У него ушло два дня, чтобы собрать все снадобья. Единственное, что причинило ему затруднения, так это поиски жабы - остальные ингредиенты, хотя по большей части противные и дурно пахнущие, он достал без особых хлопот. Число месяца и точное время эксперимента были делом важным, и Порджи удивил мистера Уиккенса своим внезапным интересом к его предмету Практической Астрологии.
Наконец после трудоемких вычислений Порджи решил, что пора.
В ночной тишине Порджи выбрался через раскрытое окошко и пересек двор, направляясь к дровянику. Очутившись внутри, он аккуратно проследил, чтобы все окна были завешены. Затем зажег свечку. Приподняв одну из досок пола, он извлек свою книжку и запасенные зелья.
Сначала нужно было из глины, которую он взял с кладбища, слепить грубое подобие птицы. Затем, воткнув ей в бока несколько белых перьев от курицы, которую тетка готовила в прошлое воскресенье, он смазал свое творение заранее приготовленной ядовитой смесью.
Луна как раз садилась за Стену, когда он начал читать заклинания. Пламя свечи трепетало на страницах старого фолианта, а Порджи медленно и тщательно выговаривал трудные слова.
Когда настала минута подключить к делу жабу, у Порджи едва хватило духу продолжать начатое; но он напряг волю и сделал все необходимое. Затем, морщась от боли, проткнул булавкой кожу на указательном пальце, медленно уронил три капли крови на грубое глиняное тельце и прошептал:
Глина с кладбища,
Куриное перо,
Жабий глаз,
Подымайтесь враз!
Порджи наклонился поближе, напрягшись в ожидании. Внутренним оком видел себя строящим гигантскую птицу, крылья которой достаточно сильны, чтобы поднять его над Стеной вокруг Мира.
Проходили минуты, и Порджи наконец увидел все, как есть, - просто вонючий кусок грязи с торчащими из него перышками. Слезы навернулись на глаза, когда он поднял тельце мертвой жабы и тихо сказал ей: "Прости меня".
Его сломанный планер все еще стоял там, где он оставил его, - на дальнем конце верстака. Он подошел и поднял его.
- Ты, по крайней мере, летаешь сам, - сказал он, - и чтобы тебя сделать, мне не приходится убивать бедных маленьких жаб...
Ему пришло на ум, что, возможно, деревянные крылья того большого планера из ящика были слишком тяжелы.
- Может, если бы я достал несколько длинных, тонких жердочек, - подумал он, - и материи, чтобы обтянуть крылья...
В течение трех последующих месяцев мысли Порджи были заняты лишь одним - машиной, которую он строил в просторной старой пещере на вершине длинного холма. В результате он все больше и больше запускал школу.
...Он сидел на траве перед входом в пещеру, дожидаясь темноты. Крохотные мигающие огоньки внизу обозначали деревни, которые одна за другой тянулись по равнине на добрые сорок миль. Охватывая их словно в кольцо рук, простиралась темная и угрожающая масса Стены. Куда бы он ни взглянул, она повсюду вздымалась навстречу ночи. Порджи следил взглядом за ее изгибом, покуда не сделал полный оборот, после чего погрозил Стене кулаком.
- Я еще через тебя переберусь! - яростно шептал он, поглаживая нескладную массу машины, покоившейся рядышком с ним в траве. - Вот эта старушка Орлиха перенесет меня!
Старушка Орлиха являла собой странное сооружение, походившее на коробчатого змея. Порджи прикинул, что он сможет управлять полетом, болтая ногами. Если он подаст их вперед, то переместившийся центр тяжести отклонит нос машины вниз; а откинув ноги назад, можно заставить Орлиху задрать свой клюв к небу. Мальчик пару раз сделал глотательное движение в тщетной попытке смочить пересохшее горло и бросился вперед, отчаянно стараясь сохранить равновесие по мере того, как его вихляющая рысь все убыстрялась и убыстрялась. Стремглав, еще и еще быстрей мчался Порджи, и шаги уже стали прыжками, когда поверхности крыльев постепенно начали принимать на себя его вес. Пальцами ног он скользнул по высокой траве, и вот уже ноги его свободно болтались в воздухе.
Он взлетел.
Не решаясь двинуть даже головой, он скосил глаза налево и вниз. Земля быстро скользила в дюжине футов под ним. Медленно и осторожно он откачнул ноги назад. Нос планера поднялся. Выше, все выше летел Порджи, пока вдруг не ощутил внезапное замедление скорости и какую-то неуверенность движений Орлихи. Почти инстинктивно он снова подался вперед, направив нос планера вниз в быстром нырке, чтобы снова набрать скорость.
Ко времени, когда Порджи поравнялся с подножием холма, он был уже на высоте ста пятидесяти футов. Для эксперимента он немного отклонил ноги влево. Планер чуть просел и развернулся. Скользя над рощицей, Порджи внезапно почувствовал, что подымается, - это его подхватил восходящий поток воздуха.
Планер набрал высоту - десять, двадцать, тридцать футов, - а затем снова медленно начал снижаться.
Приземлиться оказалось нелегко. Благодаря скорее удаче, чем умению, Порджи опустился в высокую траву луга, отделавшись всего несколькими царапинами. С минуту он сидел и отдыхал, а голова у него шла кругом от волнения. Он летал, как птица, без помела, не произнося ни единого слова заклинания! Значит, кроме колдовства есть и другие пути!
Его радужное настроение внезапно померкло, когда он осознал, что, хотя планировать вниз и было так здорово, путь через Стену лежит вверх. Кроме того, и это было сиюминутно важно, от пещеры его сейчас отделяло полмили, а одному ему нечего было и думать втащить Орлиху обратно на холм. А люди плохо относятся к машинам и к тем, кто их строит.
Помело, решил он в конце концов, имеет известное преимущество. Оно не может летать очень высоко, но после полета, по крайней мере, не приходится топать домой пешком.
"Эх, будь у меня сейчас большущее взрослое помело, - подумал Порджи, я бы поднял им Орлиху и отвез ее в пещеру".
Он вскочил. Это могло получиться!
Он помчался вверх по склону со всей быстротой, на которую был способен, и наконец, сильно запыхавшись, подбежал ко входу в пещеру. Не дожидаясь, пока успокоится сердце, он оседлал помело и полетел вниз к своему оказавшемуся на мели планеру.
Пятью минутами позже он отступил назад и сказал:
Помело, лети, по небу мети,
Выше облака ходячего, дальше солнца горячего!
Оно никуда не полетело: Порджи ведь привязал его к раме Орлихи. Но когда мальчик поднял планер, то оказалось, что девять десятых веса машины исчезли, уравновешенные подъемной силой помела.
Он с тоской поглядел в небо. Было позднее, чем он думал. Ему давно пора было быть дома, в постели, но когда он вспомнил о том ощущении могущества, которое испытал в полете...
Все выше и выше поднимался он, выше, чем когда-либо удавалось любому помелу!
Когда он пошел на снижение, это, надо сказать, оказалось уже не так весело. Дважды его увлек нисходящий поток и едва не прижал к земле, прежде чем Порджи смог освободиться от засасывающего ветра. Лишь подъемная сила помела позволила ему остаться в воздухе. Принимая на себя большую часть веса, она так облегчала Орлиху, что едва заметного шевеления воздуха оказалось достаточно, чтобы ее снова понесло вверх.
Он посадил планер на расстоянии брошенного камня от входа в свою пещеру.
- Завтра ночью! - взволнованно подумал он, отвязывая помело. - Завтра ночью!
...Была и завтрашняя ночь, и еще много ночей. Орлиха ловила крыльями любую восходящую струйку, и Порджи мало-помалу обнаружил, что может часами оставаться в воздухе, перелетая от одного теплового потока к другому.
Дату своего четырнадцатого дня рождения он обвел красным и ждал. У него были причины ждать.
В Мире внутри Стены четырнадцать лет - это граница между маленькими и большими, между детьми и мужчинами. И самое главное - это день, когда именинника отводили в Великую Башню, где жили Знающие и где ему вручали полноценное помело, движимое самым сильным из заклятий, помело, которое могло подниматься на целых шестьсот футов.
Порджи было необходимо взрослое помело, дополнительная сила, чтобы он смог преодолеть обширное пространство плоской равнины, отделявшее его от каньона, где Орлиху ждал могучий ветер.
Полдень его четырнадцатого дня рождения застал Порджи сидящим на ступеньках парадного крыльца в ожидании, когда выйдет из дома дядя. Вышел Бульдожка и сел рядом с ним.
- Наша компания устраивает сегодня ночью шабаш на вершине старушки Лысой, - сказал Бульдожка. - Жалко, что ты не полетишь.
- Полечу, если захочу, - сказал Порджи.
- Это как? - спросил Бульдожка и тихо заржал. - Отрастишь крылья и полетишь? Старушка Лысая высотой в пятьсот футов, а ваши детские метелки так высоко не летают.
- Сегодня у меня день рождения...
- Думаешь, тебе дадут новое помело?
Порджи кивнул.
- Вот и нет! Я слышал, как мама с отцом говорили. Отец с ума сходит от злости, что ты завалил алхимию. Он говорит, что тебе надо преподать урок.
Порджи почувствовал, как внутри у него все оборвалось.
Порджи кивнул.
- Вот и нет! Я слышал, как мама с отцом говорили. Отец с ума сходит от злости, что ты завалил алхимию. Он говорит, что тебе надо преподать урок.
Порджи почувствовал, как внутри у него все оборвалось.
- А мне все равно, - сказал он. - Если захочу, все равно прилечу на шабаш. Вот погоди, сам увидишь.
Бульдожка хохотал во все горло, когда вскочил верхом на свое помело и полетел вдоль улицы. Порджи прождал час, но дядя все не появлялся.
Он вошел в дом. До самого ужина никто и словом не обмолвился насчет его нового помела. Затем дядя призвал его в гостиную и объявил, что помела ему не будет.
- Но, дядя Вирил, вы же обещали!
- Это было обещание с условием, Порджи. С ним было одно большое если. Помнишь, насчет чего?
Порджи опустил глаза и принялся пальцем ноги выводить узоры на потертом ковре.
- Я старался...
- В самом деле, сынок? - глаза у дяди смотрели сурово, но с состраданием. - Может быть, ты как раз старался, когда заснул сегодня на уроке? Я пробовал и говорить с тобой, и пороть тебя - ничего не помогает. Так, может, хоть это подействует. А теперь поспеши-ка наверх и займись уроками. Когда сможешь показать мне, что твои отметки исправлены, тогда и потолкуем насчет нового помела. А до тех пор и старое сойдет.
...Порджи лежал ничком на кровати, зарывшись лицом в подушку, когда услышал в окне какое-то шипение. Он поднял голову и увидел Бульдожку, сидящего на своем помеле и злорадно ухмыляющегося.
- А я только что видел мистера Уиккенса. Он выходил из старой пещеры за шахтой Арнетта! Могу спорить, он хочет привести Черного Человека.
- Ничего мне неизвестно про эту пещеру, - сказал Порджи, сев на постели.
- Еще как известно! Я тебя однажды выследил. У тебя там машина. Я сказал про это мистеру Уиккенсу, и он дал мне четвертак.
Порджи сорвался с постели и бросился к окну.
- Я тебя убью!
Бульдожка отплыл в сторону ровно настолько, чтобы Порджи не мог до него дотянуться, отпустил еще какую-то шпильку и унесся на Лысую гору к утехам шабаша.
Дядя Вирил только собрался пойти на кухню и приготовить себе сандвич, как у входной двери прозвенел звонок. Ворча, он вышел в прихожую. В дверях стоял мистер Уиккенс. Он прошел в дом и теперь моргал и щурился от света. Казалось, он не знает, как начать.
- У меня для вас плохие новости насчет Порджи, - сказал он. - Жена еще не спит? Будет лучше, если она тоже это услышит.
Когда они вошли в гостиную, тетя Ольга отложила вязанье.
- Поздненько вы, мистер Уиккенс!
Мистер Уиккенс помялся, кашлянул и, наконец, выговорил низким, приглушенным голосом:
- Порджи построил машину. Черный Человек сказал мне, что сегодня ночью придет за мальчиком.
Дядя Вирил ринулся вверх по лестнице за Порджи. Мальчика в комнате не было.
Луна стояла высоко. Порджи, словно днем, ясно видел весь мир, проносящийся под ним. Вдали слева он различил мельтешение огоньков на вершине старушки Лысой, где ребята устроили свой шабаш. Он подавил было искушение, но затем поддался ему. Заставив Орлиху парить кругами над небольшой рощицей, ждал, пока сильные восходящие течения не вынесли его почти на высоту Стены. Тогда Порджи крутнулся всем телом и взял курс на красные огни далеких костров.
Несколькими минутами позже мальчик безмолвно скользнул над ними на высоте в восемьсот футов, нащупывая воздушные течения вокруг скал. На дальнем конце Лысой горы было мощное нисходящее течение, и, когда Порджи вплыл в него, оно внезапно подхватило планер, но Порджи тотчас отвернул и, прежде чем Орлиху увлекло слишком далеко вниз, сумел найти спокойный воздух. По другую сторону горы, ближе к каньону, он встретил то, что искал, - сильный вздымающийся поток, который, казалось, шел до самого неба.
Он твердо запомнил его расположение и затем начал кругами снижаться над шабашем. Вскоре он уже был так близко от ребят, что стал различать отдельные фигурки, сидящие у маленьких костров.
- Эй, Бульдожка! - закричал он во все горло.
Коренастая фигура вскочила и ошарашенно стала оглядываться в поисках источника этого призрачного зова.
- Да здесь я, наверху!
Порджи сунул руку в карман, достал оттуда небольшой камешек и кинул его вниз. Тот с треском ударился о выступ скалы в четырех футах от Бульдожки. Двоюродный брат Порджи издал испуганный вопль. Остальные ребята тоже повскакали и, закинув головы, уставились в темное небо, ничего не видя из-за слепящего пламени костров.
- Я же сказал тебе, что смогу прилететь к вам на шабаш, если захочу! закричал Порджи. - Только мне теперь не хочется! У меня нет времени на детские забавы! Я лечу через Стену!
На последнем проходе над вершиной он был на высоте не больше футов тридцати. Когда он перегнулся через раму, в свете костров стало ясно видно его лицо.
Приставив большой палец к носу, он оскорбительно пошевелил пальцами и пропел:
- Кис-кис-кис! Вам меня не поймать!
Ноги его едва не касались земли, когда он спланировал над обрывом. Секунда прошла в беспокойном ожидании, а затем он ощутил на крыльях крепкий и неуклонный напор восходящей струи.
Он почувствовал, как на высоте трехсот футов исчезла подъемная сила его помела. Орлиха стала неловкой и тяжелой, но силы потока еще хватало, чтобы медленно нести его вверх. Фут за футом поднимался он к краю Стены. Была минута, когда он потерял драгоценные сто футов, - это спираль вынесла планер из потока, и ему пришлось снова искать его. Клок облака свисал с края Стены, и когда Порджи вошел в него, то на мгновение его охватила паника.
В один миг не стало ни левого, ни правого, ни верха, ни низа. Только белая мокрядь. У него было такое ощущение, будто Орлиха отказывается слушаться управления; но Порджи крепко держался, полагаясь на то чувство воздуха, которое он приобрел во время многочисленных тренировочных полетов.
Найтовы совсем ослабли. Всей силы его рук не хватало, чтобы удержать крыло от дрожи. Он изо всей мочи боролся за то, чтобы не потерять контроль над кораблем и над собой, не уступить огромному искушению податься вперед и бросить Орлиху в отлогую кривую спуска, которая снова приведет его в нормальный и безопасный мир.
Он уже почти сдался, как вдруг с театральной неожиданностью планер выскользнул из облака в ясную, тронутую лунным светом ночь. Первый раз в его жизни Стена не закрывала путь взору, в первый раз не стало этой огромной черной линии, протянувшейся сквозь ночь.
Он был над ней!
Оглядываться не было времени. С громким звоном одна из веревок лопнула, и обшивка кромки переднего крыла отчаянно захлопала над напором воздуха. Планер начал то рыскать из стороны в сторону, то заваливаться носом.
Но если ему суждено упасть, он упадет на ту сторону. По крайней мере оставит в дураках мистера Уиккенса и Черного Человека.
Теперь он был прямо над Стеной. Она протянулась под ним как широкая дорога, сверкая в лунном свете гладкой черной поверхностью. Повинуясь мгновенному импульсу, он яростно подал все тело вперед и вправо. Нескладный аппарат наклонил нос и нырнул к черной поверхности, вниз.
Он перенес свой вес назад, круто вздыбив нос Орлихи. Падение прервалось лишь на одну драгоценную секунду, покуда еще держались крылья. Затем с громким треском переднее крыло заломилось назад и ударило его по лицу... Мгновения слепого беспорядочного падения и сокрушительный удар, погрузивший его в темноту.
Порджи осторожно отполз на четвереньках по скользкой мокрой поверхности, пока не добрался до середины Стены. Здесь он сжался в комок и стал дожидаться утра.
...Порджи открыл глаза и сел. Кто-то звал его. Казалось, что этот голос исходит с высоты и откуда-то издалека.
Голос приближался, приближался, и внезапно Порджи увидел в темноте черную фигуру, кружащуюся над Стеной, подобно огромной вороне. Ближе слетала она, еще ближе и еще - человек в черном, с вытянутыми руками и длинными, похожими на когти пальцами!
Порджи вскочил и побежал, скользя по мокрой поверхности. Он оглянулся через плечо: черная фигура была уже над ним. Порджи в отчаянии метнулся в сторону и поскользнулся.
Он чувствовал, что со страшной скоростью скользит по краю Стены. Он цеплялся ногтями, ища бугорка, неровности, - и не мог остановиться. Была секунда, когда он почувствовал, как ускользает из-под него холодная, влажная поверхность Стены...
Падая, он медленно переворачивался. Сначала под ним были облака, потом они пропали, и на их месте появилось усыпанное звездами небо. Он чувствовал, как Время несет его в мягких ладонях. Ужаса не было. Не было ничего.
Ничего - пока внезапно небо над ним не исчезло, закрытое падающей стремглав черной фигурой, похожей на ястреба.
Порджи отчаянно пинался. Один удар пришелся по чему-то твердому, и на мгновение Порджи почувствовал себя свободным. Но тотчас же сильные руки обняли его сзади, и из пустоты забвения он был возвращен в мир падения и страха.