— Вот так-то! — Весело сказал Ван Гог, сегодня Зона была щедра на удачу.
Быстро обыскав трупы, и не найдя ничего особо ценного — в рюкзак Ван Гога перекочевали только немного продуктов и пара аптечек с антирадиационными препаратами, — сталкер направился к товарищу, который зря времени не терял и успел достать одну из «душ». А вот вторая висела внутри плотного кольца «каруселей» и было ясно, что достать ее будет очень нелегко.
— На, держи. — Ван Гог вложил в руки Фонаря две гранаты, экспроприированные у мертвых бандитов. — Патронов для наших пушек у них нет, так что улов небогатый. Иди на склон, карауль, если что кричи.
— Будет сделано! — Фонарь стукнул штиблетами, козырнул и отправился занимать рекомендованные позиции. Глядя ему в след, Ван Гог усмехнулся одними губами, прошептал: «Цирк по тебе плачет, клоун», — и приступил к делу.
Потратив почти двадцать минут на извлечение «души» из карусельного плена, Ван Гог приблизился к Фонарю. «Все в порядке» просемафорил тот. Ван Гог положил перед собой оба артефакта, один из них был чуть больше, но зато второй светился ярче и Ван Гог был готов поспорить, что размер здесь не главное.
— Сколько за них дадут? — Не удержался от вопроса Фонарь.
— Дадут много, но мы их продавать не будем.
— Почему?
— Попробуем превратить их в более дорогие артефакты.
— А, бабушкины рецепты. — Не радостно сморщился Фонарь, уж больно не любил он совать артефакты в аномалии. — Так их можно и лишиться, не всегда артефакты мутируют в то, что надо.
— А то я не знаю! Ты иди, учи жену щи варить, а я как-нибудь без лишних советов обойдусь!
— Да ты что, Ван Гог? Какая муха тебя сегодня укусила? Я ж разве против? Рецепты, значит, рецепты. Ты только объясни толком, чего ты хочешь.
Ван Гог смотрел на «души», не поднимая глаз на напарника. Он понимал, что зря разозлился на него, но сдержать свой порыв не смог. Еще больше он боялся сказать Фонарю, чем он был весь день расстроен. Но после того, как он не смог совладать с нервами, молчать было бессмысленно.
— Ладно, Фонарь, замяли. Ты меня прости, просто мысль тут одна есть. Я даже не знаю, как тебе это объяснить, но… Короче, ты только не смейся. Ты в Зоне человек новый, а я по ней уже пять лет сандалии тру, и к таким вещам привык относиться серьезно… — Ван Гог в очередной раз замолчал.
— Ну, давай, не тяни ты кота за хвост. Говори уже.
— В общем, сон мне приснился. Вчера, когда мы около «100 рентген» в бункере прилегли. Как будто стою я в темном длинном тоннеле, а напротив стоит сталкерша, из ботаников, в тумане таком голубоватом, а я, как будто знаю, что она сейчас туда шагнет и все, с концами. И она, короче, говорит: …
— «Алекс, я погибаю и мне «поле артефактов» уже не к чему, а тебе они пригодятся. — Перебил Фонарь. — Так?
— Так.
— А точнее: «Я, научный сталкер Мэг, завещаю найденное мной «поле артефактов» своему брату… Верно?»
— Тебе тоже это приснилось?
— Отсталый ты все-таки человек, Ван Гог. Об этом с сегодняшнего утра вся «сеть» говорит, ты бы заходил иногда в новости, общался с людьми. А то одичаешь. Этот сон приснился всем, кто в это время спал.
— Всем, кто спал где? — Уточнил Ван Гог.
— Везде. Говорят, даже за кордоном.
— За кордоном? — Ван Гог с сомнением покачал головой. — За кордоном вряд ли. А вот, то, что его здесь многие видели, это действительно странно. Хотя, странного в зоне не бывает.
— А чего в этом странного? Здесь же часто людям одинаковые сны сняться.
— Не скажи, брат. — Ван Гог быстро пролистал последние сообщения сталкерской сети за последние три часа. — Здесь одинаковые сны сняться только тем, кто в определенных локациях ночует. Например, около Агропрома часто крысы сняться. Будто стоишь ты под самым саркофагом, а на тебя полчища крыс бегут, ты в них стреляешь, а только понимаешь, что они тебя все равно сметут. А потом они мимо тебя пробегают, а ты дальше стоишь…
— А потом тебе кричат: «Стрелок! «. Я эту сказку еще на кордоне слышал.
— Сказки-то сказками, только сон этот снится только тем, кто недавно на Агропроме побывал, видимо осталось там что-то после Стрелка, энергия какая-то или еще чего. А новый сон, получается, по всей зоне видели?
— Ну, на счет всей Зоны я не уточнял, но Свалка, Припять и Агропром точно упоминались. И Кордон, и Чернобыль. Так что определенной локации точно нет.
— А ты сам-то его видел?
— Нет. Я к тому времени уже проснулся, это ты дрыхнешь, пока тебя не растолкаешь. А ты что, реально в это наследство веришь?
— Все может быть… — Задумчиво пробормотал Ван Гог.
— Я что-то не пойму, почему так народ засуетился? В завещании ясно сказано: «Поле артефактов завещаю своему брату Алексу». Ты у нас что, Алекс?
— Когда речь идет о «поле артефактов», на такие мелочи внимания не обращают. Место кто-нибудь узнал?
— Если и узнали, то сам понимаешь, никто не напишет. Наоборот, соврут, чтоб другие туда не лезли. «Поле артефактов» — это ж, какие деньги! Да и не верят сталкеры в эту сказку. Сколько уже про это «поле артефактов» говорили, а в живую его никто никогда не видел.
На лице Ван Гога появилась кривая ухмылка. «Поле артефактов!» Вечерняя сказка всех сталкеров. Мечта, в которую никто и никогда не верил. Есть ли она на самом деле? Сталкер не знал этого, но уже знал, что он обязательно проверит данные, так щедро подаренные погибающей сталкершей. Зона, конечно, мастерица на разные подставы, но этот сон, как будто не был сном, слишком он был реален. И главное — Ван Гог прекрасно рассмотрел лицо девушки и отлично помнил, где он видел ее раньше. Мэг — так, кажется, ее звали.
Фонарь долго глядевший на задумчивое лицо товарища вдруг прозрел:
— Ты узнал место?
— Не узнал, — честно признался Ван Гог, — И никто не узнал, это я тебе гарантирую. Но я знаю, где поискать тех, кто это место знает. Собирайся, брат, идем за баблом. Только, чтобы провернуть это дельце, нам придется попробовать трансформировать наши «души» в «Кристальные души Бенгала».
Часть первая. ЗАВЕЩАНИЕ СТАЛКЕРА
1. ЗОНА
В отличие от других снов, этот снился Алексу всего один раз. Начало его потонуло в тумане и не запомнилось. Была там какая-то стрельба, гибли люди, но осознание выхватило четкую картинку, лишь, когда три человека ворвались под купол огромного здания, похожего на мешок. После дневного света внутри оказалась почти полная темень, тусклое свечение неба над головой и мерцание далеких аномалий не давали нормально оглядеться, кое-как просматривались контуры строений и прочих препятствий, но не более. Край контура зиял в виде яркого разноцветного свечения, а сразу за ним было что-то вроде пролома в стене. Троица юркнула за бетонное заграждение и остановилась. Один из сталкеров, с мощным автоматом в руках, пропустил товарищей вперед, выглянул из-за заграждения и приготовился стрелять — любой, кто выберется через дыру внутрь контура, сразу попадет под свинец.
Алекс наблюдал картину, будто находился рядом, всего в десятке метров от людей, но ни поговорить с ними, ни приблизится к ним не мог. Его держала та же сила, что и в первом видении про странный подвал и гибель Маши. Вдруг картинка подернулась, пошла рябью, навалился туман, и люди стали ближе, теперь можно было разглядеть их лица. Алекс не сомневался в том, кто эти люди на самом деле. Он много раз видел то, что случится с ними потом. Но пока он чувствовал то же, что они, каждой клеточкой спящего тела.
Первое ощущение, которое свалилось на вошедших в контур людей, была тишина — звуки снаружи доносились, но их было гораздо меньше, чем полминуты назад. Контур пропускал звук только сквозь разлом, как и все остальное. Так что после канонады звуки внутри периметра были почти неуловимы.
Сталкер, стоя на изготовке, отсчитывал секунды, готовый в любой момент разорвать тишину, вдавив курок, пусть только сунуться. Когда внутренние часы уже отсчитали положенное, в пролом ввалился-таки человек в черном и громоздком комбинезоне, но сталкер даже не успел выстрелить. Монолитовец успел войти в контур только на половину, после чего огненная струя оторвала от него оставшуюся за гранью часть — так контур захлопнулся. Опаленная и будто отрезанная скальпелем фигура ввалилась внутрь, пачкая траву черной жижей.
«Хаммер» притормозил около большого дерева, развесившего ветви далеко над дорогой. Военный выскочил из машины и огляделся. Тишина казалась зловещей, такой Александр не слышал никогда. Зона. Из всех птиц в зоне выжили только вороны, остальные вымерли, и даже с приграничных районов крылатые на территорию зоны не залетали, издали чувствуя ее дыхание. Насекомые тоже, не смотря на свою живучесть и, казалось бы, неограниченную приспособляемость зону покинули. Исключением были вездесущие тараканы и несколько видов жуков, но привычного стрекотания кузнечиков и сверчков, жужжания мух и стрекоз Александр не услышал. Едва уловимо прошелестела трава где-то за дорогой, но американец на этот звук внимания не обратил.
«Хаммер» притормозил около большого дерева, развесившего ветви далеко над дорогой. Военный выскочил из машины и огляделся. Тишина казалась зловещей, такой Александр не слышал никогда. Зона. Из всех птиц в зоне выжили только вороны, остальные вымерли, и даже с приграничных районов крылатые на территорию зоны не залетали, издали чувствуя ее дыхание. Насекомые тоже, не смотря на свою живучесть и, казалось бы, неограниченную приспособляемость зону покинули. Исключением были вездесущие тараканы и несколько видов жуков, но привычного стрекотания кузнечиков и сверчков, жужжания мух и стрекоз Александр не услышал. Едва уловимо прошелестела трава где-то за дорогой, но американец на этот звук внимания не обратил.
Осмотр местности его удовлетворил, и он махнул сталкеру рукой. Несмотря на заграничное происхождение, по-русски он говорил чисто, без акцента:
— Пойдешь прямо туда, через лес. Минут через двадцать выйдешь к заброшенному поселку. Дальше разберешься.
— А аномалий здесь много? — Спросил сталкер, выходя из автомобиля.
— Нет почти. И тварей нет, так что дойдешь. — Американец прыгнул в «Хаммер» и машина двинулась дальше по дороге. Александр остался с зоной один на один.
Первые несколько шагов дались тяжело. От каждого шага он ожидал подвоха, в каждом шорохе видел притаившегося монстра. Влететь в какую-нибудь аномалию прямо за входом в зону было бы верхом невезения и глупости. Но постепенно он осваивался, шаги становились все смелее, с каждым движением происходящее становилось все более похоже на прогулку по обычному лесу, разве что звуки были слишком скудными. Спустя пять минут ходьбы, Александр встретил первого обитателя зоны — нечто смутно напоминающее зайца проскочило в пяти метрах от него и скрылось в кустах. Псевдокролик, что ли?
А через две минуты он увидел в Зоне первых людей. Их было двое. Один был щупленьким пареньком с мелкими бегающими глазками, ежиком взъерошенных волос, торчащих из-под накинутого капюшона, и длинной подвижной шеей. Он шел, размашисто перескакивая через поваленные деревья, и, отчаянно жестикулируя, разговаривал со своим напарником. Напарник был прямой противоположностью первому сталкеру — выше Александра на пол головы, шире его в плечах, приплюснутый нос выдавал в нем любителя подраться, на широкий лоб свисала челка из влажных волос, смотрел он под ноги, поэтому его глаз Александр не разглядел.
Когда до Александра оставалось метров пятьдесят, худой заметил его и резко остановился. Александр смотрел на них, не зная, как себя повести: он, конечно, знал, что каждый встреченный человек может оказаться врагом, что в зоне орудуют мародеры и банды, но не стрелять же в первого попавшегося навстречу человека. Ситуация разрешилась после того, как худой признал в Александре новичка по новой, еще не затасканной камуфляжной форме:
— Оба-на! Бомба, гляди свежее мясо идет. — Хохотнул он и, видя замешательство сталкера, добавил. — Мясо, иди сюда, не бойся.
Глаза парня превратились в узкие щелочки, презрительно оглядывая новичка. Таким взглядом смотрит шпана, поздним вечером зажавшая тебя в темном переулке. Смотрит, упиваясь моментом, когда каждый может ощутить себя сильнее, чем он есть на самом деле.
Александр шагнул на встречу, сжимая кулаки. Мелкий, как бы невзначай, скинул с плеча на локоток короткий полуавтомат и с ухмылкой пялился на сталкера. Второй парень, казалось, был вообще безразличен к происходящему.
— Чего искал-то, мясо? — Прокряхтел мелкий.
— Слышь, мелкий, еще раз назовешь меня мясом, голову сверну, — ответил Александр, подходя на расстояние удара.
— Кто мелкий, ты? — Рассвирепел мелкий, вскидывая автомат. — Ты че, мясо? Для тебя я Сергей Борисович, понял?
— Не кипятись, Шкет, — вставил толстяк, — видишь, человек только в зону пришел, не наезжай. Чего ищешь парень, деревню что ли?
— Деревню, — ответил Александр.
— Вон туда иди, вон видишь высокое такое дерево? Метров через сто увидишь деревню.
— Спасибо, братан.
— Не спасибо, а червонец с тебя, — вставил мелкий, — спасибо себе в жопу засунь!
— Успокойся, Шкет, чего тебя сегодня несет? — Толстяк с размаху саданул мелкого по спине, так, по-дружески. От дружеского толчка тот пролетел метра три.
— Ты че, Бомба, совсем что ли еб…ся?! Щас как дам!
— Ладно, не ворчи, Мелкий, — засмеялся Бомба.
— Какой я тебе Мелкий?!..
Александр пошел по направлению к высокому дереву и впрямь очень скоро достиг заброшенной деревеньки. Два десятка домов стояли близко друг к другу, разделенные двумя небольшими улочками. Окон в домах не было, кое-где были разрушены даже стены, а заборы давно уже разобрали на дрова. Несколько сталкеров сидели на дальней окраине поселка вокруг костра, еще один встретил Александра около первых домов.
Невысокий парень лет двадцати пяти, конопатый, рыжий, с АКМом в руках шагнул ему навстречу.
— Из-за кордона? — Довольно дружелюбно спросил он.
— Оттуда, — ответил Александр.
— Ну, и чего там нового?
— Да, все, как всегда, — неопределенно сказал Александр. — Мне сказали, выброс скоро.
— Да не бойся, до выброса еще часов восемь, не меньше. Видишь, еще небо даже не заволокло. — Парень говорил с небольшим акцентом, белорус — догадался Александр. — Здесь даже выброс не такой сильный, очуметь только можно, а зомбяком не станешь. Ты здесь жить собираешься или сразу в Зону пойдешь?
— Не знаю еще.
— Понятно, значит, сначала здесь будешь. Тогда тебе надо к Семену подойти, он у нас за главного. Он тебя где-нибудь поселит. Если что, просись вон в те крайние дома, соседями будем. Меня Лукеем кличут, — представился парень и протянул Александру руку.
— Саня. — Представился тот.
— Военный что ли? — Почему-то полушепотом спросил белорус.
— А что заметно?
— Да есть немного. А вообще-то, военных здесь как-то не очень… короче, не любят. Тебе бы с Кнутом поговорить, он тоже из бывших спецов, он бы тебя в отмычки взял. Только его сейчас нет, пять дней назад в Зону ушел и до сих пор не вернулся. Если к сегодняшнему выбросу не придет, то может и еще неделю пропадать.
— Да ладно, разберемся, — махнул рукой Александр.
— Ну, ты тогда вон к мужикам подойди, они скоро в убежище пойдут, и ты можешь с ними. Семен тоже туда придет, там с ним и потолкуешь. Только ты это… если Патроном будут прозывать, не отзывайся. Патрон это неприятное прозвище, его всем спецам сначала дают, а один раз отзовешься — считай, прилипнет.
— Понял, спасибо. — Поблагодарил Александр. — Ну, тогда давай, увидимся.
Когда-то давно, когда зона еще не успела раскинуться на десятки километров, бар был всего один — назывался он «Сталкер» и располагался в подвале бывшего универмага в черте бывшего города. Добраться до него было не так сложно, поэтому новички, попадая в зону, шли к бару, чтобы прикупить недостающего снаряжения у тогдашнего бармена по кличке Крыс, побольше узнать о зоне от бывалых бродяг, и, может быть, напроситься к кому-нибудь из них в ученики. Тогда считалось, что те, кто добрался до «Сталкера» прошли крещение зоной, это значит, что она их приняла. Славные, говорят, были времена.
Только теперь зона разрослась. И бар «Сталкер» на окраине Чернобыля теперь находится слишком далеко от края зоны, чтобы кто-то из новичков добрался до него в одиночку. Да и не зачем теперь этого делать. Несколько лет назад бар подмяли под себя «темные сталкеры», люди, которых зона отметила особым знаком. Собственно, это уже были только на половину люди. В их организмах произошли изменения на клеточном уровне, в результате чего «темные» будто срослись с зоной. Они отлично ориентировались в пространстве, чувствовали аномалии и приближение опасных мутантов, но уже не могли покинуть зону. Никогда. За ее пределами они погибали в течение нескольких часов от непонятных и неизвестных болезней. Поговаривают, что зона подпитывает их организмы своей аномальной энергией, так же, как кровососов, поэтому и те и другие за ее пределами быстро погибают от истощения. Так что теперь бар «Сталкер» место не особо приятное, но от того не менее известное.
Бар стал перевалочным пунктом в глубине зоны, и, если тебе вдруг в вылазке понадобится пополнить запасы провизии или оружия, подлечиться, найти напарника для похода или проводника, или просто немного отдохнуть — смело иди в «Сталкер». «Темные», конечно странные ребята — непонятно чем занимаются, чего хотят и кому служат, но в бар пускают всех. Только оружие отбирают. Так что на территории бара всегда перемирие — даже если ты встретишь там злейшего врага или представителей враждебного клана, никаких стычек и боев там не происходит. Этакая нейтральная зона.
Зато на краю Зоны теперь появилось несколько других заведений. То, к которому вышел Александр, называлось просто — убежище. Это, в общем-то, даже не название, а, скорее, назначение. Убежище располагалось в темном затхлом подвале полуразрушенного трехэтажного здания. Еще во времена холодной войны здание было научно-исследовательским центром сельскохозяйственных культур и играло важную роль в работе местного земледелия. И, как тогда было принято, на случай ядерной атаки противника в подвале здания было оборудовано убежище — укрепленное помещение с толстыми стенами и мощным потолком. Во времена распада союза обороноспособности страны уделялось все меньше внимания и, как результат, убежище пришло в запустение, а когда взорвалась ЧАЭС, здание было брошено. Теперь от самого здания остался обшарпанный остов, одна стена была пробита насквозь — месяц назад между группой сталкеров и военными произошла стычка, и те для профилактики выпустили по базе вольных бродяг две ракеты. Но подвал выдержал, как выдерживал и многократные выбросы — мощные атаки зоны.