— Мичман таможенной службы Калифорнийской Директории Иероним де Санхурхо! Флот его величества у нас ныне котируется весьма невысоко. Соответственно, и особенного уважения к его офицерам как-то не возникает. Вас ведь предупреждали, сэр, о том, что здешние воды весьма не безопасны?
— Благодаря вам?
— Скорее уж благодаря вам. «Навигационный Акт» был принят Британией, если мне не изменяет память? И ничьи возражения не заставили вас поступиться собственными интересами?
— Это дело короля!
— Ошибаетесь, сэр! В той мере, в которой данный документ затрагивает интересы других лиц, он касается и их тоже. А поскольку ни один здравомыслящий человек не обязан ставить интересы какого-то монарха выше своих собственных, то… результат перед вами.
Лейтенант в бессильной злобе сжал кулаки. Попытка абордажа лодки ничего хорошего за собой не повлекла бы. Ее борт поднимался над водой почти на два метра, и запрыгнуть туда с качающейся шлюпки было совершенно нереальной задачей.
Отсмеявшись, мичман сплюнул на борт шлюпки.
— Бог с вами, сэр, плывите уж куда собирались. И имейте в виду: следующая попытка военных кораблей выйти в море повлечет за собой и вовсе печальные результаты. Для них, разумеется. Мы не трогаем моряков, которые пытаются спасти свои жизни, исключительно из человеколюбия. А вовсе не потому, что хотим сохранить обученных матросов для королевского флота. Но если вы будете столь непонятливы — мы можем и пересмотреть свои принципы… Поверьте моим словам, сэр, могущество флота его величества в прошлом. Это мы еще больших кораблей к вам не прислали…
Под палубой лодки что-то зафыркало, и она, оставляя за кормой бурун, скользнула вперед, открывая шлюпке дорогу к дому.
Действия неведомых полосатых кораблей в Канале, разумеется, не привели к совершенному прекращению судоходства британского военного флота. Однако ж ранее спокойное плавание в Европу ныне стало походить на неслабую военную операцию. Два-три десятка военных кораблей теперь сопровождали такое же количество судов торговых. И это немедленно сказалось на ценах — те моментально скакнули вверх. Судовладельцы стремились компенсировать свои убытки — а они были весьма ощутимыми! Рядовые покупатели, на чьи плечи взвалили эту ношу, покряхтели, но пока успокоились…
А вот Адмиралтейству успокаиваться было рано. Потери, понесенные флотом, были не столь велики, чтобы говорить о катастрофе, но дух военных моряков они подорвали весьма основательно. Срочно требовалась какая-то громкая победа, дабы исправить создавшееся положение… Только вот как раз с этим было кисло. Шансов повторить «Славное первое июня» не выпадало. Французские адмиралы покидали порты только сильными эскадрами, а когда в Бискайский залив вышел Флот Канала, предпочли уклониться от битвы и укрыться в портах. Правда, еще оставалась надежда изловить какой-нибудь небольшой отряд кораблей. Но выпускать военные корабли малыми группами на разведку и поиск противника Адмиралтейство более не рисковало. А крупный отряд — французы замечали сразу и реагировали соответствующим образом, срочно отзывая в порты все небольшие группы своих военных кораблей и выводя навстречу им большие силы. Складывалось впечатление, что они, если и не взаимодействуют с полосатыми кораблями напрямую, то уж информацией обмениваются однозначно.
Глава третья Не мешайте врагу делать ошибки
1Осень 1799 года. Испания, недалеко от места высадки английских войск.
— Лаврентьев! — приподняв голову над бугорком, поручик Лобанов окликнул седоусого капрала. — Что там дозорные?
— Не слыхать, ваше благородие! Должно, не нашли никого.
— Вот черти их раздрай — союзничков этих! И где теперь мне капитана того искать? На месте вас ожидать будет… как же! Ожидает, аж все жданки съел! Того и гляди, английские дозоры появятся, а мы здесь без пушек — одни сидим! Давай, еще парочку тех, что поглазастее пошли — пусть проверят вон ту рощицу!
— Слухаю, ваше благородие!
У поручика были все поводы для беспокойства. Ибо совсем недалеко от места расположения его отряда на берег высадились полки экспедиционного корпуса англичан. Здорово злые и весьма воинственно настроенные. И, откровенно говоря, имевшие на это множество причин…
2После ощутимых оплеух, полученных от неуловимых «полосатых» фрегатов, Адмиралтейство наконец проснулось и приступило к активным действиям. Да и общественное мнение внутри страны, подстегнутое безостановочным ростом цен на все привозные товары, требовало от правительства и короля решительных мер по наведению порядка. Благо что пехотные генералы только пожимали плечами, читая в газетах о новых наглых выходках «полосатых призраков». «Это флот… все вопросы — к ним! Вот когда дело дойдет до штыка! Тогда и посмотрим, кто — кого! Наши войска полны решимости драться! Только доставьте нас на континент!»
Легко сказать — доставьте! А как, позвольте вас спросить? Лес и пенька из далекой России напрочь позабыли дорогу к британским докам. Разумеется, на верфях имелись и свои запасы. Но надолго ли их хватит? Как бы то ни было, а флот транспортных судов неуклонно увеличивался. Прибавилось и военных кораблей — работа на доках шла почти круглосуточно. Страна напрягала мускулы, формируя экспедиционный корпус. Да что там корпус — армию! Всем уже было ясно — «призраки» в союзе с Францией и Испанией. И с Испанией — гораздо больше, чем с французами. Кубинские верфи выпускали эти фрегаты, испанское золото звенело в карманах их экипажей, испанская сталь блестела на их палубах. Поэтому победить этих невидимок можно было, только ударив в сердце враждебного королевства. Ибо опьяненный своими успехами Годой к увещеваниям и намекам был глух, а купить его было попросту нереально — своего золота у испанца было более, чем достаточно. И даже больше, чем у многих достойных джентльменов… а вот уже это терпеть было совершенно невозможно! Карфаген должен быть разрушен — это понимали все.
И могучая империя напряглась, выплеснув на палубы кораблей полки своих солдат. Расцвели парусами громады линейных кораблей, и ощетинились орудийными стволами их пушечные порты. Могучий флот, подобного которому ранее никогда не собирала страна, медленно вышел из гаваней.
На военном совете была определена точка высадки десанта. Атаковать Францию, как ни соблазнительна была эта цель, никто не решился. В этой сошедшей с ума стране после оглушительных побед над интервентами только очередного внешнего врага и не хватало, чтобы вызвать новый приступ патриотического бешенства. Нет уж… пусть они лучше занимаются своими внутренними проблемами. Тем более после стольких лет революционного хозяйствования взять у французов все равно нечего…
А вот Испания… с ее золотыми галеонами и слабой армией — совсем другая песня. Да, в прошлом были какие-то неувязки в этом плане, даже проиграли парочку небольших сражений, точнее, стычек. И что? Как это отразилось на мощи набранной армии? Да и воевали-то с какими-то колониальными полками, вчерашними негодяями и разбойниками, не имеющими понятия о том, что такое правильная война… Их в Испании нет — убрались восвояси, на свои разбойничьи острова. Ничего, придет и их черед…
Нельзя сказать, что такие масштабные приготовления остались незамеченными противником. Совсем уж круглыми дураками их никто и не считал. Понятное дело, все ожидали каких-либо очередных диверсий от «полосатых призраков». И они последовали…
Ранним утром на траверзе Портсмута, напротив стоянки королевского флота, появилось несколько небольших суденышек. Слишком незначительные, чтобы представлять какую-то угрозу, они не были даже досмотрены патрульными фрегатами. Палубы их поднимались над водой высоко — суденышки явно не были брандерами. Да и куда они могли рассчитывать уйти, даже в случае успешной диверсии? Местное население с охотой вздернуло бы их на первом же суку.
Вот и не совались эти моряки на рожон. Более того, слегка даже зарифили паруса, чтобы снизить скорость и обеспечить себе более качественное маневрирование — уж слишком большое количество судов было в порту… Подойдя к основной массе кораблей, суденышки разделились, огибая стоявшие на якоре корабли со всех сторон. Только один кораблик, видимо из-за поломки чего-то важного, лег в дрейф неподалеку от патрульного фрегата. По палубе быстро забегали члены экипажа, что-то ремонтируя. Их счастье, что неподалеку от порта сломались!
По-видимому, несмотря на все усилия моряков исправить поломку (а уже было очевидно, что у них что-то произошло с рангоутом), суденышко сносило прямо к сторожевому корвету. Ну и повезло же капитану этого корыта с экипажем! Их бестолковая суета ничуть не способствовала устранению неполадок, и все приказы капитана только усиливали неразбериху.
Команда корвета аж за животы схватилась от хохота.
Тем временем остальные суда уже достаточно близко подошли к стоявшим на якоре транспортникам.
Внезапно что-то хлопнуло, прошипело, и от бортов суденышек в сторону стоящих на якоре кораблей протянулись дымные полосы. Сквозь окутавший моментально палубы этих посудин дым можно было наблюдать там какую-то суету. А вот дымные хвосты, расходясь, протянулись к кораблям… коснулись их бортов… И на палубах неподвижных громадин полыхнуло… да так, что просмоленные доски палубного настила, снасти, борта — все занялось жарким пламенем почти мгновенно. А продолжавшие свое движение суденышки дали новый залп. На этот раз траектории полета неизвестных снарядов были подняты выше — суденышки ударили ими в глубь эскадры. Не все их снаряды попали в цель — некоторые бесполезно бултыхнулись в море. Но это уже мало чего могло изменить.
Неизвестно, какую дрянь запихали нападавшие в свои снаряды, но эффект от нее превзошел самые страшные ожидания. Несколько кораблей тотчас же вспыхнули жаркими кострами. Впрочем, возможно, положение еще можно было бы как-то исправить, окажись на борту горящих парусников только их собственные команды. Неплохо обученные своему делу моряки, при должном усердии, смогли бы если и не потушить пожар полностью, то, по крайней мере, не дать ему разгореться во всю силу и так быстро. А за это время прочие корабли вполне могли успеть отойти подальше. Но, увы, выход эскадры в море намечался уже на завтрашнее утро, и все трюмы кораблей заполнились солдатами. А вот их-то правильным действиям в подобном случае никто и не учил — зачем?
Паника — страшная вещь!
А пожар в море — для сухопутного человека — вообще кошмар.
Вот и рванулись наверх очумевшие от страха солдаты, сбивая с ног матросов и мешая им предпринимать хоть какие-то осмысленные действия по спасению кораблей. Возможно, что-то еще можно было бы исправить, загнать, наконец, пассажиров в трюмы или попросту подключить их к этой нужной работе, но с борта суденышек ударил свинцовый вихрь. Жуткой смертоносной косою прошелся он по палубам кораблей, сметая за борт одиночек и отрывая руки-ноги тем несчастным, что попали под огонь. Тяжелая пуля, попав в толпу, разом валила двух-трех человек — пробивая навылет столь хрупкие человеческие тела… И на кораблях воцарился хаос… И хотя обстрелу подверглись лишь те из них, которые стояли с краю, — этого хватило. Никем не сдерживаемое пламя встало над их палубами. А те из них, кому посчастливилось не попасть под удар зажигательных снарядов, лихорадочно рубили якоря, стремясь поскорее уйти от своих, охваченных огнем, собратьев. Тем паче что загоревшиеся корабли уже начало сносить ветром в глубь строя прочих судов. И никакие потери сейчас уже не имели значения — огонь, вот что было главной опасностью!
Очнувшись от созерцания страшного зрелища, вахтенный офицер корвета перегнулся через перила и отдал команду. Бросились к пушкам матросы…
Поздно.
На палубе непутевого суденышка что-то фухнуло, прошипело — и дымная струя огня, преодолев четверть кабельтова, прошлась точно по юту сторожевого корабля. Сместившись влево, она, скользнув по мачтам, зажгла паруса. И пройдя по палубе с десяток метров, остановилась.
Все…
С охваченной огнем палубы вразнобой хлопнуло несколько выстрелов — кто-то отчаянный решил попытать счастья, обстреляв вражеское судно. Небезуспешно — один матрос рухнул с его борта в воду, второй схватился за простреленное плечо. Взамен с борта суденышка гулко прогрохотали выстрелы, свинцовый шквал стеганул по корвету, сразу добавив на сторожевом корабле бардака и раненых.
Выскочившему из каюты полусонному капитану хватило пары секунд на осмысление обстановки — она была весьма фиговой…
— Спасайтесь, Джейкобс! — крикнул он лейтенанту. — Уводите людей! Пожар нам не потушить!
Он был прав — добрая треть матросов палубной команды уже не имела возможности хоть как-то участвовать в бою. По причине смерти или тяжелых ранений.
— Да, сэр! А как же вы, сэр?!
— Мое место здесь! — и отбросив шляпу, капитан лихим прыжком перемахнул прямо через перила. Ударившись ногами о палубу, он на секунду присел и, выпрямившись во весь рост, бросился к пушкам. Прикрывая рукавом лицо (вокруг уже вовсю бушевал огонь), капитан проскочил к ближайшему орудию. Споткнувшись о тело убитого канонира, он подобрал валявшийся рядом пальник. Теперь бы еще пушку довернуть… тяжело. Внезапно над ухом он услышал чье-то тяжелое дыхание, орудие пошло легче… капитан обернулся.
— Палмер?
— Я, сэр! — отдуваясь произнес боцман. Драчун и выпивоха, он, тем не менее, свое дело знал хорошо и, отличаясь крайне сварливым и неуживчивым характером, держал команду в ежовых рукавицах.
— Что вы тут делаете?! Я отдал приказ покинуть корабль!
— Но кто-то ведь должен помочь и вам, сэр? Пойти на дно, не сделав даже выстрела по противнику, — не к лицу британскому кораблю, сэр!
— Доворачивайте, Палмер! Еще левее… так!
Ствол орудия шевельнулся, выцеливая противника. А там уже забегали матросы, суденышко, совершенно спустив паруса, тем не менее, хода отнюдь не утратило, напротив — даже прибавило скорости! Оно слегка накренилось на борт, описывая поворот. До борта корвета донесся монотонный перестук: что-то заработало на борту судна. Какой-то механизм.
— Так, Палмер! Пали! — приник к орудию капитан.
Пятифунтовое ядро, пущенное с короткой дистанции, ударило судно противника прямо в борт, ближе к корме. Что уж там ему повредили — бог весть, но равномерный перестук оборвался, и потерявший ход кораблик стало сносить в сторону!
— Есть, Палмер! Мы ему врезали! — вскочив на ноги, капитан взмахнул рукой. — Давай, двигай к той пушке — добавим ему…
Бушевавший на палубе огонь тем временем добрался до вынесенных к пушкам картузов с порохом…
Сброшенного взрывом в воду боцмана подобрала одна из шлюпок, уходивших от стремительно тонущего корвета. А тела капитана — так никогда и не нашли.
3Только к вечеру следующего дня удалось потушить пожары в порту. Дымящиеся остовы кораблей кое-как оттащили в сторону и оставили догорать. Тушить их было небезопасно — то и дело там что-то взрывалось. Огонь добирался до крюйт-камер и перевозимого на кораблях боезапаса экспедиционного корпуса. И тогда очередной взрыв разметывал вокруг горящие куски того, что некогда звалось «кораблем его величества».
Потери были воистину страшные!
Полностью сгорели и взорвались четыре боевых корабля и девять транспортных судов.
В той или иной степени получили повреждения еще семь кораблей, причем два из них, пострадавшие от близких взрывов, хоть и остались на плаву, еле-еле держались на поверхности. У оставшейся пятерки был сильно поврежден рангоут и почти уничтожен огнем такелаж. Ни о каком их выходе в море и речи быть не могло.
Потери же, понесенные десантом, — вообще не поддавались учету. Спасаясь от огня и под действием паники, солдаты десятками бросались в воду, пытаясь добраться до столь вожделенного берега. Но, увы, это удалось очень немногим… Два транспортных судна, перевозившие лошадей, — погибли вместе с ними. Не спасся ни один человек и ни одна лошадь. Загорелся и утонул транспорт, перевозивший пушки, — на дно ушло сразу сорок пять орудий!
Только на то, чтобы хоть как-то залатать наиболее зияющие дыры, потребовалось бы не менее двух недель! И это — по самым скромным подсчетам!
Словом, выход эскадры в море — стал совершенно невозможным.
Понесли потери и нападавшие.
Помимо подбитого сторожевым корветом суденышка, которое было брошено экипажем и впоследствии взорвалось, разметав обломки на десятки метров, был потоплен еще один его собрат — тут уже внесли свою лепту береговые батареи, накрыв нахала метким залпом. Суденышко загорелось и спустя краткое время тоже взорвалось.
А вот взять пленных членов экипажа — не вышло. Оставшиеся суда, выпустив все свои зажигательные снаряды, бесстрашно лавируя среди всплесков воды, поднятых ядрами, бросились на помощь своим товарищам. По ним сейчас стреляли изо всего, что могло это делать! Даже солдаты береговой охраны — и те разрядили свои ружья, надеясь, пусть и случайно, но зацепить пулей хотя бы одного нападавшего. И им это удалось! Все видели, как с бортов этих отважных корабликов падали люди, сбитые пулями. В ответ кораблики открыли огонь по берегу, сметая с брустверов любителей пострелять, и теперь уже солдатам пришлось срочно искать укрытия. Досталось и артиллеристам батареи — выкосили почти всех канониров. Замолкшие пушки так и простояли в одиночестве до конца боя — стрелять из них было больше некому. Зарядить-то — зарядили, а вот кто будет наводить? Не палить же наобум?