Все это предстояло в будущем. А пока у Мэгги достаточно было проблем в настоящем. Ее неопытной команде предстояло распутать ужасающий этический и юридический узел во время путешествия на еще не обкатанном корабле, на борт которого они поднялись спустя всего несколько недель после торжественной речи Коули.
15
Кабинет мэра Фор-Уотерс, что предсказуемо, был обставлен в колониальном стиле, хотя и располагался в настоящем особняке, сравнительно с домами эпохи Дэниэла Буна. Впрочем, старина Бун оценил бы и одобрил вывешенные на просушку шкуры, банки с соленьями в углу, лопаты и прочие садовые инструменты — мелочи быта поселенца, который по горло занят выживанием. И в доме был подвал — доказательство того, что мэр и ее семья отличались рассудительностью (или, возможно, страдали легкой паранойей). Никакой незваный гость не мог перейти в помещение, находившееся под землей.
— Пострадал ребенок, — повторила Робинсон. — Слушайте, капитан.
Мэгги села.
— Это случилось неделю назад. Девочку зовут Анджела Гартман. Семья обнаружила ее без сознания. Анджела не приходила в себя, она впала в кому и очнулась лишь через несколько дней. Мы знаем, кто это сделал, кто дал Анджеле наркотики и сам заторчал вместе с ней. И мы знаем, кто совершил убийство.
Какое убийство?!
— Где сейчас эти люди?
Мэр пожала плечами.
— Раньше нам не приходило в голову построить тюрьму. Мы выстроили на зиму каменный ледник — им и воспользовались. Он очень прочный. Вряд ли кто-нибудь сумеет из него выбраться.
— И туда вы посадили человека, который дал ребенку наркотики?
Робинсон взглянула на нее.
— Извините, вы неправильно поняли, а я неточно выразилась. У меня язык заплетается, когда я волнуюсь. Тот сукин сын не в леднике. Он в морге. Собственно, вот. В леднике сидит отец девочки.
— А, значит, он обнаружил наркодельца…
— И убил его.
— Так, — до Мэгги стало доходить. — Два преступления. Наркотики и убийство.
— Никто этого не отрицает. Но в результате мы… раскололись. Из-за того, как теперь быть. Что делать с Гартманом.
«Почему именно я?» — подумала Мэгги. Ей велели бодро махать флагом и символизировать добрую волю. Прямо сейчас Натан Босс, ее старший помощник, покупал у поселенцев свежие овощи. А она… «Ну а почему бы нет? Именно за этим я сюда и прилетела».
— Я так понимаю, что вы даже не пытались связаться с Базовым правительством?
Робинсон покраснела.
— По правде говоря, мы испугались. Мы никогда не сообщали Базовому правительству о своем существовании. Решили, что ему незачем знать.
— Ни здесь, ни в соседних мирах нет никакой местной судебной системы?
Мэр покачала головой.
Мэгги сидела молча, позволяя тишине сгуститься.
— Так. Вот что нужно сделать. В первую очередь вы должны собраться и сообщить Базовому правительству, что вы здесь. Мы вам с этим поможем, ну и с такими вещами, как ратификация земельных заявок. Вы посадили человека под арест без суда, без каких-либо формальных процедур, и надо разобраться. Повторюсь: у меня нет каких-либо прав осуществлять контроль над вами. Но мы можем помочь. И в первую очередь вы позволите нашему корабельному врачу как следует осмотреть девочку.
Через несколько часов Джо Макензи вышел из дома Гартманов. Маку перевалило за пятьдесят, он был сед и потрепан многолетней полевой практикой и работой в «Скорой». Он, конечно, по возрасту уже не подходил для экспедиций, и Мэгги пришлось обойти кое-какие правила, чтобы он мог отправиться вместе с ней. И этим солнечным вечером выражение лица доктора было исключительно мрачным.
— Знаешь, Мэгги, иногда я просто слов не нахожу. Бывает хуже, конечно, но учти, я бы не отказался провести некоторое время наедине с тем типом, вооружившись бейсбольной битой, а поскольку я как врач прекрасно знаю, куда надо метить…
В такие минуты Мэгги радовалась, что предпочла карьеру семье и детям, оставив сладостное бремя заботы о потомстве своим братьям, сестрам и подругам. Ей вполне достаточно было называться тетушкой.
— Это нормально, Мак.
— Нет, ненормально, во всяком случае для маленькой девочки. Я бы предпочел, чтобы ее отправили в клинику на Базовую для полного обследования. Или, по крайней мере, на некоторое время взяли на борт для наблюдений.
Мэгги кивнула.
— Нужно встретиться со здешним начальством.
Они сошлись в кабинете мэра. Вместе с Мэгги прибыли Мак и Натан Босс. Мэгги пригласила на встречу Жаклин Робинсон и некоторых граждан, которых мэр назвала уравновешенными и рассудительными, по крайней мере, по здешним меркам. Им предстояло вынести вердикт.
Они сели, и все взглянули на капитана. Мэгги поняла, что на нее смотрят как на спасительницу. Она кашлянула. Настало время приступить к действиям.
— Для протокола — а мы ведем протокол — я хочу заметить, что это просто расследование. Если необходимо, за ним последуют должные юридические процедуры. У меня нет прав контроля. Но я приняла на себя ответственность по просьбе мэра Фор-Уотерс, чтобы беспристрастно выяснить факты. Я подвожу итоги того, что услышала; насколько я понимаю, никто этого не отрицает. Неделю назад Родерик Бэкон угостил наркотиками Анджелу Гартман, девяти лет, дочь Рэймонда и Дафны Гартман. Услышав крики дочери, Рэй Гартман вбежал в комнату и увидел Бэкона. Девочку рвало, у нее были судороги. Гартман передал ребенка матери и принялся бить Бэкона, а затем выволок на улицу и отделал так, что тот скончался через несколько минут. По словам соседей, привлеченных шумом, Бэкон молил о пощаде и твердил, что ему велел это сделать «огненный ангел» — мол, по его наущению он передал «невинному ребенку» частичку собственного «внутреннего света»… ну, вы поняли. В отсутствие адвоката я попросила моего старшего помощника, капитана Натана Босса, взять у Гартмана показания относительно событий того вечера, а также расспросить вдову Бэкона. По ее словам, накануне преступления тот собрал урожай психоактивных цветов, растущих в местных лесах. У него был какой-то бизнес на стороне, бизнес весьма сомнительный… он продавал это вещество в соседних мирах.
Мэгги замолчала. Она жалела, что ей недоставало подготовки. Обведя взглядом остальных, она продолжала:
— Для протокола. Ребенка оставят до завтра на «Бенджамене Франклине» под присмотром доктора Макензи. Мать девочки может побыть с ней до утра — я пришлю сюда члена экипажа, чтобы сопроводить миссис Гартман на корабль. Тем временем… что ж, Бэкон мертв, а Рэй Гартман под арестом. Я понимаю чувства лиц, замешанных в этом деле. Я не юрист, не судья, но вот мое персональное заключение. Вынуждена признать, что Бэкон во всех отношениях виновен. Он сознательно подверг себя действию наркотика — цветов, растущих в лесу, — и, с моей точки зрения, он ответственен за свое дальнейшее поведение. Что касается Гартмана, убийство есть убийство. И все же осудить разъяренного отца я не в силах. Что дальше? Мы напишем рапорт, и сюда с Базовой Земли прибудут полицейские, чтобы полностью вникнуть в дело и решить его по закону, но на это могут понадобиться годы. Эгида велика, и полиции приходится нелегко. Тем временем Рэй Гартман сидит в леднике. Как быть? Вы — вы все — должны стать судьями и присяжными, обвинителями и защитниками. Если что, обращайтесь за советом. Но вы вправе сами решать свои проблемы, и я настоятельно предлагаю вам разобраться с этим самим, действуя в рамках американского закона, как вы его понимаете.
Она вновь обвела их взглядом, одного за другим.
— В конце концов, именно такой независимости вы, вероятно, хотели, когда пришли сюда. Договоритесь на будущее с соседями. Не сомневаюсь, вместе вы сможете организовать нечто вроде окружного суда. Я слышала, в колониях это становится распространенной практикой. Наймите двух-трех юристов, назначьте судью… — тут Мэгги выдохлась и встала. — Я закончила. Остальное решайте сами, сообща. Но ради бога… Натан, сначала присмотри, чтобы ребята взяли образцы, только пускай стоят с подветренной стороны… а потом, ради бога, сожгите эти цветы. Всё, по крайней мере, на сегодня. Расшифровку протокола я вам раздам завтра.
Вечером Мэгги встретила Джо Макензи, когда тот выходил из маленького корабельного медпункта.
— Ну, как она?
— Слава богу, я успел провести один семестр в детской клинике.
— Хочешь кофе?
Зайдя в каюту, Макензи с благодарностью взял кружку с кофе, сделал два блаженных глотка и произнес:
— Знаешь, по-моему, тот подонок получил что заслужил. Но мы — офицеры американского военного флота. Даже Уайатту Эрпу[8] приходилось хотя бы делать вид, что он уважал закон.
— Надеюсь, они сами до этого додумаются. Как додумались другие поселения.
— Знаешь, по-моему, тот подонок получил что заслужил. Но мы — офицеры американского военного флота. Даже Уайатту Эрпу[8] приходилось хотя бы делать вид, что он уважал закон.
— Надеюсь, они сами до этого додумаются. Как додумались другие поселения.
— Но в других поселениях не растут эти чертовы цветы. И, на мой взгляд, здесь попахивает хиппи — ты ведь понимаешь, что я имею в виду? Ощущение, что здешняя публика не особенно-то заботится о делах. Контркультура, которая развивается по дурному сценарию. Слишком уж у многих шарики за ролики заехали.
Мэгги уставилась на врача.
— Откуда ты все это знаешь, Мак?
— Мой дед оставил мне каталог «Вся Земля», там уйма материала по альтернативной культуре шестидесятых и семидесятых… ну, я и заинтересовался. Некоторые их ценности вполне похвальны. Но если коснуться сути… секрет того, чтобы построить дом на Долгой Земле, — не в идеалах и не в теории. И не в анаше. Это — тяжелый труд, чувство юмора, помощь соседей и взгляд в будущее. А в Фор-Уотерс — зерно трагедии. Мы с Маргаритой Джа из биологического отдела исследовали очаровательные цветочки, которые растут повсюду в здешних лесах. Галлюциноген, вызывающий привыкание. Сильнейший. И растет он, как сорняк.
— Но Мак… послушай. Неужели мы будем посылать людей из отдела по борьбе с наркотиками в каждое поселение? Придется местным как-то самим разобраться.
— Да, на Базовой в конце концов именно так и решили. После Дня перехода наркоторговля пережила бум — поскольку наркодилеры получили возможность переходить, их стало невозможно контролировать. В бедных кварталах полиция просто отступила и… Скажем так, получился естественный отбор в действии.
Мэгги взглянула на врача, когда он бесстрастно произнес эти слова. В ходе своей карьеры Мак, несомненно, видел множество вещей, с которыми не сталкивалась даже она, кадровый офицер. Мэгги сказала:
— Ну, с этой конкретной проблемой мы разобрались. Думаю, они просто выпустят Гартмана. Но пережитый шок пойдет им на пользу: они найдут какой-нибудь способ управляться со своими делами.
— Конечно. Вот прямо сразу, — мрачно отозвался Мак. — Самое страшное, что экспедиция едва успела начаться. Что ждет нас в следующем мире?
16
В шести днях пути от Вальгаллы, где-то возле миллионной отметки, «Золотая пыль» остановилась у просеки в очередном девственном лесу, занимавшем целый континент. С воздуха просека казалась аккуратной маленькой четырехугольной проплешиной в зелени, до странности трогательным островком человеческого присутствия, затерянным в огромном лесу.
Но, если вглядеться пристальнее, становилось понятно, что просеку сделали не люди, а группа троллей — под руководством человека. Тролли продолжали работать даже под взглядами пассажиров, мускулы под черным мехом так и ходили.
Босун Хиггз оказался смышленым парнишкой и к тому же удивительно сведущим в том, что касалось Долгой Земли. Сознавал он и значимость троллей. Эти большие гуманоиды жили повсюду, хотя и не обязательно большими группами. Они так или иначе влияли на ту местность, по которой странствовали, поскольку что-то съедали, что-то вытаптывали, что-то убирали с пути. По своей экологической функции они напоминали крупных африканских животных — слонов или антилоп гну. Как выяснила Хелен, ландшафты последовательных миров, не похожие на нынешнюю Базовую Землю, в то же время не походили и на Базовую, какой она была до появления человечества, — потому что, как только возникло человечество, тролли бежали.
Впрочем, здешние рабочие тролли выглядели вполне довольными. Но их надсмотрщик держал в руке кнут, как немедленно заметила Салли. Джошуа предположил, что он им пользуется, только чтобы щелкать и привлекать внимание.
— Ну да, конечно, — ответила Салли.
Хелен знала, что трудно судить, насколько тролль доволен. Она не раз слышала о пугающих инцидентах, наподобие печально знаменитого случая с троллихой Мэри, о котором говорили все, даже снобы на борту «Золотой пыли». Но повсюду, где были люди, были и тролли — и усердно работали. Им вроде бы нравилось. И, разумеется, если люди чересчур давили, тролли просто переходили.
Возможно, они оказались слишком полезны для того, чтобы человечество прислушалось к голосу совести. Неприятная мысль. И, как сказала Салли, оставалось лишь гадать, что сами тролли думали о людях.
С корабля сбросили припасы для лесорубов и подняли на борт образцы экзотического лишайника в маленьких пластиковых емкостях — лишайника, взятого с очень старых деревьев. Старые деревья были редкостью на Базовой Земле — и начали исчезать даже на Ближних Землях, где лес активно вырубали. Так торговали на «Долгой Миссисипи», как называли пилоты этот маршрут. На Базовую Землю шло сырье — древесина, продукты питания, минералы, — но оптовые товары в основном поступали из миров Кукурузного пояса, и только самые редкие и ценные вещи стоили того, чтобы приносить их из-за отметки в полмиллиона, — например, уникальный лишайник и другие образчики экзотической флоры и фауны. Наблюдая за процессом, Джошуа предположил, что, возможно, надо заняться экспортом кленового ликера из Черт-Знает-Где. В обмен Базовая Земля присылала легкие по весу, но высокотехнологичные товары, от медицинских аптечек до электрических генераторов и катушек оптического волокна, чтобы проложить приличную линию связи в новых мирах. Такая торговля испокон веков велась с поселениями на новых территориях, например между Британией и американскими колониями до Войны за независимость, когда высококачественную заводскую продукцию посылали за море в обмен на сырье. Джек Грин и его коллеги по Местному конгрессу наверняка сказали бы, что это эксплуатация. Но, с точки зрения Хелен, система работала.
И потом, кто бы кого ни эксплуатировал, разумеется, было хорошо, что бесконечная вереница воздушных кораблей связывала миры, населенные людьми. Во всяком случае, так думала Хелен.
В двенадцати днях пути от Вальгаллы они пересекли условную границу Кукурузного пояса — огромной ленты земледельческих миров, толщиной в треть миллиона, которая начиналась примерно в четырехстах шестидесяти тысячах переходов от Базовой. В небесах здесь было не так просторно — попутные твены плыли к Базовой Земле, встречные направлялись дальше, в недра Долгой Земли, вверх по течению, так сказать.
«Золотая пыль» до сих пор двигалась достаточно быстро, но теперь начала то и дело останавливаться. Вдоль Долгой Миссисипи в последовательных мирах стояли путевые станции, и Хелен объяснили, что, по мере приближения к Базовой, они будут попадаться все чаще. Там твены делали остановку, чтобы принять грузы, свезенные из ближайших миров. Основным продуктом импорта в этом регионе была кукуруза, и команда с помощью троллей выстраивалась в цепочку, заполняя мешками зияющие трюмы твенов. Путешественникам предлагали кое-какие удобства для отдыха и развлечения, но, как заметила Хелен, манеры здесь оставляли желать лучшего. Многие станции были снабжены небольшими каталажками.
В одном из миров, чуть теплее остальных, владельцы станции развели обширные сахарные плантации и посадили апельсиновые и пальмовые рощи, столь редкие на севере любой из последовательных Америк. Сахароварня, где обрабатывали тростник, представляла собой огромную шумную фабрику, а хозяева выстроили себе дом в колониальном стиле, с верандами и резными колоннами, увитыми магнолиями. Капитана, семейство Валиенте и еще нескольких человек пригласили выпить апельсинового ликера. В полях виднелись согнутые спины рабочих троллей, и в жарком воздухе плыло их пение.
Настоящим зрелищем для туристов в Кукурузном поясе была лесная промышленность. Целые плоты бревен из северных лесов сплавляли вниз по одной или другой Миссисипи, на станции вытаскивали из воды при помощи твена или двух, а затем тролли и люди складывали несколько плотов вместе. В результате получалась одна огромная платформа, порой достигавшая акра в длину и состоявшая из длинных прямых стволов, очищенных от коры и крепко связанных между собой. Она висела в воздухе; каждую платформу несла целая эскадра твенов. Корабли переходили из мира в мир со своим огромным грузом, с троллями и надсмотрщиками, которые ехали на платформе в хижинах и палатках. Потрясающее зрелище.
Еще интересней оказалось то, что везли на Долгую Землю. Одним из главных предметов экспорта с Ближних Земель в дальние миры были лошади. Твен приземлялся, и по огромному трапу из трюма выходил целый табун молодняка под надзором ковбоев.
Время от времени путешественники встречали остатки старых пеших маршрутов, вроде того, которым проследовала семья Хелен, направляясь в Перезагрузку, на Запад-101754. Они видели флажки, предупредительные надписи, заброшенные домики. Благодаря твенам времена медленных и утомительных пеших переходов через сотни тысяч миров минули. Эпоха, которая продолжалась лишь несколько лет, но успела войти в легенду. Хелен задумалась, что поделывают теперь люди вроде капитана Батсона, который возглавлял их партию. Но тропами еще пользовались — по ним в ту или в другую сторону гнали стаи троллей. Хелен не могла разобрать, поют тролли или нет.