– Вы повреждены? – начал Пикард. Он толкнул Беверли к себе за спину.
Дрон ступил вперед.
– Вы не квалифицированы, чтобы оценивать мой эксплуатационный статус.
Пикард направил фонарик на свое лицо.
– Вы уверены?
– Локьютус? – спросил Борг.
Он опустил оружие.
– Вы повреждены? – повторил Пикард.
Глазной датчик дрона светился так, как было нужно при диагностике. Пикард резко двинулся к Беверли.
Она подошла к дрону, прижала гипоспрей к маленькому кусочку видимой плоти на челюсти, затем свободно потянула за его мозговые кабели, и он рухнул на палубу.
Беверли потрясенно улыбнулась Пикарду.
– Как ты узнал? Это работает.
Она перезарядила гипоспрей, начала прятать его обратно, и передумала. Она оставила его в руках.
– И что теперь?
Пикард искал путь, как пробраться внутрь куба. Неизвестно, который…
…он качнулся вперед, хлопнувшись о переборку, сделанную из разномастных труб и кусков металла, словно мимо него прошла взрывная волна от взрыва бомбы.
Беверли отшатнулась в тоже самое мгновение.
– Что это было?- спросила она.
Куб и все вокруг них скрипело и стонало.
Пикард почувствовал как вздыбилась палубы позади него.
Он выглянул наружу, сквозь зазубренное отверстие.
Курящий кратер рядом с упавшей конструкцией Борга был все еще там. Но позади, приблизительно на пятьдесят метров вдаль, была видна темная линия, словно горизонт на астероиде.
Пикард наклонился вперед, выглядывая наружу из скрипящего куба. Беверли была рядом. Она тяжело дышала.
Земля в пятидесятиметровом радиусе вокруг куба поднималась вверх. В сфокусированном свете звезд неба Нового Титана, Пикард видел как остальная часть поверхности планеты уносится прочь.
Они были захвачены буксировочным лучом Борга.
И Пикард знал, что он тянет их в ожидающий куб, который опережал их каждое движение.
– Нас возвращают, – сказал Пикард.
ГЛАВА 17
Спартанского вида одноуровневый мостик «Монитора» был тесен, но только по причине экстра-защиты, что его окружала.
Капитану Джону Левински нравилось это свойство в его корабле. Насколько дело касалось его спецификаций, он был фактически неразрушим.
– Какие-нибудь ещё сигналы с поверхности? – спросил он офицера по связи.
Ардев повернулся на своей станции, голубые слуховые стебли скрутились, оставаясь направленными на динамики на его контрольной консоли.
– Борг заглушил все частоты, – прошептал он своим скрежещущим андорианским говором.
Левински повернулся в своём кресле к офицеру по науке.
– Сенсоры?
Офицер по науке Т`Пер оставалась спокойной, как всегда.
– Борг генерирует сенсорное глушение, сэр. С тех пор, как оно было задействовано, полноценные признаки жизни получены от Пикарда, Крашер, и Вейнлейн. Боевой скафандр Крула активизировал экстренные медицинские режимы поддержки жизни. Показаний от Бейера не было.
Левински закусил губу, обдумывая ситуацию. Двое пострадавших до того, как прибыло основное судно Борга. Это был нехороший знак.
– К чему готовится куб, мистер Лэнд?
Навигатор не оторвал глаз от главного экрана. «Монитор» оперировал сенсорами на самой низкоэнергетической калибровке, чтобы избежать обнаружения Боргом – в результате получалось изображение с низким разрешением.
Хотя Левински последовал предложению Пикарда отойти на максимальной скорости, он отвел «Монитор» за газовый гигант системы Новый Титан, включил маскировку и вернулся на геостационарную орбиту над тем, что осталось от Звёздной Базы 804.
Корабль-куб Борга также поддерживал геостационарное положение, хотя только в пяти сотнях километров от поверхности планеты. Расход энергии для такого манёвра должно быть был огромным, хотя с такого расстояния сенсоры не могли засечь какой-нибудь признак того, какие системы использовал Борг.
– Трудно сказать, капитан, – ответил Лэнд. У корабельного навигатора был, сокращающий слова английский акцент. Хотя целая половина экипажа «Монитора» состояла из людей, не считая Левински, Лэнд был единственным уроженцем Земли на борту. Федерация стала такой разнообразной.
– Корабль испускает сенсорные призраки по всем частотам. Хотя я улавливаю сильные признаки тягового луча.
Левински посмотрел на Т`Пер. Молодая вулканка встретила его взгляд без выражения.
– Т`Пер, какой вариант представляет наименьший риск? Повысить сенсорное увеличение с этой позиции, или подойти ближе и поддерживать энергию на низком уровне?
Т`Пер подняла бровь, раздумывая.
– Для наименьшего риска мы должны отойти.
Левински улыбнулся ей, но не получил ответа.
– Это не был вариант.
– Тогда вам следовало сказать, какой вариант обеспечит меньший риск, – без улыбки указала Т`Пер.
Вулканцы, подумал Левински. Нельзя было жить с ними. Нельзя было жить без них.
– Меньший риск, мисс Т`Пер.
– Подойти ближе, но только фактором менее одного с половиной.
Левински повернулся в кресле лицом к экрану.
– Подведите нас, мистер Лэнд. Я хочу подглядеть им в выхлопную трубу. Где бы она там ни была, – пробормотал Лэнд.
«Монитор» ринулся вперёд на четверти импульса и был в визуальном контакте с кубом Борга в течение нескольких секунд.
– Определённо, тяговый луч, – тихо сказал Левински, перебирая пальцами свою козлиную бородку.
Изображение с увеличенным разрешением на главном экране показало сигнальный фиолетовый луч, исходящий из ближайшей к планете поверхности куба. Он тянулся вниз, к поверхности Нового Титана.
Левински быстро опросил свой экипаж относительно уровней энергии, показаний сенсоров, и любых других показаний, по которым Борг мог засечь их замаскированное присутствие.
Но маскировочное устройство работало идеально. Левински подумал, что команда ромуланских ученых на Звёздной базе 324, была бы рада услышать об этом. То есть после того, как они пережили грубе нарушение их прав Звёздным Флотом, использовавшим устройство на борту корабля «Дефайант»-класса без ромуланского наблюдателя.
Лэнд отрегулировал изображение на обзорном экране, отклонив его от куба Борга к Новому Титану. В основании силового луча был какой-то объект, увеличивающийся в размерах по мере приближения.
– Мы засекли массу, поднимающуюся с поверхности, капитан.
– Это должно быть Звёздная База, – сказал Левински. Если Пикард был прав во время своей передачи, тогда они наблюдали, как Борг забирает назад свою приманку.
– Признаки жизни в транспортируемой массе, – объявила Т`Пер. – Сорок два борг… нет… сорок дронов, два ассимилированных животных… маленьких…
Левински поцарапал пальцем бороду.
– Ближе к сути, мисс. Кто-нибудь из красной команды там?
Пальцы Т`Пер уверенно летали по научной консоли.
– Медицинская телеметрия от брони, принадлежащей… Пикарду и… Крашер, сэр. Никаких повреждений.
Левински медленно выдохнул. Часть его экипажа присоединилась к нему…
Если бы никто из красной команды не сделал бы этого, «Монитору» было приказано атаковать. Но теперь всё что ему оставалось делать – это наблюдать.
– Интригующе, – сказала Т`Пер позади него.
Перед ними под кораблём-кубом поднималась полусфера почвы в сотню метров в поперечнике, пятьдесят метров в толщину, увенчанная тридцатифутовым кубом Борга.
Левински получал информацию с экрана на подлокотнике своего кресла. На экране транспортируемый кусок планеты был не более, чем тёмным пятнышком по сравнению с объёмом судна Борга.
– Контакт, – объявил Лэнд, когда транспортируемый кусок почвы исчез внутри корабля.
– Какие-нибудь идеи насчёт того, что они используют в качестве энергетического ресурса? – спросил всех Левински.
– Никаких изменений в потреблении энергии, – сказала Т`Пер.
Левински покачал головой. Он был рад, что не атаковал. На экране корабль Борга начал вращение.
– Внимательно следите за датчиками оружия, – предостерёг Левински. Он подвинулся вперёд в своём кресле.
Голос Т`Пер был сильным и ясным.
– Я определённо улавливаю энергетическую волну, капитан.
– Подготовить щиты, мистер Лэнд.
– Капитан, – сказала Т`Пер, – могу я напомнить вам, что если мы поднимем щиты, Борг засечёт нас.
Левински продолжал смотреть на экран.
– Что если они уже засекли нас, и активизируют оружие?
– Логически, – сказала Т`пер, – нас бы просканировали.
– Это не логичные вулканцы, мисс Т`пер. Они – Борг.
Голос Т`Пер заметно похолодел.
– На Звёздной базе находились вулканцы, капитан. Поэтому, некоторые вулканцы могли находиться на борту извлечённого куба, вкладывая свой интеллект и логику в коллектив.
– Зная одну, – сказал Левински, всё ещё концентрируя внимание на экране, – я даже предполагать не хочу, каким бы был борго-вулканец.
– Зная одну, – сказал Левински, всё ещё концентрируя внимание на экране, – я даже предполагать не хочу, каким бы был борго-вулканец.
Лэнд с улыбкой оглянулся через плечо:
– А что, была бы разница?
– Полегче, мистер Лэнд, – предупредил капитан.
– Щиты на полную готовность, – подтвердил Лэнд.
На экране, корабль Борга продолжал вращение, пока не изменил своё направление от Нового Титана на сто восемьдесят градусов.
– Хотел бы я услышать объяснение того, что мы видим, – сказал Левински экипажу мостика.
– Они готовятся к чему-то, капитан, – предположил Лэнд. – Но я только не знаю… к чему?
На экране, куб Борга исчез в ослепительной вспышке света.
– Сенсоры! – потребовал Левински.
– Судно Борга генерировало транс-искривляющий канал, а затем вошло в него, -доложила Т`Пер.
Поражённый Левински сел обратно в своё кресло.
– Так быстро?
Он даже не увидел многомерную форму входа. Только вспышку света.
– Повторите на медленной скорости, – сказал Лэнд.
На экране, снова проигралось исчезновение куба Борга, на этот раз замедленное в сто раз. Действительно, канал транс-искривления открылся. Корабль Борга не исчез, он, казалось, растаял в брызгах света, затем пропал, когда вход в канал разрушился вокруг него.
Во время первой встречи Звёздного Флота с транспространственными каналами Борга, экипаж USS «Энтерпрайз» обнаружил, что секретом входа в них была закодированная передача, высокоэнергетическая тахионная пульсация. Несмотря на то, что «Энтерпрайз» однажды несколько раз воспользовался этим, каналы больше не отвечали на пульсацию. Словно транспространственная сеть адаптировалась, как и сам Борг.
Левински потёр руками лицо. Он спал всего четыре часа за последние три дня.
– Переходите на полную сенсорную мощность и отключите поддержку маскировки, – сказал он. – Лейтенант Ардэв, свяжитесь с коммандером Шелби на Звёздной Базе 324. Скажите ей, что Пикард и Крашер находятся на борту судна Борга. Но судно сейчас в транс-искривлении, и мы не можем его преследовать.
Лэнд развернулся в своём кресле, чтобы посмотреть на капитана.
– Разве мы не можем попытаться найти их, сэр? У нас есть направление для сенсорного сканирования.
Левински вздохнул, глубоко благодарный, что он не Пикард.
– Эти каналы проходят через другие измерения космоса таким образом, мистер Лэнд, что направление входа не скажет нам ничего. Я боюсь, капитан Пикард и доктор Крашер только что ушли туда… куда ещё не ступала нога человека.
Левински внезапно почувствовал всю тяжесть подавляемой усталости. Т`Пер встала рядом с капитанским креслом, заложив руки за спину.
– Тогда крайне маловероятно, что они когда-нибудь смогут определить путь назад, – сказала офицер по науке.
Левински, потянувшись, откинулся в своём кресле, полный мрачных мыслей о вулканцах и логике.
ГЛАВА 18
– Дерьмо, – сказал Дейта. – Проклятье, черт… сал'таснон?..
Лафорж вздохнул, и визор его шлема покрылся туманной дымкой. На Трилексе местная температура колебалась около пятидесяти по Кельвину, и несмотря на обогревающие элементы, встроенные в его защитный костюм, он чувствовал холодок. Это не придавало желания попусту терять время.
– Дейта, – сказал Лафорж, чувствуя вибрацию наружного динамика своего шлема, – скажи толком, кто научил тебя так ругаться?
– Советник Трой, – ответил Дейта. Андроид глянул через небольшой раскоп, в котором стоял на коленях, и улыбнулся. Позади него в тусклом свете первого солнца Трилекса из-подо льда словно пальцы из могилы вырывались жуткие, разъеденные коррозией остроконечные шпили замерзшего города. – Она сказала, что я должен свободно выражать свои эмоции.
Невинная улыбка Дейты стала еще шире:
– Черт, черт, черт!
Лафорж решил, что пришло время передохнуть. Развалины цивилизации Трилекса оставались замороженными сотни тысяч лет, с того самого момента, как солнце этой планеты превратилось в сверхновую. Еще несколько минут задержки в этом здании библиотеки ничегошеньки не изменят. Он осторожно переступил через сетку красной ленты, обозначавшей область раскопа, чтобы посмотреть, в чем у Дейты дело.
– Итак, что не так на этот раз? – спросил он, хотя заранее побаивался ответа.
Дейта, которому не нужно было никакого защитного костюма, чтобы выносить холод планеты, был одет в стандартную служебную униформу. Встав, он стряхнул ледяные кристаллики с колен, и протянул трикодер, запечатанный в защитную оболочку.
– Эта патакская фиговина не так уж чертовски хороша, – объяснил он.
Затем он склонил голову, изучая выражение лица Лафоржа внутри шлема.
– В случае, если ты не быстро улавливаешь разговорный клингонский, я утверждал, что этот трикодер вследствие плохой конструкции больше не функционирует.
Лафорж взял трикодер из руки Дейты.
– Я уловил картину, Дейта. Но почему ты сразу не сказал об этом?
Дейта выглядел растерянным:
– Я сказал.
Затем он улыбнулся. Быстрые изменения в его поведении и настроении в эти дни были нормой – Лафорж это знал.
– А, – произнес Дейта. – я вижу, из чего может проистекать твоя растерянность. Мое первоначальное предложение было наполнено эмоциональным содержанием, указывающим на мое раздражение по поводу отказа трикодера. Возможно ты еще не начал воспринимать меня как эмоциональное создание.
Лафорж сделал глубокий вдох, затем открыл прозрачную крышку, защищавшую трикодер от экстремальных условий окружающей среды.
– Дейта, я признаю, что с тех самых пор, как ты установил тот чип эмоций, ты… поднабрался кой-чего, что начинаю воспринимать.
– Я разочаровываю тебя, Джорди?
Лафорж закатил глаза.
– Ты мой друг, Дейта. Ты не можешь меня разочаровать. Но было бы славно, если бы мы смогли вернуться к беседе без того, чтобы ты разговаривал так, словно у тебя вместо рта канализационный слив.
Дейта уставился куда-то вбок – признак того, что он производит доступ к самым глубинным своим банкам данных. Он насупился, даже явно содрогнулся.
– Это наиотталкивающий образ, Джорди. Но я не знаю, что ты этим хотел сказать.
Лафорж скреб кончиком большого пальца руки в перчатке внутри контейнера трикодера.
– Просто прекрати ругаться, Дейта.
– Но не будет ли это значить, что я подавляю свои эмоции? – теперь Дейта выглядел озадаченным. – Джорди, из моих сеансов с советником Трой, которыми я крайне наслаждался, я узнал, что такой образ действий может поставить под угрозу мое эмоциональное здоровье.
Лафорж с резким щелчком захлопнул коробочку трикодера. Сграбастал Дейту за руку и впихнул в нее трикодер.
– У тебя внутри под крышкой образовался ледяной нарост, который стал мешать рабочим поверхностям. Если бы ты хоть на секунду прекратил чертыхаться ради того, чтобы проверить, в чем проблема, ты бы не терял здесь наше время.
Дейта прищурил глаза и покосился на трикодер. Нажал несколько кнопок и счастливо улыбнулся, увидев получившиеся результаты.
– Джорди, ты крелданни-гений!
– Дейта!
– Джорди, ты считаешь, что я не выражаю свои эмоции должным образом?
– Не все время, Дейта. Но… иногда – да.
Рот Дейты скривился в страшенной гримасе.
– Я чувствую себя так… так плохо…
Внезапно Лафорж сообразил, что вот-вот произойдет. И он не хотел иметь с этим дело.
– Нет, Дейта. Не говори этого!
– Но я скажу, – андроид всхлипнул. – Я ранил твои чувства.
– Нет, Дейта! Не ранил! Я прекрасно себя чувствую! Я счастлив!
Лафорж схватил Дейту за плечи:
– Дейта, что угодно – но не плачь!!
Но было слишком поздно.
Системы симуляции эмоций, встроенные в андроидное тело Дейты, были одновременно и чувствительными и сильными. Дейта пока еще только открывал всю сложность путей, по которым они могли взаимодействовать. Слезы были одной из их многочисленных функций. Но не при пятидесяти по Кельвину.
Клубы водяного пара выплеснулись из глаз Дейты, едва молекулярные микронасосы выделили соленый раствор из его слезных желез. К сожалению, жидкость моментально замерзла в крайне холодной и разреженой атмосфере Трилекса.
Лафорж простонал, когда Дейта слепо зашарил вокруг руками. На его лице посверкивали две кристально-ледяные заплатки, по одной под каждой бровью.
– Джорди, – печально произнес андроид, – я сморозил свои веки.
– Ох, Дейта, – вздохнул Лафорж. – Только не снова.
Дейта проковылял к ящику с оборудованием и уселся на него так, словно его искусственные ноги подломились.
– Я такой неудачник, – сообщил он.
Лафорж покачал головой, и бросил взгляд на встроенные в шлем дисплеи состояния. У него оставалось кислорода еще на четыре часа. «Боузмен» вернется за ними меньше чем через два. У него не было никаких отговорок для того, чтобы не быть к своему другу поснисходительнее.