила я. — Не нервничай, прими что-нибудь успокоительное и ложись спать. Утро вечера мудренее.
Банальности — это то, что лучше всего успокаивает других и сильнее всего раздражает применительно к собственной особе.
По опыту знаю.
Глава шестая
И была ночь и было утро — день третий. Третий день абсолютного безделья: одна книга сдана, за другую ещё не садилась, хотя сроки, как всегда, достаточно жесткие, и в результате через какое-то время придется устраивать штурмовщину и сидеть за компьютером по восемнадцать часов в сутки. Воистину, злейшего врага, чем я сама, у меня не было, нет и уж точно не будет.
На сей раз нашим с Андреем сборам ничто не помешало. Я исхитрилась не проспать, телефон молчал, как убитый, кофе так и быть не убежал на плиту, которую нужно было бы немедленно мыть, чтобы гуща не пристала намертво к белой эмали… Так что к десяти часам мы в полной боевой готовности ждали своих спутников и ровно без пяти минут десять раздался телефонный звонок.
— Это Павел, — сказал Андрей, бросив беглый взгляд на часы, и взял трубку.
— Есть. Будет сделано. Спускаемся.
Последнее слово относилось уже ко мне. Судя по всему, Павел звонил из машины, и скоро будет у нашего подъезда. Галку с Еленой мы решили подождать на улице: моя подруга была достаточно пунктуальна, ноне до такой степени.
Первым приехал Павел. Как мне показалось, несколько более кроткий, чем обычно. К моему глубочайшему изумлению, Милочка действительно была с ним. Скорее всего, ночь они посвятили выяснению отношений, потому что вид у них был примерно одинаковый: устало-умиротворенный. Более того, Павел выглядел ещё и значительно более мягким, чем обычно. А может быть, на нем так сказались два дня абсолютного безделья: после их с Андреем работы в ФСБ такое времяпрепровождение было, мягко говоря, необычным.
— А кто такая эта Елена? — спросил Павел, когда мы дружно закурили, чтобы скоротать ожидание.
— Елена — двоюродная сестра Галки, — отозвалась я. — Кузина, стало быть. Я с ней вижусь редко.
— Про кузину я уже слышал. А чем занимается, сколько лет?
— Врач. Была терапевтом, а теперь — администратор в частной медицинской фирме, зарабатывает бешеные деньги.
— С чьей точки зрения? — Павел как всегда жаждал конкретики.
— С моей и налоговой полиции, — удовлетворила я его любопытство. — Кормит семью. У тети Тани — только пенсия, сын недавно из армии вернулся и тут же женился, а муж там какой-то странный, я его никогда не видела, но, судя по всему, с претензиями и без денег. Стандартный вариант…
Андрей кашлянул, не громко, но, как мне показалось, со значением. Смысла значения я не уловила, но от дальнейших субъективных оценок на всякий случай воздержалась.
— Деньги даром платить не будут, работа у неё сумасшедшая. А возраст… Твоя ровесница, наверное, но выглядит моложе. Красивая…
Тут я осеклась уже сама и опасливо покосилась на Милочку. Хвалить другую женщину в присутствии невесты — не слишком умный ход. Но Милочка и ухом не повела, за что я её тут же зауважала. Терпеть не могу ревнивых женщин!
Тут во двор завернул знакомый «Жигуленок». Галка была человеком удивительно консервативным и в своем «стальном коне» души не чаяла. Те деньги, которые она вбухала в его ремонт, можно было бы с большим толком потратить на приобретение вполне приличной иномарки. Нет — ни в какую. Хотя… Если я периодически разговариваю со своим компьютером, то по чему бы Галке не очеловечивать легковую машину? Имеет право.
— Дамы прибыли, — оповестила я Андрея. — Ты хочешь, чтобы я поехала с ними или…
— Ценю твою деликатность, — откликнулся Андрей, — но этого явно хочешь ты. Садись к Галке, а мы поедем следом. Эскортом, так сказать. Благо дорогу я теперь знаю не хуже тебя.
— Это совсем нетрудно, — отпарировала я, — если учесть, что я вчера по ней первый день ехала.
Павел, который как раз в этот момент подошел к нам, досадливо поморщился:
— И как вам не надоест пикироваться? Хоть в обществе ведите себя солиднее. Взрослые люди…
— Пашенька, — пропела я с максимально доступной мне нежностью, — в душе я ребенок. И зачем мне эта самая солидность, посуди сам? Впрочем, давай спросим Андрея. Солнце мое, хочешь, я перестану тебя поддевать, а буду только нежно мурлыкать? С утра до вечера и с вечера до утра?
Андрей в притворном ужасе схватился за голову:
— С ума сошла? У меня диабет начнется! Сама подумай: сладкое круглые сутки!
Иногда я понимаю, что именно связывает нас с Андреем. Общее мироощущение, что ли. Точнее, склонность видеть в окружающем скорее комические, нежели трагические черты и готовность посмеяться прежде всего над собой. Ну а потом — над самым близким человеком. Не всем это, разумеется, нравится, многих — наоборот — активно раздражает, но в данном случае, как говорится, «Джейн нашла своего Джона».
Галка с Еленой вылезли из машины и присоединились к нашей маленькой группе. Подсознательно я отметила, что обе явно нервничают, но изо всех сил держат себя в руках. Семейная традиция! Даже в тех случаях, когда той или другой бывало рекордно плохо, они всегда бодро рапортовали родным и близким, что все как раз прекрасно и изумительно. Пожалуй, я была единственной, с кем Галка допускала почти полную откровенность и иногда жаловалась на жизненные тяготы. Елена — никогда.
— Ну, и каково мнение компетентных органов? — спросила Галка после первых приветствий. — Что могло произойти? Дома тетя не появлялась и никому из родных и знакомых не звонила. Тайна, покрыта мраком.
— Посмотрим на месте, — суховато ответил Павел.
Сухость была продиктована тем, что речь зашла каким-то образом и о его профессиональных качествах, а в этом вопросе он хиханек не терпел. Галку-то он как раз жаловал и не раз — прямо и косвенно — ставил мне в пример, как образец логичности и собранности. На что всегда получал стандартный, хотя, возможно, и не слишком остроумный ответ:
— Не критикуй чужую женщину. Радуйся тому, что она чужая.
Елена с отрешенным видом стояла в стороне. О чем она думала — Бог её знает. Ладно, по дороге разберемся. Я заметила, что Павел как-то странно на неё поглядывает и несколько удивилась: что это на него нашло? Обычно он женщин просто не замечает, а уж в присутствии Милы…
— Поехали, — предложила я. — До места ещё доехать надо, наговориться и там успеем.
В этот момент Павел сделал шаг по направлению к Елене и негромко спросил:
— Алена, неужели это ты? Так вот что это за Елена… Постой, а тетя Таня это — это, значит, Татьяна Георгиевна?
Елена вдруг вспыхнула, лицо её стало удивленным и растерянным.
— Павлик, тихо сказала она, я никак не думала, что ты — это ты. Даже не сразу тебя узнала. Сколько мы не виделись, лет двадцать, больше? И меня ещё можно узнать? Это приятно…
— Ты совсем не изменилась. Как живешь? Впрочем, Наташа мне в общих чертах рассказала. А как…
Павел точно поперхнулся, опустил голову и словно через силу закончил вопрос:
— Как наш сын?
— Максим? С ним все было нормально… до последнего времени. Вырос здоровым, сильным, умным… было в кого.
Елена усмехнулась и на мгновение стала выглядеть лет на двадцать моложе. Я открыла рот, но Андрей ненавязчиво наступил мне на ногу и сделал страшные глаза. В другое время я бы этого так не оставила, но сейчас решила не связываться. Себе дороже.
— Максим решил стать юристом, но не прошел по конкурсу, а на платное отделение отказался поступать из принципа. Характер, ничего не попишешь. Пошел в армию, отслужил, слава Богу, без проблем. Вернулся, стал опять готовиться поступать в институт и тут — как снег на голову: влюбился без памяти и тут же женился. Учебу забросил, пошел работать… Впрочем, понять можно. Редкая красавица: мулатка, но с серыми глазами, прямо фотомодель, высокая… Только странная какая-то.
— А чем эта красавица занимается?
— Да ничем. Не учится, не работает, дома за собой даже тарелку не уберет. Зато тряпки и побрякушки любит до умопомрачения. И все время требует, чтобы Максим прописал её у нас. Он бы и рад, да квартира на маму записана, а она эту красотку терпеть не может и разрешения не дает. Так что живем весело…
— Как твоя мама, кстати, поживает? Почему такой переполох поднялся?
— Да все тоже было вроде бы ничего, но она от нас всех на дачу сбежала. От Максима с его красавицей, от моего мужа…
Елена грустно усмехнулась.
— Его она тоже терпеть не может, история повторяется. А сейчас… Что с ней на даче случилось — ума не приложу. Ты же знаешь маму, она не могла исчезнуть, то есть не могла куда-то уехать и не предупредить. Чует мое сердце… Давай поедем туда, Павлик, скорее поедем туда. Мы ещё успеем поговорить.
— Конечно, конечно. Ты не волнуйся, наверняка ерунда какая-нибудь, сейчас приедем и она нас встретит живая и здоровая. Надеюсь, что теперь она меня не выгонит. Ну, ребята, по коням, и быстро, быстро…
Павел подхватил Милочку под руку, точно стараясь этим жестом компенсировать внимание, проявленное им к другой женщине в его присутствии, и повел её к машине. Милочка успела послать Елене короткий взгляд, причем, замечу, сочувствующий и доброжелательный, а не такой, какой вполне могла бы запулить. Елена впервые на моей памяти выглядела растерянной и от этого не похожей на себя. Только Галка сохраняла полную невозмутимость и, в свою очередь, тронула Елену за рукав:
— Поехали, Ленка. Надо же — как в кино: двадцать лет спустя.
Мы разобрались по машинам, выехали на улицу и Галка с ходу врубила такую скорость, что нас с Еленой прижало к сидениям, точно в центрифуге. Краем глаза я заметила, что стрелка одного из приборов легко перевалила за красную зону справа, а на спидометре стрелка закачалась возле отметки «сто».
— Спятила?! — заорала я. — Куда ты гонишь? Я ещё жить хочу.
— Уймись, — бросила Галка, не отрывая глаз от дороги. — Это я разгоняюсь. Выедем на трассу, поеду быстрее…
— Милиция остановит, — с робкой надеждой сказала я.
— А Павел на что? — хмыкнула Галка. — Выручит.
— Ты вроде раньше так не гоняла, — вмешалась Елена, сидевшая сзади.
— Так раньше двигатель был другой. А теперь мне поставили роторный. Можно до 220 догнать. Шепотом.
— Что значит — шепотом? — хором спросили мы с Еленой.
— Темнота! Шепотом — значит, бесшумно. Это же легковушка, а не танк…
— Легковышка это, — пробурчала я, стараясь не смотреть на приборы. — Человек-снаряд, причем неуправляемый. Загремим под фанфары… шепотом.
В этот момент нас обогнал автомобиль Павла и прочно занял позицию впереди. Что ж, в такой ситуации это было, пожалуй, единственное приемлемое решение. Теперь, по крайней мере, мы имеем шанс благополучно доехать до места.
— Неприятности от блондина мне на днях напророчили, — поведала я подругам, слегка расслабившись, так как ДТП нам временно не грозило, — а вот про шатенку ни слова не было.
— Кто это тебе пророчил? — заинтересовалась Елена.
Галка только хмыкнула. Пророчества, гадания и прочие вещи, от которых ум за разум заходит, она категорически отвергала. Даже над моей слабостью к астрологии смеялась, причем достаточно ехидно. Ну, и ладно.
— Цыганки, — ответила я, адресуясь исключительно к Елене. — Наплели мне всякой всячины.
— Я цыганкам верю, — сказала Елена. — Мне в юности одна нагадала, что у меня будет один сын и два мужа. Так и случилось. А где-то полгода тому назад я встретила другую, около своего дома. И она мне сказала, что моему счастью угрожает какая-то женщина, очень ко мне близкая. Пока я от неё не отойду, счастья не будет…
— Ерунда все это, девочки! — не выдержала Галка. — Кто твоему счастью угрожает, скажи на милость? Я? Наташка? У тебя других близких женщин вроде нет…
— А мама? — почти беззвучно шепнула Елена.
Тут уже возмутилась я:
— Ты сама-то понимаешь, что говоришь? Как мама может мешать твоему счастью? Ну, не сложились у неё отношения с твоим мужем, так что из этого? Редко какая теща любит зятя.
— Все, закончили с глупостями, — подвела итог Галка. — Но Павел-то, надо же! Я все время на него смотрела и думала: кого он мне напоминает? А напоминает он мне, оказывается, самого себя двадцатилетней давности.
— Ничего не понимаю! — взмолилась я. — Кто кого знает, кто кого кому напоминает? Вы обе Павла знаете, что ли?
— Знаете? — Елена горько усмехнулась. — Можно сказать и так… Павел — мой первый муж. Отец Максима.
Если бы я уже не сидела, я бы села. От неожиданности. Чего только в жизни не бывает!
— И вы что — с тех пор ни разу не виделись? Вообще?
— Вообще ни разу не виделись, — подтвердила Елена. — А он сильно изменился, правда, Галка? То-то ты его не узнала. Впрочем, ты его всего один раз, кажется, и видела. На свадьбе.
— Нет, — покачала головой Галка, не отрывая взгляд от дороги. — Два раза. Мы как-то ходили в кино, целой компанией, а потом гуляли.
— Припоминаю. Но вы все так косились на нас, что больше я его в эту компанию не брала.
— Матерь божья, — снова не выдержала я, — что же это у вас за компания была, если вы на Павла косились? И в чем он изменился?
— В чем? — Галка помолчала, пытаясь найти наиболее точную формулировку. — Да почти во всем. Он стал жестче и в то же время… благороднее, что ли. А, Ленка?
— Да, пожалуй, — задумчиво протянула Елена. — Мы же совсем молодые были, когда познакомились. Помню…
Елена глядела прямо перед собой, будто пыталась разглядеть картинки из прошлого.
— Влюбились мы с ним без памяти… Так нам тогда казалось, а может, так и было. Решили пожениться. Но моя мама встала на дыбы: он-де тебе не пара! Галка-то знает мамин характер: прямо Васса Железнова во всей красе. Всю жизнь она мною руководила, то есть пыталась руководить, а я ужасно этим тяготилась и все старалась сделать наперекор. Только тайком, открыто — трусила.
— Чем же ей Павел не угодил? — искренне удивилась я. — Порядочный, умный, верный… Или он тогда другой был?
Елена покачала головой:
— Ничем он ей не угодил. Просто не был похож на того идеального мужа, которого она для меня придумала. Требовался интеллигентный, из хорошей, так сказать, семьи, чтобы языки знал, в музыке разбирался. Он должен был быть старше меня, хорошо зарабатывать, а уж предел мечтаний — медик, занимающийся наукой. Плюс к тому я должна была сначала закончить институт, а потом уже выходить замуж. В общем, мамочка видела перед собой идеал из наших довоенных фильмов: дочка заканчивает институт с красным дипломом и готовится поступать в аспирантуру, а муж — эдакий профессор с бородкой и в пенсне — помогает молодой жене, то есть мне, заниматься наукой…
— А что? — возразила я. — Здорово красиво. Он за роялем вечером сидит, ты поешь романсы, а вокруг гости млеют и горничная в белом фартуке…