— Я думаю, они не хотели причинить нам вред, — сказала она. — Им был нужен только артефакт.
— Да, и они намерены заполучить его любой ценой, а любого, кто встанет у них на пути, готовы прикончить.
— Не беспокойся, — продолжала успокаивать подругу Карен, — теперь, чтобы заполучить звезду, им придется взять штурмом Банк Токио.
— Я все равно боюсь, — надула губки Миюки, но ее лицо тут же просветлело. Она указала на чистые халаты. — Одевайся и пошли. Габриель нашел кое-что интересное.
— Правда? Это связано с языком?
— Да. Он закончил формирование базы данных языка, добавив в нее иероглифы с артефактов острова Пасхи.
Карен торопливо облачилась в чистый халат и застегнула его.
— Как ты думаешь, у него уже достаточно информации, чтобы перевести надписи? — спросила она.
— Об этом пока говорить рано. Габриель продолжает работать.
Уже на ходу Карен надела бумажную шапочку и заправила под нее волосы.
— Но ты полагаешь, он сможет это сделать? Миюки пожала плечами и открыла электронным ключом дверь в главное помещение лаборатории. Стеклянная дверь, с шипением выдохнув сжатый воздух, открылась.
— Ты не о том спрашиваешь, — проговорила Миюки.
Миюки отличалась типично японской серьезностью и редко позволяла себе игривость во всем, что касалось работы. Поэтому лукавые нотки, прозвучавшие в ее голосе сейчас, заинтриговали Карен.
— О чем же я должна спрашивать? — попыталась она разговорить подругу.
— Сейчас сама увидишь, — загадочно ответила Миюки. Карен от нетерпения разве что не подпрыгивала.
— Ну что же это? Что?
Они подошли к полукруглому компьютерному столу.
— Габриель, выведи, пожалуйста, на монитор номер один изображение «Два-бэ».
— Сию минуту. Доброе утро, доктор Грейс.
— Доброе утро, Габриель.
Карен уже не ощущала неловкость, разговаривая со своим бестелесным коллегой.
Женщины сели. На мониторе перед собой Карен увидела стремительно текущий поток информации. Цифры и символы меняли друг друга с такой сумасшедшей скоростью, что почти сливались в одну мутную полосу. И все же Карен сумела выхватить взглядом из этого потока несколько невиданных ею раньше значков. Через несколько секунд в центре монитора высветились пять иероглифов.
Карен это ничуть не впечатлило.
— И на что я смотрю, если не секрет? — спросила она. — Габриель, ты можешь перевести эти знаки?
— Нет, доктор Грейс. При имеющемся объеме информации перевод текста продолжает оставаться невозможным.
Карен не могла скрыть разочарование.
— Тебе удалось найти какие-нибудь другие образцы языка ронгоронго?
— Я нашел их все, доктор Грейс. Брови Карен взлетели на лоб.
— Все двадцать пять? Так быстро?
— Да, я исследовал четыреста тринадцать сайтов, чтобы обнаружить любые известные образцы этого языка. К сожалению, на трех артефактах оказались идентичные, письмена, а на одном, и вовсе единственный иероглиф. Объем информации оставался недостаточным.
Карен смотрела на монитор.
— А вот эти иероглифы? С какого они артефакта?
— Ни с какого.
— Что? Вмешалась Миюки.
— Габриель, расскажи подробнее о том, как ты проводил поиск. — Миюки повернулась к Карен и торопливо добавила: — Он до этого сам додумался!
В ее глазах светилось возбуждение и гордость. Снова заговорил Габриель:
— После поиска по ключевому слову «ронгоронго» я провел новый - по всей Всемирной сети - по каждому отдельно взятому иероглифу, сделав в общей сложности сто двадцать запросов. Три результата отвечали поисковым, параметрам.
Три иероглифа из пяти высветились красным.
— А два остальных? — спросила Карен, силясь понять суть того, о чем говорил Габриель.
— Они не совпадают ни с одним из известных иероглифов ронгоронго.
— Что это означает?
На этот вопрос Карен ответила Миюки:
— Это новые иероглифы, которые еще никто и никогда не видел.
Карен словно подбросило. — Мы обнаружили задокументированный артефакт! Новое открытие!
— Они обнаружены на интернет-форуме Гарвардского университета.
— Могу я увидеть эту запись?
— Да, пожалуйста. — Миюки протянула Карен лист бумаги. — Я распечатала ее для тебя.
— Невероятно!
— Действительно, Габриель сумел по собственной инициативе расширить параметры поиска, проявив способности к полностью независимому мышлению. Это — настоящий прорыв.
— Миюки, я говорю про новые символы! — Карен потрясла в воздухе бумагой. — Вот что невероятно!
— Для тебя — может быть.
Карен поняла, что невольно обидела подругу, не оценив по достоинству важнейшее для той событие.
— Извини, Миюки, — проговорила она. — Вы оба молодцы — и ты, и Габриель.
— Ладно, — смягчилась Миюки. — Почитай, что там написано.
Карен прикоснулась к руке подруги.
— Я правда вам благодарна. Ты даже не представляешь, до какой степени.
— Отлично представляю. Просто хотела, чтобы ты в этом призналась.
Опустив глаза, Карен принялась читать распечатанное сообщение электронной почты.
«Всем, кого это может касаться.
Я был бы благодарен за любую помощь в установлении происхождения нижеприведенных иероглифических знаков. Данные знаки были обнаружены вырезанными на кристалле. Готов поделиться имеющейся у меня информацией с любым, кто окажет содействие в моем исследовании.
Заранее благодарен за помощь,
доктор наук Джозеф Клейн. Борт судна "Фатом"
Адрес отправителя: [email protected]».
Карен опустила бумагу. От ее внимания не укрылось упоминание еще об одном кристалле. Для простого совпадения это было чересчур.
— Мы можем узнать, откуда поступило это сообщение? Миюки кивнула.
— Габриель отследил его. «Фатом»- это спасательное судно. Сейчас оно находится в районе Океании. Внедрившись в систему глобального позиционирования, Габриель определил его точное местонахождение.
— И где же оно?
— Возле острова Уэйк. Но самое странное даже не в этом. Габриель сумел выяснить, что в настоящее время «Фатом» задействован в спасательной операции на месте крушения американского борта номер один.
— Странно все это. — Карен наморщила лоб, пытаясь сообразить, как все это может быть соотнесено друг с другом. — Нам необходимо связаться с этим Джорджем Клейном.
— Габриель уже занимается этим.
9 часов 00 минут
Авианосец США «Гибралтар», Океания
Джек сидел на краешке кожаного стула в конференц-зале «Гибралтара». Хотя людей было много, никто не говорил. Все ждали адмирала Хьюстона, который в данный момент консультировался с руководством Объединенного комитета начальников штабов относительно взрыва, прогремевшего на палубе авианосца. В течение всей ночи, при свете натриевых фонарей, дознаватели и военные моряки — не менее сотни человек — разгребали обломки самолета, пытаясь найти хоть какие-то улики и вещественные доказательства.
Были обнаружены и перенесены в судовой лазарет останки главного дознавателя Эдвина Уэйнтрауба, тело которого было изуродовано взрывом и сильно обожжено, поэтому опознали его только по обручальному кольцу. Ночь выдалась долгой и тяжелой. В связи с драконовскими мерами безопасности Джеку было отказано в доступе на борт «Гибралтар» до утра.
Но даже несмотря на то, что головной корабль был опечатан, как банковский сейф, слухи о произошедшем все равно поползли и вскоре, через вспомогательные суда, достигли «Фатома». Бомба была спрятана в китайской жадеитовой статуе. Осколки разлетелись повсюду, попав в брезентовый тент временного склада и даже в череп и конечности несчастного Уэйнтрауба. В дополнение ко всему в результате взрыва сдетонировала стоявшая неподалеку бочка с бензином, после чего из шахты грузового лифта в небо вырвался огненный шар.
Джек поежился. Он сам держал в руках жадеитовую голову. А если бы она взорвалась тогда, когда он находился на дне океана?
Тишина в зале стала, что называется, звенящей. Вид у всех присутствующих был усталый и подавленный.
Наконец дверь конференц-зала распахнулась, впустив адмирала Хьюстона в сопровождении двух помощников. Замыкал шествие Дэвид Спенглер. Трое мужчин сели, но адмирал остался стоять. Джек встретился с ним глазами, но адмирал посмотрел на него как на незнакомого. Лицо его было пепельным, глаза чернели, словно два агата.
— Джентльмены, — начал Хьюстон, — позвольте поблагодарить вас за ваш самоотверженный труд на протяжении последней недели. Трагедия, случившаяся прошлой ночью, не уменьшит вашего вклада в общее дело. — Адмирал склонил голову. — А теперь я с прискорбием вынужден сообщить, что останки, обнаруженные ночью, идентифицированы. Это доктор Эдвин Уэйнтрауб.
— Джентльмены, — начал Хьюстон, — позвольте поблагодарить вас за ваш самоотверженный труд на протяжении последней недели. Трагедия, случившаяся прошлой ночью, не уменьшит вашего вклада в общее дело. — Адмирал склонил голову. — А теперь я с прискорбием вынужден сообщить, что останки, обнаруженные ночью, идентифицированы. Это доктор Эдвин Уэйнтрауб.
Потрясенные этим сообщением сотрудники НСБТ стали перешептываться.
— Все, кому приходилось сталкиваться с доктором Уэйнтраубом, высоко ценили этого человека. Нам будет его не хватать. Но, — голос адмирала окреп, — его смерть не останется безнаказанной. Среди обломков убийцы оставили свидетельства своей трусости. Эксперты — и здесь, и в Сан-Диего — уже установили происхождение электронного таймера и детонатора. И то и другое изготовлено в Китае.
Послышались громкие голоса дознавателей НСБТ, в которых звучала злость. Военные вели себя более сдержанно, не считая одного лейтенанта, сидевшего рядом с Джеком. Услышав последнюю фразу, он мучительно простонал:
— О боже!
Адмирал поднял руку, призывая к тишине.
— Есть мнение, что доктор Уэйнтрауб, проводя свои исследования, случайно привел в действие взрывной механизм. Предполагается также, что изначально аналогичные заряды были установлены во всем корпусе трехметровой скульптуры, которой принадлежала уцелевшая голова. Судя по всему, именно взрыв статуи, находившейся в грузовом отсеке самолета, стал причиной крушения борта номер один.
В зале вновь повисла зловещая тишина.
— В Соединенных Штатах все, о чем я вам сейчас сообщил, появится уже в сегодняшних вечерних новостях. Такую информацию от американского народа скрывать нельзя. Но сразу же вслед за тем, как это станет достоянием гласности, начнется эскалация международной напряженности, тем более что этому предшествовали широкомасштабные природные катаклизмы в Тихоокеанском регионе. В связи с этим я только что получил приказ передислоцировать авианосец «Гибралтар» в Филиппинское море. По пути мы высадим персонал Национальной службы безопасности на острове Гуам, где оставим и обломки самолета. По рядам сидящих вновь прокатился шепот. Адмирал дождался, когда восстановится тишина, и продолжил:
— Спасательное судно военно-морских сил «Мэгги Чуэст» и военная команда глубоководного погружения продолжат подъем фрагментов борта номер один, которые впоследствии также будут переправлены на Гуам. Руководить этой операцией будет нынешний глава службы безопасности коммандер Спенглер.
Лицо адмирала было непроницаемым, словно высечено из камня. Немного помолчав, он медленно заговорил:
— Президент Нейф дал слово, что террористы не уйдут от наказания. Вашингтон уже потребовал от китайских властей выдать всех лиц, замешанных в этом преступлении. — Хьюстон сжал кулак. — И позвольте мне тоже кое-что пообещать. Справедливость восторжествует. Ответ Америки на убийство ее граждан будет сокрушительным и беспощадным.
Джек никогда еще не видел адмирала в такой ярости. Жилы на его шее вздулись, губы были бескровными.
— На этом — все. Если возникнут какие-либо вопросы по порядку дальнейших действий, обращайтесь к моим помощникам. Благодарю всех за сотрудничество.
Джек поднял руку, намереваясь задать адмиралу вопрос о том, что делать дальше ему.
— Сэр, могу ли я спросить относительно спасательной оп…
— Мистер Киркланд, — со злостью оборвал его Хьюстон, — все вопросы на эту тему следует адресовать коммандеру Спенглеру.
Не говоря больше ни слова, адмирал развернулся и вышел из зала.
Взгляд Джека переместился на Дэвида, а у того на лице заиграла мстительная ухмылка. Поднявшись со стула, он обратился к Джеку:
— Предвосхищая ваш вопрос, мистер Киркланд, хочу поблагодарить вас за сотрудничество и сообщить, что по соображениям национальной безопасности ваше дальнейшее присутствие здесь не требуется.
— Но…
— Теперь это уже военная операция, и гражданским здесь не место. По периметру места катастрофы будет установлен кордон радиусом в две мили. На то, чтобы покинуть эту зону, вам дается время до восемнадцати часов.
Джек мрачно посмотрел на Дэвида, прекрасно понимая, что за этим изгнанием стоят личные мотивы.
— Если вы не покинете зону или предпримете попытку снова войти в нее, вы и ваша команда будете арестованы, а ваше судно конфисковано.
Последнее замечание вызвало приглушенный шум в зале. Подняв руку, Дэвид добавил:
— Мои люди проводят вас с палубы «Гибралтара». Он подал знак, двое его бойцов поднялись с мест.
От лица Джека отхлынула кровь. Не зная, что сказать, он стиснул зубы от злости. К адмиралу идти нельзя. Старик сейчас и без того занят выше крыши, чтобы еще грузить его какими-то мелкими склоками.
Джек мрачно посмотрел на Дэвида Спенглера. Он ради них рисковал жизнью, а теперь его бесцеремонно вышвыривают!
— Я не нуждаюсь в сопровождающих, — холодно ответил он.
— Позаботьтесь о том, чтобы мистер Киркланд незамедлительно покинул борт корабля, — велел Дэвид своим подручным.
В сопровождении этой парочки Джек направился к выходу. Он не стал протестовать. Какой в этом смысл? Если правительству не нужна его помощь, так тому и быть.
Через несколько минут он оказался на борту катера ВМС. Военный моряк за штурвалом включил двигатель и взял курс на «Фатом». Лодка подпрыгивала на невысоких волнах. Штормовой фронт ушел, и день выдался хоть и ветреным, но ясным.
Позади Джека сидели двое людей Спенглера. Джек не сказал этой парочке в серых мундирах ни единого слова, да и они, судя по всему, не горели желанием общаться с ним. Джек откинулся на переднем сиденье. Судя по тому, что в службе безопасности не было ни одного чернокожего, расовые пристрастия Спенглера не изменились. Дженнифер как-то призналась Джеку, что их отец являлся активным членом Ку-клукс-клана и часто брал сына на их сборища, когда тот был еще мальчишкой. Если Дэвид отказывался, отец его бил. Джек краем глаза глянул на двух крепких светловолосых парней. Похоже, в детстве их воспитывали аналогичным образом.
Сбросив скорость, катер тихонько стукнулся о борт «Фатома», рядом с кормовым трапом.
— Приехали, — сообщил рулевой.
Джек встал и уже собрался перелезть через ограждение катера, когда один из людей Дэвида схватил его за локоть.
— Мистер Киркланд, коммандер Спенглер просил передать вам это перед тем, как вы подниметесь на борт своего судна.
С этими словами блондин протянул Джеку коробочку, размером с те, в которых продают обручальные кольца.
— Прощальный под арок, — добавил он, — с наилучшими пожеланиями от коммандера Спенглера.
После того как Джек взял коробочку, мужчина кивнул и снова сел на свое место, а Джек перепрыгнул на трап «Фатома» и ухватился рукой за поручень. Катер взревел мотором, резко развернулся, обдав ноги Джека пеной, и полетел в обратном направлении.
На палубе появился Роберт. Опершись на поручни, он свесил голову вниз и спросил:
— Ну, как прошло совещание? Узнал что-нибудь новое?
— Да, — угрюмо ответил Джек. — Собери всех наших. Роберт показал Джеку поднятые вверх большие пальцы и исчез.
Джек посмотрел на маленькую подарочную коробочку. Он был уверен, что благодарностью за оказанную им помощь тут и не пахнет. Вероятнее всего, это не прощальный подарок, а какая-нибудь прощальная пакость — вполне в духе Дэвида.
Он испытал желание швырнуть коробочку в воду, но любопытство взяло верх. Джек взялся за ленточку, которой она была обернута, но затем передумал и покачал головой. День и без того выдался отвратительный, так зачем делать его еще хуже! Он откроет эту чертову коробочку позже. Сунув «подарок» в карман, Джек повернулся к лестнице.
Поднявшись на палубу, он оглянулся на «Гибралтар», подавив в себе чувство сожаления. Ему казалось, что его во второй раз списали на берег, отрезав от прошлого, которое составляло всю его жизнь.
В этот момент, радостно приветствуя хозяина, к нему подскочил Элвис. Джек опустился на корточки и принялся ласкать пса, который восторженно помахивал хвостом. Слава богу, что есть вещи, которые не меняются.
— Ты ведь никогда не выбросишь меня за борт, малыш? — проговорил Джек, вложив в эти слова всю свою обиду на ВМС.
19 часов 15 минут
Овальный кабинет Белого дома,
Вашингтон, округ Колумбия
Лоренс Нейф развалился в кресле, размышляя над достижениями последних дней. Его план взвалить вину за гибель президента США на китайцев работал как часы. Николас Разиков доказал, что умеет быть преданным другом и ловко манипулировать средствами массовой информации. Чуть раньше Нейф просмотрел черновик письма на имя китайского премьера, подготовленный госсекретарем. Это был серьезный документ! Почти объявление войны. В каждой фразе Нейф узнавал стиль Разикова: «никаких компромиссов», «скорое возмездие», жесткие меры»…