Она мечтательно улыбнулась, провела рукой по коротко стриженным русым волосам и на минуту стала похожей на мать, а не на Старейшину города.
— Ты видела Брода. Разве его можно не любить? Но Вала уже половину Великого года попросту с ним играет. Вала — интриганка, манипулятор, умна, жестока и, очевидно, готова схватиться за любую возможность, чтобы избежать традиционной участи Сапфира.
— Она дочь своего отца, — философски заметила Трипп. — А мы на Полюсе говорим, что Элиос — самый крепкий орешек из всех, занимавших Кресло Левой Руки на памяти у ныне живущих. Странно, если бы она не унаследовала его качеств.
— Поэтому она сбежала под защиту одного из самых могущественных государств. Под нашу защиту. Возможно, предвидела ярость отца и брата. Но вряд ли понимала, что станет причиной войны, вторжения Себы под знаменем Шаттла, осады, длящейся уже половину Великого года и приведшей к гибели сотен людей. И все из-за нее. Хотя дело, конечно, не в ней.
— Разве?
Мариам отставила лейку.
— Почему бы тебе не сесть, Трипп? Хочешь чаю?
Она хлопнула в ладоши.
— И сними наконец пальто.
— Уже сняла, — немного смутилась Трипп, неловко садясь на мягкий диван. — Мы, поляры, предпочитаем одеваться потеплее.
— Понятно.
Мальчик-слуга выслушал требование принести чаю и убежал.
— Боюсь, принесет настой сухой крапивы: введение ограничений привело к отказу от многих приятных вещей…
— Мы говорили о причинах войны.
— Совершенно верно, — вздохнула Мариам. — Видишь ли, Спикеры, очевидно, использовали «похищение» Валы как предлог для атаки с моря и суши. Чересчур резкая реакция на столь незначительный инцидент и к тому же вряд ли необходимая. Небольшого дипломатического и теологического давления было бы вполне достаточно, чтобы заставить большинство наших граждан отдать девушку.
Вернулся мальчик с кувшином чая и двумя чашками, поставил поднос на маленький столик и принялся разливать дымящийся напиток.
— Но, разумеется, у Спикеров иные цели. Они всегда старались ослабить мою власть, которая, по их мнению, угрожает их гегемонии. Мы, жители Уилсона, на протяжении всех последних поколений много трудились и теперь достигли того, что можем контролировать большую часть торговых сделок вдоль южного побережья Себы и между Себой и Нэйвлом. Конечно, наибольшую выгоду получают Спикеры, но и мы своего не упускаем. Поэтому мы представляем некую опасность для Спикеров, и они, возможно, давно ищут предлог дать нам по рукам. Под словом «давно» я подразумеваю века: теократы, сумевшие удержать власть на тысячу Великих лет, не могут не быть предусмотрительными и не обладать даром предвидения. Кстати, они сделали очень хитрый ход.
— Верно, заручившись поддержкой ваших врагов.
— Врагов, торговых партнеров… иногда трудно провести границу. Мы энергичная молодая нация, Трипп, и можем не церемониться с соседями. Конечно, им выгодно торговать с нами. Но если заодно приходится терпеть очередную нашу осаду или набег, волей-неволей затаишь обиду. И мой Брод угодил в самый центр арены политических игр и мстительных замыслов! Какую прекрасную возможность он с помощью и при содействии прекрасной Валы предложил этим морщинистым старикам, теснящимся вокруг Кресла Левой Руки. Вот тебе и романтическая война, затеянная с целью спасения и мести. Но ирония в том, что в действительности Брод не виноват. Повторяю: Вала вовсе не была беспомощной девственницей, похищенной жестоким насильником.
Трипп кивнула и поднесла к губам чашку.
— И поэтому ты послала за мной?
— Да, и спасибо, что ты проделала такой путь. Подозреваю, у нас имеются общие интересы. Очевидно, мы хотим как-то уладить этот конфликт без дальнейшего ущерба для торговли и безопасности людей. А у вас свои планы на торговлю…
— Да, и если они не осуществятся, — напомнила Трипп, — мы будем попросту голодать, потому что рассчитываем на поставки продуктов из низких широт.
Мариам пристально изучала гостью. Под суровым взглядом Трипп почувствовала себя неловко.
— А ты, Трипп, как никто другой заинтересована в том, чтобы этот печальный инцидент был улажен.
— Я?
— Я не забыла твоих речей об экспедиции на Антистеллар. Полагаю, из-за войны проект отложен на неопределенный срок? Послушай, если поможешь нам уладить конфликт, мы, жители порта Уилсон, в свою очередь, поспособствуем достижению вашей цели. Материалы, продукты, тракторы, люди — все, что понадобится!
Трипп потерла щеку.
— Должна предупредить: большинство моих людей — из тех, кто постарше — не заинтересованы в путешествии к Антистеллару. Даже от нас этот путь неблизок. Придется пройти полмира.
— Но заинтересована ты, — отрезала Мариам. — И сидишь здесь тоже ты. Ты прекрасно умеешь вести переговоры. Предложи им сделку, особенно подчеркни, как сочувствуешь безутешным отцу и брату. Можешь пообещать наказание для Брода, возвращение Валы — все, что угодно. Если нам удастся разрешить главные проблемы, то дальнейшего конфликта можно будет избежать.
— Это может сработать, — кивнула Трипп.
— Думаю, стоит попытаться. Ради нас всех.
За дверью послышались шаги. В комнату ворвалась Вала.
— Доброго полудня, Мариам.
Она обернулась к Трипп, которая поспешно поднялась.
— Вала, это Трипп, с полярной станции, — улыбнулась Мариам. — Уверена, ты встречала ее на прошлогодней Конференции.
На Вале были короткая юбка, блузка, туфли на низком каблуке. В руке — ракетка. Девушка любезно улыбнулась Трипп.
— Простите, не запомнила вашего лица, мадам. Столько событий!
Трипп великодушно кивнула. Но она не забыла лица Валы. Да и кто мог забыть? Ее тонкие черты: прямой нос, высокие скулы, ярко-рыжие волосы и поразительно голубые глаза, казалось, еще больше подчеркивались неярким косым светом Звезды, типичным для средних широт. Вала сильно похудела после долгой осады, как и остальные жители Уилсона. Правда, она всегда была стройной. Говорили, что большинство населения Земли-3 выросло коренастым и приземистым, потому что сила притяжения планеты была куда больше, чем в мире, из которого происходило человечество. Но люди с более эстетическими вкусами, похоже, предпочитали изящно сложенных женщин.
Трипп поймала себя на том, что в упор смотрит на девушку, чье вполне понятное желание стать хозяйкой своей судьбы навлекло на город так много бед. Девушка едва не разбила сердце молодого человека, который сейчас трудился на склоне холма, пытаясь вырастить картофель.
Вала, очевидно, привыкшая к такому вниманию, улыбалась, и смущенная Трипп поспешно отвернулась.
— Я хотела поиграть в ракетки с Роко.
— Ее тренер, — пробормотала Мариам. — Но Брод придет на ужин.
— О, я вернусь задолго до этого, — беспечно отмахнулась Вала. — Пока, и рада была познакомиться, Трипп с Полюса.
Весело размахивая ракеткой, она выбежала в коридор.
— Бедный Брод! — вздохнула Мариам. — Не думаю, что она испытывает какие-то чувства к Роко. Но молодых людей влечет к ней, как зеркальных птиц — к свету.
— Она прекрасна, — пробормотала Трипп. — Неудивительно, что из-за нее так много неприятностей. Дело не только в ее красоте, но и в дружелюбии, открытости… Я сама не могла оторвать от нее глаз.
— Я заметила, — сурово молвила Мариам. — Забавные вы люди, поляры… Но, полагаю, ты хотела бы получить постель на следующую сонную смену. Обратный путь через заградительные кордоны будет нелегким. Особенно, если захочешь повидаться с Элиосом.
VI
Несмотря на лишения, связанные с осадой, везде, по крайней мере в границах Уилсона, поддерживался гражданский порядок, и, если верить словам Мариам, в городе все еще оставались те, кто мог жить, не зная особой нужды. Не говоря уже о Вале и ее ракетках!
А вот ситуация в осаждающей армии складывалась куда более серьезно. Порядка почти не было, если не считать подчинения стандартным военным командам. Кроме того, армейским подразделениям приходилось самим о себе заботиться. Поэтому окрестности Уилсона на много километров вокруг регулярно подвергались разграблению, и до самой долины Уилсона простиралась одна голая утоптанная земля, где когда-то росли колосья и паслись овцы.
Некоторые солдаты провели здесь всю осаду, жили в лагере, около канав, которые вырыли сами, отводя воду от реки, и носили невероятно грязные, потерявшие первоначальный цвет мундиры. В небо поднимались столбы дыма от бесчисленных костров, и Трипп своими глазами видела крысиные скелеты и подозрительные куски мяса, жарившиеся на вертелах. Все это творилось под флагами Спикерства — уныло трепетавшими на ветру знаменами с изображением подобия жирной птицы со сложенными крыльями, черным животом и на колесах.
— Ничего не меняется, — пояснил лейтенант из Нью-Денвера, пробиравшийся вместе с Трипп через весь этот кошмар. Его назначили сопровождающим и телохранителем Трипп. — Смена за сменой. Звезда так и висит на небе, а мы сидим в грязи и выжидаем. Иногда идем на штурм стен, иногда нас атакуют жители Уилсона. А потом снова сидим и ждем.
— Ничего не меняется, — пояснил лейтенант из Нью-Денвера, пробиравшийся вместе с Трипп через весь этот кошмар. Его назначили сопровождающим и телохранителем Трипп. — Смена за сменой. Звезда так и висит на небе, а мы сидим в грязи и выжидаем. Иногда идем на штурм стен, иногда нас атакуют жители Уилсона. А потом снова сидим и ждем.
Трипп, прищурившись, глянула в небо. Перед пятнистым ликом Звезды висело кружевное облако.
— Мы, люди, пришли из вращающегося мира, где солнце садится или поднимается. Я иногда задаюсь вопросом: может, в глубине подсознания мне этого не хватает?
— Кажется, я пробыл под этими стенами всю жизнь, — жалко пробубнил лейтенант.
Далее оба замолчали, предоставив лошадям самим выбирать дорогу.
Главный Спикер, естественно, жил не в грязи вместе со своими солдатами. В маленькой бухточке, рядом с главной гаванью Уилсона, уже ожидала шхуна, чтобы провезти Трипп через пикеты участвующих в блокаде кораблей до яхты Спикера — роскошного судна, выкрашенного в блестяще-белый цвет и стоявшего на почтительном расстоянии от гавани и в стороне от линии огня.
Капитан шхуны оказался говоруном и сплетником и всю дорогу развлекал Трипп историями о том, как из Нэйвла дважды в день прибывают корабли с провизией и какие взятки берут те, от кого зависит распределение этих благ.
Трипп, усталая и измученная утомительным путешествием, нагруженная рюкзаками с одеждой и товарами для торговли, почувствовала себя убогой замарашкой в августейшем присутствии Главного Спикера, предложившего ей присесть на диван и подождать. Сам он был облачен в безупречно белые одеяния и величественно принимал отчеты советников-министров, поочередно входивших в каюту. Сидевшей рядом адъютант записывал каждое слово и что-то бормотал на ухо хозяину.
Стул, на котором сидел Спикер, сам по себе казался необычным: не троноподобным, а очень простым и практичным. Металлическое основание было обтянуто парусиной и снабжено ремнями, которыми Спикер в любой момент мог пристегнуться.
Элиос заметил ее взгляд. Похоже, в потоке посетителей образовался перерыв, и Спикер поманил Трипп к себе.
— Я заметил, вы изучаете стул.
— Верно. Не могла не задаться вопросом… Мы, поляры, привыкли считать себя инженерами.
— А не может это быть самим Креслом Левой Руки?
Трипп смело обошла трон, чем вызвала легкую тревогу у помощников Элиоса.
— Легкий, но надежный. Специальные ремни, чтобы удержать того, кто на нем сидит. Это стул с корабля. Но предназначенного для того, чтобы плыть по воздуху. Совсем как в легенде Падения на Землю.
Элиос хлопнул по металлической раме.
— Жаль, оригинал находится в хранилище, где-то глубоко под землей Нэйвла. Нельзя, как вы понимаете, рисковать таким сокровищем. Однако говорят, что это точная копия, и сама по себе насчитывает тысячи Великих лет. Но легенда?.. — В резком голосе отчетливо прозвучали издевательские интонации. — Или вы не истинно верующая, мадам Трипп?
— Я не теолог, Спикер.
— Да. Каждому из нас лучше придерживаться того, что мы знаем: такова ваша философия? Полагаю, если бы мы все ей следовали, мир стал бы куда менее неспокойным. Мои советники доложили, что вы приехали с миссией, порученной вам Старейшиной Мариам из Уилсона.
— И в своих интересах тоже, Спикер.
— Конечно, конечно.
Он уставился на ее рюкзак:
— И поэтому привезли подарки, не так ли?
— Никакой попытки подкупа, Спикер. Всего лишь образцы товаров для торговли.
Она открыла рюкзак, где лежали изделия из закаленной стали, сверкающие стекла, новый механизм мушкетного курка и какое-то устройство в коробке, работавшее с применением доселе неизвестных свойств фотомха.
Спикер все тщательно исследовал и отдал советникам. Его заинтриговал фотомох. После облучения звездным светом его можно было запирать в коробке, и маленькое металлическое колесико, прикрепленное с внешней стороны, начинало вертеться.
— Это, конечно, всего лишь игрушка, — пояснила Трипп, — однако она красноречиво иллюстрирует основной принцип. Спикер, мы считаем, что фотомох — искусственно созданный организм. Хотя бы потому, что его свойства идут на пользу в основном потребителю. В этом он сходен с трактором, который с радостью роет каналы и рвы не для себя, а для того, кто этого требует. Мы считаем, что есть еще один сорт мха, предназначенный для вытяжки соли из морской воды. Зеркальные птицы изобретены для того, чтобы рассеивать свет во тьме…
— Я, разумеется, знаком с этой идеей, — кивнул Спикер. — Животных создавали в помощь давно исчезнувшим людям.
— Таким же разумным. Да, именно так мы считаем. Они ушли или вымерли. С тех пор различные создания, эволюционировавшие по сравнению с исходными формами, все еще сохраняют следы прежних технологий, которые мы сейчас используем.
— Или они были созданы именно такими, — возразил Спикер. — Созданы теми, кто сделал этот мир. Правда, нам, бедным аватарам, еще предстоит определить цель этого деяния.
— Что ж, и такое возможно, — кивнула Трипп и заметила легчайшую улыбку, приподнявшую уголки его губ. Она поняла: теология значения не имеет. Сейчас они говорят о деле, ради которого она здесь.
— Что касается фотомха, — заговорил Спикер, — он явно поглощает энергию звездного света, но в отличие от наших травы и деревьев, а заодно и слизи, не использует большую часть этой энергии, чтобы стимулировать собственный рост. Вместо этого он испускает сияние, и мы употребляем его для освещения темных комнат.
— Но можно найти и другие способы применения.
Трипп открыла деревянную коробку и показала Спикеру сетку электродов вокруг пучка мха и маленький электромотор.
— Можно использовать поток этой энергии для работы двигателя. Уверена, если мы сумеем увеличить модель, вы сами увидите, какие в ней кроются возможности. Например, для создания надежных и дешевых двигателей, чтобы выполнять различные работы: копать канавы, строить дворцы, водить тележки без лошадей.
Советники восторженно ахнули.
— Или военные машины, — добавил по-прежнему улыбающийся Элиос. — Но, полагаю, до подобных чудес еще далеко.
Трипп пожала плечами:
— Я здесь, чтобы попросить вас финансировать разработку этих изобретений. И надеюсь, вы приобретете готовые модели.
Элиос небрежно отмахнулся от коробки с фотомхом, препоручая советнику.
— Полагаю, все это предисловие к переговорам, касающимся войны. Может, перейдем к сути вашей миссии, мадам Трипп?
Трипп снова села на диван.
— Вы не ошиблись. Старейшина Мариам просила меня поговорить с вами. Думаю, она надеялась, что голос нейтральной стороны, человека относительно незаинтересованного, поможет найти компромисс. Я не отрицаю, что в наших интересах погасить конфликт. Блокада жизненно важного торгового канала душит мировую торговлю.
— Да-да. И, полагаю, вам поручено предложить вернуть мою дочь. Верно? И даже выдать этого шута Брода, который и послужил причиной всех неприятностей.
— По крайней мере, передать обещание наказать его.
— Я уверен, что Мариам объяснила вам пункт за пунктом, в своей занудливой манере, каким образом влюбленные дети стали единственной причиной этого конфликта.
Трипп изобразила улыбку.
— Вообще-то она употребила слово «предлог».
— Ха! Вполне в ее стиле. И вы согласились вести переговоры об улаживании конфликта, имеющего в своей основе весьма многообразные цели — политические, экономические и даже стратегические. Как по-вашему, почему она сделала посланницей мира именно вас? Вы размышляли на эту тему, поляр?
Трипп оскорбленно выпрямилась:
— Продолжайте, Спикер.
Элиос принялся загибать пальцы:
— Вы, жители Полюса, старые противники Нэйвла, учитывая ваше божественное расположение. Даже вы, атеисты, должны понимать это стратегическое преимущество. Полагаю, когда-нибудь вас придется призвать к порядку. Но пока нам выгоден ваш нейтралитет. И, конечно, мы нуждаемся в ваших стали и порохе. На это и рассчитывала Мариам.
Он откинулся на спинку сиденья, свирепо сведя выщипанные и выкрашенные брови, а затем перешел к следующему пункту:
— Каковы же предложения Мариам? Она велела вам заключить сделку с учетом главной причины войны: Брода и Валы. И если наши низколобые союзники услышат его, а они услышат — Мариам об этом позаботится, — тогда я не смогу с честью отказать вам. Потому что в этом случае союзники попросту разбегутся. Понимаете, они считают, что сражаются за мою фамильную честь, за святость религии. Считают, что это война героев и воинов и так далее, что дело не в гегемонии и не в стремлении сломить власть зарвавшейся правительницы. И если убрать флер лжи, они либо не поймут нашей геополитики, либо будут ею возмущены. В любом случае нам придется отступить. И Мариам победит.