– Стань сюда! – приказал он.
Харп прижался к стене, поднял руки и широко расставил ноги.
– У меня нет оружия, – произнес он и, посмотрев вбок, на Мартина, добавил: – Вы не копы.
– Нам было бы стыдно, соври ты нам про оружие, – сказал Мартин.
Его молодой спутник обыскал Харпа и вытащил из кармана пачку денег.
– Ого, – удивился он. – Спасибо.
Харп промолчал.
– Предлагаю сделку, – сказал Мартин, когда Баттерс спрятал деньги. – Нам нужна от тебя кое-какая информация. Мы против тебя ничего не имеем. Но если будешь тупить, пеняй на себя. Так что тебе с нами лучше поладить.
– Что вам надо? – спросил Деймон Харп.
– Давай поднимемся наверх, – произнес Баттерс с мягким говорком уроженца Теннесси.
Харп покосился на него. Во внутреннем уголке левого глаза Баттерса виднелась татуировка – три темно-синие слезы[4]. «Ох-хо-хо», – мысленно вздохнул Деймон.
* * *Втроем они поднялись по лестнице. Южанин подталкивал Деймона пистолетом в спину. Второй прижимал пистолет к его виску. Оба напряглись, когда Харп начал открывать дверь.
Откуда-то из глубины квартиры раздался женский голос:
– Деймон, это ты?
Баттерс шагнул в сторону и бесшумно прошел по коридору. Мартин остался с Харпом. Из-за угла появилась женщина. Она вздрогнула, когда к ней подскочил Баттерс. Он схватил ее за руку, показал пистолет и приказал:
– Молчи!
Женщина не произнесла ни звука.
Через пять минут Харп и его подружка были крепко привязаны к стульям. Руки женщины лежали на коленях, туловище и плечи – примотаны к спинке стула скотчем. В рот ей засунули носок, который закрепили, обмотав лицо двумя-тремя слоями того же скотча. Женщина испуганно переводила взгляд темных глаз с Харпа на того из белых мужчин, который оказывался в поле ее зрения.
Мартин и Баттерс проверили квартиру. Изнутри площадка перед входной дверью оказалась заблокирована штабелями картонных коробок из-под бытовой техники, выполнявших роль своего рода сигнализации и буфера на тот случай, если в квартиру попытается войти полиция. В то же время, при необходимости, коробки позволяли легко выйти через дверь на улицу.
Баттерс проверил две спальни, но не нашел там ничего интересного, за исключением коллекции виниловых джазовых пластинок на тридцать три оборота.
– Чисто, – сообщил он, вернувшись к входной двери.
Мартин сел на третий стул и, упираясь коленями в колени Харпа, произнес:
– Ты наверняка знаком с такими людьми, как мы. Встречался с ними в тюряжке. Нам плевать на черномазых, и мы с радостью перережем тебе глотку. Но пока нам это не нужно. Нам нужно, чтобы ты познакомил нас со своим корешем.
– С которым? – уточнил Деймон.
– С тем копом, который тебя крышует.
Харп попытался изобразить удивление.
– Нет никакого копа.
– Мы знали, что ты станешь упираться, но у нас времени в обрез, – сказал Мартин. – Сейчас мы продемонстрируем тебе нашу… э-э-э… искренность, – осторожно подбирая слова, добавил он. – Слегка покромсаем твою подружку.
– Мать твою! – процедил Харп, ни к кому конкретно не обращаясь. Скорее это было выражение собственного бессилия.
Мартин так это и воспринял. Женщина испуганно выпучила глаза и затряслась от ужаса. Мартин, не поворачиваясь, бросил через плечо:
– Ансель, поищи-ка на кухне нож.
На улице перед прачечной не было ни души, что с радостью отметили оба – и Мартин, и Баттерс. Потому что Харп сразу не заговорит, и на какой-то миг даже при закрытых окнах на улице могут услышать заглушенный кляпом вопль Жасмин.
* * *Тюрьма штата Мичиган приставила к Дику Лашезу только одного конвоира. Лашез отмотал четыре года из девяти и хорошим поведением заслужил репутацию заключенного, не склонного к побегу. Этак он может выйти на свободу уже через пару лет. На него надели наручники и кандалы, и вместе с конвоиром Уэйном Сэндом отправили самолетом в О-Клер. Это было вечером, через восемь дней после перестрелки в Миннеаполисе.
Во время полета Уэйн Сэнд читал роман Маргарет Аллан «Последний мамонт». Ему нравились такие книжонки про доисторические времена, волшебство и прочую хрень подобного рода. «Живи я в те дни, наверняка был бы вождем какого-нибудь племени, – думал Сэнд. – В любом случае был бы крутым парнем».
Лашез уткнулся в журнальчик про искусство татуировки. Он и сам был весь в татухах. На обеих накачанных в спортзале руках красовались изображения суперженщин из научно-фантастических комиксов, с сиськами размером с футбольный мяч и львиной гривой волос, а также орлов, тигров, кинжалов и драконов. Здесь же были четыре имени. Два на правой руке – Кэнди и Джорджи. Два на левой – Харли и Дэвидсон.
Эти татуировки были сделаны еще на воле, в тату-салоне. Спину и ноги украшали другие картинки. Эти уже были сделаны в тюрьме с помощью иглы от швейной машинки и пасты из шариковой ручки. Этим татуировкам недоставало утонченности, зато в них чувствовалась некая грубая мощь, которая была по душе Дику Лашезу. Чисто эстетическое суждение.
Когда шасси самолета коснулись земли, Лашез отложил журнал в сторону и посмотрел на Сэнда.
– Как насчет «Макдачницы»? Парочки биг-маков?
– Может быть. Только не пытайся сбежать, – недовольным тоном произнес конвоир.
Уэйн Сэнд был обрюзгший, малоприятный тюремный бюрократ. Сегодня он вам улыбается, а завтра ни за что ни про что вкатит карцер. Он наслаждался своей властью, хотя имелись среди начальства личности и похуже. Когда самолет приземлился, Сэнд вывел Лашеза из салона и приковал цепью к сиденью взятого напрокат «Форда».
– Так как насчет «Мака»? – снова спросил Лашез.
Сэнд на секунду задумался.
– Нет. Хочу поскорее добраться до мотеля. Там по телику вечером будут показывать матч.
– Может, все-таки для начала в «Макдоналдс»?
– Заткнись! – рявкнул Сэнд с привычной бесцеремонностью тюремщика.
На ночь он оставил Лашеза в тюрьме округа О-Клер, а утром посадил заключенного в машину и отвез на похороны в Колфакс. Мать Лашеза ждала на крыльце похоронного бюро Логана. Рядом с ней была Сэнди Дарлинг, сестра Кэнди. Неподалеку, с работающим мотором, стояла машина шерифа. В салоне, читая газету, сидел помощник шерифа.
* * *Эми Лашез производила впечатление типичной провинциалки: полная, коротко стриженная черноглазая брюнетка с жирной кожей и тоненькой ниточкой усиков – в черном платье с белым воротничком, поверх которого накинута синяя нейлоновая парка. На голове шляпка в стиле 1930-х, украшенная черной траурной вуалью, свисавшей на лоб.
Сэнди Дарлинг была ей полной противоположностью. Маленькая, стройная. Квадратный подбородок, узкое, обветренное лицо. В уголках глаз, несмотря на молодость, тонкая сеточка морщинок. Сэнди исполнилось двадцать девять, ее сестра была на четыре года старше. Тоже блондинка, как и Кэнди, однако волосы подстрижены коротко, в ушах простые жемчужные сережки.
Но если у Кэнди цвет лица был как у типичной висконсинской фермерши, то нос и лоб ее младшей сестры щедро усыпали веснушки. Поверх длинного черного платья Сэнди надела черное шерстяное пальто. На руки натянула черные кожаные перчатки, а из-под платья виднелись черные ковбойские сапожки с серебряными мысками. Голову венчала белая ковбойская же шляпа.
Когда машина подъехала, Эми Лашез спустилась с крыльца. Сэнди Дарлинг осталась стоять на прежнем месте, крутя в руках шляпу. Уэйн Сэнд отомкнул замок, вылез из салона и встал между Эми и дверцей автомобиля. Открыв ее, он выпустил наружу Дика.
– Это моя мать, – сказал Дик Сэнду.
Лашез отличался высоким ростом. Широкие массивные плечи, глубоко посаженные черные глаза, длинные волосы, впалые щеки, поросшие густой щетиной, давно превратившейся в бороду. Крепкие и толстые, как сосиски, пальцы. Наряди его в мантию, перед вами был бы вылитый пророк Иеремия.
– Понял, – отозвался Сэнд и повернулся к Эми: – Я должен проверить вашу сумочку.
Помощник шерифа вылез из машины и кивнул Сэнду. Эми протянула ему свою сумочку.
– Все в порядке? – спросил помощник.
– Да, конечно, – ответил Сэнд и подошел ближе, чтобы поболтать. Лашез никуда не денется.
* * *Эми поцеловала сына в щеку сухим поцелуем.
– Они застрелили их, как собак, – сообщила она.
– Я знаю, мама, мне рассказали, – ответил Дик.
Посмотрев на стоящую на крыльце Сэнди Дарлинг, он коротким кивком поздоровался с ней.
– Их подставили, – добавила Эми и сморщила нос, как бы подчеркивая смысл своих слов. – Этот козел Дуэйн Кейл, должно быть. Это он подставил их. С ним самим ничего. Лишь несет какую-то чушь. Он расскажет копам все, что им нужно. Набрешет, как пес.
– Знаю, – повторил Дик.
Мать была не шутку озабочена, ведь Кэнди после налетов иногда отстегивала ей деньжат.
– И что ты будешь делать? – требовательно спросила Эми. – Ведь это были твоя сестра и твоя жена.
Она крепко схватила сына за руку и изо всех сил сжала.
– Знаю, мама, – в третий раз повторил Дик. – Но пока я мало что могу сделать. – Он поднял руки, чтобы мать увидела наручники.
– Это же надо, – простонала Эми, не отпуская сына. – Наплевать на все. Знай себе отдыхает в своей теплой камере, где его кормят и поят…
– Пойдем в часовню, – оборвал ее Дик. – Я хочу посмотреть на них.
Эми отпустила сына и сделала шаг назад.
– Они в закрытых гробах, – пояснила она.
– Гробы можно открыть, – угрюмо возразил Дик.
Сэнди по-прежнему стояла на крыльце, наблюдая за встречей матери и сына. Затем развернулась и вошла внутрь.
* * *Логан, директор похоронного бюро, был невысокий, лысеющий человечек с неаккуратными, как будто проеденными молью усами. Лицо серое, нездоровое, а вот руки, напротив, красные. Разговаривая, Логан постоянно потирал их так, будто мыл под струей воды.
– В подобном случае, мистер Лашез, мы не можем отвечать за конечный результат, – сказал он, нервно поглядывая на закованные в наручники запястья Дика.
– Откройте гробы, – приказал Дик.
Логан послушно оттянул защелки на крышках гробов и отступил в сторону. Лашез подошел ближе и поднял крышки.
Кэнди, его жена. Ее убили несколькими выстрелами, но пулевые отверстия в теле скрыты погребальным платьем. Правда, след пули, попавшей в нос, виден. Нос подправлен руками гримера, восстановлен заново какой-то пастой. В остальном Кэнди выглядела такой же красивой, как в тот день, когда Дик впервые увидел ее в универмаге «Уолмарт». Лашез смотрел на нее целую минуту. Он подумал, что мог бы проронить хотя бы одну слезинку. Но так и не проронил.
Джорджи выглядела хуже. Она получила по меньшей мере три пули в лицо. Хотя работники похоронного бюро постарались придать ей пристойный вид и по возможности сшить разорванные ткани, было ясно, что с черепом Джорджи сделать почти ничего не удалось. Тело, лежащее в гробу, напоминало живую Джорджи не больше, чем пластмассовая кукла. Его сестра.
Дик вспомнил одно далекое Рождество, когда у них в доме стояла елка. Ему тогда было лет девять или десять. Кто-то подарил сестре пижаму с пришитыми к ней носочками, и она очень радовалась такому подарку.
– Мои носочки, – твердила Джорджи. – Мои ножки будут в носочках.
С тех прошло двадцать пять лет, и вот она перед ним: голова – словно футбольный мяч… Дику вновь захотелось расплакаться, и вновь глаза остались сухими.
Логан, с бледным лицом, откашлялся и произнес:
– Мистер Лашез!
Дик кивнул.
– Вы все сделали, как надо. Где священник?
– Должен быть здесь. Подойдет с минуты на минуту.
Обрадованный похвалой, Логан энергично потер руки. Дику они почему-то напомнили воробьев у кормушки.
– Можно мне побыть здесь до начала отпевания? – спросил Лашез. – Хочу проститься с ними. Не хочу разговаривать с матерью.
– Понимаю вас, – отозвался Логан. Он действительно понимал, потому что уже пообщался с Эми Лашез после того, как к нему по распоряжению судебно-медицинского эксперта округа Хэннепин доставили оба мертвых тела. – Мы перенесем Кэнди и Джорджи в часовню. Когда появится преподобный Пайл, я вернусь сюда и позову вас.
– Отлично, – кивнул Дик. – У вас есть здесь торговый автомат с кока-колой?
– Да, есть, в служебном помещении, – ответил Логан.
– Хочу колы. Я вам заплачу.
– Нет-нет, в этом нет необходимости.
Дик посмотрел на своего конвоира.
– Хочешь колы, Уэйн? Я куплю тебе.
Сэнд выпивал в день пятнадцать банок диетической колы без кофеина, и, если не получал в какой-то час нужную дозу, у него начинала болеть голова. Лашез это знал.
– Валяй, – ответил тюремщик. – Кола – вещь хорошая.
– Тогда я отдам распоряжения, – сказал Логан. – Автомат с колой вон там. За этой дверью.
И он махнул рукой в сторону двери с табличкой «Служебное помещение».
* * *Комната, что располагалась за дверью со скромной табличкой «Служебное помещение», была до потолка завалена картонными упаковками от гробов. Здесь же хранились с десяток сложенных зеленых тентов, предназначенных для дождливых дней, автопогрузчик и верстак. Автомат с колой стоял прямо перед дверью: старомодный, красного цвета кулер, который открывался сверху. В нем лежали примерно дюжина банок классической колы и пара банок колы диетической, «прохлаждавшихся» в ледяной воде глубиной пять дюймов.
– Достань мне диетическую, – заявил Сэнд, заглянув в воду.
Он следил за своим весом.
Лашез запустил руку в кулер и достал банку обычной и банку диетической колы. Когда он вновь повернулся лицом к Сэнду, из-за стопки тентов бесшумно появился Чокнутый Ансель Баттерс с пистолетом в руках. А в следующий миг он приставил дуло к голове тюремщика:
– Не рыпаться!
Сэнд застыл на месте и посмотрел на Лашеза:
– Только не делай мне больно, Дик.
– Давай ключи! – потребовал тот.
– Ты совершаешь ошибку, – произнес Сэнд, выпучив от испуга глаза.
«Сейчас он грохнется в обморок», – подумал Лашез.
– Гони ключи или пеняй на себя! – рявкнул Баттерс. Его голос напоминал скрежет напильника по медной трубе.
Сэнд дрожащими пальцами вытащил из кармана ключи, и Дик протянул ему руки. Освободившись от наручников, Лашез помассировал запястья, взял у Сэнда ключи и снял с ног кандалы.
– Помощник шерифа по-прежнему в машине? – спросил он у Баттерса.
– Когда я входил, он был там, – ответил Баттерс. Вытащив из кармана куртки пятизарядный револьвер «бульдог» сорок четвертого калибра, он протянул его Дику: – Держи своего «пса».
– Спасибо. – Лашез сунул револьвер себе за пояс. – На чем ты приехал?
– На пикапе Билла. Он ждет за углом.
– Маман тебя видела?
– Нет, ты что. Меня никто не видел.
Лашез подошел к Сэнду и слегка его развернул.
– Отлично, Уэйн. Я сейчас надену на тебя наручники. И ни звука, потому что если ты пикнешь прежде, чем мы уберемся отсюда, мы вернемся и кое-что с тобой сделаем.
– Я буду молчать, – пролепетал тюремщик, дрожа от страха.
– Боишься? – спросил Лашез.
– Боюсь.
– Это хорошо – значит, не станешь делать глупостей, – сказал Дик.
Защелкнув на руках Сэнда наручники, он приказал:
– Ложись!
Сэнд неуклюже лег на пол. Сзади подошел Баттерс и пять-шесть раз обмотал скотчем ему ноги. Когда он закончил, Дик забрал рулон скотча и, надавив коленом тюремщику на спину, заклеил ему рот, трижды обмотав вокруг головы липкую ленту. Затем снова повернулся к Баттерсу:
– Дай-ка мне свой нож.
Баттерс протянул ему черную «выкидушку». Сэнд испуганно заерзал под коленом Лашеза.
Дик схватил тюремщика за волосы и приподнял ему голову выше:
– Зря ты не купил мне биг-мак.
Он ударил Сэнда лицом об пол, затем еще раз.
– Дебил!
И снова приподнял его голову, чтобы взглянуть на выпученные от ужаса глаза Сэнда.
– Знаешь, как свиньям перерезают горло?
– Нам пора! Делаем ноги! – произнес Баттерс. – Нельзя нам тут больше оставаться.
Сэнд задергался и что-то испуганно промычал.
Лашез на миг отпустил голову жертвы, наслаждаясь ее страхом, после чего полоснул Сэнда по горлу, распоров его от уха до уха. На бетонный пол фонтаном брызнула кровь. Сэнд снова задергался, но Лашез врезал ему в спину коленом. Сэнд затих. Тот глаз, что был повернут к Лашезу, начал мутнеть.
– Пора валить отсюда, – напомнил Баттерс.
– М…ла, – произнес Лашез.
Он отпустил голову тюремщика и вытер нож о его куртку, затем сложил и протянул Баттерсу.
– Представляю, как им придется тут повозиться, чтобы вытереть кровищу, – заметил тот, глядя на мертвое тело. – Ненавижу кровь на бетонном полу.
– Мы пришлем им карболки, – глумливо пообещал Лашез. – Пошли!
– Можно подумать, она им поможет, – отозвался Баттерс, когда они направились к выходу. – Им ничего не поможет. Пятна все равно останутся, да и вонять долго будет.
* * *Они вышли через дверь на задний двор похоронного бюро. Баттерс сел на водительское сиденье. Его тощее, осунувшееся лицо с длинным, как у дятла, носом, обрамляли светлые патлы. Лашез устроился на полу салона перед пассажирским сиденьем.
Когда выехали на улицу, он приподнялся и посмотрел назад, на заведение Логана. Машина помощника шерифа стояла на прежнем месте. О случившемся пока еще никто не знал, но в любом случае следует поторопиться, потому что через пару минут за ними точно бросятся в погоню.