Я заставил себя взглянуть ему в глаза.
– Сэр, с первого дня работы в компании я стремился сделать карьеру. Решив одну проблему, хватался за другую. Тут, как в игре: я стремился и мог выиграть, вот только отнимала она все мое время. Недавно снизошло озарение: игра игрой, но есть те, кто всегда в явном проигрыше. Их трое, любящих меня сильнее всех и нуждающихся во мне: жена и сыновья. Цена, которую пришлось заплатить за предыдущие годы, оказалась чертовски высока.
Господин Хедли нахмурился и провел пальцем по розовому листку бумаги, лежавшему сверху стопки.
– Но, Марк, мне кажется, ты вполне способен их вознаградить за принесенные жертвы и удовлетворить все потребности, да так, что процентов девяносто наших соотечественников позавидуют.
Я покачал головой.
– Боюсь, вы не совсем поняли, господин Хедли. Мое решение никак не связано с деньгами, речь о времени. Где я пропадал, когда старший сын впервые заиграл в Малой бейсбольной лиге? В Портленде на совещании по организации сбыта. Что, как правило, я отвечаю младшему сыну, когда тот просит поиграть с ним в пинг-понг или погонять мяч? Что я слишком занят или устал, но завтра мы обязательно сыграем. Теперь-то понятно – не бывало у меня свободного завтра. Ни у кого из нас его нет. Когда жена попала в ужасную автомобильную аварию, потребовалось семь часов, пока меня разыскали в окрестностях Нью-Гэмпшира, где я проводил практические занятия с новым менеджером. Знаете, на пальцах руки можно перечесть, сколько раз отобедал с семьей за прошлые двенадцать месяцев, последняя неделя не в счет. Трем замечательным людям не хватает отца и мужа! Вместо него у них есть автомат по производству денежных знаков, который временами заявляется домой, чтобы сменить одежду и снова исчезнуть. А ведь они достойны большего, впрочем, я тоже. Поэтому, пока не слишком поздно, я решил притормозить и насладиться каждым мгновением жизни.
Моррис Розен, главный юрисконсультант, до того яростно строчивший в блокноте, отложил ручку и произнес:
– Но разве некоторые из проблем, связанные с недостатком свободного времени, породили не вы сами? Например, вечерами преподаете в университете. Это время вы тоже проводите вдали от семьи, но оно не имеет никакого отношения к «Treasury Insurance».
– Верно, Моррис, а еще по субботам и воскресеньям много играю в гольф. Но отныне я вычеркнул его из своего расписания, так же как и преподавание. Пора покончить с глупой нескончаемой гонкой, в которую ввязался. Лично я уже почувствовал себя счастливчиком, а вы можете продолжать бесконечную погоню за радугой. Уверен: есть лучшая жизнь, и я надеюсь ее обрести.
Господин Хедли вздохнул.
– Великолепная речь, Марк, но не забывай, даже Торо[6] в конечном итоге пришлось выйти из леса. Неужели подобного рода идеи не умерли еще в шестидесятые? Мне кажется, в современном мире люди стараются скорее попасть в обойму, чем выпасть из нее. Полагаю, твоя относительная финансовая независимость свела риск от столь стремительной смены декораций к минимуму.
– Нет, сэр, вовсе не так. Мы с Луизой не заглядывали в отдаленное будущее, а жили, что называется, на широкую ногу. Думаю, у меня около тридцати тысяч долларов в акциях и на сберегательных счетах. И все.
Впервые господин Хедли улыбнулся.
– Весьма необычное финансовое положение для того, кто сделал блестящую карьеру, убеждая других граждан часть заработанного вкладывать в страховые полисы и ренты на непредвиденный случай, не так ли?
Я улыбнулся в ответ.
– Возможно, но никогда не сомневался: останусь без средств – сумею выкрутиться, не чета большинству. Не важно, что заначки нет.
Улыбка сошла с лица Хедли.
– Но ведь ты наверняка получишь значительную сумму, сняв пенсионные вклады и те, что перечислялись за участие в прибылях.
– Боюсь, это не так. В прошлом году поснимал все, что только мог. У отца случились два серьезных сердечных приступа, и он пролежал в больнице почти пять месяцев. Это да плюс пару специалистов и услуги частных сиделок добили отложенные на черный день сбережения из пенсии и участия в прибылях.
– Каково самочувствие твоего отца теперь?
– Умер в прошлом декабре, сэр.
– Соболезную… прошу извинить за вопросы личного характера. Ты мне не безразличен, только поэтому задал их. А как обстоят дела с домом? Он, должно быть, потянет на целое состояние?
– Нет, сэр. Открывая отделения «Treasury Insurance» в Новой Англии, мы переезжали из штата в штат раз семь. Сейчас владеем домом в Бруклине. Он – наша первая недвижимость за последние два года. При покупке получили минимальную скидку. Учитывая нынешнее положение на рынке недвижимости, повезет, если вернем вложенные деньги.
Господин Хедли наклонился вперед и хмуро посмотрел в раскрытую перед ним папку, лежавшую на столе.
– А что думает… э-э-э… Луиза по поводу твоего решения?
– Честно говоря, сэр, в то, что брошу работу, она не верит. Провожая в аэропорту, была уверена, что после разговора с вами передумаю и останусь. И все-таки надеялась, что этого не произойдет. Луиза поддерживает меня во всем. Если возникали проблемы – преодолевали их сообща, правда, она не упускала случая напомнить: делить радости и горести в супружестве согласна, но относится ли к ним мое постоянное отсутствие за завтраком, обедом и ужином, сомневалась.
– Сыновей у тебя двое, Марк?
– Два замечательных парня.
– Полагаю, отправишь их в колледж, когда подрастут?
Дело ясное, меня обрабатывали по высшему разряду. К тому же старик мне всегда нравился, не было смысла уклоняться от ответа. Поэтому просто кивнул.
Господин Хедли несколько раз потер лоб.
– Должно быть, я что-то упустил, сынок. Тебе всего-навсего тридцать шесть. По меньшей мере столько же впереди. Большинство из них могут стать весьма продуктивными. Знаю, ты – человек рациональный и здравомыслящий. И это сбивает с толку. За счет накопленных сбережений твоя семья протянет пару годков, при условии, что вы хорошенько ужмете пояса. В «Treasury Insurance» ты не только делал карьеру, но благодаря ей жил, получая достойное вознаграждение. Как теперь собираешься содержать семью? Чем конкретно планируешь заниматься в дальнейшем?
Я колебался. Вероятнее всего, мои планы основательно повеселят троицу. Господин Хедли, неправильно истолковав случившуюся заминку, должно быть подумал, что наступил решающий момент и пустил в ход тяжелую артиллерию. Он поднялся, обошел вокруг стола и положил руку мне на плечо.
– Марк, ты ведь знаешь, Сэму Ларсону нездоровится. Недавно он попросил о преждевременном выходе на пенсию, мы пошли ему навстречу. Предлагаю занять его должность вице-президента по продажам компании. Твоя зарплата поднимется более чем в два раза, включая бонусные вознаграждения. К работе можешь приступать незамедлительно. Правда, придется перевезти свою чудесную семью сюда, в Чикаго, ну и морально быть готовым к частому общению со мной. Но это, надеюсь, мы как-нибудь переживем. Пожалуйста, уясни себе, с нашей стороны решение не было спонтанным. О состоянии здоровья Сэма было известно давно, твоя кандидатура уже обсуждалась на двух заседаниях совета директоров. Из-за заявления об увольнении пришлось форсировать событие. Что скажешь?
Что тут сказать? Предложение меня ошеломило. С первого дня работы, будучи еще только начинающим страховым агентом, мечтал именно об этом: преодолев все препятствия, казавшиеся непреодолимыми, взобраться на вершину. Власть и деньги, которые вряд ли сумеешь потратить за целую жизнь. Ко всему прочему, открывалась прямая дорога к тому, чтобы однажды возглавить самую прогрессивную и доходную страховую компанию в мире. Подавшись вперед от предвкушения, Моррис и Уилбур синхронно улыбнулись и закивали головами.
– Что ж, Марк, – продолжил господин Хедли, потрепав меня по плечу, – нет необходимости немедленно принимать решение. Уверен, ты захочешь посоветоваться с Луизой, обдумать…
Он умолк, увидев, что я качнул головой.
– Нет нужды говорить об этом с Луизой, сэр. В аэропорту она призналась, что примет любое мое решение, даже если передумаю. Я не передумал, господин Хедли. Спасибо вам за столь щедрое предложение. Это большая честь для меня, но вынужден отказаться.
Старик поспешно убрал руку с моего плеча и вернулся на место. Моррис и Уилбур разглядывали свои ботинки. Господин Хедли принялся постукивать ручкой о большую мраморную пепельницу. Взглянул на серебряную рамку, стоявшую в углу стола, со старой выцветшей фотографией, на которой изображен он, покойная госпожа Хедли и их четверо детей.
Наконец он тихо произнес:
– Что ж, высший балл за благоразумие не про тебя, хотя смелость восхищает. Куда же денешь прорву свободного времени и как планируешь обеспечивать тех, кто от тебя зависит? Чем займешься в дальнейшем?
Наконец он тихо произнес:
– Что ж, высший балл за благоразумие не про тебя, хотя смелость восхищает. Куда же денешь прорву свободного времени и как планируешь обеспечивать тех, кто от тебя зависит? Чем займешься в дальнейшем?
Никто не засмеялся, услышав откровение. Все трое выглядели так, словно им объявили: утром я собираюсь спрыгнуть с вершины небоскреба имени Джона Хэнкока[7].
Моя декларация независимости получилась чрезвычайно краткой. С напускной бравадой, на какую только был способен, я заявил:
– Собираюсь стать писателем!
III
ПОСЛЕ ТЯГОСТНОГО ПРОЩАНИЯ В БИБЛИОТЕКЕ господина Хедли мы с Луизой предприняли еще один смелый шаг, в результате которого даже ближайшие друзья и родственники усомнились в нашем здравом уме.
Приобрели маяк!
Отправив Тодда и Гленна в школу, мы попивали с Луизой по второй чашке кофе, когда зазвонил телефон. На проводе оказался Боб Бойнтон, руководитель филиала «Treasury Insurance» в Кине, штат Нью-Гемпшир. С Бобом мы сблизились за последние пять лет, хотя разница в возрасте и опыте маркетинга была лет под двадцать. Обращаясь по службе, он называл меня боссом, и, хотя я был моложе, никогда не позволял себе снисходительного тона. Подчиненные ходили у него буквально по струнке, а объемы продаж ежегодно росли, постепенно выводя возглавляемый им участок в лидеры по нашему региону.
– Марк, что-то мне стало тебя не хватать, – раздался хрипловатый голос.
– Мне тебя тоже, Боб. Как дела?
– Просто замечательно. Похоже, в этом году идем на рекорд.
– Ничего другого от тебя и не ожидал.
– Марк, вы с Луизой все еще ищете подходящий дом?
– Естественно! Навскидку назови любой город или городишко на севере Новой Англии, и гарантирую, в последние три месяца мы там побывали. Прикинь, проехали чуть ли не десять тысяч миль, но ничего путного и подходящего по цене не нашли. Ты ведь знаешь Луизу. Она постоянно твердит: «Когда увидим предназначенный нам судьбой дом, сразу поймем».
– А свой вы уже продали?
– Не только продали, но и документы успели оформить. На наше счастье, покупателем оказался один из руководителей корпорации IBM, его переводят из Далласа, но прибудет он сюда не раньше первого февраля. Через три месяца нам по-любому придется отсюда съезжать. А пока выплачиваем ему арендную плату, но вскоре запаникуем.
– В таком случае, старина, можешь расслабиться, нашел для вас подходящий дом. Всего в пятнадцати милях отсюда. Где-то между городками Джеффри и Джеффри-сентр. Когда вы с Луизой его увидите, сразу поймете, что вашим поискам пришел конец.
– Ты что, подрабатываешь агентом по продаже недвижимости?
– Шутишь? Когда? От заката до рассвета, что ли? Тебе знакомо имя Джошуа Кройдон?
– Слышать, Боб, вроде слышал, но не припомню где.
– Ну ты даешь, Марк! Джошуа Кройдон был известным натуралистом, а его книжки для детей о необычных природных явлениях достойны самой высшей похвалы.
– Теперь припоминаю. Должно быть, у Тодда найдется парочка. Но какое отношение имеет Джошуа Кройдон к…
– Джошуа Кройдон умер шесть недель назад. Ему было семьдесят девять. Оказалось, у него имелся страховой полис «Treasury Insurance», поэтому вчера съездил к нему домой помочь вдове переоформить бланки требования по случаю смерти владельца. Дом стоит на вершине холма, в какой-то четверти мили от шоссе 124. Земельный участок – 1,2 гектара, часть его господин Кройдон отвел под огород, выращивал овощи, есть цветник. Плюс небольшая лужайка. Остальная часть холма в кленах да сосенках. Дому лет под семьдесят. Построен старым капитаном китобойного судна, когда-то плававшим из порта Бата, штат Мэн. Семь комнат. Четыре камина. Внутри дом отделан деревянными панелями. Шесть лет назад Кройдоны его утеплили. Снаружи обшит белыми досками, крыша из гонта. Имеется просторный сарай, который использовался как гараж. Госпожа Кройдон собирается выставить дом на продажу. В одиночку ей не потянуть. Я сказал, что, возможно, у меня найдется покупатель. Она пообещала не звонить агентам по продаже недвижимости, пока снова не свяжусь с ней.
– Может, она и цену назвала?
– Девяносто пять тысяч, но оно того стоит, даже при нынешнем удручающем состоянии рынка недвижимости. И это еще не все! Лучшее приберег на десерт.
– Как всякий ушлый торговец.
– Вовсе нет! Погоди и дослушай до конца. Марк, ты ведь не шутил, когда на прощальной вечеринке, устроенной нами в отеле «Statler», объявил, что решил заделаться писателем?
– Нет, был вполне серьезен.
– Отлично, тогда слушай. Во владении Кройдонов, ярдах в тридцати от дома, стоит маяк!
– Стоит что?
– Маяк! Сорока, может, пятидесяти футов высотой!
– Боб, до Атлантического океана шестьдесят миль на восток от Джеффри. Что, черт подери, делает маяк в юго-западной части Нью-Гемпшира?
– Вот то-то и оно! Госпожа Кройдон сказала, что первый владелец, ну тот старичок-капитан, кроме всего прочего, решил возвести некий памятник в честь славных деньков, проведенных на старых посудинах. Выйдя на пенсию, соорудил маяк. Но и это еще не все, Марк. Когда Кройдоны переехали, Джошуа не пожалел средств и превратил маяк в настоящую студию писателя. Это надо видеть! Там внутри до самого верха все обшито сосновыми досками, в центре – кованая винтовая лестница. Вдоль стен тянутся книжные полки, до них легко достаешь прямо со ступенек. Вот где найдется местечко для твоих книг!
– Слишком здорово, чтобы быть…
– Погоди, дай закончить панегирик. Уже говорил, дом стоит на холме. Так вот, если подняться по ступенькам на самый верх маяка, попадаешь в застекленную комнатку с удобными креслами и столом. Это вместо мощных прожекторов и линз, указывающих верный курс кораблям. Вытягиваешься в полный рост в этом миниатюрном раю, и перед взором предстает гора Монаднок. Вид обалденный, даже у тебя дух захватит. В ясные солнечные дни, если росточка хватит, разглядишь самые высокие пики в Массачусетсе и Вермонте. К тому же маяк оснащен отдельным камином, имеется жидкотопливный котел. Как и мистер Кройдон, сможешь творить даже зимой. Марк, когда вдохнешь полной грудью сосновый запах, окунешься в спокойствие и тишину, гарантирую, рука сама потянется за чековой книжкой! Ради себя, Луизы и детей ты просто обязан съездить и взглянуть на это сокровище.
Вчетвером мы вглянули и сразу влюбились. Взамен двух автомобилей приобрели полноприводный джип и приехали к новому дому в начале января в сопровождении двух фур для грузоперевозок, причем одна была до отказа забита сотней коробок с моими книгами. Перед домом стоял автомобиль универсал миссис Кройдон. Из авто вылезла еще одна женщина. Вдова представила свою дочь, приехавшую помочь ей собрать оставшиеся вещи и отвезти пожилую даму в ее новое жилище – небольшую квартиру, откуда рукой подать до второй дочери, проживающей в Нашуа.
Миссис Кройдон показалась более миниатюрной и хрупкой, чем в последнюю нашу встречу в банке. Она пыталась заговорить, но голос срывался. Наконец, грустно улыбнувшись, произнесла:
– Знаете, мы решили немного подождать, ведь вы говорили, что, вероятнее всего, приедете до полудня. Мне кажется, было бы неправильным просто оставить ключи в почтовом ящике. Лучше уж я сама вам их отдам, мистер Кристофер. Желаю вам, жене и очаровательным деткам обрести здесь счастье, такое, как выпало нам с Джошуа за тридцать лет, даже дольше.
Когда женщина отдавала ключи, у нее тряслись руки. Затем она обернулась ко входной двери, узкие плечи заметно задрожали. Покачала головой.
– Джошуа не стало, и больше некому было повесить на дверь новогоднюю гирлянду. Не представляю, просто не представляю, как расстаться с тысячью счастливых воспоминаний.
Она обняла Луизу, едва сдерживающую слезы.
– Миссис Кристофер, пожалуйста, прислушайтесь к совету старухи. Годы летят стремительно. Наслаждайтесь каждым из них и каждым прожитым днем, за все благодарите судьбу. Не думайте, что так будет всегда. И умоляю, позаботьтесь о нашем доме.
– Обязательно, миссис Кройдон, – всхлипнула Луиза. – Обещаем.
Пожилая женщина взглянула на сгущающиеся темные тучи, нависшие над вершиной холма.
– С отъездом мы запоздали. Похоже, пойдет снег. Ох, чуть не забыла! Пойдемте со мной, мистер Кристофер. Это ненадолго.
Она взяла меня под руку и направилась к сараю. Ворота были не заперты. Когда мы вошли, оказались в полутени. Вдова указала на темный угол.
– Вон там найдете снегоочиститель, он вам очень пригодится. Мы купили его всего два года назад, теперь он ваш. Знаете, бывает трудно расчистить дорогу от дома до шоссе 124. Советую воспользоваться услугами господина из Джеффри. Зовут его Билл Лэнг, нужный номер записан в телефонной книге. Он славный и честный человек. Вы сможете договориться с ним об уборке снега, когда сочтете нужным. Без этого, уж поверьте мне, не обойтись.