Окон в комнате не оказалось. Эйприл извлекла фотоаппарат из футляра и сделала несколько снимков. Макс и Арки заглянули в коридоры. Стоило двинуться вперед, как свет начинал загораться перед идущим и гаснуть позади. Ковер оставался все таким же губчатым.
Один коридор кончился тупиком в ромбовидной комнате, другой же миновал ряд пустых комнат, а затем сворачивал под прямым углом направо. И никакой мебели.
Они шли, держась плотной группой.
— Не нравятся мне места с ограниченной видимостью, — проронил Арки. Предлагаю вернуться.
— Даже не узнав, где мы?! — Эйприл шумно передохнула и поглядела на Макса. — А ты как думаешь, Макс?
Вообще-то Макс с радостью поддержал бы Арки, но ни за что не хотел сознаваться в этом при Эйприл.
— Может, прогуляемся еще немного вперед? — неуверенно предложил он.
— Двое против одного, — улыбнулась Эйприл.
— А я и не знал, что у нас тут демократия, — сделал круглые глаза адвокат. И неохотно согласился: — Ладно уж, попробуем.
Свернув за угол, они увидели новые комнаты и еще одну дыру в потолке. И снова ни окон, ни следов недавнего пребывания.
— Хотя заброшенным этот домик не выглядит, — сказала Эйприл. — Тут ни пылинки. Он просто кажется пустым.
Они свернули налево, и Макс начал рисовать карту.
— И куда же это окна подевались? — спросил Арки.
Макс поморщился: ступать по уходящему из-под ног полу было не так уж легко, лодыжки уже ныли от неестественной нагрузки.
Коридор привел их в длинную, узкую, как пенал, комнату. Уткнувшийся в свою карту, Макс ступил не глядя и тут же повалился вперед, потому что пола под ногами не оказалось. И лететь бы ему не меньше двух этажей, если бы Эйприл не уцепилась за его куртку, задержав на миг и дав возможность Арки ухватить Макса за плечо. Вдвоем они вытащили его обратно, и Макс без сил опустился на мягкий пол, чтобы справиться с дурнотой.
Дыра в добрых пять футов шириной тянулась во всю длину комнаты. В противоположном конце ее пол как ни в чем не бывало продолжался и вел к дверному проему, открывающемуся в очередной коридор.
Убедившись, что Макс не пострадал, Эйприл опустилась на колени у края дыры и сообщила:
— Это не разрушения. Так это здание выстроено с самого начала. Это шахта.
— Посреди пола? — удивился Арки. — Что за полоумный сумасброд проектировал это здание?
Пути вокруг дыры не было, так что они возвратились и свернули в другую сторону. Но и там продолжали натыкаться на отрезки, лишенные пола, причем в таком количестве, что дальнейший путь экспедиции определялся этим курьезным феноменом.
По пути они осматривали все комнаты подряд, мало-помалу выяснив, что это и не комнаты в общепринятом смысле, а некие объемы бесконечно варьирующейся формы, — одни чересчур узкие и тесные для человека, другие, подобно комнате с приемной решеткой, неправильной формы, а стены третьих так и вовсе сходились под какими-то произвольными углами, разрушая симметрию пространства.
И никакой мебели, равно как ни малейшего намека на лестницу или прочие средства перемещения с этажа на этаж. Цвет и текстура ковров и стен от комнаты к комнате менялись. Но, что самое странное — ни единого окна; неизбежно напрашивалась мысль, что все это сооружение находится под землей.
Макс был готов протрубить отбой с того самого момента, когда спутники вытащили его из шахты, и теперь лишь дожидался, пока кто-нибудь другой выскажет такое предложение вслух. А тем временем занимался картой, хотя теперь все время смотрел под ноги при ходьбе.
Свет все так же разгорался впереди и угасал позади, вызывая тревожное ощущение, что кто-то невидимый движется на самом краю поля зрения. Макс начал притворяться, что трудится над картой, а сам тем временем высматривал что-нибудь ненормальное. И немного погодя высмотрел.
— Где? — насторожился Арки. — Ничего не вижу.
— Вон там. — Макс указал на угол, из-за которого они вышли всего минуту назад.
— Я тоже видела, — подхватила Эйприл.
— Что видела? — Арки жестом фокусника извлек револьвер.
— Свет изменился, — пояснил Макс. — Смотри, вон там светлая полоска.
Потянуло легким сквозняком.
Светлое пятно в точности соответствовало их собственному. Прямо на глазах оно заскользило к ним навстречу, будто кто-то крался следом.
— Там ничего нет, — произнес Арки, стараясь, чтобы голос не дрожал. Просто свет.
Но они все равно попятились, а свет побежал вперед.
— Макс, ты можешь вывести нас обратно к решетке? — широко раскрыв глаза, спросила Эйприл.
— Вряд ли. — Макс внимательно изучал карту. — Я знаю лишь единственный путь — тот, которым мы сюда пришли. — Он устремил глаза на приближающийся свет.
— Так не пойдет, — возразил Арки.
Они тронулись в прежнем направлении, и адвокат пошел замыкающим.
— Попытайся найти обходной путь.
При первой же возможности они свернули налево в надежде найти еще один перекресток и ускользнуть от коридорной твари. (Потому что к этому времени Макс начал думать об этом явлении, как о твари. Все виденные и читанные фильмы ужасов и книжки про вампиров вдруг очень живо встали в памяти.)
— Знаете, — призналась Эйприл, — я все думаю, что эти ворота будто бы подготовлены для посетителей. Ну, для туристов, что ли. Для гостей, катающихся на яхте по озеру. Да и Конская Голова — это же все местные достопримечательности. Может быть, и эти коридоры тоже.
— И что же это за достопримечательность? — поинтересовался Макс. Лабиринт, что ли?
— Не исключено. Не знаю. А может, это аттракцион.
Они перешли на быстрый шаг. Бегущий свет не отставал. В конце концов Эйприл попридержала шаг, обернулась, поравнявшись с Арки, и с наигранной жизнерадостностью поинтересовалась:
— Привет, есть там кто?
Макс стоял позади нее, наблюдая, как нечто приближается, замедляет ход и чуть подается назад. Он как раз боролся с желанием удрать, когда взор его вдруг затуманился, и внезапно Макс увидел Эйприл впереди. Она мерцала, как изображение на экране плохо отрегулированного телевизора, и голова у Макса закружилась. Желудок вдруг подкатил под самое горло, и Макс упал на колено, стараясь одолеть дурноту. Закрыв глаза, он тряхнул головой, но увидел лицо Эйприл, ее шевелящиеся губы, протянутые руки и застывший взгляд. Он смотрел на нее сверху, из-под самого потолка.
— Ну же, Макс, — сказал Арки, поднимая Макса на ноги. — Приди в себя!
Затем Арки схватил Эйприл за плечо и потащил назад. Теперь они отступали в самом спешном порядке.
Пробежав через клиновидную комнату в следующий коридор, они свернули налево, затем направо. В голове у Макса быстро прояснилось — наверное, от хлынувшего в кровь адреналина.
— По-моему, оторвались, — пропыхтел Арки.
Они миновали широкий зал, обогнув шахту по дуге, и задержались у дверей с противоположной стороны. Свет в зале никак не изменился, и Макс попытался привести мысли в порядок.
Ему хотелось отнести искаженное восприятие тех секунд на счет минутной слабости и сосредоточиться целиком и полностью на поиске дороги обратно к решетке. Макс всю жизнь гордился своим умением ориентироваться. Даже в этом лабиринте он ни на миг не усомнился, что знает, куда идти.
— Мы вот здесь, — показал он точку на импровизированной карте. — А надо попасть сюда.
Идти надо было около мили. Макс вывел всех через дверной проем в коридор. А пару секунд спустя они повернули налево и вошли в комнату с решеткой.
По спине у Макса побежали мурашки.
— Этого не может быть, — выдохнул он.
— Макс, ты гений! — У Арки явно отлегло на душе.
— Это невозможно, — потряс головой Макс. — Просто не может быть, чтобы мы оказались в той же комнате.
Они пересекли помещение, беспокойно поглядывая на противоположный проем — тот самый, через который они вышли. Макс бросил взгляд на панель выключателей. Они выглядели точь-в-точь как те, что были раньше. Да и комната выглядела как прежде.
— После разберемся, — отмахнулась Эйприл от сомнений. — Что меня тревожит, так это то, что не дело так проводить первый контакт. — Но говорила она при этом вполголоса. — В учебниках истории наше бегство будет выглядеть не очень достойно.
— К черту учебники истории, — огрызнулся Макс. — Учебникам истории будет известно только то, что скажем мы. Пошли.
— Ты в самом деле хочешь остаться? — спросил Арки вызывающим тоном: или оставайся, или не отнимай у нас время.
— Надо будет непременно вернуться, — заявила она, но все-таки встала на решетку.
— Вот следующий раз и опишем. — Макс надавил на оленью голову и присоединился к ним.
Оставшиеся секунды растягивались прямо-таки до бесконечности. Максу вспомнилось, как он еще в детстве забрел в пустой дом и был напуган шумом на чердаке. Так и тут — как только их охватил свет, сквозь который проступили стены Купола, Макс почувствовал себя точь-в-точь как тогда, выбежав на залитую солнечным светом улицу.
23
ИССЛЕДОВАТЕЛИ ГРЕБНЯ ДЖОНСОНА ОТКРЫВАЮТ ВТОРУЮ ПЛАНЕТУ
Валгалла, Северная Дакота, 22 марта (АП)
Команда исследователей сегодня вошла во вторые ворота и оказалась на планете, где, как они выразились, "все в помещении". Согласно утверждениям пресс-атташе Фрэнка Молла, никаких следов недавнего пребывания живых существ не обнаружено. Он также добавил, что посетителей не будут допускать до тех пор, пока не изучат природу пункта прибытия.
Не обнаружив никаких признаков опасности, двадцать третьего марта Эдем вновь открыли для прессы и исследователей. Каждую группу обязательно сопровождали проводник и работник охраны. Экскурсии проводились каждые два часа. Способ транспортировки очень беспокоил людей, и некоторые из-за него даже отказывались от путешествия на Эдем. Но те, кто все-таки решались, неизменно возвращались в приподнятом настроении.
Все они подписывали бумагу о принятии на себя всей ответственности за собственную жизнь и здоровье. Правда, Арки угрюмо предупредил коллег, что подобные документы редко сказываются на решениях суда.
Анализ крови Макса, Эйприл и команды охранников, побывавших в Эдеме, не показал никаких отклонений от нормы.
Эйприл обрадовалась, что вопрос с Эдемом наконец-то разрешился, и с упоением показывала его ученым. (Что касается второй станции, получившей название Лабиринт, было решено отложить дальнейшие исследования до той поры, когда будет время все основательно продумать. Макс упорно отказывался верить, что утратил ориентацию, и начал склоняться к мысли, что Лабиринт являет собой шар, причем не слишком большого радиуса.)
Еще Эйприл проводила неофициальные конференции и устраивала внеочередные научные вылазки для специалистов, если притязания последних представлялись ей обоснованными. Она даже начала считать себя кем-то вроде распорядительницы девственной планеты и призналась Максу, что обожает купаться в лучах славы. Портрет каждого из них хоть однажды, но украсил обложку какого-нибудь еженедельника. Запустили в производство фильм о местных событиях, и пошел слух, что играть Эйприл будет Уитни Хьюстон.
За воротами следила Андреа Ястребица, когда с Эдема прибыли два геолога. Оба бородатые и сероглазые, они были так увлечены разговором, что не обратили на Андреа ни малейшего внимания. Зато ее внимание привлекло оброненное кем-то слово "нефть".
Час спустя эта новость вышла на первое место в репортажах всех информационных агентств.
Главным пунктом повестки дня пленарного заседания Генеральной Ассамблеи должно было стать предложение Танзании о дальнейшем ослаблении таможенных барьеров. Но газеты, занятые лишь домыслами на тему звездного моста в Северной Дакоте, теперь трубили о том, что в Эдеме нашли нефть.
Если разговоры об иных мирах и транспространственных перекрестках казались делегатам ООН бессмысленными и не имеющими прямого отношения к политике реального мира (себя они считали реалистами, крепко стоящими обеими ногами на земле), то уж что такое нефть, они понимали прекрасно.
Бразилия значилась первой в прениях по вопросам новой политики международной торговли, но все до единого присутствующие знали, куда сегодня заведут дебаты.
— Проблема, стоящая перед нами сегодня, — начала представительница Бразилии, дородная черноволосая женщина с толстой шеей и бегающими глазами, — выходит далеко за рамки установки таможенных тарифов. Мы видим новый мир, каким-то курьезным образом расположенный далеко за Соединенными Штатами, а не в них. Подробной информации об этой планете у нас нет. Нам не известно, велика ли она и насколько она гостеприимна. Пока что представляется, что она весьма гостеприимна. — Она взглянула через зал на сидящую напротив делегацию США. — Бразилия предлагает членам Ассамблеи признать, что открытие столь неоценимой важности не может являться суверенной собственностью одного государства. Врата должны быть открыты для всего человечества. — Представительница замолчала, чтобы выслушать реплику референта, кивнула и отхлебнула воды из стакана. — Бразилия уверена, что Соединенные Штаты, всегда стоявшие во главе борьбы за права человека, признают исконное человеческое право исследовать, а в конце концов и населить этот странный новый свет. Мы призываем Соединенные Штаты публично признать это право.
Маргарет Яката никогда всерьез не претендовала на президентское кресло. Быть может, страна уже готова увидеть на высшем посту женщину, но только не женщину японского происхождения. И Яката, забыв о собственных амбициях, которые привели ее в губернаторский особняк в Сакраменто, воспользовалась своим немалым политическим влиянием, чтобы получить пост вице-президента для Мэтта Тейлора.
Признательность Тейлора выразилась в том, что он сделал ее представителем США в ООН, где она завоевала всеобщее уважение как поборница всеобщего сотрудничества в решении экологических проблем. Кроме того, она зарекомендовала себя стойким защитником коллективной безопасности, поддерживая все свежевылупившиеся демократические режимы без исключения.
— Демократии, — то и дело повторяла она представителям полицейских государств, — это высочайшая надежда на мир во всем мире, потому что они не затевают войн между собой.
Теперь она сидела в своем кабинете в ООН, видя на экране одного монитора выступление делегатки от Бразилии, а на экране второго — реакцию президента родной страны. Кто-то вручил ему записку. Прочитав ее с невозмутимым видом, он посмотрел прямо на Маргарет и сообщил:
— Иран собирается потребовать, чтобы гребень Джонсона подвергся инспекции ООН, после чего перешел бы под международную юрисдикцию.
— Они могут рассчитывать на солидную поддержку, — отозвалась Яката.
— Знаю. Они нашли новую палку, которую можно вставлять нам в колеса. На лице президента мелькнуло выражение боли.
— Господин президент, гребень Джонсона пугает многих. Даже бритты дергаются. Они мне сказали, что будут голосовать за нас, если мы гарантируем, что он исчезнет. В противном случае они ничего не обещают.
— Вы слышали про нефть?
— Да, слышала.
— И каково ваше мнение?
— Если принять во внимание, что сулят дальнейшие исследования, то, по-моему, это сущий пустяк. Но все здесь присутствующие задумались о природных ресурсах. Золото там тоже есть? Уран? И есть ли этому конец? Между прочим, насколько я понимаю, палестинцы намерены потребовать землю в Эдеме. — Она усмехнулась. — Израиль их поддержит.
— Это просто кошмар!
— Японцы хотят, чтобы Купол передали в руки ООН и уничтожили. Говорят, что инопланетные технологии ворот сокрушат экономику Земли.
— Тут они не одиноки. Весь мир ужасается при мысли о том, что планета словно стала меньше. Всего за одну ночь.
Яката вздохнула:
— Насколько трудно будет воспроизвести технологии Купола, господин президент?
— Нам пока не удалось толком их рассмотреть, Маргарет. Но мои люди утверждают, что можно сдублировать все что угодно, если есть действующий образец.
— Именно так я и думала. Господин президент, вам известно об этом больше, чем мне, но, по моему мнению, люди, забившие тревогу, в чем-то правы. — Она поразмыслила о том, что собирается сказать, и собственное предложение пришлось ей не по душе. Она не из тех, кто утратил веру в науку или в само человечество. И все же... — Мэтт, хотите выслушать предложение?
Он кивнул.
— Уничтожьте эту дрянь. Сровняйте с землей. Устройте несчастный случай. Обнаружьте, что она перестала работать. Сделайте хоть что-нибудь, чтобы вывести ее из строя. А затем, когда с этим будет покончено, пригласите ООН на опознание, чтобы не было ни малейших сомнений в личности трупа.
Факс Арки гнал бумагу круглые сутки. "Шашлыки Санни", "Хутеры", "Международная блинная", "Вендис", "Макдональдс", "Стейк и эль" и дюжина прочих сетей общественного питания изъявляли желание построить на гребне Джонсона свои рестораны. "Шератон", "Хьятт", "Холидей-Инн" и "Бэст-Вестерн" подали заявки на постройку гостиниц. Компания Олбрайта хотела выстроить торговый городок, а пять нефтяных компаний просили разрешения установить поблизости свои бензоколонки.
Некоторые компании начали подумывать о работе по ту сторону Портала. Лесоперерабатывающие фирмы желали обследовать леса Эдема. Специалисты по недвижимости считали, что пляж, озаренный туманностью Конская Голова, нуждается в набережной и киосках по торговле хот-догами. Начали поступать запросы и на проведение изыскательских работ от нефтяников.
Группа под названием "Курды за лучший мир" выслала прошение на выделение территории, уведомив Макса, что они надеются отправить в Эдем шестьдесят тысяч человек с целью организации независимой колонии. Представители ущемленных национальностей со всего света делали заявления для прессы, из которых следовало, что отныне подобные требования пойдут сплошным потоком. В Вашингтоне формировался "Крестовый поход бедноты", предъявлявший свои права на лучшую жизнь.