– Заразиться?
– Ну… Они думают, если будут общаться с Ромкой, то он перекинет на них эту заразу, и Стас потом и на них переключится. А никому этого не надо. Вот его и сторонятся.
– А Егор? – я вспомнила, как Егор вчера уговаривал Ромку пойти со всеми. – Он ведь сам позвал его… Ромка не напрашивался. А потом защищал его от Стаса.
– Егор молодец. Он один такой. Стас к Егору хорошо относится почему-то, поэтому он и не боится заразиться. Егор жалеет всех этих несчастненьких, ну, типа Ромки. Пытается вернуть их в коллектив.
Я услышала шум – кто-то пинком открыл дверь в столовую. С королевским видом вошел Стас, а следом за ним, чуть поодаль, пропуская вперед короля, шли еще несколько человек. На Стасе была черная рубашка, заправленная в брюки. Рукава закатаны по локоть. Он был похож на рок-звезду.
Они грубо смеялись. Выходящая из столовой учительница сделала им замечание, но Стас лишь усмехнулся. Когда они вошли, в столовой стало подозрительно тихо. Они грубо растолкали стоявших в очереди учеников и пролезли к окошку самыми первыми. Потом вышли из толпы с подносами. Стас властно оглядывал столы, выбирая лучшее место.
Я вся сжалась, попыталась уменьшиться до размеров стакана с чаем, но у меня это не вышло. Стас заметил нас и расплылся в улыбке. Он что-то сказал своим друзьям, и они пошли по направлению к нам. На наш стол с шумом опустились подносы. Я резко вскочила с места.
– А ну сядь на место, гном, – Стас сзади схватил меня за плечи и грубо опустил на место.
Он обошел лавочку и сел справа. К Дашке подсели его друзья.
– Привет, дынька, – обратился он к Дашке.
– Столько столов, обязательно к нам надо было подсаживаться? – сморщилась она.
– А к кому же еще? – удивился Стас и оглядел другие столы. – К Ковалевой и Максимовой? Их дыньки совсем еще зеленые. А твои сочные и спелые. – Он наклонился вперед, протянул руку через стол и ущипнул Дашку за грудь. Раздался шлепок – Дашка ударила его по руке.
– Дурак!
Стас заржал. Закинул локти на стол, широко расставив их в разные стороны. При этом он грубо задел меня. Я максимально отодвинулась влево.
– Куда пополз, гном? – Стас зыркнул на меня своими холодными глазищами. – Я тебя не отпускал. Сидеть смирно.
Я замерла, как кролик, попавший под луч автомобильных фар.
– Скучала по мне, гном? – тихо сказал он мне.
Я не смотрела на него, но чувствовала, что он не отводит от меня глаз. Я молчала, делая вид, что вообще его не замечаю.
– Я рад, что ты теперь здесь. Теперь мы будем видеться чаще, намного чаще.
Он резко хлопнул меня по ноге и сильно сжал ее. Я вздрогнула. Дашка набрала в рот чай и прыснула прямо на Стаса. Он вскочил с места и заорал на нее:
– Ты с ума сошла? Тупая идиотка!
– А нехрена пугать мою подругу! – зашипела на него Дашка и тоже встала с места. Ее глаза метали молнии.
За соседними столами замолчали. Все удивленно посмотрели на нас.
– Пацаны, пойдемте от этих долбанутых, – Стас вытирал лицо рукой.
Они послушно встали и вышли из-за стола. Направились к столику у окна, где сидели трое восьмиклассников. Стас что-то сказал им, и их как ветром сдуло. Свита Стаса заняла их места.
– Спасибо, Даш, – искренне поблагодарила я подругу. Она удовлетворенно улыбалась.
– Так с ним надо! Ты, главное, не бойся его! Он чувствует твой страх и совсем борзеет. Не показывай ему, что ты боишься.
– Легко сказать, – вздохнула я.
Во рту было сухо. Я поднесла к губам стакан с чаем. Руки тряслись, и чай немного расплескался. Почему я так себя веду? Он не сказал ничего пугающего. Не сделал мне больно. Но я чувствовала себя так, будто меня вывернули наизнанку и хорошенечко отжали.
– Не обращай на него внимания, – Дашка попыталась вернуть меня к жизни, – он просто запугивает тебя. Он не посмеет тебе ничего сделать. Просто пугает. Лает, но не кусает.
– Надеюсь, что это так, – печально сказала я.
Я незаметно посмотрела на Стаса. Он пристал к какой-то девчонке, с силой усадил ее к себе на колени. Она визжала и пыталась вырваться, но по ее улыбке я поняла, что ей это нравится. Какой девчонке не понравится, когда ее сажает к себе на колени блондин с ослепительной улыбкой?
На переменах между остальными уроками я, подобно Ромке, перемещалась короткими перебежками. Тихо и незаметно, как мышка, бежала из кабинета в кабинет. Стас больше не попадался мне.
После школы с Дашкой попрощались у ворот – ей нужно было идти в одну сторону, мне – в другую. Самое жуткое, что в мою сторону нужно было идти и Стасу. Как сделать так, чтобы не пересекаться с ним по дороге из школы – в школу? Идти в обход? Но пока я шла, как обычно. Он не попался мне по дороге.
Я зашла за калитку. Закрыла ее за собой. Я дома. Здесь моя крепость. Здесь никто не посмеет меня тронуть.
На следующий день погода испортилась. Небо затянулось серыми тучами, закапал мелкий колючий дождик. Первым уроком должна была быть физкультура, поэтому я сразу надела спортивные штаны, а школьную одежду и обувь убрала в рюкзак.
Я натянула капюшон куртки чуть ли не до подбородка и выскочила из дома.
Наш учитель – настоящий изверг. Заставил нас бегать в дождь вокруг школы.
– Чего вы раскисли? – удивился он и первым вышел под дождь. На нем были шорты и майка. Он поиграл мускулами.
– Еле капает! А ну быстро все вышли – и бегом шесть кружочков для разогрева!
Все заныли, но подчинились. Его военная выправка, громкий бас и выпирающий подбородок, безусловно, имели над нами власть. И мы побежали под дождем.
– Ого! Неплохие результаты, – посмотрел он на секундомер, когда я прибежала одной из первых. – Как, говоришь, тебя зовут?
– Тома. Тома Мицкевич, – сказала я и согнулась пополам, уперев руки в колени. Так было легче дышать.
– А по виду и не скажешь, что ты так хорошо бегаешь, – он критически оценил мои короткие ноги. А потом что-то написал ручкой в своей тетради, – я отмечу тебя. Если вдруг организуем школьный марафон – побежишь.
– Я? Нет! Не люблю подобные мероприятия, – возмутилась я.
– Разве я задал тебе вопрос? – резко спросил он. – Побежишь, и точка. Он отошел в сторону и крикнул: – Опанасюк, твою мать! Какого лешего ты в гаражи бегал? Думал, я не замечу? Куряга! Сколько кругов мотанул?
– Шесть! – бодро выкрикнул подбежавший Егор.
– А вот не ври! За твой перекур тебе еще шесть штрафных кругов! Вперед и с песней.
– Ну, Сергей Анатольевич…
– Никаких Сергеев Анатольевичей! А то до конца дня будешь штрафные круги наворачивать! Пошел! Так… Цаплин! Ты чего сдал? В прошлом году такие результаты показывал, а теперь? Тебя даже новенькая обогнала! Не стыдно? Отъел харю за лето… Ну ничего, наверстаем.
Рома пытался отдышаться, встал в мою позу.
После третьего урока мы с Дашкой снова увидели Стаса в столовой. Он не подошел к нам, а сразу направился к столику с девчонками из десятого. Развлекал их разговорами. Они хихикали и закатывали глаза.
Пользуясь тем, что он не обращает на нас никакого внимания, я разглядывала его. Как же он изменился… Надменный взгляд, уверенные движения, властная акулья улыбка. Мой друг из детства был совсем другим… Неужели тот день, тот ужасный жуткий день так сильно его изменил? И из-за одного дня вся жизнь перевернулась…
Я засмотрелась на него. Задумалась о чем-то. И вдруг он резко повернул голову в мою сторону. Я не успела отвести взгляд, и он послал мне жуткую улыбку. Я отвела глаза в сторону.
Шестым уроком было черчение. Перемена перед черчением была большая, аж двадцать минут. Мы вошли в кабинет и разложили на парте вещи.
– Черт, – сказала я, перевернув весь рюкзак.
– Что такое? – Дашка заглянула через плечо.
– Забыла циркуль.
– О, это ты зря, – Дашка посмотрела на меня с жалостью. – Знаешь, какая у нас черченичка? Сразу же выгоняет тех, кто не взял циркуль, чертежную бумагу, линейку или даже стерку. Она перед каждым уроком тратит пять минут на то, чтобы обойти всех и посмотреть, у кого чего не хватает. – Эй, ребят, – обратилась она ко всем, – у кого-нибудь есть лишний циркуль?
– У меня нет!
– У меня тоже!
– У меня был, но я Машке отдал! – отозвались голоса.
– Дуй домой, за перемену как раз успеешь. Не особо хочется новый учебный год начинать с двойки по черчению.
Дашка была права. Я оставила ей рюкзак, взяла только ключи – вдруг бабушки не окажется дома – и побежала в раздевалку.
В раздевалке все стало по-другому. Раньше одежда просто висела на крючках, а теперь закрытые кабинки – на несколько классов по своей. Раздевалки запирались на ключ. Дашка рассказала, что эти кабинки сделали в прошлом году. Слишком уж много воров было, и из курток постоянно таскали мелочь. Теперь каждый день назначали дежурных – учеников из старших классов, с девятого по одиннадцатый. Каждый день с первого по шестой урок дежурные сидели на лавочке возле раздевалки, и ключи от дверей были только у них. На переменах раздевалки открывались.
Я схватила свою куртку и побежала к выходу. Дома я потратила несколько драгоценных минут на поиски. Наконец циркуль был найден, и я побежала назад в школу. Посмотрела на часы – я опаздывала, звонок уже прозвенел. Вбежала в школу, в коридорах – ни души. Я кинулась к раздевалке – она была закрыта. Черт. Если я приду на урок с курткой в руках, училка разорется. Дашка говорила, здесь сейчас с этим сурово. Надо было бежать с рюкзаком – можно было спрятать в него куртку. Ну и где мне искать дежурных?
Вдалеке, у самой последней кабинки, на лавочке сидели двое. Я кинулась к ним. И резко остановилась – одним из дежурных был Стас. Первое желание – развернуться и убежать. Я разозлилась на себя – Дашка права, я не смогу бегать от него оставшиеся три года. Мне нужно научиться смотреть в лицо своему страху. Я подошла к лавочке.
– Ключи у вас? – спокойно спросила я. Стас улыбался мне.
– Да, – коротко ответил он.
– Можешь открыть?
– Нет.
– Что? – растерялась я. Его игра мне не нравилась. – Откройте дверь! Я на урок опаздываю.
– В школу надо приходить вовремя, – издевательски произнес Стас.
Второй дежурный ухмыльнулся. Я рассердилась. Смело выкрикнула:
– Вы для того и сидите тут, чтобы открывать дверь тем, кто приходит или уходит во время урока!
– Чего-то ты слишком много разговариваешь, – нахмурился Стас. Моя смелость вмиг испарилась. А Стас поднялся с места. – Пойдем, вздохнул он. – Так и быть, открою тебе.
Я не верила своим ушам – что он сказал? Он согласился открыть мне дверь? Вот так просто? Сердце прыгало от радости – может быть, мои дела не так плохи? Может быть, наши отношения смогут наладиться?
Он открыл дверь и толкнул ее. Я прошмыгнула внутрь, повесила куртку на крючок. За спиной я услышала звук закрывающейся двери. Обернувшись, я увидела, что Стас стоит в раздевалке и быстро поворачивает ключ. Я беспомощно смотрела на него. Что он задумал? Он вытащил ключ. Посмотрел на меня и ухмыльнулся. Я задрожала и отступила к стене. Стас сделал шаг в мою сторону. Я чувствовала себя загнанным в угол зверьком. Вот чего он хотел! Затащить меня сюда. Он смотрел на меня.
– Наконец-то мы одни, – он одарил меня акульей улыбкой. Сделал еще один шаг.
Я вжалась в стену. Посмотрела по сторонам, ища пути отступления. Но отступать было некуда.
– Ты думала, что сможешь убежать от меня? – еще один шаг. Ему осталось сделать шагов пять, чтобы добраться до меня. Но он не торопился. Он играл со мной. Ему нравилось видеть страх в моих глазах, слушать, как с каждым его шагом мое сердце бьется все быстрее.
– Отпусти меня, – пискнула я.
– Отпустить? – он искренне удивился. – Ты столько лет пряталась от меня, и сейчас, когда ты так близко, как я могу тебя отпустить? – еще один шаг.
– Стас, давай поговорим. Давай все обсудим… – жалобно сказала я.
– Нам нечего обсуждать, – оборвал он. Еще шаг. И еще. Он приблизился вплотную ко мне. Я убрала руки назад и вцепилась в батарею. Я чувствовала его запах. И исходившее от него тепло.
Он стоял, повернувшись ко мне левой половиной лица. Он прятал правое ухо. Ухо с татуировкой. И шрамом.
– Ты пахнешь страхом, – тихо сказал он. Протянул руку и дотронулся до моих волос. Накрутил прядку на палец.
– Я не боюсь тебя, – соврала я и отвернулась от него. Он хмыкнул.
– Ты мне врешь. Я вижу тебя насквозь. И знаю, когда ты врешь. Ты боишься меня так, как никто никогда не боялся. И не зря. Тебе стоит меня бояться.
Он схватил меня за подбородок и повернул лицо так, чтобы я смотрела ему в глаза. Его глаза… Большие раскосые глаза, прозрачные, холодные. Светло-голубая радужка с золотыми крапинками. Темно-синие круги по контуру.
– Но я не была виноватой, я была ребенком… – в полном отчаянии пробормотала я.
– Каждый ребенок должен осознавать последствия своего поступка.
– Я не осознавала!
– Мне плевать.
– И что? Что ты теперь сделаешь? Убьешь меня? – смело выкрикнула я.
Он удивленно поднял брови. Изогнул губы в усмешке, тряхнул головой и на мгновение повернулся ко мне правой стороной лица. Я мельком увидела акулу. И уродливый шрам, исходивший из ушной раковины.
– О, нет. Зачем сразу ломать новую игрушку? Я поиграю с тобой в очень интересную игру. Но я не скажу тебе ее правила.
Он кинул ключи на пол. Я вопросительно посмотрела на него.
– Бери их, – подтолкнул он меня.
Я нагнулась за ключами. Стас наступил на них. Я замерла, не шевелясь. Было очень унизительно. Я стояла в дурацкой позе, словно кланялась ему, а он горделиво возвышался надо мной. Потом он пнул ключи ногой, они отлетели в дальний угол.
В этот момент я выскочила из своего угла и, быстро сняв куртку с крючка, побежала. Схватив ключи с пола, стала трясущимися руками проталкивать их в замок.
– Беги, крольчишка! – крикнул Стас. – Беги, пока еще могут бежать лапки!
Я открыла дверь и выбежала из раздевалки. Кинула ключи на пол, добежала до выхода. Сердце билось с такой силой, что вот-вот выскочит из груди. Зубы выбивали барабанную дробь. Я бежала без оглядки. Бежала без передышки. Я смогла расслабиться и перевести дух, только когда оказалась по ту сторону своей калитки. Я в своей крепости. Здесь никто меня не тронет.
Глава 16
На терраске, растянувшись на кушетке, мерно посапывал дедушка. Терраска была очень тесной, кушетка – слишком маленькой, и ноги дедушки торчали в проходе. Я осторожно перешагнула через них и вошла в дом.
– Привет, ба, – сказала я, войдя на кухню.
– Привет, Томочка. Разве у тебя не пять уроков? Ты же прибегала за циркулем?
– Черчение отменили, – соврала я.
– Ну, мой руки, сейчас обед будет готов.
Слава богу, бабушка не заметила, что я пришла без рюкзака.
Я помыла руки и поднялась в свою комнату.
«Ты где?» – прислала Дашка сообщение.
«Живот разболелся. Осталась дома. Сможешь занести мне рюкзак?» – написала я ей.
Села за стол. Бабушка положила передо мной тарелку с двумя котлетами и тушеной цветной капустой, политой топленым маслом. К котлетам я не притронулась, зато капусту всю умяла. От нервов аппетит здорово разыгрался.
Потом пришла Дашка. Мы зашли на кухню, я навалила ей целую тарелку капусты с котлетами, и мы ушли в мою комнату. Дашка села на кровать, поджав под себя ноги. В руках она держала тарелку.
– Меня ты не обманешь, – она насадила капусту на вилку и отправила ее в рот. – Живот болит? С чего вдруг? Ну-ка рассказывай, что произошло?
Я рассказала ей о Стасе.
– Ну какой подлец! – рассердилась она. – Дождался, пока ты будешь одна! Это подло!
Дашка доела, как следует наругалась на Стаса, потом мы обсудили несколько фильмов, прическу Максимовой, новые джинсы Артемьевой, и Дашка пошла домой.
Остаток недели прошел на удивление спокойно. Хотя я каждую минуту ждала какой-нибудь подлости от Стаса. Но он меня будто бы и не замечал.
За эту неделю я увидела всех учителей. Кто-то мне понравился. Кто-то – совсем даже наоборот. Например, училка по русскому. Она сразу просекла, что особых способностей к русскому и литературе у меня нет, а желания развивать их у меня и подавно не было. Поэтому мы обе с первого взгляда стали испытывать друг к другу взаимную неприязнь.
Русский был в среду. Мы открыли первое упражнение и стали читать какой-то бредовый текст о ценности русского языка. Задание состояло в том, чтобы выделить основные мысли в тексте. Каждый читал по предложению, и так по цепочке.
Мы с Дашкой хором зевали. Нам было скучно, и мы стали играть в морской бой. Текст до нас так и не дошел.
– Мицкевич, – вдруг услышала я свою фамилию. – Ты там что-то так увлекательно пишешь. Ну-ка, скажи нам, что, по мнению автора, означает любить родной язык?
Я стала судорожно вчитываться в строчки.
– Э-э-э… Любить родной язык… Э-э-э…
Дашка подсунула мне какой-то листок и подчеркнула одну из строчек.
– Любить родной язык – значит в совершенстве владеть им, – прочитала я выделенную строку.
– Молодец, Тамара. Так, Гаврилов, расскажи нам, какую основную мысль хотел передать нам автор в третьем абзаце?
Гаврилов что-то забубнил.
– Что это? – шепнула я Дашке, показывая на листок.
– Решебник, – улыбнулась она.
Я с восторгом смотрела на драгоценный листок. В московской школе мы не пользовались решебниками – упражнения мы делали по какой-то специальной школьной программе, и ответов к заданиям было просто не найти.
– Тут ко всем упражнениям ответы есть.
– Круто! – ответила я. С русским языком у меня всегда были проблемы.
Больше всех из учителей понравился географ. География была в четверг. Учитель, толстенький и лысенький Федор Владимирович, одетый в деловой костюм, был такой чудной… Каждые пять минут он нюхал свой галстук.
Дашка шепнула мне:
– Он всегда носит костюмы. И всегда нюхает галстуки, у него такой фетиш.
Я хихикнула.
В пятницу позвонила мама. Они с дядей Костей должны были приехать вечером, но мама извиняющимся голосом сказала, что они приедут завтра, а сегодня идут в кафе.