Раздались голоса:
– Сбежал, когда мы спали!
– Наверно, и корабль на мель посадил нарочно!
– Конечно! Он же сам сказал, что места эти хорошо знает!
– Черт с ним, Игнатием! Заделаем пробоину и еще добудем и золота, и серебра!
Однако, когда осмотрели трюм, поняли, что разворотило все днище и ни о каком ремонте не может быть и речи. Недаром предводитель сбежал, он это знал еще вчера!
Из палубы и верхней части судна построили плот, переправились на берег. Там пираты разбрелись кто куда. Олег и Немирка пошли вдоль моря в северном направлении, рассчитывая, что рано или поздно наткнутся на какой-нибудь порт. Так оно и вышло. С десяток дней, где дорогами, где тропками пробирались от селения к селению и, наконец, прибыли в город Смирна, откуда попутным кораблем отплыли в Константинополь.
IX
К причалу Константинополя встали утром. Приятно было после многодневного плавания вновь оказаться на твердой земле. Они шли по пристани, и их слегка покачивало, им все казалось, что под ногами зыбкая, водяная масса моря, и они по привычке ставили ноги пошире.
– Сначала попробуем разыскать корабль, который идет в Тмутаракань, – сказал Олег.
Это оказалось делом нелегким. Сотни судов стояли возле причала, терлись бортами один возле другого. Из каких стран только их не было! Попадались посудины и из Руси, но или киевские, или новгородские, или из других городов, но только не из Тмутаракани.
Наконец напали на тот, который был им нужен.
– Когда обратно собираетесь? – спросил Олег.
– Ишь какой прыткий! – весело ответил один из моряков. – Только причалили, а он уж обратно наладил. Подожди, вот как наш купец расторгуется да товар закупит для Руси, вот тогда и поплывем.
– Много ли ваш хозяин тратит времени на распродажу?
– Когда как. Иногда месяц, иногда больше, а бывает, и за неделю управляется. Наведывайтесь, не ошибетесь.
– Делать нечего, Немирка, – говорил Олег, когда они вышли из пристани, – придется искать какое-нибудь жилье.
Они стали подниматься по замощенной камнем улице к центру города, спрашивая у встречных, не знают ли они, кто сдает угол для проживания. Им охотно отвечали. Заходили по указанным адресам, но пока ничего подходящего не попадалось. Наконец у одной старушки сняли комнату в одноэтажном глинобитном доме. Комната небольшая, но чистая, с земляным полом и окном, закрытым слюдой; возле стен располагались две кровати, а посредине стоял стол с табуретами. Если выйти на мощеный дворик, то открывался прекрасный вид на залив Золотой Рог; где-то далеко за заливом, за Русским морем, раскинулась желанная родина, Русь…
Когда устроились, Олег сказал:
– Надоела мне эта одежда. Не мужицкая какая-то. То ли платье бабье, то ли что…
Они ходили в туниках – длинных балахонах с короткими рукавами, чувствовали себя крайне неуютно, хотелось надеть штаны и сапоги, облачиться в рубашку и перепоясаться ремешком…
Отправились на рынок. Их было несколько. Они располагались на площадях, кроме того, много лавок с товарами были раскинуты по улочкам. Здесь торговали купцы со всех стран тогдашнего мира: из Вавилона, Ширвана, Персии, Индии, Египта, Ханаана, Венгрии, Италии, Испании, Франкского государства, Руси… Олег и Немирка здоровались с русскими купцами, предлагавшими меха, воск и мед, выспрашивали, как идут дела на Руси. Один из них, солидный, с брюшком, сказал Олегу:
– А тебя, князь, давно похоронили. Слух прошел, будто продали тебя в рабство и сгинул ты где-то в морях…
У Олега холодно блеснули синие глаза, он ответил, зло скривив пухлые губы:
– Ну это мы еще посмотрим, кто кого похоронит!
Нужной одежды не оказалось. Но он купил тонкую византийскую ткань и в мастерской заказал для обоих штаны и рубашки, а себе – корзно, княжеский плащ, отороченный золотистой каймой. Хотел было приобрести понравившиеся ему красные сапоги, но продавец отсоветовал: красные сапоги имел право носить в Византии только император, так что можно было много бед нажить на никчемном деле. Он остановился на голубом цвете, к тому же его покорили различные безделушки из золота и серебра, навешанные на сапогах. Немирка довольствовался башмаками, в них было не так жарко ногам.
Одежда была готова через три дня. Мастер увивался вокруг них, расхваливая свою работу. И вправду, пошита она была искусно. Немирка, глядя на Олега, сказал с восхищением:
– Как красиво на тебе глядится облачение! Ты прямо весь светишься, князь. Глаз не отвести!
– Я так чувствую себя, будто одной ногой ступил на родную землю, – произнес Олег растроганным голосом. – Маленький праздник получился сегодня у нас с тобой, Немирка. Надо его продолжить. Пойдем в корчму, устроим застолье.
В Константинополе было много злачных мест, которые привлекали посетителей красотой обстановки, музыкой, песнями корабельщиков и смазливыми и веселыми женщинами, продававшими свои ласки. Корчма, в которую пришли русы, была просторной, с мраморными столами и скамейками, окна были большими, в них были вставлены восьмиугольные стекла, признак богатства владельца. В углу сидели музыканты, на флейте и лире играли греческие мелодии. Народу было много, но места им нашлись.
Обслуга быстро принесла заказанные блюда: хлеб, мясо жареное, индюшачьи крылышки с луком и маслом, мандарины, апельсины и, конечно, вино в кувшине.
– Эх, Немирка, давай выпьем сначала за то, чтобы быстрее вернуться на родину! Истосковалась душа по нашим просторам. Во сне вижу необозримые леса и медленные реки. Ну а эта жара, как она с ума еще не свела?
– И пиратская жизнь. Просто чудом удалось вырваться живыми и здоровыми!
– И за это выпьем, Немирка!
К ним подсела девица со следами былой красоты, стала просить вина.
– Налей ей, Немирка, – сказал по-русски Олег. – Пусть отвяжется!
– А тебе, князь, не хотелось бы с ней позабавиться?
– Не к лицу князю общаться с такими женщинами, – брезгливо ответил Олег и тут же вспомнил Ядвигу: где она, сумела ли выкрутиться в тот раз? Наверно, все обошлось, такие женщины нигде не пропадут!
– Она приглашает меня куда-то, – через некоторое время сказал Немирка. – Говорит, что отворит для меня врата рая.
– Так иди! Только сначала поторгуйся насчет цены этих ворот, – с усмешкой сказал Олег.
Немирка и девушка ушли. Олег потягивал вино, неторопливо ел и оглядывал посетителей. И вдруг одно лицо привлекло его внимание. Где-то он его видел. Но не бритое, а с бородой… Ба, да это сам предводитель пиратов Игнатий сидит недалеко! Вот где встретился, голубчик!
Олег продолжал сидеть, чувствуя, как по всему телу разливается горячая волна непреодолимого возбуждения. В нем просыпался азарт воина, увидевшего своего врага. Ну нет, так ты от меня не уйдешь, подленькая твоя душонка!
Олег медленным, кошачьим шагом подошел к Игнатию. Тот сидел на краю двухместной скамейки, приставленной к стене. Олег с маху сдвинул его и, таким образом, отрезал путь к отступлению.
– А вот и Игнатий объявился! – притворно радостно проговорил он и обнял бывшего пирата. – Думаю, куда мой друг запропастился? А он вон где вынырнул, в столице империи!
Игнатий взглянул на него и изменился в лице. Однако быстро справился со своей растерянностью, ответил с хрипотцой в голосе:
– Ба, Олег! Как ты здесь оказался?
– Да вот пришел свой должок получить. Аль запамятовал?
– Ну почему же, почему… Раз должен, то отдам, о чем разговор.
– Вот и ладненько. Только немедленно расплатись. И по всей справедливости.
– Это кто такой? – спросил один из сидевших с Игнатием мужчин, здоровенный, с тяжелыми руками и мрачным непроницаемым лицом.
– Может, познакомишь? – встрял в разговор другой, тоже, как видно, не избегавший драк и поножовщины; два шрама пересекали его лицо.
– Как не познакомить! – воскликнул Игнатий нарочито беззаботно, а у самого забегали маленькие черненькие глазки. – Это мой друг, вместе по морям скитались, в соленых водах шкуры дубили!
– Так как насчет должка? – не отставал Олег. – Возвращай немедленно, иначе…
– Ну не здесь же. Кругом столько народа, а я вдруг монеты и драгоценности выложу…
– Выйдем во двор?
У Игнатия неестественно заблестели глаза, он кинул многозначительный взгляд на своих приятелей, ответил поспешно:
– Конечно, конечно. Там и долг верну!
Олег встал и пошел первым, положив руку на кинжал. Следом за ним зашагал мрачный мужчина, затем Игнатий, а замыкающим оказался человек со шрамом.
Едва Олег переступил порог, как резко обернулся и рукояткой кинжала ударил в висок здоровяка. Тот странно хрюкнул и пал к его ногам. Князь тотчас отскочил и приготовился к обороне. Он уже заметил растерянность у своих врагов. Такого оборота событий они не ожидали. А надо было! Игнатию не следовало забывать, как он, Олег, разделался в свое время с Мехосом!
Олег стоял и ждал, когда кто-то попытается напасть на него. Игнатий внимательно наблюдал за ним, потом тихо, сквозь зубы сказал напарнику:
– Давай вместе…
Но не успел он это проговорить, как Олег отскочил в сторону и оказался один на один с человеком со шрамом. Тот от неожиданности отступил на несколько шагов. Тогда князь напал на Игнатия, кинжал в его руках засверкал от быстрых, неуловимых движений. Бывший пират пришел в замешательство, и Олег ткнул ему в левую сторону груди. Игнатий упал на мостовую, изо рта у него потекла струйка крови. Видя это, последний противник кинулся бежать вдоль улицы и скоро исчез за углом.
Олег вытер кинжал и вернулся в корчму, сел за свой стол. Его всего трясло, но он, не подав вида, принялся за вино и закуску.
Музыканты продолжали играть, заглушая разговор посетителей, к нему, пытаясь соблазнить, подсаживались две девицы, но он налил им вина и отправил прочь. Вино было допито, пора было возвращаться к себе. И в этот момент в помещение вошли два стражника вместе с бежавшим мужчиной. Олег увидел их еще у порога и подумал, что зря засиделся и не ушел раньше. Но теперь было уже поздно.
Стражники подошли к нему, один из них задал вопрос:
– Этот?
– Он самый. Своими глазами видел, – ответил мужчина со шрамом.
– Эй ты, пошли с нами!
Олег как можно спокойнее спросил:
– Это ты мне?
– А кому же еще? Поживей, поживей, а то силой возьмем!
– С какой стати я должен куда-то идти?
– Там объясним.
– Никуда я не пойду, – и Олег отвернулся.
Стражники перемигнулись и кинулись на него. Но он легко их расшвырял, проговорил возмущенно:
– Какое вы имеете право арестовывать меня, князя русского?
Тогда на него напали и стражники, и работники корчмы, скрутили, привели к главному стражнику района, толстому, с одутловатым лицом. Тот взглянул на Олега маленькими заплывшими глазками, спросил казенно, без выражения:
– Это еще что за разнаряженного индюка привели?
– Говорит, что какой-то князь русский. Может, врет!
– И что же он натворил, этот князь?
– Двух человек прикончил.
– Так, так. Убийца, значит. Будем разбираться. Развяжите его.
С Олега сняли веревки, он расправил руки, принял независимый вид.
– Почему ты стал убийцей? – спросил главный стражник.
– На меня напали и хотели ограбить, – ответил Олег, придумавший ответ, пока его вели. – Что мне оставалось делать? Это несложно проверить, рядом с грабителями должны валяться их кинжалы.
– Это так? – спросил начальник у своих стражников.
– Да, он говорит правду. Вот оружие тех двоих.
– А почему не подчинился моим людям? Разве не знаешь, что за сопротивление властям будешь отвечать перед судом?
– Я – иностранец! К тому же – князь! Я требую к себе уважения! Я буду жаловаться!
Главный стражник немного подумал, решил: зачем ему связываться с каким-то высоким гостем, может, лучше дело столкнуть на вышестоящих начальников?
Приказал:
– Ладно, раз так, то отведите князя к префекту.
Префект Константинополя Халкидоний отвечал за снабжение продовольствием столицы, деятельность корпораций ремесленников и торговцев, а также за поддержание порядка. У него уже были неприятности из-за болгарских бояр, случайно задержанных на рынке и избитых его подчиненными; за это он чуть не лишился своего места. Повторения подобного, да еще с русским князем, он не хотел ни в каком виде, поэтому встретил Олега у порога своего кабинета, провел к столу, усадил в кресло, стал осведомляться о здоровье, о том, как устроился тот в Константинополе, нет ли каких жалоб. Получив удовлетворительные ответы, префект тотчас отправил русского князя с почетным сопровождением к лагофету дрома Николаю Калликлу, второму после императора человеку в государстве. В его ведении находились иностранные дела, вот пусть и разбирается с русским князем!
Лагофет дрома чрезвычайно обрадовался появлению русского князя в Константинополе. Дело в том, что Византийская империя в эти годы переживала тяжелые времена. В 1057 году с прекращением Македонской династии наступает полоса длительной анархии. За четверть века на престоле сменяются пять императоров. С севера Византия подвергается нападениям печенегов, из Италии ее вытесняют норманны, а на востоке турки-сельджуки захватывают всю Малую Азию и овладевают городом Никеей, расположенным менее чем в ста километрах от столицы, так что император из окон своего дворца мог видеть горы, принадлежавшие туркам. Империю потрясали народные восстания и смуты феодальной знати. Флота не было. От сухопутных войск оставались жалкие остатки. Империя была накануне гибели.
Конец тридцатилетней анархии положил переворот 1 апреля 1081 года, когда Алексей Комнин сверг Никифора Вотаниата и стал императором, основателем династии Комнинов. Это был энергичный, предприимчивый и незаурядный правитель. Он сумел мобилизовать все силы государства, а они были еще значительными: это и Константинополь, крупнейший торговый центр тогдашнего мира, и греческие города, являвшиеся производителями пурпуровых и шелковых тканей, и традиции византийской администрации, позволявшие извлекать из подвластной территории обильные доходы. Соседние народы постоянно изумлялись кажущейся неистощимости императорских сокровищ.
Другим источником могущества Византийской империи была хитрая византийская дипломатия. Путем подкупа, стравливания врагов и других приемов удавалось сдерживать натиск многочисленных врагов. В этой борьбе важную роль играли русские отряды, которые иногда сражались в войске византийцев. Православная Византия стремилась как можно теснее привязать к себе православную Русь. Именно поэтому второй после императора человек в государстве Николай Калликл так обрадовался русскому князю.
Как только Олег появился в дверях кабинета, Калликл встал из-за стола и направился ему навстречу. Одет он был в тунику, поверх ее был накинут долматик, вышитый на плечах и по краю; роскошную одежду дополнял палий – длинный кусок дорогой ткани с вышивкой и круговым вырезом горловины; длинное заднее полотнище он перебросил через левую руку. Широкое лицо его улыбалось всеми морщинами, ласковые и хитрые глаза ощупывали Олега самым внимательным образом.
– Рад, рад видеть русского князя в своих апартаментах, – говорил он, беря Олега за руку и проводя к столу. – Садись, князь, в это кресло, предназначенное для самых дорогих гостей. С какими целями и намерениями прибыл в нашу страну?
– С единственным желанием увидеть лучший в мире город, столицу великой Византийской империи, – отвечал Олег. – Я восхищен ее великолепным собором Святой Софии, многочисленными дворцами, а также самыми богатыми рынками. У меня будет что рассказать по прибытии на родину.
– Скажи мне, князь, кто сейчас правит на Руси? Последние купцы, с которыми я беседовал, называют имя Изяслава.
– Нет, Изяслав погиб в битве с половцами, – чуть помедлив, ответил Олег. – На престоле сегодня сын Ярослава Мудрого – Всеволод, мой дядя.
– А что твой отец, он жив и приближен к престолу?
– Нет, мой отец Святослав умер. Он был в свое время великим князем Руси и снискал своим правлением любовь и уважение подданных.
– Да-да, мне докладывали, припоминаю… Так почему же ты не наследовал верховную власть после его смерти?
– У нас существует другое правило передачи власти. Не от отца сыну, как в Византии, а по старшинству. После смерти великого князя Ярослава Мудрого правили его сыновья: сначала его старший Изяслав, потом мой отец, Святослав Ярославич, а теперь Всвеволод.
– Дай Бог великому князю Всеволоду многие лета правления! – подняв кверху руки, привычно проговорил лагофет дрома. – Но все мы смертны. Кто на сегодня является старшим в роде Рюриковичей? Кто наследует после Всеволода киевский престол?
В глазах Олега мелькнул бесовский огонек, но он его тотчас загасил, ответил смиренно:
– Как видно, придется мне. Я самый старший среди внуков Ярослава Мудрого. Остальные мои двоюродные братья младше меня.
После этих слов Николай Калликл взглянул на Олега с еще большей заинтересованностью, приблизил свое кресло к его креслу и спросил вкрадчивым голосом:
– И как видится будущему великому князю Руси его правление? Кто будет в друзьях у него, а кого он посчитает своим врагом?
– До посещения вашей страны я не мог точно ответить на этот вопрос. Однако сейчас такой ответ у меня есть. Я увидел военное могущество и несметные богатства Византии, поразительный расцвет культуры. Я покорен вашей страной, лагофет дрома, и Византия будет моим лучшим другом.
– Так-так-так, – оживился Калликл. – А против кого направит свой гнев будущий правитель?
– У нас главный враг – половцы, которые беспрестанно нападают на наши земли и разоряют города и селения. С ними у нас борьба не на жизнь, а на смерть.
– Ну, а нельзя ли как-то с ними замириться?
– Какой смысл? Мы мирились, потом снова ссорились. К тому же это такой народ, что сегодня они подписывают договор, клянутся в вечной дружбе, а завтра нарушают и договоры, и клятвы и снова нападают, разоряют и грабят.