Классификация фон Зоденом типов текста рукописей, содержащих Евангелия, основывается на рассмотрении их основных текстовых характеристик, на форме текста перикопы о женщине, взятой в прелюбодеянии, и на разбивке по главам, приложенной к ним. Пользуясь этими критериями, он разделил источники на три основных группы, которые назвал койне, исихиевской и иерусалимской редакциями.
К (= Κοινή) текст был разделен на 17 подгрупп, из которых К1 считался древнейшим и лучшим. Написанный Лукианом Антиохийским (ум. мученической смертью в 312 г.) этот текст с последующими исправлениями чаще всего использовался в Византийской Церкви (сирийский текст по теории Весткота-Хорта).
Η (= Ησυχιος) текст, авторство которого фон Зоден приписал Исихию Египетскому, сохранился до нашего времени в старых унциалах (В, К, С, Λ, Δ и Ф), нескольких минускульных рукописях (напр. 33, 579, 892 и 1241), саидской и бохейрской редакциях и у александрийских Отцов Церкви — Афанасия, Дидима, Кирилла и других. Следовательно, эта группа включает нейтральный и александрийский, в соответствии с системой Весткота-Хорта, типы текста.
Ι (= Ιεροσόλυμα) текст, созданный, возможно, Евсевием и Памфилием Кесарийскими в Палестине, не сохранился в более или менее полном виде ни в одной известной рукописи, поэтому общее впечатление о нем можно создать, руководствуясь несколькими источниками смешанного характера. Евангелия лучше всего представлены унциальными рукописями D и θ и минускульными рукописями 28, 372, 565 и 700. Однако текстологические особенности отличаются таким разнообразием, что фон Зоден вынужден был выделить 17 подгрупп источников, которые в большей или меньшей степени имеют отношение к этому тексту.
Фон Зоден считал, что эти три редакции восходят к утраченному архетипу, Ι-Η-Κ тексту, который использовал Ориген и который уже во II в. был испорчен Маркионом (Послания Павла) и Татианом (Евангелия и Деяния). Обнаружение и устранение этих искажений приближает нас к первоисточнику.
Фон Зоден создавал свой текст, руководствуясь следующими принципами.
1) Когда имеются чтения общего места в трех главных редакциях, то принимается то, которое поддерживается двумя из них.
2) Если в двух редакциях имеется чтение, которое согласуется с параллельным, то отдается предпочтение третьему чтению, которое отличается от параллельного.
3) Чтение, которое находим у Татиана, сразу вызывает сомнение в своей подлинности. Лишь в том случае, когда две редакции, содержащие это чтение, согласуются с Татианом, а чтение из третьей редакции, согласуется с параллельным, то последнюю можно считать вторичной; это будет справедливо и в том случае, когда первое чтение также согласуется с параллелью.
4) Когда древние, безусловно независимые источники — даже если это патристические произведения или переводы, — согласуются в чтении, которое отличается оттого, которое дает Татиан, то такое чтение требует серьезного изучения, прежде чем подтверждается его подлинность, даже в том случае, когда все три редакции согласуются с текстом Татиана.
Хотя заслуги фон Зодена, осуществившего огромную исследовательскую работу по подготовке текста к изданию, неоспоримы, большинство ученых критикует его методы и полученные результаты по следующим причинам241:
а) поскольку фон Зоден склонен отдавать предпочтение тем разночтениям, которые подтверждаются двумя из трех основных текстов, то тип койне возводится в тот же ранг, что и два других типа. Большинство ученых, однако, далеки от того, чтобы считать койне самостоятельным типом, и в этом они разделяют точку зрения Грисбаха, Хорта и других исследователей, считающих, что данный текст во многом вторичен и имеет много заимствований из других источников. Столь высокая оценка текста койне позволяет считать издание фон Зодена более приближенным к Textus Receptus, чем остальные современные критические издания;
б) хотя фон Зоден полагал, что его главный вклад в развитие текстологии заключался в выделении и подразделении на группы Ι-текста, в последующем ученые нашли его наименее весомым, поскольку фон Зоден включил в один тип текста такие разнородные элементы, как западные источники, кесарийский текст, старолатинский и старосирийский тексты, а также источники, смешанные с койне;
в) Маркион и Татиан, несомненно, оказали определенное отрицательное влияние на распространение новозаветного текста, но фон Зоден все же сильно преувеличил их роль в "загрязнении" не только латинских и сирийских, но и греческих источников,
г) хотя абсолютная точность в составлении обширного критического аппарата практически недостижима, все же издание фон Зодена содержит больше ошибок, чем это позволительно для того, чтобы оно могло считаться более или менее надежным для научных целей.
Несмотря на вполне оправданную критику, издание фон Зодена остается примером большой исследовательской плодотворной работы, которое вместе с обширным введением, излагающим историю передачи текста, должно учитываться всеми серьезными текстологами.
Следующие три издания, о которых необходимо упомянуть, появились в результате исследовательской работы деятелей Римско-католической церкви XX в. Издание, подготовленное Генрихом Йозефом Фогельсом (Heinrich Joseph Vogels) (Dusseldorf, 1920; с латинской Вульгатой, 1922; 4 изд., Freiburg I. Br., 1955), воспроизводит Textus Receptus полнее, чем два других. Издатель снабдил его небольшим аппаратом, который в дополнение к собранию цитат из основных унциальных и минускульных рукописей можно считать сравнительно полным, учитывая данные старолатинских документов и сирийских переводов.
Иезуит Августин Мерк (Augustin Merk S. J.) воспользовался аппаратом фон Зодена, но транспонировал его индексацию в систему Грегори, дополнил новыми данными по вновь обретенным рукописям и подготовил свое издание греко-латинского Нового Завета при помощи Папского Библейского института (Rome, 1933; 9th ed.,1964 с Приложением разночтений из недавно найденных папирусов)242. Аппарат, в который вошли данные из нескольких источников Татиана, составлен таким образом, чтобы показать родственную связь между ними. К сожалению, Мерк цитировал рукописные сведения очень неточно243, поэтому целиком полагаться на достоверность тех его данных, которые нельзя проверить по другим изданиям, было бы неосмотрительно. В греческом тексте Мерк отошел от Textus Receptus дальше двух других католических издателей.
Иезуит Хосе Мария Бовер (Jose Maria Bover S. J.) посвятил многие годы собиранию и оценке текстов244. Греческий текст его двуязычного издания (Мадрид, 1943,4 изд., 1959), который был напечатан с использованием изящного греческого шрифта, принадлежащего Ассоциации Guillaume Bude, является эклектичным — он частично заимствован из александрийского типа текста, и в большей степени из западного или кесарийского типа. Аппарат, в который включена информация о текстологических изысканиях из шести современных изданий, содержит данные рукописей только для наиболее значимых вариантов.
Карманное издание Нового Завета, ставшее впоследствии самым популярным, было подготовлено Эберхардом Нестле (Eberhard Nestle) (1851 — 1913) для "Wurttembergische Bibelanstatt" (Stuttgart, 1898; 24 изд. выполнено Эрвином Нестле и Куртом Аландом в 1960 г.). Текст (начиная с 3 изд. 1901 г.) основывается на сопоставлении текстов, изданных Тишендорфом (1869—1872), Весткотом и Хортом (1881) и Бернардом Вайсом (1894—1900). Если в двух из трех изданий разночтение подтверждается, то ему Нестле и отдает предпочтение. Таким образом, издание Нестле помогает лучше понять состояние текстологии XIX столетия. Аппарат к тексту, который удивительно компактен, содержит немало ценных текстологических сведений, в том числе из древних источников, обнаруженных в XX в.
В связи с празднованием 150-летней годовщины Британского и Иностранного Библейского Общества (1804—1954) было выпущено новое издание текста Эберхарда Нестле 1904 г.; аппарат к нему подготовили Килпатрик Г. Д. (Kilpatrick G. D.), Эрвин Нестле и группа других ученых (Лондон, 1958). Текст 1904 г. был изменен почти в 20 местах (11 из которых перечислены во введении), а также претерпели некоторые изменения орфография, система ударений и правила использования скобок. Что касается аппарата, то количество приводимых в этом издании вариантов значительно уменьшилось по сравнению с остальными изданиями Нестле; однако данные варианты снабжены дополнительными комментариями, представляющими особую важность (подробнее о греческом тексте двуязычного издания Килпатрика, распространяемого Британским и Иностранным Библейским Обществом, см. ниже с. 172).
В заключение хотелось бы отметить критический аппарат, опубликованный Леггом (Legg S. С. Е.) в Оксфорде в 1935 и 1940 г. Избрав в качестве основы для коллаций текст Весткота-Хорта, Легг снабдил Евангелие от Марка (1935) и Евангелие от Матфея (1940) большим тезаурусом разночтений греческих рукописей, ранних переводов и цитат из патристических произведений. К сожалению, Легг не указал в каждом конкретном случае, какими изданиями переводов и Отцов Церкви он руководствовался. Исследователя критиковали также за неполный перечень приводимых данных и за некоторые ошибки245. Несмотря на вполне справедливую критику недочетов, которые возникли, главным образом, из-за размаха, с которым Легг стремился выполнить свой проект (что вряд ли по силам исследователю-одиночке), эти два тома представляют собой огромный объем текстологических сведений, превосходящих все ранее составленные аппараты для Евангелий от Матфея и Марка246.
Вскоре после выхода в свет Нового Завета Новой Английской Библии (New English Bible — NEB, 1961) в издательства Оксфорда и Кембриджа поступило большое количество писем с просьбой осуществить издание греческого текста, который лег в основу новой английской версии. Р. Таскер (R. Tasker), член Ассоциации переводчиков NEB, взялся за подготовку такого издания, которое вышло в свет в 1964 г. В Приложении Таскер приводит данные рукописей247 для 270 групп разночтений, представленных на полях NEB248.
В 1966 г., после десятилетней работы Международного Комитета249, пять Библейских обществ250 выпустили издание Греческого Нового Завета, предназначенного для библейских переводчиков и студентов. Аппарат, в который сведены почти все рукописные данные, включает около 1440 групп разночтений, отобранных, в основном, по их экзегетической значимости. В это издание входит также и аппарат по пунктуации, подготовленный на основе смысловой вариации в употреблении пунктуационных знаков почти в 600 местах, из пяти изданий Греческого Нового Завета и 10 переводов на английский, немецкий и французский языки. Изложение причин, по которым Комитет утверждал то или иное разночтение, составило отдельный том, подготовленный автором настоящей книги. Из печати он вышел в конце 1968 г.
Сделанный нами обзор наиболее важных изданий Нового Завета на греческом языке охватил лишь сравнительно небольшой процент общего числа изданий. Никто не может с точностью сказать, какое количество самостоятельных изданий Греческого Нового Завета вышло в свет с 1514 г., — по всей видимости, очень много. Эдвард Реус (Edward Reuss) из Страсбурга, опубликовавший описание изданий, напечатанных до 1869 г., насчитал 584 самостоятельных издания251. Если к этому количеству прибавить переиздания, вариантные издания и некоторые издания сомнительного характера, то их число приблизится к 853. Поскольку список Реуса не является исчерпывающим и с тех пор появилось много новых изданий, то вполне вероятно, что 1000-й рубеж был преодолен еще в начале XX в.
V. Становление текстологии как научной дисциплины
Подобно многим наукам, ставшим неотъемлемой частью западной культуры, текстология также обязана своим происхождением Древней Греции. Ее подъем и развитие связаны с эпическими произведениями Гомера. Поскольку певцы, публично цитировавшие куски из "Илиады" и "Одиссеи", часто изменяли текст, чтобы он более соответствовал конкретному случаю или их собственному представлению о стихосложении, уже в древности существовало много вариантов одного и того же текста. Постепенно появилось несколько так называемых "городских редакций" Гомера, то есть таких редакций, которые сохранились в различных центрах (традиционно в семи) и с которых делались частные копии. Другие особые тексты были созданы Феагеном Регийским, Стесимбротом Фасосским (ок. 450 г. до н.э.) и Аристотелем, подготовившим собственный вариант текста для своего ученика, Александра Македонского. Этот вариант обычно называют ή εκ του νάρθηκας, по сундуку, в котором он хранился (Плутарх, Alex. 8).
В эллинистическую эпоху стал развиваться более научный критический подход к тексту Гомера. Критическое изучение текстов Гомера велось в знаменитой библиотеке в Александрии, которая, как полагают, насчитывала около 600 тысяч томов252, и для которой, согласно принятой традиции, был сделан перевод Ветхого Завета на греческий язык (Септуагинта). Библиотекари стремились получить более точные редакции поэм Гомера. Незадолго до 274 г. до н.э. первый из таких ученых-библиотекарей, Зенодот из Ефеса (325—234 гг. до н.э.), сравнил многие рукописи, чтобы восстановить оригинальные тексты "Илиады" и "Одиссеи". Зенодот внес в текст Гомера исправления четырех видов: 1) вычеркнул стихи, которые не считал подлинными; 2) пометил некоторые другие стихи как имеющие сомнительное происхождение; 3) изменил порядок стихов; 4) ввел новые, не являющиеся общепринятыми, чтения.
Одним из главных библиотекарей был Аристофан из Византия (ок, 257—180 гг. до н.э.), возможно, самый яркий знаток греческой античности — ему приписывают изобретение знаков греческого ударения и других диакритических знаков. В своей редакции "Илиады" и "Одиссеи" Аристофан использовал широкий набор критических символов для выражения своей оценки состояния текста. Его величайшим учеником стал Аристарх из Самофракии (ок 220—144 гг. до н.э.), который, возглавив библиотеку после своего учителя, издал труды шести греческих авторов и опубликовал два критических издания поэм Гомера, пополнив число критических символов, которые использовали его предшественники.
Таким образом, в Древнем мире, в особенности в Александрии, уже существовала довольно развитая научная дисциплина текстуальной и литературной критики, предметом рассмотрения которой было, в первую очередь, наследие Гомера. Общеизвестно, что Филон Александрийский и многие Отцы Церкви, находясь под влиянием филологической мысли Александрии, использовали в своих толкованиях Священного Писания методы аллегорической экзегезы, которые применялись к определенным историям богов и богинь в гомеровском цикле. Гораздо меньше оценен факт глубокой укорененности текстологических методов Александрии в среде церковных ученых и их применения для трактовки текста Нового Завета. Ниже мы приводим краткое изложение данных, которые можно почерпнуть из патристических источников относительно интересующего нас предмета.
По иронии судьбы самые первые попытки253 установить подлинный текст Нового Завета предприняли те, кто был отлучен от Церкви за еретические воззрения римским епископом папой Виктором (187—198 гг. н.э.). Случилось так, что образованный торговец кожей (сткитеие) по имени Феодот, прибывший в Рим из Византия, был уязвлен критическими нападками, которые Гален, знаменитый греческий врач, обрушил на многих христиан, возмущаясь их философским невежеством254. Пытаясь усовершенствовать методологию толкования Священного Писания, Феодот и его последователи предприняли критический анализ библейского текста. У Евсевия сохранился большой отрывок из памфлета анонимного автора, направленный против таких "философствующих" христиан255. По мнению этого автора, феодотианцев критикуют по трем причинам: 1) они были слишком увлечены изучением логики, математики и эмпирических наук ("Некоторые из них изучают геометрию Евклида и восхищаются Аристотелем и Феофрастом, а Гален, возможно, также находит поклонение в их среде"); 2) отрекшись от аллегории, они практиковали строгую грамматическую экзегезу; 3) они применяли текстологические принципы для изучения Септуагинты и Греческого Нового Завета ("Они не побоялись прикоснуться к Священному Писанию, оправдываясь тем, что критически исправили (διωρθωκέναι) его... Поскольку они не могут отрицать, что это вопиющее деяние целиком на их совести (копии написаны их собственной рукой), и от своих учителей они получили библейский текст не в таком состоянии. Они также не могут показать ни одной копии, по которой они вносили свои исправления (δεΐξαι αντίγραφα όθεν αυτά μετεγράψαντο μη έχωσιν))"256. К сожалению, больше ничего не известно об этой первой попытке текстологического анализа.
Некоторое время спустя после отлучения феодотианцев один из наиболее эрудированных и трудолюбивых ученых своего времени Ориген Александрийский и Кесарийский начал текстологическое изучение всего текста Ветхого Завета, написанного на еврейском языке, и нескольких переводов на греческий. В результате многолетней работы появились Гексаплы (Hexapla), монументальное исследование, к которому обращались многие Отцы Церкви в известной библиотеке в Памфлии в Кесарии вплоть до ее разрушения в VII в. во время мусульманского нашествия на Ближний Восток.
На вопрос о том, пытался ли Ориген издать критический текст Нового Завета, современные ученые отвечают по-разному257; автору настоящей книги кажется весьма вероятным, что Ориген не имел намерений подготовить собственную редакцию Нового Завета. В то же самое время его труды и, в особенности, экзегетические трактаты свидетельствуют об определенной заинтересованности Оригена критическими нюансами библейского текста. Он сетует на то, что "отличие рукописей [Евангелий] друг от друга колоссально как из-за небрежности писцов, так и из-за непростительной халатности тех, кто имел отношение к этим текстам; они либо не брали на себя труд проверять переписанное, либо в процессе проверки сокращали или дополняли текст как им заблагорассудится"258. Помимо общего комментария текста, Ориген обнаружил данные (хотя он и не всегда их использовал), относящиеся к разночтениям в греческих рукописях Нового Завета. Он заметил, например, что в Евангелии от Матфея (18:1) на вопрос учеников о том, кто самый первый в Царстве Божьем, в некоторых рукописях евангелист начинает фразу "в тот час..." (εν εκείνη τη ώρα), тогда как в других источниках там появляется "в тот день..." (εν εκείνη τη ήμερα)259. Подобным образом Ориген выделяет два разночтения в Евр 2:9 "отдельно от Бога" (χωρίς θεοΟ) и "по Божией благодати" (χάριτι θεοΰ), но не отдает предпочтения какому-либо из них, поскольку видит духовную значимость обоих.