Люциус, направив палочку на Эйнджел, безжалостно произнес: «Круцио!»
- Нет!!! - закричал Драко и, словно в замедленной съемке, наблюдал, как заклинание касается девочки, как искажается от боли прелестное личико и как вокруг нее образуется нечто, напоминающее полупрозрачный мыльный пузырь, по которому стекают остатки заклинания.
Люциус был поражен не меньше, чем Драко.
- Круцио! - повторил он заклинание. Но теперь луч заклятия вообще не касался Эйнджел, разбиваясь о преграду.
Ни Люциус, ни Драко совершенно не понимали, что произошло. Эйнджел в неполных четыре года смогла без помощи палочки создать защиту от круциатуса! Это было просто невероятно! Пока Люциус в замешательстве уставился на Драко, девочка отбежала в сторону. Гарри, немедленно сориентировавшись в ситуации, накрыл ее полой мантии-невидимки и направился вместе с Эйнджел к выходу из поместья. Как только Гарри убедится, что малышка в безопасности, он сразу же вернется за Драко!
Люциус был так поражен случившимся, что даже не заметил пропажи девочки.
- Немедленно объясни мне, что происходит! - заорал он, направляя палочку на Драко.
- Я сам ничего не понимаю! - абсолютно честно ответил парень.
- Не лги мне! - воскликнул Люциус. - Круцио!
Драко скорчился на полу от боли и не смог сдержать крик. Гарри, услышавший из коридора крики Малфоя, немедленно бросился обратно, оставив Эйнджел под мантией на безопасном расстоянии. Остановившись в дверном проеме, Поттер увидел Драко, который стоял напротив Люциуса и предпринимал безуспешные попытки защититься. На лице Люциуса сначала появилось недоумение, а затем он разразился громким смехом, когда осознал, что Драко не может использовать магию.
Гарри никак не мог понять, что же происходит с Драко. «Он что, не может колдовать?!» - потрясенно подумал Поттер. Он не мог больше бездействовать.
- Экспелиармус! - выкрикнул Гарри, и палочка Люциуса оказалась в его руках.
- Ты?! - мужчина с ненавистью посмотрел на Гарри и, недолго думая, выхватил палочку Драко, ослабленного пыточным проклятием.
- Немедленно брось палочки на пол, иначе я убью его! - прошипел Люциус, наставив палочку на Драко.
Гарри ничего не оставалось, как подчиниться и швырнуть обе палочки к ногам Люциуса. Старший Малфой резко толкнул Драко в спину, так что тот отлетел прямо на Гарри, а сам за это время успел подобрать палочки с пола. Теперь парни были совершенно беззащитны перед убийцей, мечтающим об их смерти.
- Умереть в один день со своим возлюбленным - как это романтично! - издевательски произнес Люциус. - Ну как, Поттер, ты здорово повеселился, трахая моего сына? А может, ты был настолько глуп, что действительно в него влюбился?
- Да, я действительно люблю твоего сына, Люциус! - ответил Гарри, которому уже нечего было терять. Все равно у них нет шансов на спасение, так что держать свои чувства при себе не имеет больше смысла. - Но таким чудовищам, как ты и твой Лорд-полукровка, которому ты, так гордящийся своим происхождением, готов был лизать пятки, не дано понять этого чувства! А мне жизнь дала возможность это испытать, и я благодарю судьбу за каждое мгновение, проведенное радом с Драко и Эйнджел, кроме того проклятого дня, когда из-за тебя я чуть не сломал жизнь себе и ему!
Драко был так потрясен, что на какое-то время забыл, что они находятся на волосок от смерти. Он никак не мог поверить в слова Поттера. Ему казалось, что он специально решил позлить отца.
Губы Люциуса побелели от гнева после слов Поттера.
- Авада Кедавра! - не раздумывая произнес он, и с палочки сорвался смертоносный луч зеленого цвета.
Драко не успел даже вскрикнуть. Перед его глазами за одну секунду, отделявшую слова заклинания от того момента, когда оно нашло свою цель, появился образ Гарри. Если Гарри умрет, то Драко сможет жить дальше только ради Эйнджел, но счастливым он не будет больше никогда. В этот момент Драко безумно захотел оказаться на месте Гарри. Отдать за него свою жизнь…
Вспышка зеленого света ярко осветила комнату. Раздался грохот, и стены поместья задрожали. Гарри и Люциус одновременно упали на пол, как подкошенные. Драко от горя не мог понять, что происходит, пока не почувствовал, как в его рукав вцепилась вернувшаяся Эйнджел. Драко, наклонившись над Гарри, шептал, не отдавая себе отчет, что именно он говорит:
- Нет, Гарри, не надо, не умирай, пожалуйста! Не умирай!!! Я… люблю тебя…
Видя, что любимый не подает признаков жизни, Драко замолчал, но остался сидеть над телом Гарри. Вдруг Малфой ощутил, что стало нестерпимо холодно. Подняв глаза, он увидел, как комната наполняется отвратительными фигурами в капюшонах. Эйнджел от страха прижалась ближе к Драко, который не знал, что ему теперь делать. Ноги не слушались парня, и поэтому он подполз к Люциусу, сжимающему его палочку в руке. Разжав ладонь отца, Драко забрал свою палочку, заметив, что Люциус не дышит. Сейчас парень не в состоянии был анализировать, почему умер его отец. Ему нужно было спасти хотя бы Эйнджел.
- Эспекто Патронум, - неуверенно произнес Драко, сам не веря в успех. Он сейчас был просто не способен на счастливые воспоминания! Дементоры выпьют душу и из него, и из Эйнджел!
Мерзкие твари надвигались все ближе, и душу Драко наполнило слепое и безграничное отчаяние. Он крепче прижал к себе Эйнджел, приготовившись умереть… И в этот момент парень заметил, что Гарри слабо пошевелился. «Он жив?! Он… действительно жив?! - Драко не верил своим глазам. - ОН ЖИВ!!! ОН ЖИВ!!!» - с головой накрыла Драко волна радости, которую не способны были поглотить даже дементоры. Блондин неожиданно для себя вспомнил свой первый визит в лавку мадам Малкин и растрепанного мальчика, стоящего на табуретке, который смотрел на Драко со смесью любопытства и смущения из-под стекол очков.
- Эспекто Патронум! - пронзительно закричал Драко, и из его палочки вырвалось облако света, мгновенно обретшее форму.
Драко чувстовал вибрацию воздуха возле своего тела. Казалось, что долго сдерживаемая магия волнами выплескивается из него. В глазах Драко потемнело, и он обессилено рухнул на Гарри.
Глава 27
Первым, что увидел Драко, когда открыл глаза, был белый потолок и такие же белые стены. Преодолевая страшную слабость, парень приподнялся на кровати. Прежде чем Малфой успел что-нибудь сообразить, в его ушах зазвенело от радостного детского визга, и пара маленьких ручек обвилась вокруг шеи.
- Папа! Папа, ты проснулся! Почему ты так долго спал?
- Солнышко мое, с тобой все в порядке, слава Мерлину… - шептал Драко, крепко прижимая к себе ребенка.
- Эйнджел, слезь со своего папы, пожалуйста, он еще слишком слаб, - строго прозвучал знакомый женский голос, и через секунду Драко увидел вошедшую Гермиону.
- Где я? - спросил Малфой, прежде чем девушка успела раскрыть рот.
- Ты в палате св. Мунго, - ответила Гермиона.
- Что с Гарри?! - воскликнул Драко, сжимаясь от страха услышать в ответ самое худшее…
- Успокойся, ради Мерлина, лишний стресс тебе сейчас противопоказан. С Гарри все в порядке! Он сейчас находится в соседней палате… Драко, ты куда?! Малфой, ты же на ногах еле стоишь! - кричала Гермиона, вслед парню.
Драко сам не понимал, откуда у него только взялись силы вскочить на ноги и кинуться в коридор. В этот момент его не мог бы остановить даже Петрификус, не то что какая-то слабость. Распахнув дверь в соседнюю палату, Драко застыл на пороге. Гарри мирно спал, и его грудь медленно поднималась и опускалась в такт дыханию.
- Малфой, какого черта ты вскочил с кровати?! - возмутилась влетевшая вслед за ним Гермиона. - Можно подумать, что кроме как сегодня, ты бы его не увидел!
От возникшего шума Гарри проснулся и, потерев глаза рукой, стал шарить рукой по тумбочке в поисках очков. Драко, не отрываясь, смотрел на парня, не в силах поверить, что все происходящее не сон. Он же ясно видел, как отец применил смертельное проклятье! Гарри, надев очки, в течение нескольких секунд внимательно рассматривал Драко, прежде чем слабо улыбнуться.
- Привет, - тихо сказал брюнет. - Как ты себя чувствуешь? - обеспокоенно спросил Гарри, видя, что Драко стал еще бледнее, чем обычно.
- Гарри… Как?! Как это возможно?! Он же убил тебя! Я сам видел, как в тебя попала Авада!
- Я не знаю, Драко, - вздохнув, ответил парень. - Может, Авада Кедавра на меня вообще не действует? - попытался пошутить Гарри, стараясь расшевелить находящегося в ступоре блондина.
- Вот лично я не нахожу это смешным! - вмешалась Гермиона. - Гарри остается в живых после Авады уже второй раз! Это нонсенс! Этому факту невозможно найти никакого логического объяснения!
- Герми, ты так говоришь, как будто этот факт тебя до жути расстраивает, - заметил Гарри.
- Мерлин, Гарри, ну ты хоть думай, прежде чем что-то говорить! Я чуть с ума не сошла, когда тебя Рон принес на руках! А уж когда выяснилось, что к тебе была применена Авада… Но я просто хочу понять, в чем здесь дело!
- Да я сам хотел бы это знать, - ответил Гарри. - Я помню только, как Малфой произнес «Авада Кедавра!», а потом я помню…, - тут парень резко осекся.
Он помнил голос Драко, пробивающийся сквозь черную пелену, окутавшую все его существо. «Я… люблю тебя… Я люблю тебя», - эти слова и сейчас звучали в сознании Гарри, словно наяву. Он не был уверен, слышал ли он их на самом деле или это была всего лишь галлюцинация. «Нет, это не может быть правдой…, - убеждал себя Гарри, - это было бы слишком прекрасно для правды… Наверняка, это только иллюзия, плод разыгравшего воображения».
- Что ты помнишь потом? - нетерпеливо спросила Гермиона.
- А потом я помню, как очнулся; помню, как Рон сначала смеялся как полоумный, а потом грозился убить меня собственноручно; помню, как ты плакала, помню, как…
- Я ничего не понимаю, что же все-таки там произошло? - устало спросил Драко, который уже придерживался рукой за стену, чтобы удержаться на ногах.
- Сядь немедленно! - скомандовала Гермиона. - После того, как ты два дня в отключке пролежал, тебе сейчас нельзя переутомляться.
Когда Драко послушно уселся на стул рядом с кроватью Гарри, Гермиона начала объяснение:
- С Гарри произошел точно такой же случай, как 21 год назад. Я хочу сказать, что история с Волдемортом повторилась, только теперь в исполнении Люциуса Малфоя. Посланная им Авада не убила Гарри, а отрекошетила в него самого. Почему это произошло, сказать трудно. Точно так же было и в ту ночь… Но тогда его защитила мать. Правда, до сих пор неизвестно, каким образом ей удалось это сделать…, - задумчиво произнесла Гермиона. - Причем вернувшаяся к Люциусу Авада была такой силы, что даже защитные заклинания замка дали брешь! Поэтому авроры и смогли пройти в поместье и вытащить вас оттуда. Но еще раньше авроров через эту брешь в замок проникли дементоры, которых прислали из Азкабана, чтобы обезвредить Люциуса. Если бы не Патронус Драко, вас всех ждал бы Поцелуй!
- У меня получился Патронус! - изумленно воскликнул Драко, в памяти которого всплыла яркая вспышка света и облако из прозрачного тумана, которое на глазах трансформировалось в грациозное животное. - Получается, я теперь снова могу… Где моя палочка?! - взволнованно спросил парень.
- На, держи свою палочку! - ответила девушка, доставая из кармана волшебную палочку Драко.
- Вингардиум Левиоса! - дрожащим голосом произнес блондин, направив палочку на пустой стакан, стоящий на тумбочке Гарри.
Стакан поднялся в воздух и неподвижно завис.
- Агуаменти! - продолжал Драко, словно все еще не верил в свои силы.
Стакан наполнился прозрачной водой.
Драко не мог произнести ни слова, но на его лице читалось изумление, смешанное с восторгом. Он был похож на ребенка, неожиданного нашедшего любимую, но давно потерянную игрушку.
- Драко, но почему ты меня не предупредил, что не можешь пользоваться магией? - укоризненно спросил Гарри.
- А ты тогда согласился бы пойти со мной за Эйнджел?! - требовательно спросил Малфой.
- Не знаю, - честно ответил Гарри. - Но ты не должен был скрывать от меня такие вещи! Ты хоть представляешь, что бы со мной было, если бы с тобой что-нибудь случилось?! - продолжал Гарри, сам не замечая, что он говорит в порыве эмоций.
Драко насторожился. Гарри говорил так, как будто Драко и правда очень много для него значил. Так, как будто он действительно к нему не был равнодушен… Драко знал, что никогда не забудет слов Гарри, сказанных его отцу. Что же это было? Стремление напоследок насолить своему врагу… или все-таки правда? Малфой боялся лелеять в душе лишнюю надежду. Но он твердо решил поговорить об этом с Гарри, когда они немного придут в себя. Он хотел услышать объяснение такого странного поступка непосредственно от самого Гарри.
В этот момент в палату вбежала Эйнджел и сразу же плюхнулась на колени к Драко. Не успев войти, малышка сразу же завалила отца вопросами:
- Папа, а когда мы пойдем домой? Мне уже надоела эта больница! И почему тот странный человек говорил, что он мой дедушка? И что это были за страшные черные чудовища в том большом доме?
- Все, солнышко, теперь все позади, - успокоил Драко дочь. - Не будет больше ни черных чудовищ, ни опасных родственников. Скоро мы с тобой пойдем домой и устроим праздник. Хочешь, я целую неделю не буду ходить на работу, а буду только с тобой?! - ласково спросил Драко.
Эйнджел немедленно закивала головой, забывая о чудовищах и переключаясь совсем на другие проблемы:
- А ты купишь мне шоколадную лягушку? Та, которую мне дала тетя Гермиона, от меня ускакала… А дядя Гарри пойдет гулять с нами? Папа, тот странный человек сказал мне, что дядя Гарри - твой любовник. А кто такой любовник?
Трое взрослых в палате одновременно уставились друг на друга, не зная, что ответить ребенку. Гермиона закашлялась и вышла за дверь, оставив парней самих разбираться в щекотливой ситуации. Гарри от смущения готов был провалиться сквозь землю, а Драко смотрел на Эйнджел, нетерпеливо ждущую ответ на заданный вопрос.
- Любовник, Эйнджел - это человек, который не является твоим родственником, но ты его все равно любишь, - наконец сформулировал Драко, проклиная своего отца за то, что тот говорил подобные вещи при ребенке. Хорошо еще, что Эйнджел не спросила, кто такая «деревенская шлюха»…
- А крестный тоже твой любовник? - совершенно искренне поинтересовалась Эйнджел. - Он же не наш родственник, но ты его любишь.
Драко не выдержал и рассмеялся, представив себе, что бы на это сказал Дэн.
- Нет, Эйнджи, он не мой любовник. Давай пока оставим это слово в покое. Когда ты подрастешь, я объясню тебе, что оно означает, а пока не повторяй его больше вслух. Теперь о дяде Гарри. Я должен кое-что тебе рассказать, - вздохнув, начал Драко, не зная, как лучше сформулировать свою мысль, чтобы ребенку было понятней. Эйнджел должна уже узнать правду! И чем раньше он ей расскажет, тем лучше. Дети намного проще воспринимают окружающий мир, чем взрослые…
- Эйнджел, ты знаешь, что у каждого ребенка есть мама и папа.
- Но у меня нет мамы, ты сам говорил! - удивилась девочка.
- Да, правильно, солнышко, у тебя нет мамы. Но ты очень необычная девочка. У тебя вместо мамы есть второй папа…
Гарри, поняв, куда клонит Драко, словно оцепенел. К горлу подкатил комок, а глаза предательски защипало.
- Крестный папа? - спросила Эйнджел.
- Нет, Эйнджи, я говорю не о крестном папе, и не о таком втором папе, как у твоего друга Питера, который у него появился, когда его родители расстались, а о настоящем папе, который такой же родной тебе по крови, как и я.
- А почему я его никогда не видела? - изумленно спросила Эйнджел. - Почему я его не знаю, если он тоже мой папа?
- Эйнджел, ты прекрасно его знаешь. Дядя Гарри… Дядя Гарри - твой второй отец, - шепотом закончил Драко.
Эйнджел на пару минут совсем притихла от такой новости. Затем аккуратно слезла с колен Драко и села на кровать к Гарри, сердце которого просто замерло от ожидания реакции дочери.
- Дядя Гарри, а ты правда мой папа? - спросила малышка, глядя парню прямо в глаза.
- Да, ангелочек, я твой папа, - подтвердил Гарри. - Прости меня за то, что я так долго с тобой не виделся.
- А как мне тебя теперь называть? - спросила совершенно растерявшаяся Эйнджел, которая одновременно испытывала и огромную радость от услышанной новости, и смущение оттого, что у нее так неожиданно появился еще один отец.
- Называй меня так, как тебе удобно, - прошептал Гарри, понимая, что он не имеет права после трех лет отсутствия в жизни ребенка требовать, чтобы она называла его папой, - я не против дяди Гарри.
- Папа, - сказала Эйнджел, обращаясь уже к Драко, - а разве правильно будет, если я буду называть его дядей Гарри? Он же тоже мой папа.
- А ты сама как считаешь? - осторожно спросил Драко, давая возможность дочери самой решить, как ей теперь называть Поттера.
- Папа, а ты пойдешь со мной гулять, когда выйдешь из больницы? - после минутного размышления спросила малышка.
- Гарри, это она к тебе обращается, - тихо сказал Драко молчавшему Поттеру, который был уверен, что Эйнджел задает вопрос Малфою.
Когда до брюнета дошло, что слово «папа» было адресовано ему, у него возникло ощущение, что в груди кто-то изо всей силы бьет в огромный барабан. И гул от этих ударов отдается эхом в ушах. У Гарри возникло безумное желание кинуться к Драко и сжать его в объятьях за то, что он только что сделал. Но он тут же охладил свой пыл, понимая, что Малфоя такая перспектива вряд ли обрадует…