Ланни быстро обдумал эту возможность. — У одного моего знакомого есть яхта. Может ли капитан такого судна обвенчать нас?
— Яхта приписана к английскому порту?
— К германскому.
— Я не могу вам сказать ничего о немецких законах, пока не справлюсь; но если немецкие законы это разрешают, то брак будет считаться у нас действительным, согласно нашему закону о мореплавании от 1894 года.
— Немецкий капитан, вероятно, знает, имеет ли он право или нет?
— Полагаю, что у него должен быть сборник законов, определяющих его права и обязанности.
— Я справлюсь у капитана. Очень вам признателен, мистер Стаффорд.
— Всегда рад служить вам, — отвечал поверенный. — Желаю вам успеха в ваших планах и счастья в браке.
— Еще раз спасибо, — отозвался молодой человек. — Пожалуйста, запишите эту консультацию на счет моего отца.
Закончив такими образом этот разговор по всем правилам, он повесил трубку.
IIIЛанни уже справился по газетам и записал себе часы прилива и отлива; по его соображениям, «Бесси Бэдд» еще не могла прибыть в Рэмсгейт. На всякий случай, он позвонил по телефону. В этой маленькой гавани суда пристают прямо к набережной, они как бы стоят на улице и, обычно, первым делом присоединяются к телефонной сети. На «Бесси Бэдд» телефон имелся не только в салоне, но и в каждой каюте, а также в помещении стюарда и на капитанском мостике. Ланни вызвал Рэмсгейт и выяснил, что яхта еще не прибыла.
Он вернулся к Ирме и сообщил ей об этом. По его мнению, надо было ехать прямо в Рэмсгейт: пусть только яхта придет, они сейчас же отправят ее в новое плавание.
— О, как романтично! — воскликнула девушка. Ее восхищала эта перспектива: выйти в море, чтобы спастись от когтей архиепископа Кентерберийского. — А как ты думаешь, мистер Робин сделает это для нас?
— Конечно, сделает. Если сам он занят, он поедет в Лондон и поручит нас капитану Меллеру. Вся семья будет в восторге. Одна молодая пара у них на борту уже есть.
— Едем! — сказала девушка из Нью-Йорка.
Они поехали дальше по долине неширокой реки, загроможденной всевозможными судами всех стран света и всех видов: буксирами, катерами, парусными яхтами, словом — всем, что способно плавать. Прилив поднимается очень быстро и отступает еще быстрее благодаря набережным, которые не дают ему разлиться по болотам. Где природа создала болота, там человек устроил большие водоемы, с пристанями и складами, а за ними бесконечные трущобы для рабочих. Ланни рассказал своей будущей жене, как однажды, еще мальчиком, он заблудился в таких трущобах.
Они принялись обсуждать, как проведут медовый месяц, и решили, что известят своих матерей, но больше никто не будет посвящен в их тайну, до тех пор пока «Бесси Бэдд» не снимется с якоря. Ирма обратила внимание на название яхты. Не шевельнулась ли в ней ревность? — Ланни, — спросила она, — а может быть, лучше нам приобрести собственную?
Эти слова его поразили. Да, теперь он мог иметь яхту, если бы захотел. Самую большую на свете. Такую, на которой можно было бы уместить десять воскресных школ для рабочих. Но он сказал: — Ничего, пусть Иоганнес похлопочет. Он сам напросился.
— А как ты думаешь, мне понравятся Робины?
— Они самые покладистые и добродушные люди на свете. Кроме того, ты им ничем не будешь обязана; Иоганнес считает, что он у моего отца в неоплатном долгу.
Несколько лет спустя Ланки вспомнил свои слова и еще раз подивился странной судьбе людей — зрячих, когда они обращаются к прошлому, и совершенно слепых пред лицом будущего. Бэкон говорил, что тот, кто женится и родит детей, вручает залог року. Это вполне применимо и к тому, кто заводит себе друзей. Особенно если это делается в 1929 году, если место действия Германия, и эти друзья — не арийцы.
Молодые люди говорили теперь о себе — тема в высшей степени интересная для влюбленных. — О Ланни, я была так несчастна! — воскликнула девушка. — Мне так необходим был человек, которому бы я могла доверять!
— Теперь он у тебя есть, дорогая.
— Мне стыдно, когда я вспоминаю эту историю в Италии.
— Это уже древняя история, можешь сдать ее в архив.
— Не легко забыть свое унижение.
— А ты скажи себе, что Этторе — опытный покоритель сердец и сумел вскружить тебе голову.
— Нет, это не все. Мне хотелось играть роль, выделяться. Но люди там мне не понравились, и вообще мне там не понравилось.
— А где ты думаешь, тебе понравилось бы?
— Мне кажется, что лучшего места, чем Жуан, я никогда не видела.
— Это просто замечательно! И у меня такое же чувство. И нас ждет там чудесный домик. Только имей в виду — тебе не раз придется слышать, что я этот дом построил для Мари де Брюин.
— Ланни, я обещаю тебе никогда не ревновать к ней.
IVОни ехали вдоль Кентского побережья, мимо целого ряда маленьких приморских курортов. По дороге им попалась деревенская харчевня с расставленными на открытом воздухе столиками, — они уселись в укромном местечке и заказали холодной баранины и пива — весьма пролетарская трапеза, после икры и шампанского, которыми Ланни лакомился сегодня на рассвете. Позавтракав, они поехали дальше и вскоре достигли Дуврского пролива. По берегу тянулся один сплошной город, носивший различные названия. Одним из них был Рэмсгейт, пользующийся большой популярностью морской курорт. В маленькой гавани, простиравшейся, вероятно, не больше чем на четверть мили в длину и ширину, стройная «Бесси Бэдд», поблескивая свежей белой краской, причаливала к набережной.
Все шесть членов семьи Робинов стояли у борта, выстроившись в шеренгу. Как они обрадовались, когда увидели Ланни, который остановил свой автомобиль у сапой яхты! Но кто эта прелестная темноволосая Юнона, в коричневом спорт-ансамбле с белой каймой и в маленькой коричневой шапочке? Или он, наконец, нашел девушку, которая ему настолько нравится, что он берет ее с собой в свои поездки? Когда яхта подошла поближе, и они могли, не повышая голоса, разговаривать друг с Другом, Ланни сказал: — Позвольте вам представить Ирму Барнс. Ирма, познакомься с мамой и папой Робин.
А затем, считая слева направо, — с Ганси и Бесс, с Фредди и Рахилью.
Робины раскланялись, улыбаясь и деликатно скрывая волнение, которое они испытали, услышав магическую фамилию темноволосой Юноны. Они рады всем друзьям их любимца Ланни. Разумеется, Ганси и Бесс уже рассказали им о знаменитой наследнице и о том, что Ланни держал себя с ней, пожалуй, чересчур гордо; как он задирал нос и, быть может, не проявлял достаточной пылкости. Какая же магическая сила снова свела их?
Очевидно, что-то случилось. Ланни потащил всех в салон, закрыл дверь и сказал: — Мы с Ирмой хотим повенчаться, но английские законы нам препятствуют. Мы не хотим давать пищу газетной шумихе. Так вот, не может ли капитан Меллер вывезти нас в открытое море и там обвенчать?
Семейство было как громом поражено. Никто не сохранил англо-саксонской выдержки; Бесс чуть не задушила в объятиях брата и Ирму, а мама начала всхлипывать, так как материнские души всегда бывают растроганы свадьбой. Молодые люди горячо пожимали руки счастливой паре. Ганси первому пришла в голову блестящая мысль, и он заявил невесте: — Вы должны поехать с нами на яхте. — Последовал взрыв бурного одобрения, убедивший наследницу, что она здесь желанная гостья, и притом не ради ее денег, так как, в конце концов, у мистера Робина тоже были немалые деньги, и яхта служила тому наглядным доказательством.
Иоганнес сказал: — Я поговорю с Меллером. — Капитан Фриц Меллер, седобородый моряк, командовавший перед войной большим пассажирским пароходом, был теперь благодарен судьбе за возможность плавать на увеселительной яхте еврейского коммерсанта. Иоганнес переговорил с ним и вернулся озабоченный.
— Ach, er kann es nicht! Verboten! Ах, он не может. Запрещено.
— Почему? — спросил Ланни.
— Когда он водил пассажирское судно, он мог, да. И раньше, когда он был капитаном грузового судна. Но на частной яхте — нет.
— Он это знает наверное?
— Он говорит, что брак не будет законным, а у него отнимут капитанский диплом.
Вся компания была очень огорчена. Какая досада, что не удается такое романтическое предприятие! — Видимо, нам не уйти от архиепископа, — сказал Ланни.
— И от шумихи тоже, — добавила Ирма.
— Вас именно это смущает? — спросил владелец «Бесси Бэдд».
— Да, — сказал Ланни и извлек из кармана последний номер «Дейли мейл». — Видите ли, в Италии есть один герцог, который вообразил себя женихом Ирмы, и теперь газеты размазывают эту историю.
— И моя мать поднимет крик, — добавила девушка. — Мы надеялись сделать все втихомолку, тогда ей пришлось бы считаться с совершившимся фактом.
— А если поехать во Францию? — спросила Бесс.
— Нет смысла, — отвечал Ланни. — Там требуется предварительное оглашение брака за десять дней до венчания. Кроме того, нужны метрики. Моя мать и мистер Дингл должны были затребовать их по телеграфу.
— А как насчет Голландии? — настаивала Бесс.
— Еще хуже, — сказал Иоганнес. — Там это займет целый месяц.
— Как глупо! — возмутилась Ирма. — Если это нас устраивает, кому какое дело.
Иоганнес посмотрел на нее. Красивая девушка, ну, и, кроме того, двадцать три миллиона долларов. Ланни, конечно, слишком хорошо воспитан и не выказывает своих чувств, но Иоганнес понимал, что всякий, кому представилась бы возможность жениться на ней, не стал бы откладывать дело. Он был уверен, что отец Ланни будет ему весьма благодарен, если он устроит этот брак: — Ладно, раз вы так настаиваете, сегодня вечером вы будете мужем и женой. Я это устрою.
— Как? — раздался хор голосов.
— Через Дуврский пролив проходит сколько угодно пассажирских и грузовых пароходов. Море сегодня спокойное, и не так трудно будет остановить какое-нибудь судно, если заплатить как следует.
Молодые сердца забились, и молодые лица просияли. — Восхитительно! — воскликнула невеста.
— Вы согласны?
— Вы еще спрашиваете!
— Но разве, — усомнился Ланни, — капитан имеет право венчать людей, которые не являются пассажирами его судна?
— А вы станете пассажирами! Мы оставим вас на борту.
— И куда мы поедем?
— Мы остановим судно, идущее в Англию. Вы сочетаетесь браком до того, как оно войдет в десятимильную зону. И архиепископ Кентерберийский останется с носом.
Они были молоды, они были богаты и привыкли делать все, что им вздумается, и чувство собственного достоинства или чрезмерное уважение к законам и обычаям различных стран не слишком обременяло их. Только мамаша Робин казалась слегка шокированной. Но все остальные были в восторге, и она решила молчать. Жених сказал: — Подождите минутку, я поставлю машину в гараж и пошлю несколько телеграмм.
VЛанни поспешил на берег. Они с Ирмой решили дать две совершенно одинаковые телеграммы: одну — ее матери, другую — его: «Все полном порядке. Еду к друзьям погостить. Подробности письмом». Обе поймут такую телеграмму, а больше никто. Когда телеграммы были отправлены и автомобиль поставлен в гараж, Ланни вернулся на яхту; она медленно вышла из гавани и двинулась на восток по Дуврскому проливу.
Пассажиры стояли на корме, любуясь закатом. Ланни рассказывал о Лондоне. Молодая чета взяла себя в руки: Ирма и Ланни опять стали англосаксами. Если они хотели выразить свои чувства, то это разрешалось делать только при посредстве искусства. На палубу выкатили рояль, на резиновых колесиках, Ганси взял скрипку и заиграл прелюдию Скрябина, нежную и торжественную, с выразительными паузами. Бесс аккомпанировала, и Ланни не мог не признать, что она сделала большие успехи; он сказал ей об этом: он гордился ею и ее браком, который он помог устроить; теперь они ему отплатили тем же!
Там вдали, где Дуврский пролив сливается с Северным морем, так что не разберешь, где пролив, а где море, показались огни старого неуклюжего грузового судна. По его курсу они решили, что оно направляется в Лондон, и стали ждать, а когда оно поравнялось с ними, яхта пошла рядом. Было еще достаточно светло, и оба капитана смутно различали друг друга. Море было спокойно, и они переговаривались без помощи мегафона:
— Эй, на судне! Мы немецкая моторная яхта «Бесси Бэдд», идем из Бремена. А вы кто?
— Английский пароход — «Плимутгерл». Идем из Копенгагена в Лондон.
— У меня есть два пассажира, которые хотят высадиться в Лондоне.
— У меня все переполнено, и я не могу останавливаться.
— Сколько вы за это хотите?
— Десять фунтов.
— Вы получите двадцать. Молодая пара желает повенчаться в открытом море. Вы окажете им эту услугу?
— Они англичане?
— Оба американцы. Совершеннолетние. Они хотят избежать проволочек, связанных с бракосочетанием на суше.
— Заплатят наличными?
— Как только будут у вас на борту.
— Ладно, беру их.
Темный контур судна замер на месте, и яхта тоже замедлила ход. Когда оба судна остановились, расстояние между ними было не больше одного кабельтова. С «Бесси Бэдд» спустили маленькую шлюпку, Ирма и Ланни сошли по трапу в утлый челн; на другое судно им помогли взобраться по веревочной лестнице, довольно грязной, а наверху их встретил грубоватый морской волк, занимавшийся перевозкой масла и яиц из страны молочных-ферм в страну фабрик и заводов. Кучка матросов и несколько пассажиров с удивлением наблюдали за ними при тусклом свете фонарей. Что они думали на их счет — неизвестно.
Ланни вручил капитану два, несомненно подлинных, десятифунтовых билета, и капитан, тщательно рассмотрев их, сказал: — Мне никогда не приходилось это делать, но я попробую. Вы можете мне сказать, что я должен говорить?
— Конечно, — отозвался Ланни, присутствовавший не раз на фешенебельных свадьбах. — Вы спросите меня, беру ли я эту женщину в жены, и спросите эту женщину, берет ли она меня в мужья. Мы ответим «да», и тогда вы скажете, что, согласно праву, предоставленному вам законом о мореплавании от 1894 года, вы объявляете нас мужем и женой. Вы выдадите нам справку о том, что повенчали нас, и занесете акт о бракосочетании в судовой журнал. Может быть, вам придется еще сообщить о совершенном бракосочетании в гражданскую регистратуру, — я не знаю. Это вы уже сами потом выясните.
— Надеюсь, тут все чисто, и вы меня не подведете под неприятности?
— Нет, нет, — поспешил уверить его Ланни. — Мы совершеннолетние и хотим обвенчаться самым законным образом. Но мы уезжаем, а на берегу вся эта процедура отнимет очень много времени. — Он ничего не сказал об огласке, так как именно это и могло положить ей начало.
VIОба судна продолжали свой путь и шли бок о бок, соблюдая безопасное расстояние, но не настолько большое, чтобы нельзя было отчетливо слышать музыку с «Бесси Бэдд». Ганси и Бесс играли мендельсоновский свадебный марш, под который непочтительные люди поют: «Вот идет невеста, скорей готовьте место». Но на «Плимутгерл» готовить было нечего. Откашлявшись несколько раз и повторно про себя имена, чтобы потом не ошибиться, капитан Рэгби задал традиционные вопросы и произнес традиционную формулу. Затем пригласил новобрачных в свою каюту и составил справку. Он предоставил каюту в их распоряжение, так как до Лондона было еще далеко-, но Ланни сказал — нет, спасибо, в такой чудесный вечер они лучше посидят на палубе и послушают музыку.
«Бесси Бэдд» по прежнему шла одним курсом с ними. Ганси и Бесс играли музыку из «Сна в летнюю ночь». Когда они окончили, завязалась веселая беседа на расстоянии. Ланни представил пассажирам яхты новоиспеченную миссис Бэдд, а матросы обоих судов слушали и отмечали про себя, чем занимаются праздные богачи. Затем снова была музыка, и на «Бесси Бэдд» было подано угощение. С яхты хотели передать кое-что на пароход, но капитан Рэгби не соглашался останавливаться еще раз; он предложил молодоженам херес и печенье, которое они съели со здоровым молодым аппетитом. Празднество продолжалось до тех пор, пока судно не дошло до Норского маяка, а там пассажиры обоих судов выстроились у борта и спели: «Спокойной ночи, дамы, мы покидаем вас».
В устье Темзы множество судов дожидалось прилива. Когда наступало время, на борт поднимался лоцман и начиналась фантастическая процессия. Пароходы самого разнообразного вида и размера тянулись друг за другом, начиная от огромных пассажирских судов и кончая маленькими буксирами с баржами. Похоже было ил то, что бывает в школе, когда прозвонит колокол и дети сбегаются со всех концов деревни и теснятся в дверях; несколько часов спустя колокол прозвонит опять, и они выбегут сноса, но только в Лондонском порту дети каждый раз другие. Судно скользило вверх по реке, и в смутном свете луны Ирма и Ланни различали по сторонам болотистые отмели. Потом замелькали мощные контуры заводов, многие из них ярко освещенные, так как там работали ночью, и пристани, где при свете дуговых фонарей шла погрузка и разгрузка. Река стала сужаться, они достигли входа в гавань, и вереница судов начала расходиться направо и налево, большие суда, затем — малые.
Когда пароход подошел к набережной, появился заспанный чиновник. Он проверил документы и опросил пассажиров. Если люди выехали из Англии на яхте своих друзей, а вернулись на старом грузовом судне, это случай достаточно странный, чтобы обратить на него внимание; по в любом порту мира деньги — великая сила; эта сила мгновенно породила двух рассыльных, один из них отправился в гостиницу Ланни, другой в гостиницу Ирмы за паспортами, а так как паспорта были в порядке, то задержка оказалась недолгой, и вскоре они сошли на берег. Благодаря тому же магическому воздействию английских банкнот Ланни вызвал из гаража машину, которая должна была доставить их в Рэмсгейт, и шофера, чтобы отвести ее обратно.