– Ох нет, в переход не пойду.
– Не упрямься, давай! А то свидания не будет!
Проклиная тот день, когда я пошел на этот чертов спектакль, я велел охраннику идти со мной, надел черные очки и нырнул в толпу.
Наконец я увидел Полину. Выглядела она просто фантастично. Черная юбочка, кофточка в бело-черную полоску, берет – она явно походила на француженку. Полина стояла у ларька с одеждой и присматривала какую-то шмотку.
– О, Феликс! – Не успев поздороваться, она стала отчитывать меня. – Ой, ну что это за ужасная рубашка! А ботинки? – она закатила глаза.
– На, примерь вот это! – протянула она мне спортивную красную кенгурушку с Винни-Пухом. – Это тебе точно подойдет!
Мятая кенгурушка из подземного перехода смотрелась совершенно нелепо. Выбрав ее для меня, Полина определенно сошла с ума.
– Ты что? – Я смотрел на нее, но ее взгляд был абсолютно серьезным. – Нет, я не буду это надевать.
– Давай-давай, не упрямься.
– С ума сошла?
– Ну, тогда никуда не пойдем.
– Ты хочешь, чтобы я начал объяснять тебе прописные истины? – Взорвался я. – Не могу я это надеть, это ни один взрослый нормальный человек не наденет! А я-то – звезда. Я человек известный и уважаемый, как на меня люди смотреть будут?
Продавщица, узнавшая меня, стояла в оцепенении и судорожно искала ручку и листок бумаги для автографа.
– Ты не хочешь сделать мне приятное? – Полинины губки сжались. – Ну тогда пеняй на себя… Я не могу встречаться с динозавром из прошлого века одевающегося как нелепый банкиришка или пробившийся в люди бандюган. Либо ты идешь в ногу со временем и прислушиваешься к моему мнению… либо все, на этом все закончится…
От злости я чуть не проглотил язык. Она ставит мне условия! Ах так, думаешь, мне слабо? Ладно, новые ощущения мне даже нравились. Я расстегнул рубашку, снял ее и начал примерять обновку прямо в подземном переходе. Полина придирчиво вертелась вокруг, рассматривая меня. Наконец, она, хихикая, произнесла.
– Вау, очень мило! Прямо такой мальчиш-плохиш! Скажите, – обратилась она к продавщице, – а можно примерить эти кроссовки, вон те красненькие.
– О нееет! – Запротестовал я, косясь на ярко красного цвета кроссовки с толстыми лимонного цвета шнурками. – Никаких кроссовок!!!
– Не упрямься, Феликс, примерь!!! – шутливо упрашивала меня Полина, – Они такие милые!!
Я чувствовал, как за спиной похихикивает охранник. В кроссовках я смотрелся совершенно нелепо. Но мне было смешно, и Полина тоже радовалась. Довольный тем, что еще на шаг приблизился к ней, я достал из кармана кошелек, собираясь оплатить покупку.
– Нет! – Мгновенно пресекла меня Полина. – Не вздумай! Это мой подарок.
Чуть не поперхнувшись от удивления (с каких это пор за меня платят девки?), я все-таки разрешил ей заплатить. Кое-как ковыляя до машины, я постоянно ловил на себе удивленные взгляды прохожих. Кто-то хихикал, кто-то показывал в нашу сторону пальцем. Хотя, может быть, я себя просто накручивал, но мне казалось, что все в шоке от моего нового наряда.
– Полина, – сказал я, когда мы сели в машину, – у меня тоже для тебя есть подарок.
Она смотрела на меня так нежно и чувственно. Я почувствовал, как по телу разливается приятная истома.
– Держи. – Я достал из багажника пакет с земляникой.
Аккуратно открыв его пальцами, Полина вдохнула аромат свежесобранных лесных ягод, несколько секунд помолчала, а затем посмотрела на меня.
– Ну, конечно, это не ты собирал! Думал меня провести, дурачок! Но все равно мне очень приятно, я благодарна тебе за заботу, ты такой забавный, Феликс!
Довольный собой, я завел машину и мы помчались в «Центрум».
25
Московские тусовщики и тусовщицы привычно восседали на своих местах в многочисленных кафешках «Центрума», кичась своими «D&G» и «Dsquared2», когда в «Центрум» приехали мы с Полиной. Я так и топал в красных кроссовках, давно перестав стесняться, и даже начал ловить некий кайф.
Думали ли вы когда-нибудь о том, что движет вкусами всех этих модных манекенов? Любая глянцевая тусовка строится по принципу авторитетов. Так получилось и тут: завидев меня в кроссовках с лимонными шнурками, все просто обомлели, начали удивленно шушукаться, потом общее смущение переросло в неистовый восторг. Особенно всех поразила кенгурушка с Винни-Пухом. Все обсуждали меня, говорили, какой я клевый и модный, и как я умею эпатировать публику.
Полине всеобщее внимание не нравилось, но она чувствовала гордость за свое детище. Итог – я как всегда убил двух зайцев: обрадовал Полину и решил вопросы собственного авторитета. Кино оказалось так себе, но признаться честно, я даже и не смотрел на экран, так как был всецело увлечен Полиной. Особенно умиляло меня, когда в напряженные или страшные моменты фильма, она вздрагивала, закрывала глаза и даже пару раз схватила меня за руку и крепко сжала ее. Я был на седьмом небе от счастья и долго еще, уже дома, вспоминал эти прикосновения…
Следующие дни наших с ней отношений напоминали мне странную сказку из молодости, приправленную угрызениями совести. Полина мне очень нравилась, я позволял ей заигрывать со мной, издеваться, чувствовать некоторую власть над «плохим мальчиком». В то же время я понимал, что все больше попадаю в зависимость от нее, а этого мне совсем не хотелось.
Ведь, я же Феликс, великий артист, сильный и уверенный в себе человек, перед которым женщины падают штабелями! А эта девочка – да кто она такая? Как она смеет издеваться над моим звездным статусом и относиться без уважения к моей славе? Как она может отказываться от денег и сама дарить мне подарки? Как она вообще может рушить весь шаблон отношений мужчины и женщины, сидящий у меня в голове?
Полина с негодованием отвергала все мои дорогие презенты. Прошлой своей любовнице, Машке, я купил «Форд Фокус». Еще одной, Инге – квартиру на Таганке (правда, когда мы расстались, я ее забрал, слишком жирно для потаскушки, которой она оказалась). С Эльвирой мы постоянно летали на Маврикий и в Ниццу. Полина же – видели бы вы ее взгляд, когда я предложил купить ей машину! Она просто взорвалась. Утверждала, что на машину еще не заработала, что я глупый транжира, пропала после этого события на три дня и не отвечала на звонки.
Еще я просто ненавидел, когда Полина критиковала мои клипы и вообще мою работу. Она была типичным космополитом и чихать хотела на отечественный шоу-бизнес.
– Ужасная работа! – разносила она в пух и прах очередной клип «Экстаза», которым, кстати, лично я порекомендовал хорошего и модного нынче клипмейкера. – Какой убогий монтаж, какая отвратительная аранжировка! Где вообще идея-то? Вышли три мальчика, потанцевали на фоне девочки, полежали с ней по очереди на кровати в гостинице, спели «Томная любовь, аж сердце щем-мит…» и и это уже клип? Интересно, снявший это режиссер вообще когда-нибудь видел что-то стоящее – например, клипы «Buggles» или «Queen»?
– Зато «Экстаз» срубил семьдесят кусков с этого клипа, а вложил только двадцать. – Ответил я с видом знатока.
– И чего? – Не поняла меня Полина. – Я думаю «Queen», «срубали», как ты выразился, со своих клипов не меньше.
– Да. – Усмехнулся я. – Никто не спорит, что «Queen» – это круто. Только у нас не Англия, а Лазаренко – не Фредди Меркьюри, хотя, тот еще педик. Надо работать на нашу аудиторию и рынок. У нас конъюнктура…
– Фи, и зачем? – насупилась Полина. – Никто из действительно талантливых людей мирового масштаба им все равно руки не подает – как, допустим, Дэвид Боуи или Стив Тайлер.
– Думаешь, им надо, чтобы старый пидор Боуи им руку пожимал? По-моему, куда приятнее, когда в эту руку доллар вкладывают.
– Ну вот именно, потому что вы с жиру беситесь и думаете лишь о том, как бы где и чего срубить, наша культура находится в заднице. – Не уставала твердить Полина.
Меня до крайности раздражали эти споры. Что она вообще понимает в шоу-бизнесе? Да я двадцать лет ишачил, с советских времен себе карьеру строил. И ящики успел погрузить, и на радио поработать. А она говорит – деньги не нужны. Тоже мне правильная – дура и идеалистка. Но после каждой дискуссии с ней я чувствовал прилив энергии и был готов к новым свершениям.
Места для свиданий мы подбирали странные. То сидели в каком-то затерянном кафе на Арбате, то в буфете Драматического Театра, то просто на скамейке в парке. Один раз мы гуляли ночью по Воробьевым горам. Даже прокатились на канатной дороге, осматривая потрясающие пейзажи сверху (все-таки не зря мэрия получает наши налоги). Я погружался в долгие размышления.
Когда я расставался с Полиной, я возвращался в привычный мир. С женой мы по-прежнему практически не общались: у нее – своя жизнь, у меня – своя. Ванечка периодически названивал, отчитываясь о сданных зачетах и сессиях. Естественно, я знал, что большая часть сказанного просто лапша мне на уши, чтоб выклянчить больше денег, но звонить Красильникову и проверять мне было банально лень. Артисты, как всегда, выпендривались по мелочи, пытаясь содрать со «Звездопада» лишнюю копейку, и сразу замирали по струнке, когда я называл им цифры будущих гонораров. Ну, а продюсеры старались наебать во время организации концертных мероприятий, и я кричал в трубку Пете, что хочу себе настоящую VIP-гостини-цу, а не то говно, что они в своем Минске называют «пятизвездочным люксом».
Я ненавидел свое окружение, ненавидел весь этот мир, но я нашел отдушину в Полине. И это было приятно, просто чертовски приятно. Это было спасение, выход. Жизнь напоминала странный сон, две параллельные дороги, по которым я одновременно шел. И чем больше я пытался вернуться на первую, тем больше меня притягивала вторая…
26
В тот вечер у меня была намечена встреча с Олегом Захватовым в «Редиссоне». Мне совершенно не хотелось с ним общаться, но ехать было надо, ибо я должен был переманить его в «Звездопад». Мы пили вискарь, болтали за шоу-бизнес и ненавязчиво обсуждали перспективы моего будущего проекта.
– Что ж, Феликс, отлично! – поднял стакан Олег, когда я пообещал ему кругленькую сумму. – Мне нравятся твои условия, и мы сможем неплохо заработать! Давай старик, за успех! Выпьем!
«Заработать». Конечно, ты это знаешь. Иначе разговаривал бы по-другому. С тех пор, как я начал общаться с Полиной, я стал как-то острее воспринимать человеческую неискренность во всех ее формах. Меня коробит, но я одобрительно киваю головой и тоже поднимаю стакан.
Итак, пожалуйста, «Редиссон» – еще одно пафосное местечко, Захватов – еще один популярный персонаж. Дебютировал еще в 1991-ом году с хитом «Граница на замке» – тогда в условиях полного развала страны это было, ой, как актуально. Затем позже записал альбом «Патриоты», потом еще один – «Ко дню десантных войск». Огромный успех, несмолкающие овации, гастроли по всей России, выступления перед нашими солдатами в Чечне, ну и конечно… миллионы рублей и долларов. В итоге, чем больше денег появлялось у Захватова, тем с большим удовольствием он штамповал новые песни и удостаивался новых наград. Но сравнить Захватова на сцене – уверенного, с горящими глазами, поющего «Славяне братья, это наш век!» и Захватова в жизни – озабоченного и обнюханного наркомана, это было что-то. Видели бы Захватова его спонсоры и поклонники… Впрочем, чем больше Олег зарабатывал денег, тем больше, как мне казалось, ему нравилось всем врать…
– Смотри, Феликс! – он показывает мне на двух симпатичных телочек за соседним столиком, которые давно пялятся на нас. – Может пригласим их в наш маленький банкетный коллективчик?
Я посмотрел в их сторону. Типичные московские охотницы за ухажерами. Высокие, костлявые, загорелые. Такие специально приходят в известные места, чтобы найти себе богатых поклонников: как минимум – бизнесмена средней руки, как максимум – успешного финансиста или звезду. Узнать подобных девочек всегда очень просто: в отличие от богатых тусовщиц и папиных дочек, которые приходят потусить в кругу своих подружек, они заказывают лишь самые дешевые позиции в меню – кофе или сок – как говорится, лишь бы не выгнали. Еще они не спускают глаз ни с одного потенциального денежного мешка, шушукаются и обсуждают сидящих за соседними столами кавалеров, оценивают их состояние. Ну, разумеется, эти телки не могли обойти вниманием нас – солидных и богатых артистов – неудивительно, что они весь вечер на нас косились.
– Не, Олег, – говорю я, вспоминая о Полине, – не сегодня… Совершенно не хочется.
Мне действительно не хотелось общаться с этими телками. Трахаться с ними скучно, разговаривать – того хуже. Опять что ли рассказывать им байки про Куршевель? Да еще без кокоса не обойтись, а после него у меня всегда депрессняк наутро. Но Олег, однако, принципиально стоял на иных позициях.
– Да ладно, старик… – Удивляется он. – Посмотри на девок. Красивые же… видно что породистые… Щас выпьем немного, попиздим, потом станцуем…
– Не-не, – говорю я, – точно не хочу…
– Чего же так?! – На лице Олега заметно разочарование.
– Ну, – пытаюсь оправдаться я; не рассказывать же ему о девочке, которая наряжает меня в кенгурушку и от которой я без ума, – знаешь, просто не хочу… Жена не одобрит…
– Ой, Феликс, брось! – На лице Захватова появляется улыбка. – Ну кому ты это рассказываешь? Раньше-то мы кутили, и супруга тебе никогда не мешала… Ладно, старик, забей. Если старость не в радость, – он ехидно подмигнул, – так и скажи, пойму.
Ну вот этого я не мог вытерпеть! Он что, хочет обвинить меня в импотенции? Да, я же Феликс, я лучше всех! Что бы ни случилось, я все равно должен держать марку. Мое имя – незыблемый брэнд! Сейчас я ему покажу!
– Ах так! – Я хищно сверкнул глазами. – Староват, говоришь? Ну-ка давай сюда этих девок… Эй, девочки… – Я повернулся к их столику. – Не желаете скрасить досуг двум известным скучающим артистам?!
Кокетничать долго не пришлось. Через пару секунд телки уже сидели за нашим столиком, выслушивали назидательные рассказы и жадно впитывали все, слетающее с наших уст.
Они глотали воздух, выслушивая названия модных мест, где мы тусили, пускали слюни, узнавая, сколько мы платили в том или ином ресторане. Когда я между делом, случайно упомянул, что позавчера ужинал у Киносяна дома, глаза высокой темненькой Светы взволнованно заблестели. Я аж подумал, не кончила ли она под столом ненароком.
– Вы были в «VIP-99»?
– Да.
– И как?
– Ничего особенного.
– А «Лувр»?
– Не знаю, подкачивает.
– Да-да, Ибица всяко лучше.
– А ты была на Ибице, Инна? – спрашиваю я у загорелой блондинки.
– Эээ… ну вообще нет…
– Надо купить новую рубашку. Мне нравится «PHILIPP PLEIN», но чтобы его носить, надо стать полным дистрофиком. Такое впечатление, что шить модную одежду стали только для худеньких пидоров, нормальным мужчинам в соку и одеть-то нечего.
– Хорошее мясо… У них чудесный шеф-повар!
– Ну конечно, это вам не Франция, но тоже hot cuisine!
– Не «hot», а «haute», Света. Это французский язык, первая «аш» не читается.
Мне было скучно. Я чувствовал себя королем на балу этих золушек. Мы заказали еды, на которую телки жадно набросились. Это слишком просто, исход был очевиден. Я думал о Полине. Где наши с ней споры, наши развлечения, наши приключения, радости? Сидеть за столом с манекенами, которые после нескольких бокалов «Chateau Citran» были готовы на любые подвиги? Мне становилось все хуже и хуже…
– Да, в Москве сейчас чистого кокаина не достать! – кричала во весь голос Инна. – Совсем офигели эти азеры!
– Потише, деточка. – Улыбается Олег. – ГНК не дремлет.
– Да!!! Как-то раз приехали в «Биллионер» с Корольковым, – как будто все за столом знали, кто такой этот Корольков, – и там решили в машине у него немного разнюхаться. Сидим, кайфуем, радуемся, а тут какой-то чувак в окно стучится. Смотрим – а там парень в клубном прикиде и ксиву нам сует… полный пиздец!
– Что, взяли? – интересуюсь я.
– Нее… конечно нет! Корольков сразу позвонил, все решил. Но офигеть просто, в этой стране нигде нельзя чувствовать себя в безопасности.
– А что ж вы хотели? – спрашиваю я. – Вы же закон нарушаете.
Инна и Света тупо на меня смотрят.
– Забейте, – говорю я, глядя на часы. – Время уже позднее. Надоело тут сидеть…
– Да, точно! – мигом подхватывает Олег. – Он видно думал, что я перехожу к следующей фазе. – Поехали ко мне домой. Выпьем, расслабимся, у меня бар отличный, сауна есть, джакузи. Тут совсем недалеко. Пентхаус… – так ненавязчиво намекает.
– А орешки есть? – жадным голосом спросила Инна.
– Конечно! – засмеялся Олег. – Нюх-нюх! Как в «Волшебнике Изумрудного Города». Одна дорожка и ты уже Элли, бегаешь и радуешься в волшебной стране!
– Ух, ты! – Восхитились телки. – Поехали!
Ну что ж, мне ничего не оставалось делать, я тоже собрался и поехал. Предварительно оставив свои машины на платной автостоянке, мы поймали с Олегом такси и поехали к нему.
Ничего нового у него я, повидавший московские апартаменты, не увидел. Ну да, золото, картины, ничего необычного. Я даже сыну своему не хуже снимал. Но Инна и Света – как будто приехали из села, ходили и тыкали в каждый кусок стены, крутили головой с видом знатоков, спрашивали, кто делал этот орнамент, лепнину. Раскрасневшийся Олег с гордостью рассказывал, что специально заказывал из Питера эрмитажных мастеров. Ох, как он пиздел, сука, уж я то знаю…
Его «эрмитажным мастером» был старый одесский еврей Леня, в начале 90-х пытавшийся продавать свои картины. Но талант художника у Лени явно не прорезался. Тогда он начал зарабатывать декором, разводя московских артистов на «аристократический интерьер в стиле барокко»…
Мы вышли на открытую веранду. С нее открывался вид на всю Москву, такой таинственный и такой причудливый. Большой город лежал под нами, открываясь с двухсотметровой высоты пентхауза, маня звуками, блеском фар, сверкающими вывесками. Олег уже обжимал Свету и та поглаживала через рубашку его волосатую грудь. Инна села напротив меня в кресло. Ее мини-юбка едва прикрывала бедра, и девушка ненавязчиво расставляла колени, словно приглашая меня скорее войти внутрь. Недели две назад, я просто прыгнул на нее сразу и без вопросов, но сейчас от этой пошлости меня просто воротило. Совсем не так я представлял сейчас отношения с женщиной.