Контрподготовка ЦФ, в которой участвовало более тысячи орудий и минометов (507 орудий калибра 76 мм и выше, 460 минометов и 100 реактивных установок), была проведена в полосе 13-й армии на фронте не более 35 км при средней плотности более 33 орудий и минометов на 1 км, а на важнейших направлениях – до 60. В огневом налете в 2.20 по артиллерии, командным и наблюдательным пунктам участвовали 595 орудий и минометов, а также два полка реактивной артиллерии. В отличие от намеченного графика, методическое подавление не проводилось, были произведены один за другим два огневых налета. Основной удар в полном объеме на всем фронте 13-й армии был нанесен в 4.35, сразу после того, как артиллерия противника начала огневой налет. В результате из 130 разведанных батарей врага огонь смогли продолжать только 58. Помимо артиллерии в контрподготовке приняли участие и все огневые средства пехоты.
В нашем распоряжении пока нет данных о реальном уроне, нанесенном противнику в результате этой контрподготовки. Но, несомненно, ослабить артиллерийский удар противника по войскам 13-й армии удалось. В назначенное время – в 5.30 5 июля немцы атаковали на участке шириной 40 км – в полосе 13-й армии и на ее флангах, то есть там, где их ждали. Они получили должный отпор.
В советской военной энциклопедии отмечалось, что по размаху и количеству участвующих сил контрподготовка двух фронтов не имела себе равных. И что в результате ее проведения противник понес существенные потери в живой силе и технике, сила его первоначального удара была в значительной мере ослаблена, а переход в наступление был задержан против Центрального фронта на 2,5 часа, а против Воронежского – на 3. В труде Военно-историческо-го управления Генерального штаба ВС СССР, изданном в 1947 г., даже назывались конкретные цифры потерь: в результате артиллерийской контрподготовки в полосе 6-й и 7-й гвардейских армий было подавлено и уничтожено свыше 20 артбатарей, 17 наблюдательных пунктов, противник потерял до 2500 солдат и офицеров, а также большое количество танков14. Анализ архивных документов, в том числе и немецких, показал, что устоявшиеся за многие десятилетия представления о столь значительных результатах контрподготовки – всего лишь миф.
Василевский и Хрущев допрашивают пленного
Легенды, созданные советским агитпропом, весьма живучи. Поэтому этот устоявшийся стереотип рассмотрим подробнее. Допрошенный в присутствии члена Военного совета Воронежского фронта Н.С. Хрущева один из пленных заявил, что «наступление начнется 5 июля в 3.00 с началом рассвета». Пленный говорил правду. Он, как и все в немецкой армии, жил и воевал по берлинскому времени, которое в период Курской битвы отличалось от московского на один час15. То есть начало операции намечалось на 4.00 по московскому времени (за полчаса до восхода солнца). Трудно представить, что на третьем году войны наше командование и особенно переводчики не знали и не учитывали эту разницу во времени. Знали и учитывали. Так называемый «артиллерийский рассвет», когда можно наблюдать за результатами огня артиллерии, наступает в зависимости от широты места и метеоусловий примерно за 45–60 минут до восхода солнца (5 июля 1943 года время восхода солнца на широте Белгорода – 4.28)16. Никогда крупную операцию с применением большого количества танков и преодолением сплошных минных полей противника немцы не решились бы начать в темноте. И предположить, что они могли начать артподготовку ранее 4.00 утра, особых оснований не было. Однако оттягивать начало нашей контрподготовки посчитали опасным: враг мог упредить в открытии огня, а это могло привести к тяжелым последствиям. К тому же Ватутину стало известно, что войска Центрального фронта провели огневой налет в 2.20 (за час до рассвета). Поэтому решили провести контрподготовку в полном объеме в 3 часа ночи (за 45 минут до рассвета). Но вылет авиации для нанесения упреждающего удара по аэродромам врага назначили после восхода солнца – на 4.30: поднять в воздух большое количество самолетов с началом рассвета не решились.
Согласно советской канонической версии, немцы перешли в наступление после артподготовки в 6 часов 5 июля. Советские историки, «забыв» упомянуть, что 3.00 – это по берлинскому времени, а время начала атаки – по московскому, создали легенду о задержке наступления гитлеровцев на участке Воронежского фронта на 3 часа в связи с большими потерями и дезорганизацией управления войсками.
В немецких документах по этому поводу говорится следующее. Приказом командующего 4-й танковой армией от 28.7.43 г. время атаки позиций нашего боевого охранения в день «Х-1» (4 июля) частями 48-го тк было назначено на 42 часа (истинное время в документах шифровалось путем прибавления к нему числа 27), то есть – на 15.00 (16.00 по московскому времени). Учитывая различные условия перехода корпусов в наступление в день «X» (5 июля), Гот не стал устанавливать им единое время начала артподготовки и перехода в атаку. Для 48-го тк это время определялось приказом командира корпуса. Во 2-м тк СС было установлено время начала пристрелки, а затем и артподготовки – «у – Zeite» – на 30 часов, то есть 3.00 (4.00). Соответственно, артподготовку продолжительностью 50 минут в полосе тд «ЛАГ» было запланировано провести в период с часа «у + 15» до «у + 65» (с 03.15 до 04.05 утра), при этом последний 5-минутный огневой налет – с максимальным напряжением. Налет пикирующих бомбардировщиков на высоту 220,5 был назначен на час «у + 50» до «у + 65» (с 3.50 до 4.05). С падением «последней бомбы» в 4.05 (в 5.05 по московскому времени) пехота при поддержке танков должна была перейти в атаку. Интересно, что авианалет в полосе наступления тд СС «ДР» должен был закончиться на 15 минут раньше – в 3.50 (4.50). После чего основные усилия авиации 8-го авиакорпуса сосредоточивались на участке тд «ЛАГ».
Таким образом, никакой задержки с переходом противника в наступление, вызванной проведенной контрподготовкой, не было. Все последующие отклонения по времени от планов немецкого командования были обусловлены упорным сопротивлением наших войск.
Российские военные ученые в наше время уже не стали повторять фантастические цифры потерь противника в живой силе и танках в результате контрподготовки. Но отказаться от устоявшегося за многие десятилетия мифа о задержке немецкого наступления на 2,5–3 часа они не решились. Хотя и были вынуждены признать «относительно низкую эффективность контрподготовки вследствие преждевременности ее проведения, когда войска противника еще не заняли исходное положение для наступления17. И в этом вопросе необходимо уточнение. Исходное положение в непосредственном соприкосновении с русскими пехота 167-й и 332-й дивизий и передовые подразделения соединений 48-го тк заняли еще накануне, после захвата позиции боевого охранения. Но при этом все батареи, поддерживавшие их бой 4 июля, сменили огневые позиции. Поэтому огонь нашей артиллерии пришелся в основном по укрытой живой силе противника.
Некоторое представление о действительном ущербе, нанесенном противнику, могут дать следующие цифры. По данным немецкого архива подразделения тд СС «МГ», находившиеся в непосредственном соприкосновении с нашими войсками, то есть в зоне досягаемости почти всех наших огневых средств, за сутки боя с 18.00 4.7 по 18.00 5.7 потеряли 152 человека (из них убитыми – 31)18. Соединения 48-го тк противника, находившиеся в более плотной группировке, потеряли несколько больше, чем эсэсовцы (в скобках – убитыми): части 167-й пд – 4.7 – 209 человек (35), 5.7 – 334 человека (39), 11-й тд, соответственно – 121 (26) и 178 (18) человек, 3-й тд – 155 (24) и 170 (23), 332-й пд – 50 (21) и 48 (20)19.
Так что преувеличивать результаты контрподготовки, проведенной Воронежским фронтом, в целом не следует. Во-первых, при тех средствах разведки, которыми располагали наши войска, трудно было установить точное местоположение конкретных целей и объектов поражения.
Опытный военачальник фельдмаршал Манштейн принял все меры, чтобы обеспечить скрытное выдвижение ударной группировки. Выход танковых соединений в районы сосредоточения, выбранные на достаточном удалении от линии фронта, осуществлялся последовательно, в ночное время, начиная с 1 июля. В районы дневок заблаговременно выдвигались средства ПВО, чтобы прикрыть танковые части от ударов с воздуха. При выдвижении войска соблюдали строжайшие меры маскировки и режим радиомолчания. Основные силы танковых дивизий 4-й танковой армии противника к 20.00 4 июля выдвинулись в исходные районы, располагавшиеся вне зоны досягаемости действительного огня основной массы нашей артиллерии (сравнить схему огня со схемой 11). При этом соединения танкового корпуса СС до дня «Х-1» без команды не могли пересекать рубеж железной дороги Белгород, Томаровка. Они начали выдвижение из глубины на машинах и бронетранспортерах под прикрытием уже начавшейся артподготовки.
Во-вторых, судя по составу, группировке артиллерии (средняя плотность не более 12 орудий и минометов на 1 км – почти в три раза меньше, чем в полосе 13-й армии Центрального фронта) и намеченным участкам сосредоточенного огня, огневые усилия были равномерно рассредоточены перед фронтом всех четырех дивизий первого эшелона 6-й гв. армии. Огонь велся в основном на глубину 3–4 км. При таком количестве целей и объектов – свыше 46 в полосе более 60 км – плотность огня, а значит, и его эффективность была низкой. Тем более что корректировать огонь в темноте было невозможно.
В то же время нельзя полностью исключить, что немцы могли использовать данные своей артиллерийской разведки, полученные в ходе контрподготовки, для ведения контрбатарейной борьбы с нашей артиллерией. В корпусе СС была создана специальная артиллерийская контрбатарейная группа из нескольких батарей 105-мм пушек из состава приданных дивизионов РГК. Дивизионы PC («катюши») после залпа сразу уходили в другой район. Батареи буксируемой артиллерии, которые вели огонь, как правило, с временных или запасных огневых позиций, могли не успеть занять основные позиции.
Схема огня и боевого порядка артиллерии 6-й гв. армии в контр подготовке. Июль 1943 г.
Таким образом, несмотря на отдельные удачные примеры применения артиллерии, контрподготовка 5 июля в целом оказалась неэффективной, и серьезно ослабить удар противника не удалось. По мнению авторов статьи в военной энциклопедии, это стало одной из основных причин больших потерь наших войск в Курской битве и, в частности, в оборонительной операции. Оказывается, «к началу наступления противника разработка плана арт. контрподготовки во фронтах не была завершена. <…> Огонь в ряде случаев велся по площадям, что позволило противнику избежать больших потерь, за 2,5–3 часа привести войска в порядок (выделено мною. – Л.Л.), перейти в наступление и в первый день вклиниться в оборону советских войск на 3–6 км». А двумя страницами далее: «К исходу [первого] дня ему удалось прорвать гл. полосу обороны 6 гв. А и на узком участке выйти ко второй полосе юж. Яковлево (а это уже на глубине 10–12 км. – Л.Л.)»20.
Увязывать большие потери наших войск в Курской битве (а это не одна сотня тысяч человек) с результатами контрподготовки по меньшей мере странно – их причины лежат значительно глубже. И дело, конечно, не только в недостаточно проработанных планах контрподготовки. При существовавших в то время средствах разведки и поражения не могло быть и речи о том, чтобы сорвать переход противника в наступление. Но нанести ему значительно больший урон было вполне по силам. Для этого на Воронежском фронте необходимо было более решительно массировать огонь и удары авиации по наиболее важным и хорошо разведанным объектам противника.
Например, не совсем ясно, почему для налетов на аэродромы противника не были использованы ночные бомбардировщики 208-й авиадивизии ночных бомбардировщиков (34 исправных самолета У-2 и Р-5) 2-й ВА, а также 262-й нбад и 244-й бад 17-й ВА, в частях которых было много экипажей, имевших значительный опыт действий в темное время суток. Они могли если не сорвать, то серьезно затруднить подготовку бомбардировщиков противника к вылету и тем самым ослабить удар его авиации по нашим войскам. Конечно, потерь при этом не удалось бы избежать, но ущерб, нанесенный противнику, стоил того. Кстати, забегая вперед, отметим, что при довольно интенсивном использовании общие потери фронтовых ночников оказались невелики – зенитным огнем за все время был сбит один У-2 208-й нбад. Дело в том, что зенитчики противника в большинстве случаев открывали неприцельный огонь как бы вдогонку самолетам – на звук мотора. Всего же в ходе операции части этой авиадивизии потеряли всего три самолета, и четыре пришлось списать из-за боевых повреждений21.
В статье военной энциклопедии, на наш взгляд, просматривается попытка оправдать низкую эффективность контрподготовки с привлечением 2460 орудий и минометов двух фронтов, огонь которых велся в основном по площадям и недостаточно разведанным целям и объектам. Согласно документам частей и соединений противника, немцы попросту не заметили советскую контрподготовку, приняв ее за «беспокоящий огонь, не причинивший серьезных потерь»22. В некоторых публикациях можно встретить утверждения, что контрподготовка не смогла сорвать наступление противника, но намеченный противником срок начала артиллерийской подготовки атаки был перенесен на более поздний срок, и сама атака началась разновременно. Однако ни в одном из известных немецких источников не упоминается о том, что пришлось менять намеченные сроки начала артподготовки и перехода в наступление. Разное время атаки переднего края главной полосы обороны 6-й гв. армии было вызвано различными условиями выдвижения к нему соединений противника.
Так, в полосе наступления 2-го тк СС в 20.30 4.7.1943 оба танко-гренадерских полка дивизии «ЛАГ» доложили, что подразделения, предназначенные для захвата передовых позиций противника, завершили свои приготовления. В 21.25 (22.25) артиллерия русских обстреляла районы сбора 1-го батальона 1-го тгп и 2-го батальона 2-го тгп, но потери оказались небольшими. Штаб дивизии и полковые штабы использовали ночь для передислокации на свои боевые командные пункты. Штаб дивизии был развернут в роще неподалеку от с. Байцуры (27 км южнее Бутово). Когда штаб прибыл к своему новому месту расположения, обергруппенфюрер Зепп Дитрих передал командование дивизией штандартенфюреру Теодору Вишу.
Передовым частям танкового корпуса СС линию фронта (свой передний край) в соответствии с планом операции разрешалось пересечь в 23.00 (24.00) 4 июля. Для захвата высот, необходимых для артиллерийского наблюдения, и выхода к переднему краю противника от каждого полка первого эшелона было выделено до усиленного батальона. Усиленные роты, выделенные от них, атаковали позицию боевого охранения 52 гв. сд и в 01.33 (2.33) захватили высоту 228,6, высоты западнее х. Яхонтов, а немного позже и северную часть с. Стрелецкое. В 02.15 утра две русские роты контратаковали высоту 228,6, но были отбиты23. Атаки позиции боевого охранения 4 июля в полосе наступления 48 тк и на исходе ночи – в полосе 2 тк СС сыграли роль разведки боем. Добытые данные были использованы противником в ходе артиллерийской и авиационной подготовки, под прикрытием которой враг планировал разведать минные поля перед нашим передним краем и проделать в них проходы.
В 03.00 (4.00) 5 июля оба танко-гренадерских полка тд СС «ЛАГ» начали выдвижение. В 03.15 (4.15) началась артиллерийская и авиационная подготовка. Под прикрытием огня артиллерии двинулись вперед рота «тигров» и приданный дивизии дивизион штурмовых орудий. Согласно показаниям пленных, артиллерийская подготовка была чрезвычайно точной. Под прикрытием огня артиллерии и танков саперы проделывали проходы в минных полях. Для этого они использовали и импровизированные танковые тралы. Переходы через противотанковые рвы проделывались путем разрушения стенок подрывными зарядами. Немцы не жалели ни бомб, ни снарядов, чтобы сокрушить оборону советских войск и расчистить дорогу танкам. Над позициями наших войск закружились десятки Ю-87 и Ю-88, сменявших друг друга. В первый же час боя посты ВНОС зафиксировали более 400 самолетопролетов противника.
Противник перешел в наступление на двух направлениях. Главный удар был нанесен в полосе 6-й гв. армии генерала И.М. Чистякова силами двух танковых корпусов 4-й танковой армии генерал-полковника Г. Гота24, в составе которой была тысяча танков и штурмовых орудий. Армейская группа «Кемпф» (свыше 400 танков и штурмовых орудий) нанесла вспомогательный удар в полосе 7-й гв. армии генерала М.С. Шумилова на корочанском направлении с последующим поворотом на север ее основных сил. Тем самым Манштейн, сторонник нестандартных решений, все-таки попытался осуществить свою идею более глубокого охвата советских войск в Курском выступе. В полосах обороны 38-й и 40-й армий враг активности не проявлял, ограничиваясь ведением артиллерийского огня и силовой разведки.
Гренадеры-пулеметчики ведут огонь во время атаки
На участке Коровино, Черкасское на стыке 71-й и 67-й гв. сд наступал 48-й тк генерала Кнобельсдорфа в составе 3-й и 11-й тд и мд «Великая Германия», 167-й пд (без одного полка) и 332-й пд 52-го ак. Корпус наносил главный удар в центре – в направлении Бутово силами мд «ВГ», усиленной 39-м отп «пантер»25. Ее фланги обеспечивали 11-я и 3-я тд. 2-й тк СС Хауссера главный удар наносил на левом фланге в направлении Борисовки силами тд «ЛАГ». Уступом справа наступали части тд «ДР», слева – приданный корпусу 315-й пехотный полк 167-й пд. Дивизии прорывали оборону 52-й гв. сд на участке Задельное, Березов шириной 6 км. Таким образом, в первом эшелоне ударной группировки Гота наступали четыре танковые, одна моторизованная и две пехотные дивизии. В первый же день для расширения участка прорыва из-за правого фланга тд «ДР» в бой была введена и тд «МГ», которая должна была атаковать позиции русских на высоте 216,5 и в районе Журавлиный. После чего повернуть на юг и юго-восток и очистить шоссе Белгород – Курск между Шопино и х. Глушинский. И только после того, как атака с тыла начнет оказывать влияние на вражескую оборону в районе Ерика, дивизия должна была атаковать село с юга со своих исходных позиций. Наступление дивизии поддерживал корпусной дивизион шестиствольных минометов. При примерно равном общем соотношении в бронетехнике в полосе фронта противнику на участках прорыва в пределах тактической зоны обороны удалось создать пяти-шестикратное превосходство в танках. На намеченных участках прорыва враг сосредоточил огонь основной массы артиллерии, создав двух-трехкратное превосходство в орудиях и минометах.