– Туда есть два пути, – сказал Крейклин, хмуро глядя вперед.
Солнце на мгновение ярко засветилось в вышине, позолотив водяные пары над отрядом и по сторонам от него. Палуба под их ногами была расчерчена под какую-то игру или спортивное состязание. С одной стороны из тумана показалась башня; клочья и вихри пара двигались, как громадные руки, снова затеняя солнце. Тень от башни рассекла дорожку перед ними.
– Мы разделимся. – Крейклин оглянулся. – Я пойду сюда с Авигером и Джандралигели. Хорза и Ламм, вы пойдете здесь. – Он указал в другую сторону. – Этим путем вы выйдете на один из боковых корабельных носов. Смотрите внимательно, что-нибудь там обязательно найдете. – Он коснулся клавиши на запястье. – Йелсон?
– Здесь, – ответила Йелсон по интеркому.
Втроем они – Йелсон, Вабслин и Доролоу, – подняли лебедкой тело Ленипобры на шаттл, а затем последовали за остальными.
– Так, – сказал Крейклин, глядя в один из экранов шлема, – ты от нас всего в трех сотнях метров.
Он развернулся в ту сторону, откуда они пришли. Теперь там, позади, в двух-трех километрах от них, были видны несколько башен, начинавшихся преимущественно на более высоких уровнях. «Олмедрека» все больше и больше открывалась их взорам. Туман лениво струился вокруг них среди безмолвия.
– О да, – сказал Крейклин. – Я тебя вижу. – Он помахал рукой.
Три маленькие фигурки вдалеке, у края громадной чаши, заполненной туманом, помахали в ответ.
– Я тебя тоже вижу, – сказала Йелсон.
– Когда доберетесь до места, где мы сейчас стоим, забирайте влево на другой боковой нос. Там есть вспомогательные лазеры. Хорза и Ламм будут…
– Да, мы слышим, – сказала Йелсон.
– Отлично. Мы сможем подогнать шаттл поближе, может быть, прямо к тому месту, где найдем что-нибудь. Вперед. Смотрите в оба.
Крейклин кивнул Авигеру и Джандралигели, и они двинулись дальше. Ламм и Хорза переглянулись, а потом двинулись в направлении, указанном Крейклином. Ламм сделал знак Хорзе, чтобы тот выключил передатчик коммуникатора и поднял щиток шлема.
– Стоило подождать немного, и мы могли бы сразу посадить шаттл туда, куда нужно, – сказал он сквозь открытый щиток.
Хорза согласно кивнул.
– Безмозглый ублюдок, молокосос, – сказал Ламм.
– Кто? – спросил Хорза.
– Мальчишка. Взял и спрыгнул с этой платформы.
– Гм-м-м.
– Знаешь, что я собираюсь сделать? – Ламм поглядел на мутатора.
– Что?
– Я собираюсь вырезать язык у этого безмозглого ублюдка, у этого молокососа, вот что я собираюсь сделать. Татуированный язык, наверно, чего-то да стоит, как ты думаешь? Этот ублюдок все равно мне был должен. Что скажешь? Сколько за него могут дать?
– Понятия не имею.
– Безмозглый ублюдок… – пробормотал Ламм. Они шли по палубе, уклоняясь от своего прежнего курса, который вел прямо вперед. Сказать точно, куда они идут, было затруднительно; если верить Крейклину – в направлении одного из боковых носов, которые торчали, как громадные бушприты. Раньше они служили причалами для лайнеров, которые в лучшие годы мегакорабля курсировали между ним и берегом, работая как экскурсионные и посыльные суда.
Они прошли мимо места, где недавно, как видно, случилось боевое столкновение – оплавленные лазером обломки, разбитое стекло и разодранные куски металла валялись в жилой секции; оборванные занавески и полусодранные обои трепыхались на ветру, создаваемом движением корабля. По сторонам стояли два разбитых небольших автомобиля. Под ногами хрустели осколки. Не задерживались и две другие группы, которые, судя по их сообщениям и переговорам, неуклонно продвигались вперед. Впереди по-прежнему была огромная густая туча, она не рассеивалась и не снижалась, и теперь отряд от нее отделяло всего два-три километра, хотя расстояние тут оценить было трудно.
– Мы пришли, – сказал наконец Крейклин; голос его трескуче прозвучал в наушниках Хорзы.
Ламм включил свой канал передачи.
– Что? – Ламм недоуменно посмотрел на Хорзу, который пожал плечами.
– Вы что там отстали? – сказал Крейклин. – Нам пришлось идти дальше. Мы на центральном носу, а он длиннее, чем тот, на котором вы.
– Пошел ты к черту, Крейклин, – вставила Йелсон; она входила в другую команду, которая должна была двигаться к носу второго борта.
– Что? – переспросил Крейклин.
Ламм и Хорза остановились, слушая разговор по своим наушникам. Снова раздался голос Йелсон:
– Мы дошли до конца корабля. Я даже думаю, что мы теперь находимся за пределами основного корпуса… на каком-то крыле или выступе… Но тут нет никакого бокового носа. Ты послал нас не в ту сторону.
– Но ты… – начал было Крейклин, но его голос был перекрыт другим.
– Крейклин, черт побери, ты послал нас на передок, а у борта находишься ты! – прокричал Ламм в микрофон своего шлема.
Хорза пришел к тому же выводу. Именно поэтому они все еще не дошли до назначенной цели, а группа Крейклина добралась до носа корабля. Несколько секунд капитан «Турбулентности чистого воздуха» молчал, потом откликнулся:
– Черт, наверно, ты прав. – Они услышали, как он вздохнул. – Пожалуй, вам с Хорзой нужно продолжать движение. Я пришлю к вам кого-нибудь, как только мы осмотримся. Я тут вижу что-то вроде галереи и много прозрачных блистеров, где могут находиться лазеры. Йелсон, возвращайся назад – к месту, где мы разделились, – и сообщи мне, когда доберешься. Посмотрим, кто первым найдет что-нибудь полезное.
– Просто хер знает что, – сказал Ламм и зашагал в туман.
Хорза последовал за ним, проклиная скафандр, который натирал ему кожу.
Ламм и Хорза некоторое время продолжали движение, потом Ламм остановился для осмотра нескольких залов, которые уже были разграблены. Лоскуты тонкой материи, зацепившись за осколки стекла, трепыхались вокруг них, как облака. В одном из помещений Хорза и Ламм увидели богатую деревянную мебель; в углу лежали разбитая голографическая сфера и стоял аквариум размером с комнату, полный разлагающихся разноцветных рыб и шикарной одежды. Переплетясь между собой, они плавали на поверхности, точно экзотические водоросли.
По коммуникатору Хорза и Ламм слышали переговоры остальных членов группы Крейклина – те нашли, как им казалось, дверь, ведущую в галерею, и надеялись обнаружить лазеры внутри тех самых прозрачных блистеров. Хорза сказал Ламму, что лучше не терять времени; они вышли из зала на палубу и двинулись в прежнем направлении.
– Эй, Хорза, – сказал Крейклин, когда мутатор и Ламм вошли в длинный туннель, освещенный призрачным солнечным светом, проникавшим сквозь туман и матовые панели потолка, – этот игольчатый радар толком не работает.
– Что с ним такое? – не останавливаясь, спросил Хорза.
– Сигнал не проходит через тучу, вот что с ним такое.
– У меня не было случая… Постой, что ты хочешь сказать?
Хорза остановился в коридоре. Он почувствовал, как внутри у него все похолодело. Ламм не остановился и удалялся от Хорзы вдоль по коридору.
– Он мне дает расстояние до этого чертова облака, которое прямо впереди нас и примерно в километре сверху. – Крейклин рассмеялся. – Но это не стена Окаймления, точно, и я вижу, что это туча, и она ближе, чем показывает радар.
– Где ты сейчас? – раздался голос Доролоу. – Ты нашел там лазеры? Как насчет этой двери?
– Нет, это что-то вроде солярия, – сказал Крейклин.
– Крейклин! – закричал Хорза. – Ты уверен насчет показаний радара?
– Уверен. Он показывает…
– Тут, черт побери, и солнца-то нет, какой еще солярий… – раздался чей-то голос, видимо случайно попавший в эфир и не предназначенный для общего канала.
Хорза почувствовал, как пот капает у него со лба. Что-то тут было не так.
– Ламм! – закричал он. Тот успел удалиться по коридору метров на тридцать и на ходу повернул голову. – Возвращайся! – прокричал Хорза.
Ламм остановился.
– Хорза, тут не может быть ничего…
– Крейклин! – На сей раз это был голос Миппа с шаттла. – Тут был кто-то еще. Я только что видел, как в воздух поднялся другой аппарат, где-то за площадкой, на которую мы сели. Они теперь улетели.
– Хорошо. Спасибо, Мипп, – сказал Крейклин спокойным голосом. – Слушай, Хорза, судя по тому, что я вижу отсюда, нос, на котором находишься ты, только что исчез в облаке, так что это облако, а не что другое… Черт, мы все видим, что это просто облако. Не…
Корпус корабля под ногами Хорзы дрогнул. Мутатор пошатнулся. Ламм недоуменно посмотрел на него.
– Ты почувствовал? – прокричал Хорза.
– Почувствовал что? – сказал Крейклин.
– Крейклин, – снова раздался голос Миппа. – Я что-то вижу…
– Ламм, возвращайся скорее! – прокричал Хорза в воздух и в микрофон своего шлема.
Ламм оглянулся. Хорзе показалось, что он продолжает ощущать дрожь палубы у себя под ногами.
– Ламм, возвращайся скорее! – прокричал Хорза в воздух и в микрофон своего шлема.
Ламм оглянулся. Хорзе показалось, что он продолжает ощущать дрожь палубы у себя под ногами.
– Что ты там почувствовал? – сказал Крейклин. Теперь в его голосе слышалось раздражение. Включилась и Йелсон.
– Мне показалось, я что-то почувствовала. Ничего особенного. Но слушайте, такие штуки не должны… они не должны…
– Крейклин, – сказал Мипп более взволнованным голосом, – кажется, я вижу…
– Ламм!
Хорза теперь шел обратно по длинному туннелю. Ламм оставался на месте, и вид у него был неуверенный.
Хорза услышал что-то – странное урчание, напомнившее ему звук реактивного или ядерного двигателя, услышанный с большого расстояния. Но это не было ни тем ни другим. Еще он чувствовал что-то у себя под ногами то самое дрожание и еще какую-то силу, инерцию, которая словно бы тащила его вперед, к Ламму, к носу корабля, так, будто он находился в слабом поле или…
– Крейклин! – послышался крик Миппа. – Я вижу! Вот оно! Я… ты… я тебе. – Голос его захлебнулся.
– Слушайте, успокойтесь вы там все.
– Я что-то чувствую… – начала Йелсон.
Хорза тяжело побежал назад по коридору. Ламм, который тоже начал двигаться в обратном направлении, увидев, как Хорза бежит, остановился и упер руки в бока. Вдали в воздухе раздавался рокочущий звук, словно шумел высоченный водопад.
– Я тоже что-то чувствую, будто…
– Что там кричал Мипп?
– Мы врезались во что-то! – на бегу прокричал Хорза.
Рокот приближался, с каждой секундой становясь все громче.
– Лед! – Это был голос Миппа. – Я приведу к вам шаттл! Бегите. Это ледяная стена! Нейсин! Где ты? Нейсин! Я должен…
– Что?
– ЛЕД?
Рокот стал еще громче, по коридору вокруг Хорзы пронесся гул. Несколько матовых панелей в потолке треснули и упали на пол перед ним. Часть стены внезапно выломалась, едва не задев Хорзу. В уши ему ударил шум.
Ламм оглянулся и увидел, что конец коридора движется на него – вся концевая секция постепенно сжималась, скрежеща, и наступала на него со скоростью бегущего человека.
Со всех сторон доносились крики. В наушниках Хорзы раздавались неразборчивые голоса, но по-настоящему он слышал только нарастающий грохот у себя за спиной. Палуба под его ногами коробилась и содрогалась, словно весь гигантский корабль превратился в здание, сокрушаемое землетрясением. Панели и пластины, из которых состояли стены коридора, прогибались, пол местами дыбился, потолочные панели трескались и падали одна за другой. И все это время какая-то сила влекла Хорзу назад, замедляя скорость бега, словно во сне. Он выбежал из коридора, слыша невдалеке за собой крики Ламма.
– Крейклин, ты безмозглый сукин сын, ублюдок! – вопил Ламм.
Голоса жалобно завывали в наушниках, сердце Хорзы бешено колотилось. Приходилось напрягаться изо всех сил, чтобы передвигать ноги, но рев все равно приближался, становясь громче. Хорза пробежал мимо пустого зала, где недавно видел развевающиеся полотнища. Крыша там начала складываться, палуба – наклоняться, голографическая сфера выкатилась в сминаемое окно. Рядом с Хорзой струя воздуха выбила крышку люка, и та пролетела мимо него вместе с другими обломками. Хорза пригнулся на бегу, по скафандру застучали осколки. Палуба под ним наклонилась и выгнулась, и он заскользил по ней. За спиной он слышал вопли бегущего Ламма, который все выкрикивал по интеркому проклятия в адрес Крейклина.
Шум за спиной у Хорзы напоминал рев гигантского водопада, грохот тектонического сдвига, продолжительного взрыва или извергающегося вулкана. Уши у него болели, мысли метались – он был ошеломлен масштабом происходящего. Ряд окон в стене прямо перед ним побелел, потом взорвался навстречу ему, забрасывая скафандр облачками мелких колючих осколков. Хорза снова опустил голову и ринулся к двери.
– Сука-сука-сука! – ревел Ламм.
– … не прекращается!
– … сюда!
– Хорза-а-а!…
Голоса сливались в его наушниках. Теперь он бежал по ковру в широком коридоре. Открытые двери ходили ходуном, световые приборы в потолке вибрировали. Внезапно в двадцати метрах перед ним хлынул поток воды и понесся по коридору. На секунду Хорзе показалось, что он находится на уровне моря, хотя и знал, что это невозможно. Когда он подбежал к тому месту, где била вода, то увидел, как, пенясь и бурля, она устремляется вниз по проему широкой винтовой лестницы, а сверху течет лишь несколько струек. Сила инерции корабля, медленно теряющего скорость, вроде бы уменьшилась, но рев вокруг Хорзы продолжался. Он терял силы, бежал словно в оцепенении, пытаясь сохранить равновесие, между тем как коридор вокруг него трясся и коробился.
Хорза почувствовал встречный порыв воздуха; мимо него, точно цветастые птицы, пролетели листы бумаги, куски пластика.
– … сука-сука-сука…
– Ламм…
Впереди был виден дневной свет, просачивавшийся через широкие застекленные окна прогулочной палубы. Он перепрыгнул через какие-то широколистные растения в больших горшках и приземлился, ломая их, на несколько хрупких стульев вокруг небольшого столика.
– … безмозглый сучий…
– Ламм, заткнись! – раздался голос Крейклина. – Мы из-за тебя не слышим…
Ряд окон впереди побелел, трескаясь наподобие льда, потом стекла разлетелись на части. Хорза нырнул, минуя этот участок палубы, и приземлился на осколках, разбросанных по палубе внизу. Окна за ним стали медленно сжиматься, как громадные рты.
– Ты сука, ублюдок…
– К черту его, меняем канал! Переходим на…
Хорза поскользнулся на осколках и чуть не упал.
Теперь в шлемофоне был слышен только голос Ламма – сплошные проклятия, которые почти целиком тонули в оглушительном реве разрушения у них за спиной. Хорза оглянулся всего на секунду и увидел, как Ламм выпрыгивает из схлопывающейся пасти окна, а потом спешит дальше по палубе, падая, перекатываясь, снова вставая и по-прежнему не выпуская из рук ружья; Хорза отвернулся. Только в этот момент он понял, что при нем ружья уже нет – видимо, обронил, но где и когда, он вспомнить не мог.
Хорза двигался все медленнее. Он был силен и в хорошей форме, но искусственная гравитация Вавача, превышающая стандартную, и неудобный скафандр брали свое.
На бегу (погружаясь в некое подобие транса и тяжело дыша через широко открытый рот) Хорза пытался сообразить, как близко они подошли к носу, как долго под давлением огромной массы корабля будут разрушаться передние отсеки, врезаясь всем своим миллиардом тонн в то, что, видимо, было (если именно оно скрывалось за тучей, которую все видели ранее) гигантским плитообразным айсбергом.
Хорза, словно во сне, видел вокруг себя корабль, все еще окруженный тучами и окутанный туманом, но сверху его освещали лучи золотистого солнца. Башни и шпили, казалось, остались на своих местах, вся огромная надстройка продолжала двигаться вперед, в ледяную глыбу – километры мегакорабля за ними давили на носовую часть всей своей титанической инерцией. Хорза бежал по игровым полям, мимо серебристых палаток, раздуваемых ветром, мимо сваленных в кучу музыкальных инструментов. Впереди он видел громадную многоярусную стену других палуб, над ними раскачивались и вибрировали мостики, – их направленные к носовой части опоры, теперь невидимые для Хорзы, приближались к наступающей волне разрушения и поглощались стихией. Он увидел, как палуба с одной стороны обвалилась в туманную пустоту. Палуба под его ногами начала дыбиться; перед Хорзой, хотя и медленно, образовывался бугор метров пятнадцать в высоту, и он теперь пытался преодолеть этот склон, который с каждой секундой становился все круче. Слева от него разрушился подвесной мост, закрутились оборвавшиеся провода, и мост исчез в золотистом тумане. Шум падения моста потерялся в жутком грохоте, давившем Хорзе на уши. Ноги его заскользили на уклоне, он упал, тяжело приземлился на спину и повернулся посмотреть, что у него за спиной.
Мегакорабль «Юлмедрека» неумолимо шел навстречу собственной гибели в мешанине обломков и льда, расплющиваясь о безупречно белую стену, поднимавшуюся выше, чем самые высокие шпили корабля. Это напоминало громаднейшую во Вселенной волну, выполненную из металлического лома, сотворенную из крошащегося хлама. За этой волной и вокруг нее, над ней и в ней с утеса замерзшей воды громадными, неторопливыми пластами обрушивались каскады сверкающего, сияющего льда и снега. Хорза наблюдал этот катаклизм, а потом начал соскальзывать в него с накренившейся палубы. Слева медленно падала огромная башня, склоняясь перед волной разрушения, как раб перед хозяином. Хорза почувствовал, как в его глотке зарождается крик, когда палубы и ограждения, стены и перегородки, среди которых он только что находился, начали сжиматься, надвигаясь на него.
Он перекатился через плывущие, скользящие осколки и обломки к согнувшемуся ограждению на краю палубы, нащупал это ограждение, уцепился за него обеими руками, обвил ее одной ногой и перекинулся на другую сторону.