Первое задание было не сложным: найти на дне бассейна брошенную инструктором железку. Все курсанты с заданием справились хорошо. Саня Щепкин пошутил:
- В бассейне пойдёшь налево – тебя дёрнут и только несколько раз потрясут, направляя на путь истинный. В увольнении в городе пойдёшь «налево и дёрнешь» и, не дай бог, попадёшься, в училище трясти будут долго, упорно и с пристрастием пока не осознаешь, что ходить нужно дорогами прямыми и правильными.
Суть следующего упражнения заключалась в подготовительной тренировке по выходу людей из аварийной подводной лодки пока через сухой торпедный аппарат в полном снаряжении лёгководолаза.
Тихо и мирно, по четыре человека, поочередно солдатиками курсанты залезали через открытые задние крышки в трубу торпедного аппарата. Если все докладывали о хорошем самочувствии, то крышка закрывалась. Заполнение аппарата водой и сравнивание давления с забортным в этой тренировке не предусматривалось. Спустя несколько минут открывалась передняя крышка и курсанты из трубы выбирались в пустой бассейн.
Всё шло налаженным конвейером пока очередь не дошла до Гриши Фомочкина. Перед загрузкой в трубу торпедного аппарата последняя четвёрка курсантов по команде инструктора включилась на дыхание через аппарат. Каждый из них доложил, что чувствует себя хорошо. Открывать кислородный вентиль рукой в толстой резиновой перчатке не очень удобно и Гриша думая, что он его открыл, напрягаясь дышал остатками кислорода дыхательного мешка. Отсутствие поступающего кислорода из баллона вырубило у Гриши сознание и он, как лягушонок, судорожно дёргая «резиновыми» руками и ногами в гидрокостюме, свалился с лавочки. Воздушный кран моментально переключили на дыхание в атмосферу, Гришу вынули из гидрокостюма. Хватанув свежего воздуха и придя в сознание он спросил:
- Мы ещё в трубе? – и рукой попытался отстучать сигнал, что чувствует себя хорошо.
При отработке следующего упражнения, лёжа на боку в герметично закрытой, заполненной водой трубе торпедного аппарата, отстукивая сигнал о хорошем самочувствии, Антон кривил душой. В этот момент его самочувствие было необычайно напряжённым и волнительным. В любого человека наступает момент, когда он должен подавить свой страх и переступить через собственное «я». Если он способен это сделать, то путь вперёд ему открыт. Если нет, то лучше вернуться назад, набраться сил и начать всё сначала.
Приключения Фомочкина не закончились. Через трубу, как и в своё время через коня, его протащили! А вот десятиметровая башня… - в башне он застрял!
Под руководством инструктора каждый курсант готовил своё водолазное снаряжение самостоятельно. Открытие всех клапанов и вентилей на аппарате у Гриши перепроверяли все – дважды на одни грабли на флоте не наступают! Но Фомочкин умел спотыкаться даже на ровном месте. И на этот раз, при тотальной проверке он умудрился свои металлические балластные стельки засунуть в чужой гидрокостюм.
В последней четвёрке, через опущенный тубус и открытый рубочный люк, по буйрепу Антон выбрался на поверхность воды в башне и, выключившись из аппарата, ожидал следующего за ним Гришу. Прошло контрольное время, но Григорий не показывался.
Дежуривший в полной готовности к погружению инструктор, нырнул в воду башни и через несколько минут показался тандем: впереди инструктор по буйрепу тащил на буксире Фомочкина, внизу его ноги удерживал Дробатов Валера. Оказывается, что получив положительную плавучесть, ноги нашего неудачника без стелек - балласта пытались всплыть раньше головы. Удерживая их внизу, Григорий, закупорив люк лаза, сел спиной к буйрепу, разводил руками и никак не мог его отыскать.
В конечном итоге полный курс легководолазной подготовки, полученные необходимые навыки по борьбе за живучесть корабля, в совокупности с другими знаниями открыли курсантам прямой путь для прохождения практики на подводных лодках.
После успешной сдачи сессии, ранней весной поезд «Ленинград – Мурманск» прибыл в этот самый крупный заполярный незамерзающий портовый город Союза и, в буквальном смысле, вытряхнул приехавших курсантов на буксир, стоявший в какой-то сотне метров от железнодорожного вокзала у морского причала. На нём-то они и должны совершить переход по Кольскому заливу в губу Оленья – месту своей практики.
Не успев подивится незаходящему круглые сутки северному светилу, курсанты вместе с отвалившим от пирса буксиром, выбрались на солнечную дорожку и следуя курсовым изломам залива, тихим ходом пошли к месту назначения. Немногочисленные встречные суда проплывали слева, деловито чавкали винтами, пробиваясь в Мурманский порт. Военные корабли пока не просматривались. Врезаясь в гористый каменистый массив суши, Кольский залив породил множество малозаметных с моря зазубрин и карманов, именуемых губами.
- Почему «губами»? Да бог его знает! По всей видимости, первооткрыватели решили, что море своими губами пыталось заглотнуть побольше суши континента, но в раздумье остановилось, не успев сомкнуть эти самые губы. Подходы к ним неискушённому наблюдателю заметить было трудно. Губы искусно маскировало окружение однообразных сопок, которые спускаясь к берегу создавали некое подобие сплошной стены, в которой нет дверей.
Склоны берегов и сопок мелкими штрихами покрывали низкорослые берёзки, на камнях белели мхи и лишайники. Совсем редко у среза воды или повыше между сопок мелькали деревянные домишки, в большинстве барачного типа. Радовало глаз весёлое перемигивание разноцветных огней многочисленных маяков, створов, знаков и буёв. Они как бы говорили:
- Подождите немного и на этих берегах будут построены города и посёлки, а воды залива будут бороздить сотни судов и мощных кораблей, гордо несущих Флаг своей Родины!
Обогнув мыс Пинагорий, буксир увеличил ход до 10 узлов и вскоре курсантам показались губы Рослякова и Чалмпушка, где размещались флотские военные самолёты. Подошли к губе Ваенга и вдали можно было увидеть строящуюся столицу Северного флота – город Североморск. Собственно, город – слишком громко сказано, скорее одна улица и десяток деревянных домов, раскиданных между сопок.
Прошли остров Сальный и Антон невольно подумал: не исключено, что тут его земляки лопали украинское сало! Ещё несколько поворотов и в форштевень буксира ударила резвая волна, принёсшая бодрящую свежесть просматриваемого выхода в открытое море. Слева белым огоньком мигнул маячок острова Большого Оленьего и буксир развернулся на вход в губу Оленья.
С прибытием в базу, курсантов расписали по подводным лодкам и определили жить на плавбазу. Кое-какая военная база, с паршивенькими причалами прилепившимися у самого среза воды, уже существовала, но построек жилого городка не было и в зародыше.
Поговаривали, что где-то там наверху есть пара деревянных бараков. Несколько семейных счастливчиков из числа старших офицеров – подводников имели комнатки в городе Полярном. Короче, Антон ещё раз собственными глазами мог увидеть и убедится, что подходы к программному строительству военного флота издавна, как в период войны, так и в мирное время в стране Советов были одинаковы.
Сначала строили дорогостоящие чудо техники военные корабли, рапортовали Партии, кричали «ура!», получали ордена. Корабли пригоняли в совершенно дикие и не оборудованные пункты базирования. Опять-таки, героическими усилиями, истратив кучу денег, гробили эти корабли и «через пень-колоду» строили базу. В последнюю очередь вспоминали о тех, кто на бумаге был на первом месте – о людях, плавающих на этих кораблях, и кое-как устраивали их быт.
Антону и его товарищам повезло – их распределили на головную и пока единственную на флоте, серийную крейсерскую дизельную подводную лодку проекта 629М, вооружённую комплексом баллистических ракет.
Комплекс из трёх ракет с ядерными боеголовками, которые размещались в трёх герметичных шахтах с подъёмными пусковыми столами, конструктивно был выполнен в виде отдельного отсека со всей бортовой лодочной аппаратурой, обеспечивающей эксплуатацию и боевое использование этого оружия.
Практикантам, которые свалились, как снег на голову, командир подводной лодки не очень-то обрадовался и сразу же всю заботу о качестве их практики передал старпому.
В то время отголоски жёсткой правды войны на флоте ещё сохранились: командир был батей, царём и богом одновременно. А какой же это бог, если экипаж будет его видеть ежедневно?!
Командир появлялся в самые ответственные моменты, он был последней, но самой справедливой инстанцией, он решал вопросы победы или гибели корабля и экипажа. Он был отцом и по своим возможностям в глазах подчинённых приравнивался к богу.
Это через лет десять флотская рутина и карьеризм, требуя личного присутствия командиров во всех болевых точках хворого организма флота, превратил эту гордую, почётную и ответственную должность – этого отца и бога в козла отпущения за все грехи несостоятельности командования вооружёнными силами и державы в целом.
Это через лет десять флотская рутина и карьеризм, требуя личного присутствия командиров во всех болевых точках хворого организма флота, превратил эту гордую, почётную и ответственную должность – этого отца и бога в козла отпущения за все грехи несостоятельности командования вооружёнными силами и державы в целом.
Как говорится в пословице: «Богу – богово, а кесарю – кесарево!» - умный старпом, следуя ей и упрощая на свой лад, передал курсантов на попечение командиру ракетной боевой части – БЧ-2. Напутствуя их, он сказал:
- Ваша главная задача ко всему присматриваться, но не мешать. Завтра выходим в море, вас всех берём скорее, как экскурсантов. Вопросы есть?
Вопросов у них пока не было.
На следующий день курсанты спустились через люк центрального поста внутрь подводной лодки и расположились на указанных местах шахтных выгородок жилой палубы четвёртого отсека. Голосом старпома по громкоговорящей связи, включённой циркуляром на все отсеки, разнеслась команда:
- По местам стоять, подводную лодку к бою и походу приготовить!
Весь личный состав экипажа бегом занял места согласно расписанию. Командиры отсеков по порядку номеров доложили в центральный пост об исполнении команды и наличии людей. Товарищи Антона непосредственного участия в подготовке корабля к выходу в море не принимали. Они решили напомнить основные правила, которыми руководствуется экипаж, обслуживая оружие, технические средства и корабль в целом. Начал Антон:
- Во-первых, личный состав экипажа кроме принадлежности к боевой части расписан по отсекам и сменам согласно обязанностей боевых и повседневных расписаний. У каждого матроса и старшины имеется книжка «Боевой номер». В этой книжке расписаны их заведования, за что отвечают и что должны делать по всем видам расписаний. Каждый отсек подводной лодки герметичен. Личный состав действует в нём обособленно и только по командам. Действия без команды определены специальным перечнем. Хождение из отсека в отсек осуществляется только по разрешению центрального поста.
- Во-вторых, все команды передаются по отсекам голосом посредством громкой радиосвязи, по телефону и переговорным трубам и, в свою очередь, дублируются установленными сигналами звонком и ревуном запараллеленными мигающими лампочками определённого цвета.
- В-третьих, команды строго последовательны. Следующая команда даётся только после получения доклада об исполнении предыдущей.
- Хочу подчеркнуть, - продолжил полезный разговор Саня Щепкин, - работа всех основных механизмов и устройств дублируется двойным, а то и тройным резервированием. Сигнализация об их состоянии – механическая и электрическая, кроме показаний состояния ответственных механизмов и приборов заведена в виде обратных связей и блокировок. Везде, где это нужно, закреплены таблички с указательными и предупреждающими табличками. Надписи в темноте светятся. В каждом отсеке по количеству личного состава имеются лёгководолазные комплекты, индивидуальные и групповые средства дыхания, В специальных герметичных бачках размещены аварийные запасы пищи, воды, препараты и средства медпомощи. Предусмотрено аварийное освещение. В специальных местах расположен аварийный инструмент, переносные измерительные приборы и средства пожаротушения.
- А чего стоят проверки! – включился в разговор Володя Микулин. – Команду центрального поста, в части касаемо, исполняет непосредственный исполнитель. Его действия контролирует старшина отсека и результат работы докладывает командиру отсека. Кроме того, поступающие доклады с боевых постов контролируются командирами боевых частей, осуществляющими общее руководство их действиями. Командиры отсеков и командиры боевых частей постоянно поддерживают связь с центральным постом, через который командир осуществляет управление подводной лодкой и общее руководство действиями экипажа по всем видам расписаний и тревог.
Командир электромеханической боевой части и его офицеры принимают доклады о запасах воды, топлива, масла, состоянии цистерн, количестве личного состава, средств регенерации и количестве воздуха высокого давления. Лично проверяет систему погружения – всплытия, состояние забортных отверстий и основных механизмов корабля. Делают расчёт дифферентовки подводной лодки. Прочный корпус корабля проверяется на герметичность.
- И в заключение, - радостно сообщил Коля Суриков, - старпом принимает доклады о готовности к походу у командиров боевых частей и готовит общий доклад командиру о готовности корабля к выходу в море. Как бы обозначая на этом конец – «финита», Коля со всего размаха провёл своей расчёской по ребристой поверхности микрофона связи с центральным постом, даже не подозревая, что на это действие динамик центрального поста отзовётся громким рычанием.
Послышался недовольный, но пока спокойный голос старпома:
- Кто там балуется?! Прекратить!
- Интересно, что бы это значило? – отреагировал Коля и по инерции, туда-сюда несколько раз прошёлся злополучной расчёской по «рёбрышкам» микрофона.
В центральном посту раздался издевательский рокот проскакивающих зубьев расчёски, уже не по рёбрам микрофона, а по натянутым струнам самолюбия старпома.
Минуту слышалось тяжёлое дыхание человека, лишённого дара речи. Затем, отдышавшись, прокашлявшись и обретя голос, при помощи бога и его матери минут пять старпом рассказывал всё, что он думает о хулиганствующем паскуднике, который позволяет себе такие шутки! Курсанты, завороженные речью старпома, молча «пережёвывали» пёрлы красноречия его возмущённой души. Общее мнение высказал тот же Суриков:
- Молодца наш старпом! Могёт! – и в знак уважения он почтительно постучал ногтём пальца по тому же микрофону.
Что делал старпом в этом случае – курсанты не услышали. Ибо одновремённо с осознанной мыслью, что старпомовский гнев вызван случайной неосмотрительностью своего же товарища, микрофон, поставленный на циркуляр, отключился. Желая отловить злоумышленника, по отсекам забегали офицеры. Сознавая свой промах, курсанты помалкивали. Признаваться в содеянном под «горячую руку» совсем не хотелось.
Они ещё раз убедились, что на подводной лодке каждый шаг должен продумываться и вообще нужно быть исключительно осмотрительным.
Беспокоясь о крепости и единстве духа и тела, смущённые так и не раскрытым инцидентом со старпомом, в предчувствии морской качки, курсанты жевали ржаные сухари, доставая их из открытой увесистой жестяной банки.
На корабль прибыл командир. Последовала команда:
- По местам стоять со швартовых сниматься!
По железной палубе застучали каблуки матросских яловых сапог швартовых команд. Подводная лодка, больше не удерживаемая убранными стальными тросами швартовых концов, подчиняясь командам командира, медленно отвалила от причала, развернулась и направилась к выходу из губы в Кольский залив. Прозвучала команда «- Боевая тревога! По местам стоять узкость проходить!»
Возникший непродолжительный шум, созданный экипажем занимающим места по боевой тревоге, сменился целеустремлённой тишиной. Корабль озабоченно притих, готовый ко всем неожиданностям. По-прежнему бесперебойно бухали мощные дизеля, гребные винты, раскрученные их усердием, ходко гнали подводную лодку из Кольского залива в открытое море. Позади слева остался маяк Сеть-Наволок, лодка повернула в Мотовский залив для замера надводных и подводных скоростей в специально оборудованных полигонах Северного Флота.
По боевой готовности №2 личному составу был разрешён выход наверх и курсанты, получив разрешение вахтенного офицера, как горох посыпались в рубочную надстройку.
Небольшая хлёсткая волна Баренцева моря, разбиваясь о лёгкий корпус субмарины, тысячами мельчайших холодных брызг, как бы ощупывала крепость и выносливость молодого пополнения подводников. Море шумно откатывалось, оголяло шпигаты балластных цистерн, играючи, тащило корабль в пучину своих глубин. Сжатый воздух в цистернах главного балласта не позволял морю проникать внутрь своих ёмкостей и вода отступала, выливаясь сквозь щели и отверстия в лёгком корпусе выныряющей подводной лодки. Периодически повторяющимся набегом волн море как бы говорило: «- Берегитесь, со мной шутки плохи, но с умными, сильными и упорными людьми я дружу!»
Антон смотрел на узкую низко сидящую палубу и ещё раз убедился, что подводная лодка это корабль качественно отличающийся от корабля надводного.
В надводном корабле вся его красота, сила и мощь сосредоточена наверху. Он весь на виду, всё, что спрятано внизу служит целям внешнего проявления.
Подводная лодка вся внизу, она создана для скрытных действий. Её надводная часть это тот минимум дани открытости, который позволяет лодке плавать над водой.
Все подводные лодки имеют два корпуса: прочный и лёгкий. Лёгкий корпус образует водопроницаемую палубную надстройку переходящую в цистерны главного балласта, которые формируют носовую, среднюю и кормовую группу цистерн, а так же спец цистерны.