– Спутниковая связь работает. Если у ваших людей на судне есть спутниковая станция, вы можете связаться с ними.
– Но почему треск стоит в моей радиостанции и сотовом телефоне?
– Потому что вы пытаетесь выйти на абонента, находящегося вне зоны действия обычной связи. Если у вас в Москве есть друзья, позвоните им. Они ответят.
– А вы перехватите переговоры, так?
– Несомненно! У каждого своя работа.
– Поторопите американцев, пусть быстрее решают вопрос о выкупе своих сограждан, иначе я отправлю их всех на тот свет и найду способ передать приказ о ликвидации заложников на теплоходе.
Феофанов, по-прежнему сохраняя спокойствие, сказал:
– Я передам в посольство США ваши пожелания. Но вам проще будет связаться с господином Уилсоном. Российская сторона обязалась предоставить вам самолет на пригодном для взлета поле. Мы свою работу сделали. Поле определено, сейчас там выравнивают полосу, после чего мы посадим на грунтовку «Як-40», который будет передан вам. А вот по сумме выкупа все вопросы к американцам.
– Ну, смотрите, генерал… Я проверю информацию, что вы мне сбросили.
– Сколько угодно! Ко мне еще вопросы есть?
– Пошли вы к черту!
– До связи, Охотник, и не надо нервничать. Вы знали, на что шли, так что ведите себя достойно.
Переговорив с главарем террористической банды, Феофанов тут же по проводной связи, быстро проложенной специалистами роты связи, вызвал Тимохина:
– Чем занимаешься?
– Только что собрал личный состав отряда, приступили к планированию операции по отработке террористов в пансионате и освобождению второй части заложников.
– Поторопись, Саша. Главарь банды, лишенный связи, нервничает, как бы не натворил дел.
– Одновременно с планированием мы следим за ситуацией, и если она примет непредсказуемый характер, угрожающий жизни заложников, проведем штурм объекта впрямую, без подготовки. Обстановка, в принципе, на территории пансионата спокойная. Ну, а то, что Охотник нервничает, это объяснимо. А что, интересно, вы ему наговорили по поводу отсутствия связи и его тщетных попыток подорвать теплоход?
Феофанов передал Тимохину суть переговоров с главарем банды. Александр улыбнулся:
– У вас заранее была заготовлена эта версия?
– Нет, пришлось по ходу придумывать.
– Неплохо получилось.
Бросив телефонную трубку на рычаг аппарата, Юнус Гаев повернулся к связисту:
– Русский генерал сказал, что Иса ударил капитана судна, тот упал, теплоход сошел с курса и сел на мель в районе, где связь не действует. Такое возможно, Артур?
– Что именно? То, что Иса мог избить капитана? Запросто. Исмаилов человек горячий, одно неверное слово капитана…
– Я не об Исе и капитане, я о зонах, где не действует связь. Возможно ли, что у самой Москвы существуют такие зоны?
– Возможно. Их везде полно. Не только в России.
– А как-то проверить слова генерала можно? Что-то не верю я ему!
– Проверить можно, выслав в район стоянки теплохода нашего человека со стороны. Есть ли он у вас?
– Откуда?
– Думаю, надо связаться с Куршедом. Возможно, у него есть такие люди в Москве или близлежащих городах. Тогда мы узнали бы, говорил генерал правду или обвел нас вокруг пальца.
– А что, Артур! Хорошая мысль. А ну-ка обеспечь мне связь с господином Куршедом!
Полковник ответил незамедлительно. Он с нетерпением ждал доклада об успешном проведении террористического акта в самом центре Москвы.
– Слушаю, Охотник!
– У нас, похоже, складывается нештатная ситуация.
– В чем дело? – повысил голос Куршед.
– Теплоход не дошел до Москвы, и у меня пропала связь с Исой!
– Что значит – теплоход не дошел до Москвы?
– Русский генерал, руководитель антитеррористической службы, сообщил, будто Иса напал на капитана, в результате чего судно изменило курс и село на мель в районе, где ни обычная, ни сотовая связь не действует.
– Все это тебе лично сообщил генерал?
– Да.
– Он сам позвонил тебе?
– Нет. Я вышел на него, когда по расчетному времени теплоход не оказался в условленном месте.
– Ты не один в кабинете?
– Рядом связист.
– Понятно, прямо говорить не можешь… Ладно. Тебе любым путем необходимо установить связь с Исой. Запомнил? Любым!
– Но что я могу сделать? – воскликнул Гаев.
– Во-первых, убедиться, что генерал не врет. Потребуй, чтобы к причалу подогнали моторную лодку. Посади в нее одного из своих бойцов с заложником, лучше с заложницей, и пусть тот идет к теплоходу. Этот человек и убедится в правдивости слов генерала. Он же может передать Исе приказ подпустить к теплоходу буксир, прикрываясь заложниками, позволить команде буксира стащить теплоход с мели и продолжить движение к цели.
– Но у меня нет лишних людей, полковник. Если я отправлю на реку хоть одного бойца своей группы, то мне некем будет прикрывать целое направление главного корпуса; я же не могу оставить заложников без присмотра.
– У тебя семь человек, Охотник!
– Четверо, включая меня, контролируют подходы к объекту, один в зале, связист у аппарата и один на подхвате. Люди, как бы хорошо они ни были подготовлены, какие бы стимулирующие препараты ни принимали, более двух суток без сна обойтись не могут. Не скрою, и я чертовски устал в этой дыре.
– Хоп, я понял тебя. Тогда связывайся с генералом и требуй, чтобы он обеспечил тебя проводной связью непосредственно с теплоходом. Это сделать несложно. Один телефонный аппарат доставить в пансионат, другой – на теплоход; проложить кабель в несколько километров для армейских специалистов дело двух, максимум трех часов. Да, в этом случае русские будут прослушивать ваши переговоры – ну и пусть прослушивают. Ничего лишнего ты Исе не скажешь. Но если русские и по этому варианту начнут тянуть время, выбрось на улицу пару трупов – из тех, кого вы завалили при захвате здания. Лучше баб. Это неплохо действует спецам на нервы.
Недолго поразмыслив, Гаев проговорил:
– Ну, это совсем другое дело. Значит, я требую прокладки проводной связи с теплоходом и говорю с Исой; если он подтверждает слова генерала, то ставлю условие, чтобы теплоход был снят с мели речным буксиром. Исе отдаю команду продолжать выполнять поставленную задачу.
– Ты верно все понял, Охотник! Так и действуй. И запомни: теплоход в изменившейся ситуации должен встать под мост только по моей команде, которую передашь Исе ты. Ясно?
– Да, полковник!
– И смотрите внимательнее за подходами к объекту. Не думаю, что русский спецназ сидит и ждет, когда американцы доставят вам выкуп. Они ждут малейшей ошибки с вашей стороны, чтобы начать штурм.
– Кстати, о деньгах. Что-то американцы тянут с выкупом. Не поторопить ли их?
– Они все заплатят, и даже больше, чем было определено ранее, если успешно проведешь акцию с теплоходом.
– Из пансионата я не смогу выполнить эту задачу. Связист предполагает, что русские, как он выразился, накрыли нас «колпаком» радиопомех, так что никакие радиосигналы – ни простые, ни усиленные – дальше пансионата не уйдут.
– Это уже не твоя забота. Главное – поставь теплоход там, где надо. Все, Охотник, будь осторожен, работай!
Отключив спутниковую станцию, Куршед выругался:
– Черт бы побрал русский спецназ! Теплоход сел на мель? Как бы не так…
Он подошел к окну и задумался.
Спецы просчитали замысел противника и устроили где-то на реке засаду. Скорее всего, провели снайперскую атаку и завалили всех людей Охотника, которых тот послал на смерть в Москву. А что это значит? А это значит, что русские обезвредили и часть банды Охотника, и взрывное устройство, освободили десять человек заложников и сейчас готовят операцию по пансионату. План талибов в Москве потерпел крах. Теперь это уже ясно. И дернул его черт настоять на руководстве этой акцией! Спрос за провал будет с него, Али Куршеда, или бывшего советского полковника Дениса Куршина, продавшего Родину ради денег. Стало быть, необходимо как можно быстрее уходить из Афганистана. Если о провале операции в Москве узнает Адил Куршени, а через него и мулла Омар, ему, Куршеду, не только с Элен – самому из Афганистана уже не уйти. Тем более что документы еще не готовы. Для отхода необходима как минимум неделя. Следовательно, необходимо любыми путями выиграть это время. Как? Придется вести двойную игру, а тем временем в экстренном режиме готовить отход.
Куршед вошел в свои апартаменты. Элен красилась перед зеркалом.
– Ты сделала фотографии? – спросил он.
– Да, – обернулась Элен. – А что, мы уже уезжаем?
– Давай фото и держи язык за зубами. Здесь, дорогая, очень легко лишиться языка – даже такого прелестного, как твой, – за одно лишнее слово.
– Да, да, конечно, я понимаю… – Она передала Куршеду флешку. – Здесь фото.
– Где компьютер?
– В спальной.
– Снимки стерла?
– Пока нет.
– Сотри немедленно. И так, чтобы ни один, даже самый заумный программист не смог вытащить их из памяти компьютера.
– Пока нет.
– Сотри немедленно. И так, чтобы ни один, даже самый заумный программист не смог вытащить их из памяти компьютера.
– Хорошо, дорогой.
– Так чего ждешь?
Элен ушла в спальню. Куршед вновь включил спутниковый телефон и набрал номер.
– Это полковник. Салам, Сайед!
– Вааллейкум ассалам!
– Высылаю тебе фотографии для паспортов.
– Это хорошо, это очень хорошо. Документы я сделаю недели за две, но ты, дорогой Али, должен заплатить мне аванс за работу. Пожалуйста, переведи деньги на мой пакистанский счет. Как только получу извещение о зачислении, тут же начну работу. И сделаю все так, что ни одна погранслужба не докопается.
– Я знаю, Сайед, на каких условиях ты берешься за выполнение заказов, но сейчас случай необычный. Во-первых, документы мне нужны не через две недели, а максимум через неделю; во-вторых, немедленно оплатить аванс я не могу. И не потому, что у меня нет денег – ты знаешь, насколько я богат, – однако сейчас любые банковские операции для меня крайне нежелательны. Поэтому я заплачу тебе за документы всё и сразу, а чтобы ты не испытывал неудобств, я готов приплатить тебе за работу еще, скажем, двадцать процентов от договоренной суммы.
– Тридцать, полковник! Тридцать процентов.
– Хоп, Сайед, – усмехнулся Куршед, – пусть будет тридцать, но при встречном условии. Документы я заберу у тебя не в Кабуле – ты привезешь их на место, которое я укажу тебе позже. Оплата наличными.
– Твое условие тянет на сорок процентов…
– Ты забываешь, что алчность часто приводит к гибели.
– Но не в моем случае. Я знаю, как подстраховаться, чтобы у тебя не возникло мыслей избавиться от меня.
– О чем ты говоришь, Сайед? С такими людьми, как ты, надо дружить, а не ссориться.
– Вот это верное замечание. Жду фотографий и приступаю к работе. Ровно через неделю – это у нас будет понедельник, 4 октября – позвони мне. 5-го числа мы уже сможем встретиться. Готовь деньги, полковник.
– А 4 октября мы встретиться не сможем?
– Нет! – категорично ответил Сайед и, не прощаясь, отключил спутниковую станцию.
– Вот сволочь, – по-русски выругался Куршед, – подстрахуется он, сука… Кого развести решил, чучело?
В комнату вошла Элен:
– С кем это ты разговариваешь, Денис?
– Сам с собой.
– Тебе надо выпить.
– Мне надо работать. Как, кстати, и тебе. Отправь наши фото по адресу, что я записал на пачке сигарет. Пачку после отправки сжечь, адрес и информацию уничтожить. Что по фото?
– По каким фото? – улыбаясь, изобразила удивление француженка. – Я не видела никаких фотографий. О чем ты, дорогой?
– О своем… Сидеть здесь, никуда не выходить, ни с кем не общаться.
– Мне нельзя даже выйти на прогулку в сад?
– Можно. Если ты гарантируешь, что во время твоего отсутствия люди Акрани не установят в нашем уютном гнездышке «жучки» и видеокамеры, которые мой сканер может и не обнаружить. Ты гарантируешь это?
– Нет, дорогой, – вздохнула Элен. – Я все поняла, буду ждать тебя здесь.
– Жди! Скоро, совсем скоро ты узнаешь, что такое настоящая богатая жизнь.
Полковник вышел из апартаментов, оставив мечтательно улыбающуюся Элен у зеркала, перед которым кучей была навалена различная косметика.
В коридоре его встретил связист Абдул:
– Господин полковник, с вами хочет переговорить господин Куршени.
– Почему он не позвонил непосредственно мне?
– Ваш телефон был занят.
– Ах да, я разговаривал с Россией… Куршени сейчас на связи?
– Он просил перезвонить.
Куршед и Абдул прошли в комнату связи. Полковник сам набрал номер ближайшего помощника и советника муллы Омара:
– Адил? Салам. Это полковник.
– Салам, Али. Я звонил тебе, но твой спутниковый телефон был занят.
– Абдул доложил об этом. Я разговаривал с Охотником.
– По этому поводу я и хотел получить объяснения.
– Понимаю, в Пешаваре озабочены тем, что сегодня в Москве не произошло то, что должно было произойти…
– Да. Озабочены – это мягко сказано. Как ты объяснишь срыв акции?
– По докладу Охотника, теплоход не дошел до Москвы.
– Причина?
– Банальна. Судно село на мель.
– Благодаря действиям капитана?
– Нет. Человек Охотника на судне отвлек капитана. Вмешался в его работу тогда, когда тот проводил теплоход по сложному участку реки. По моей информации, там суда часто садятся на мель. Скоро, наверное, Москва-река перестанет быть судоходной.
– И что дальше?
– Я проинструктировал Охотника о порядке его дальнейших действий.
– Можно узнать, что должен делать Охотник?
– Конечно. Во-первых, установить сообщение с теплоходом посредством прокладки русскими телефонного кабеля от пансионата к судну, так как «Виктор Веселов» сел на мель в районе, где ни мобильная, ни радиосвязь не функционируют. Таких зон в Подмосковье немало.
– Погоди, полковник, – остановил Куршеда Куршени, – теплоход сел на мель в зоне, где радиосвязь не действует?
– Да, так получилось.
– И это случайность?
– Адил, – вздохнул Куршед, – ты давно знаешь меня. Тебе известно, что я прекрасно осведомлен о том, как работают русские спецслужбы. Если ты не забыл, я в свое время командовал полком Советской армии, который нередко действовал совместно с подразделениями спецназа КГБ и Главного разведуправления Генштаба.
– Я помню это.
– Так вот, Адил: если бы спецслужбы каким-то образом просчитали замысел нашего главного плана и решились бы на силовую акцию по группе Охотника, то, поверь, они действовали бы одновременно и по теплоходу, и по пансионату, тем более сил и средств для этого у них более чем достаточно. Но вряд ли американцы позволили бы русским подвергать опасности жизни заложников. Так что произошел временный сбой в операции, от которого никто не застрахован. По докладу Охотника, обстановка у пансионата спокойная. Спецназ не пошел на штурм наземного объекта, а значит, и теплоход находится в руках людей Охотника. Проведем дополнительные мероприятия, о которых я доложил тебе, и продолжим акцию. Ну, потеряем дня два-три, но разве это так важно?
Выдержав непродолжительную паузу, Куршени спросил:
– А если русские все же просчитают наш замысел?
– Они не смогут без штурма остановить теплоход; единственное, что в силах русских, – накрыть его блокадой защиты от радиосигналов на боевое зарядное устройство.
– Так этого вполне хватит, чтобы сорвать нам всю операцию!..
– Возможно, если бы я не предусмотрел страхующий вариант.
– А именно?
– Нахождение человека, который сможет активировать радиовзрыватель внутри так называемого «колпака» радиопомех.
– У тебя есть такой человек?
– Конечно!
– Это меняет дело. Но как ты планируешь обеспечить дальнейшее движение теплохода?
– Его снимет с мели буксир. По требованию людей Охотника.
– Значит, нам ждать еще двое-трое суток?
– Это если все пройдет по плану. Но могут возникнуть и другие непредвиденные обстоятельства, так что, возможно, операцию мы завершим и позже.
– Я понял тебя и передам твои слова Омару.
Куршени отключил спутниковую систему. Передал трубку связисту и Куршед, предупредив Абдула:
– Я буду у Акрани. Может позвонить Омар, так что находись на месте.
В 20.00 того же дня, в понедельник, 27 сентября, полковник Тимохин принял доклад своего заместителя по отряду специального назначения «Марс» американского полковника Джона Дака о том, что весь свободный от дежурств на постах наблюдения за пансионатом личный состав собран на временном командно-наблюдательном пункте секретного подразделения.
– Благодарю, полковник, – сказал Тимохин, приняв доклад. – Присаживайтесь, начнем планирование операции по освобождению заложников в пансионате. Что мы имеем по объекту? Майор Сопилин!
Командир роты радиоэлектронной борьбы поднялся, подошел к стоявшему за спиной Тимохина планшету и прикрепил к нему лист бумаги с чертежом:
– Товарищи офицеры! Перед вами схема главного корпуса, сделанная в результате просвета здания системой «Рентген». На схеме видно, что на первом этаже располагается наряду с фойе и лестничным пролетом столовая и актовый зал. Темная полоса справа – это стена, отделяющая зал от остальных помещений. Как видите, у стены – силуэты сидящих людей. Всего их двенадцать, и они без оружия. Нетрудно предположить, что это заложники. А силуэт еще правее, на возвышенности – боевик на сцене, охраняющий заложников. Зал имеет шесть окон, завешанных плотными шторами. На окнах растяжки с гранатами «Ф-1». В фойе ближе к столовой – трупы. По всей видимости, это трупы бывшего персонала пансионата и охраны. Там же в фойе постоянно находятся три боевика, двое из которых контролируют подходы к объекту, к центральному и тыловому выходам; один из них большей частью отдыхает. Бандитам, как и всем, нужен отдых, вот они и меняются. Но так как их мало, то на отдыхе постоянно один человек. Столовая имеет девять так же плотно завешанных и заминированных окон. В ней боевиков нет. На втором этаже справа от холла находится медпункт, приемная и кабинет директора. В приемной одно окно, в кабинете директора – три, еще одно в коридоре. Там же замечены два боевика, а также спутниковая система связи, с которой, кстати, недавно выходили на связь. Это позволяет утверждать, что в кабинете нашел пристанище главарь банды. Ну, и штатный связист рядом. С правой от холла стороны номера отдыхающих, в них никого нет, а вот в коридоре у окна отмечен боевик. На третьем этаже, кроме холла и кабинета администратора с приемной, только номера. Весь этаж «чист». Таким образом, здание имеет три этажа, что видно и без спецтехники. На втором и третьем этажах – по двадцать окон, на первом – пятнадцать и две двери центрального и тылового входов. Окна заминированы только на первом этаже. В здании находятся семь боевиков во главе с главарем банды и двенадцать заложников в партере зала, сидящие в крайнем ряду. Перемещения боевиков отмечены в кабинете директора и приемной, а также при смене бандитов. Банда вооружена бесшумным оружием ближнего боя, пистолетами, гранатами. – Сопилин повернулся к Тимохину: – У меня все, товарищ полковник!